***
*десять лет назад*
— Папочка, — аккуратные косички, перетянутые лентами, лежали на худеньких плечиках, подпрыгивая от каждого шага малышки, — ну пап, а почему у всех в садике два папы, ну или там мамы, а у меня только ты? — Малыш… — Арсений от такого вопроса даже растерялся, крепче сжимая руку дочери, останавливаясь и присаживаясь на корточки, чтобы поправить цветастое платьице, — такое иногда случается. Не у всех детей есть сразу двое родителей. — Это потому что наш папа стал звездой, да? — с самым серьёзным видом уточнила Ира, глядя на Попова глазами покойного супруга. — Да, это потому что наш папа стал звездой. Но он всё равно всегда-всегда с тобой. Вот тут, — Арс осторожно потянул цепочку на шее дочери, где висел небольшой кулон в виде звезды, подаренный мужем незадолго «до». Попов заставил себя улыбнуться и снова взглянуть на малышку. Тосковал ли он? Да. Безумно. Особенно, глядя на Ирину, которая, как две капли воды оказалась похожа на отца: его глаза, его черты лица. Всё его. Даже характер она взяла от Александра. От Арсения же девочке достались манеры, мимика и длиннющие ресницы. Мужчина вздохнул и улыбнулся шире, вспоминая старую шутку про то, что ты девять месяцев вынашивай, потом двое суток рожай, а она, видите ли, на отца похожа. — Знаешь, нам бы не помешало завести нового папу. А то что это мы с тобой… как сиротки… — Ира деловито повторила фразу, услышанную случайно от воспитательницы. Так или иначе, но в пять лет дети уже всё слышат и понимают. Вот и она всё слышала и понимала. С тех пор, как два года назад, не стало отца, она видела, как с каждым днём угасает и Арсений, тает на глазах. Не до конца понимала, но видела, что что-то незримо меняется. Попов старался держать себя в руках. Старался ради их малышки, но… не всё было в его власти. И успокоить разбившееся вдребезги вместе с тем злополучным самолётом сердце Арсению никак не удавалось. Каждую ночь на протяжении последних двух лет, он задавал себе всё один и тот же вопрос: почему это случилось с ними? За что? — Ирина, — строго хмыкнул он, глядя на дочь, которая сейчас казалась ему слишком уж взрослой, — что за мысли такие? Мы не сиротки. Мы просто маленькая семья. Ты поняла меня? — Да, пап, — вздохнула девочка, — и, так и быть, я сама найду нам второго папу. Ты же работаешь всё время, где уж тебе? — Ира, — не сдержал улыбку Попов, погладив малышку по голове, — ладно, малыш. Мы обязательно обсудим это позже. А теперь давай чуть-чуть ускоримся, а то опоздаем на завтрак.***
К тому странному разговору ни Ира, ни сам Арсений, больше не возвращались. Девочка, не по годам сообразительная, понимала, что ждать от папы инициатив было бессмысленно, потому делала всё тихо и молча. В то время же как Попов, выдохнувший с облегчением, осознав, что дочь не возвращается к этой весьма щекотливой теме, решил, что это было сиюминутное детское желание. Всё шло хорошо. Ну как, хорошо… Маленькая сводница, уже неделю как, упорно тёрлась у металлических прутьев детсадовского забора, всматриваясь в лица прохожих, тщательно подбирая варианты. Детское сердце и само не знало, что же ищет, но Ира была уверена — нужно просто немножечко подождать. Первые три попытки обернулись крахом. Трое мужчин, с тёмными волосами и такими же тёмными глазами, не подошли на роль папы. Один откровенно испугался, долго рассматривая симпатичную девочку, повторяя судорожно: «Это что же это?! Это когда?! Неужели в Геленджике тогда?» Второй открыто посмеялся над малышкой, а третий, вроде как согласился, но стоило ему приблизиться к Ире, как в нос девчушки ударил весьма специфичный запах. Она ещё не знала, что именно это называется «перегар», но что-то внутри — видимо женская интуиция, не иначе! — шепнуло ей, что такого отца им точно не надо. Со вздохом и невинным: «Ой, перепутала», Ирина поспешила ретироваться от забора. Тем более, что с площадки уже доносился взволнованный голос воспитательницы, потерявшей её. Поиски, по меркам юного Амура, затягивались. К концу второй недели, девочка уже совсем отчаялась, решив было, что папа не просто так сник. Прогулка подходила к концу, она слышала, как Маргарита Вениаминовна оповестила ребят, что через пятнадцать минут они отправляются обедать, но уходить от прутьев забора не торопилась. Что-то было не так. И Ира терпеливо пыталась своим детским умишком разобрать, что же именно. Из размышлений она вынырнула аккурат тогда, когда мимо неё прошагал невысокий мужчина со смешной причёской на макушке. Таких причёсок у мужчин юная Попова ещё не встречала. — Ой, дяденька, у тебя такая причёска смешная, — совершенно непосредственно выдала девочка, громко, со всеми своими эмоциями, — а давай, ты будешь моим папой, а? Мужчина замер. Сердце Иры тоже притормозило. Карие глазёнки с длинными ресницами выжидательно захлопали, пока сама она прошагала вдоль забора ближе к незнакомцу. Брюнет обернулся, глядя на девочку. Глаза его были кругло-удивлёнными, а губы чуть приоткрылись, словно он собирался задать вопрос, но не мог подобрать слова. — Ой, у тебя и борода есть! — всё с той же радостью в голосе выдала Ира, — Здорово! Ты бы очень сильно подошёл нам. На роль папы. Меня Ира зовут, — она протянула детскую ручку сквозь прутья забора, вспоминая, что Арсений всегда так делает, когда знакомится или здоровается с кем-то, — а тебя? — Сергей, — на автомате ответил мужчина, делая шаг навстречу малышке, присаживаясь перед ней на корточки и пожимая маленькую, протянутую ладошку, — можно просто Серёжа. Сказать, что Сергей был в шоке — не сказать ничего. Девочка, с высоким хвостиком на голове, с огромными карими глазищами и улыбкой от уха до уха, очаровательная и такая бойкая. Девочка, так похожая на… Мужчина сглотнул и попытался улыбнуться, не сводя ошеломлённого взгляда с малышки. Ира тоже во всю рассматривала незнакомца. Он казался ей каким-то особенным, совсем не таким, как те трое, что уже откликнулись. Он не смеялся, не выглядел напуганным и от него вкусно пахло духами. Рука у него оказалась тёплая и мягкая, а голос очень приятным. — Очень приятно, Серёжа, — она состроила глазки, совершенно расслабившись и приободрившись, — так что? Ты согласишься быть моим папой? — Да, — кивнул он, чувствуя, как сердце в груди стискивает болью, — да, конечно соглашусь. Их прервали бесцеремонно и резко. Аккурат на том моменте, когда бойкая Ирина вещала о том, что у неё дома есть большой кот, Яков Семёныч, которого ей подарила бабушка, которая живёт где-то очень далеко и почему-то с медведями, и что квартира у них большая, что есть аж два балкона! — Попова! Ну что за выходки такие, а ну-ка марш в группу! А ты, — низенькая полноватая женщина поджала губы и нахмурилась, глядя на Сергея подозрительно, — пшёл отседава! Педофилюга! Сейчас полицию вызову! — Вообще-то это мой папа! — возмутилась было Ира, но кто же её уже слушал…***
Арсений и Ира переехали в Москву из Питера относительно недавно. Точнее — через полгода после гибели Александра. Арс старался не распространяться о случившейся в семье трагедии, стараясь огородить дочь от лишнего потока информации, посему воспитатели в группе Иры толком не знали, почему есть только Арсений, почему девочка говорит, что её отец — звезда, почему Попов всегда сам возится с дочерью. Впрочем, сплетни тоже хороший способ разведать что-то. И вскоре пошёл тот странный шепоток, что Арс девчушку нагулял от какой-то шишки, потому и пришлось сбежать в другой город, в другой же версии было немного радостнее — нагулял наследницу кому-то важному, потому-то отец девочки и перевёз их к себе поближе. В другой вариации была мысль о том, что Арс вообще Ирочке приёмный, ибо ну не похожа она на него внешне от слова совсем, и тут потянулось сочувственное «Бедняга, своих Бог не дал, видать, удочерил, крошку!» Ира слышала, но не реагировала ровным счётом никак. Потому что она точно знала, что Арсений её папочка, а отец стал звездой и теперь далековато от них. Остальное девчушку не интересовало. Всю следущую неделю Ира методично бегала к забору. Как по часам. И каждый день там она натыкалась всё на того же Серёжу, которого упорно повадилась звать папой. Собственно, мужчина не особо-то и возражал. Сергей вообще не понимал, что это? Шесть лет назад его жена умерла в родах, так и не дав жизнь их дочери, а сам он остался с маленьким сыном на руках. Сыном, который был так не похож на него, перенявший от жены абсолютно всё, кроме шебутного характера. И тут… Глаза маленькой Иры, такие пронзительные, такие похожие на его собственные. Сергей смотрел на крошку, знакомился с ней, узнавал всё больше и больше, прикипал всё крепче и крепче. И с каждой встречей он убеждался — это и правда его дочь! Его не рождённая девочка. Он даже было подумал, что сошёл с ума. Но когда в среду малышка протянула ему через забор бумажку с коряво написанными цифрами, заявив, что это их домашний телефон, и он просто обязан позвонить им вечером, Серёга понял — не причудилось. Девчушка живая и настоящая! Эта маленькое кареглазое чудо, так мило кричащее «папа!», бегущее к нему через полянку, эта девочка… знак! Не иначе как знак. — А как маму-то зовут? — всё же решил разузнать Сергей у девочки в пятницу, оправдываясь, почему так и не позвонил, — А то, представляешь, позвоню я ей, и что скажу? М? — А у меня нет мамы, — Ира пожала плечами, — у меня папочка. Папочка Арсений. А папа Саша стал звездой. — Оу, — мужчина нахмурился, — это как это? — Ну… вообще-то взрослые называют это умер. Но папочке Арсу легче думать, что наш папа теперь звезда. И знаешь, я решила, что раз для него это так важно, значит так и будет. Да. Ира так деловито кивнула, что косички мило встрепенулись на её плечах, а в глазах отразилась далеко не детская серьёзность. Сергей не мог поверить во всё это. Не мог понять, как вообще такое возможно? Вся группа детского сада гудела сплетнями. У Ирки-то папка объявился! Причём трындели все. От воспитательниц и нянечек, до детворы. Всем было жутко интересно, откуда ж вдруг взялся этот таинственный папа. Но все упорно молчали и ждали развязки. Арсений же оставался в неведении. Только отметил, что дочь охотнее встаёт по утрам и буквально рвётся в сад, заговорщически утверждая, что готовит ему большой сюрприз. В садике и в самом деле активно шла подготовка к празднику осени, потому Арс только кивнул на заявление своей крошки. Всё хорошо. Он уже и думать забыл о планах дочери пополнить их семью новым папой. Арсений сейчас думал лишь о том, что близится день рождения малышки, что скоро приедут родители, что Сашина бабушка, Зинаида Фёдоровна обещалась приехать тоже. И теперь нужно было придумать, как разместить всех этих родственников с комфортом. Короче, голова была забита настолько сильно, что даже если его вскользь и спросили что-то про Ириного отца, то он и не уловил даже.***
— А давай ты сегодня заберёшь меня из садика? — голос девочки был какой-то тоскливый, грустный, а сама она выглядела хмурой. Ситуацию не спасла даже принесённая Серёгой шоколадка. — А как же папа Арсений? Представь, как он испугается, когда придёт за тобой, а тебя уже кто-то другой забрал. — А мы его подождём. Тут, на площадке. Вечером можно спокойно покататься на качелях, мы с ним так иногда делаем, когда хорошая погода. Матвиенко задумался, глядя на часы. В конце концов, в словах девочки был рациональный смысл. Технически, он просто выведет её погулять. И будет дожидаться, когда придёт настоящий родитель. Кажется, время пришло. Да и Антон тоже спрашивал, когда уже отец познакомит его с маленьким ангелом, о которой так много слышал за последнюю неделю. — Ирусик, слушай, — мужчина сел прямо на газон перед разделявшим их забором, — знаешь, я совсем не знал, как тебе сказать, но у меня уже есть сын. Антон. Он в этом году уже пошёл в школу. — И… — карие глаза малышки окончательно погрустнели, стало заметно, как в уголках заблестели намёки на слёзы, — это что же получается? Ты не сможешь быть моим папой? Да? — Нет-нет, малыш! Нет! — поспешил успокоить её мужчина, — Я очень хочу быть твоим папой, очень. Но для начала надо нам всем вместе познакомиться. Давай, мы с Антоном придём сегодня вечером, во сколько за тобой приходит папа Арсений? — В пять, — чуть бодрее ответила малышка, но всё ещё недоверчиво косясь на мужчину, — а твой Антон не будет дёргать меня за косички? Как-то раз мы с папой ходили в гости. И там был мальчик… он так пребольно дёрнул меня, даже бантик оторвал… — Антон не такой, обещаю, вы обязательно подружитесь, — теплее улыбнулся Серёжа, с трепетом в груди представляя грядущую встречу. — Хорошо, — она насупилась сильнее, глядя прямо в глаза Сергея, — а ты правда-правда придёшь? Ты не обманываешь? — Правда-правда, — кивнул он, протянув руку и погладив малышку по тёмным волосам, — почему именно сегодня? — Мне никто не верит, что теперь у меня два папы. Что теперь у нас семья большая! Как должна быть! — девочка явно негодовала, дуя губы и хмурясь, а у Серёги сердце на куски рвалось от осознания того, как же сильно девочка похожа на него, и как сильно он к ней привязался за столь короткий срок.***
— Да вы с ума тут все посходили?! Где моя дочь?! — Арсения трясёт. От злости, от страха, от подступающей истерики. И потому он буквально трясёт долговязую воспитательницу за плечи, — Где моя Ира?! — Иру папа забрал, — в очередной раз промямлила женщина, бледнея с каждой секундой, мысленно уже выслушивая приговор в суде, — мужчина такой. Тёмненький. Ирочка как его увидела, сразу к нему кинулась, мы и… — Какой нахуй папа?! — Попов замирает, а глаза его расширяются от ужаса, — Вы в своём уме?! У неё только я! Ирин отец погиб два года назад! На крик мужчины уже подтянулась заведущая детским садом и нянечки, старающиеся прикрыть дверь в холл, дабы не напугать оставшихся в группе малышей. Попов выглядел разъярённым и испуганным одновременно. — Где моя дочь?! Кому вы блять отдали моего ребёнка?! — теперь его крик был обращён ко всем и сразу, но он быстро отмахнулся, — Я звоню в полицию. Это просто… блять. Как он выглядел?! Дрожащие пальцы еле-еле справляются со смартфоном, Арс почти ничего не видит, оседая на низкую скамейку, на которой обычно переобуваются малыши. — Молитесь, чтобы с ней всё было хорошо, — холодно чеканит он, всё же взяв себя в руки, прижимая телефон к уху, плечом, выуживая из кармана бумажник. — Так, подождите, а что за истерика? — воспитательница бросила короткий взгляд в окно, заметив на площадке Иру в компании того самого мужчины, которого малышка назвала папой, — Вот же Ирочка! Вот она! Попов срывается к окну, а потом на улицу. Будь это не второй этаж — он бы сиганул прямо в окно. Но… приходится воспользоваться лестницей, обежать два угла здания, прежде чем он видит свою принцессу. — Ира! — в его голосе сразу всё. И отчаяние, и облегчение, а сам мужчина стремглав бежит через всю площадку навстречу малышке, которая, только заслышав голос родителя, побежала к нему, — Ирочка, солнышко! Боже, с тобой всё хорошо, малыш?! Он ничего тебе не сделал?! — Папочка, всё хорошо, — она не понимает, что случилось, почему такие красивые синие глаза папы сейчас кажутся серыми и покраснели, она не понимает, почему у него так дрожат руки, — пап, я тут нашла нам второго папу. Сергей понимает всё, стоит ему заметить вынырнувшую из-за угла долговязую фигуру. Он сам отец. И он даже представить не может, что сделал бы, узнай, что его ребёнка отдали кому-то чужому. Потому спешит подойти первым, потому кивает сыну, который чуть-чуть растерян от такой скорости смены обстановки. — Не подходи, — рычит Попов, заметив странного вида мужчину, прижимая к себе дочь, — я вызываю полицию. — Пап, ты совсем на своей работе что ли уработался? — Ира хлопает длинными ресницами, обнимая Арсения за шею, — Ты забыл разве? Я же обещала найти нам второго папу. Вот! — она указывает на Сергея, который старается выглядеть дружелюбнее, чуть улыбаясь, — Это Серёжа. А это с ним его сын, Тоша. Папочка, ну? Посмотри, он же нам очень сильно подходит. Арсений на мгновение прикрывает глаза, чтобы взять себя в руки. Кажется, с ребёнком и в самом деле всё в порядке. Она всё так же смеётся, обнимает его, но, самое главное, она выдаёт невероятно логичные утверждения. — Ирочка, сколько раз я тебе говорил, что нельзя говорить с чужими? — уже спокойнее спрашивает он у дочери, поставив её на землю, попутно скользнув руками по её спине, плечам и рукам, проверяя сам не зная что, убеждаясь, что малышка и в самом деле цела. — Да он же не чужой! Это же папа! — возмущённо топает ножкой девочка, а потом указывает на Матвиенко, — Просто! Посмотри! Это! Папа! Арс покорно поднимает глаза на мужчину, ещё раз осматривая его, теперь скользя взглядом снизу вверх, пока их глаза не пересекаются. Сергей смотрит долго, вдумчиво. Сергей позволяет рассматривать себя, понимая, что лучше пусть так, чем полиция, скандал и вообще… В синих глазах мужчины он вдруг видит те отблески хрусталя, которые сегодня уже видел. Так одинаково. Так… как под копирку. Ира смотрела на него так же! И сейчас Сергей видит, что при всей своей непохожести, малышка действительно папина дочка. Очаровательно красивая, с его мимикой, с его повадками. — Сергей, — он протягивает Арсению руку, прерывая затянувшееся молчание, — можно просто Серёжа. И я прошу, выслушай меня. Я клянусь, я не причинил и не причиню вреда Ире. — Арсений, — тихо отвечает Попов, пожимая тёплую, чуть влажную (видимо от волнения) ладонь незнакомца с глазами его дочери. Такие же карие, глубокие, такие же живые и манящие. Глаза, ради которых он жил последние два года, — думаю, нам стоит подыскать более подходящее место для беседы. Ира, успевшая подружиться с маленьким Антоном, который был почти на две головы выше неё, подходит к мальчику, взяв его за руку, тихо шепнув: — Ну что? Как тебе папа Арс? — Он такой высокий! — Антон улыбается, — Мне нравится!***
*спустя десять лет*
— Ну и какого чёрта, Арс! — Сергей тяжело вздыхает, качая головой, хмуро глядя на супруга, — Я тебя убью, честное слово, убью! Ты зачем встал? — Во-первых, мы хотим есть, — Попов вплыл в большую светлую кухню, придерживая заметно округлившийся живот, — во-вторых, кое-кто сегодня явно не в духе и спать мне всё равно не даст. Где дети? — На свиданку убежали, — усмехнулся мужчина, подходя к Арсению и поглаживая живот, — даже не знаю, как мы им скажем, что мы уже в курсе их романа. — Не надо им ничего говорить, Серёг, ты как будто Иру не знаешь? Она пока до ума не доведёт всё — будет партизанить. Я до сих пор диву даюсь, как она мне про тебя не проболталась в первый же день. А Антон за ней, как хвост теперь, не оторвать. Так что пусть пока так, не будем рушить им романтику. Матвиенко покорно кивает, дотянувшись и целуя губы Попова. Ласково, мягко, укладывая ладони на его животе, ощущая уверенные толчки изнутри, улыбаясь теплее, понимая, что это и есть счастье.