You know my name

      Следующие несколько дней я пыталась хоть как-то освоить японский. По словарю, ага. Смешно, правда? А вот мне нет. Потому что это трагедия самая настоящая. Ведь мне по наследству от Мисоры передалась её мама, и мне придётся рано или поздно с ней поговорить. Это просто сказочное везение, что она до сих пор не начала мне звонить. Вот как я ей объясню, что её дочка то ли сошла с ума и считает себя другим человеком, забыв о себе абсолютно всё, то ли вообще затерялась где-то в астрале? Нет, конечно, ещё остаётся вариант, что я — всё ещё я, наглоталась ядовитого дыма в офисе и сейчас лежу где-нибудь в реанимации, а всё это мне просто снится… И тогда никакая мама Мисоры мне не позвонит… Но что-то уж очень сон реалистичный получается… Я бы даже сказала, пугающе реалистичный.       За эти дни я смогла кое-что вытянуть о себе из Рея. С одной стороны, это было неплохо — мне нужна была любая информация. Но с другой… Каждый раз, заканчивая беседу, я вздыхала — слишком уж легко мне было развести его на разговор. Не удивительно, что Лайт смог выяснить его имя и убить. Нет, конечно, в самом начале он ворчал и сопротивлялся, обосновывая это тем, что я должна сама вспоминать. Но потом он увлекался и начинал сливать мне информацию о том, что мне нравится есть, какую музыку я слушаю, какие фильмы люблю, когда день рождения у меня, у него, у его родителей, у моих родителей, и ещё кучу всего в таком же духе. Я всё записывала, сопоставляла с тем, что на самом деле нравилось мне, помечала, над чем работать, чтобы не было слишком заметно, что я — не Мисора.       Может быть, кому-то покажется, что я слишком спокойно восприняла произошедшее. Кто-то даже может решить, что мне повезло. Не надо. Не надо судить о том, чего не знаете. Мне было ужасно тяжело. Я по полночи не могла заснуть, заливая подушку слезами и пытаясь понять, что же всё-таки произошло. Но от слёз проблема не решится, поэтому днём приходилось брать себя в руки. Я уже не говорю о том, что мне приходилось привыкать к собственному телу — сейчас я была заметно выше, чем помнила, и из-за этого часто спотыкалась. А ещё было непривычно, что картинка перед глазами не расплывалась без очков. Вот из-за таких мелочей я всё больше склонялась к мысли, что имело место какое-то колдовство или что-то в таком духе, из-за чего меня выкинуло из своего тела и пихнуло чёрт знает куда. Но тогда вставал вопрос — как мне вернуться?! Особенно это меня беспокоило в свете предстоящих событий. Нет, конечно, не было никаких гарантий, что события аниме повторятся и тут, но вероятность этого всё же была. А умирать мне совсем не хотелось. Значит, нужно было готовиться к этому. Вот только как? Лично я видела три варианта — либо выйти на Эла до смерти Рея, либо пробиться к Бейонду и выяснить как же меня теперь зовут, либо постараться первые два варианта совместить. И всё это было почти невыполнимо. Эл от всех прячется, а Бейонд может и не дожить до того момента, когда я добьюсь встречи с ним…       А ещё надо мной висела перспектива выхода на работу… К счастью, из-за дела Бейонда этот момент отложился до первого сентября, но дни шли, лето подходило к концу, а я до сих пор ничего не решила. Я откровенно боялась — я не помнила, чтобы когда-нибудь занималась чем-то подобным. Я не была детективом в той жизни, которую я помнила, и я боялась не справиться. Но и уходить просто так было жалко — всё-таки у ФБР очень много возможностей для ведения слежки и следственных мероприятий, а это мне может пригодиться, если мне придётся столкнуться с Кирой. Да, я вспомнила, как этого бешеного называли люди. И вообще я не зря сидела вечерами над листами и записывала всё, что приходило в голову. Одни воспоминания тянули за собой другие, и я почти восстановила всю хронологию событий. Только оставалось вспомнить, в каком году начались убийства… Но пока не получалось.       Большую часть времени я проводила дома, побаиваясь лишний раз выходить на улицу. Географическим кретинизмом я не страдала, вовсе нет, но незнакомый город меня пугал. Здесь, в Лос-Анжелесе всё было не так, как я привыкла, и я предпочитала отсиживаться дома. Правда, за ту неделю, что я здесь провела, выбраться в магазин мне всё же пришлось. К счастью, ближайший супермаркет был недалеко от дома, и я без проблем добралась до него. Всегда любила магазины самообслуживания — приходишь, берёшь всё, что нужно, расплачиваешься и уходишь. Не надо ни с кем общаться, ничего ни у кого просить. Поэтому, быстренько набрав себе шоколадок, йогуртов и полуфабрикатов подешевле и прихватив в отделе с печатной продукцией карту, я со спокойной совестью рассталась с половиной содержимого своего кошелька и отправилась домой.       Вы спросите, зачем мне карта, когда всё можно найти в интернете? Мне так удобнее, нагляднее. Можно сразу охватить большую территорию, не меняя масштаб. Всё же я понимала, что не смогу вечно сидеть в четырёх стенах, а значит, мне надо было изучить город. Ну ладно, хотя бы свой район и пару соседних. И в идеале узнать адрес Лос-Анжелесского отделения ФБР, чтобы знать, как добираться туда. Конечно, можно было попросить Рея проводить меня, он бы не отказал… Но мне отчего-то не хотелось в этот раз к нему обращаться за помощью. Я не могла себе этого никак объяснить, но факт оставался фактом.       Отдельного внимания заслуживал гардероб Мисоры. Когда я первый раз открыла шкаф, собираясь в магазин за едой, я была, мягко говоря, шокирована. И, пока рылась в вещах, всё время ждала, что наткнусь на плеть, или наручники, или ещё что-нибудь в таком же духе. Знаете, вообще я люблю кожаные вещи, у меня даже было две кожаных куртки. Две. У Мисоры не кожаным было только бельё и пара условно тёплых свитеров. Остальное всё было из кожи, даже штаны. Я ничего не имею против кожаных курток, обуви, но штаны?! Как вообще в них можно ходить? Но так как надеть больше было нечего, я кое-как в них втиснулась и сходила за продуктами. Но следующий свой поход в магазин решила посвятить покупке шмотья, потому что я тысячу раз прокляла любовь Мисоры к коже. Штаны мне жали абсолютно везде, врезались швами в такие места, которые в приличном обществе не упоминают, а ещё у меня страшно вспотели ноги и то, что выше. Не понимаю, как она в них ходила?! Я же сейчас в её теле… То ли я случайно схватила штаны из тех, под которые Мисора худела, то ли она специально подбирала себе брючки поуже, чтобы выглядеть стройнее. В общем, вернувшись домой, я с трудом сдержала порыв изрезать эти чёртовы штаны ножницами.       Вот как-то так я проживала последние дни лета две тысячи второго года. С грехом пополам я смогла перевести все имена в телефоне и записать их на английском. Один из номеров меня заинтересовал — это был некий Тео Лэнгдон из ай-ти отдела с комментарием «не звонить ни при каких обстоятельствах». Уже одна эта надпись вызывала нестерпимое желание позвонить ему и узнать, почему этого нельзя было делать. Но гораздо больше меня интересовало то, что он ай-тишник. Я была уверена, что в сферу его обязанностей входило не только переустанавливать операционку, но и кое-что поинтереснее. А значит, теоретически, он мог быть мне полезен.       Осень подкралась незаметно. Первого сентября я проснулась с чётким ощущением, что я в полной жопе. Мне надо было выходить на работу, в которой я ничего не понимала, мои попытки вспомнить ещё хоть что-то о мире, в котором я предположительно оказалась, забуксовали, и вообще ни в одном из своих планов я не продвинулась. Ни одежду нормальную не купила, ни с Элом не связалась, ни к Бейонду попасть не попыталась.       В самом мрачном расположении духа я наскоро позавтракала питьевым йогуртом и шоколадкой и отправилась на службу. Маршрут был мной тщательно изучен, так что я позволяла себе даже не смотреть на указатели. Погода, к счастью, моему настроению не соответствовала — хоть что-то хорошее. Жалея, что не взяла с собой CD-плеер, я шагала к метро.       Впереди показался вход на станцию, люди сновали туда и сюда, но моё внимание привлёк стоящий чуть в стороне от дверей парень. Складывалось впечатление, что он ждёт кого-то, но не это заинтересовало меня в нём — мало ли молодых людей может стоять около входа в метро в ожидании кого бы то ни было. Нет, я обратила на него внимание, потому что он показался мне очень знакомым, будто я его уже видела.       Безо всякого смущения я рассматривала его, продолжая свой путь к метро. Чёрные, сильно растрёпанные волосы, страшные синяки под глазами, будто он нормально не спал несколько недель, растянутая белая кофта, мешковатые джинсы, стоптанные кеды с плохо завязанными шнурками. Где же я могла его видеть, особенно если вспомнить, что из дома я выходила всего раз?..       И тут до меня дошло. Я даже споткнулась и во все глаза уставилась на него. Это же Эл! Не сводя с него ошарашенного взгляда, я подошла ко входу в метро и на мгновение замешкалась, раздумывая, стоит ли мне с ним заговорить. Но я не успела ничего решить, потому что он внезапно кинулся обниматься со мной! Сказать, что я была в шоке, значит ничего не сказать. Но то, что произошло дальше, повергло меня в самый настоящий ужас. Неожиданно для самой себя я отпрыгнула назад, не давая ему обнять меня, а затем… О, этот момент я бы хотела навсегда забыть, так мне было страшно и неудобно одновременно — страшно от самой себя и того, какие ещё сюрпризы могут меня ждать, и неудобно перед Элом за своё поведение. Я наклонилась назад, перекувырнулась и со всей дури ударила его ногами по плечам. Молодой человек не удержался на ногах и упал, пролетев сквозь двери метро вниз по лестнице.       Несколько бесконечно долгих секунд я стояла в оцепенении, прижимая руки ко рту, чтобы не завизжать от ужаса, и не понимая, что произошло. Видимо, это было что-то вроде рефлекса, не знаю, мышечная память Мисоры, потому что в тот момент мои руки и ноги действовали независимо от меня. Да что там, я в жизни ничего, круче шпагата, не делала, а тут такое! Но предаваться размышлениям на эту тему было некогда, поэтому я отложила разбор ситуации на потом, а сама кинулась вниз — помогать Элу подняться. — О, Господи! Вы в порядке? Вы сильно ушиблись? — я протянула ему руку, чтобы помочь ему встать на ноги. Он ухватился за мою ладонь, но подниматься не спешил. — Да… Честно говоря, в реальности все совсем не так, как на видео… — задумчиво протянул он, внимательно рассматривая меня. От этого взгляда мне стало не по себе. — Но, думаю, теперь мне всё ясно. — Что, простите? — я не поняла, о чём он говорит, и слегка испугалась. Ещё не хватало, чтобы из-за меня он разбил себе голову. — С вами всё нормально?       Он всё-таки поднялся, но мою руку так и не отпустил. — Да, всё хорошо. Спасибо. — Вы уверены? Голова не болит? Простите, ради Бога! Я не хотела, просто вы так неожиданно на меня… Эм… Напрыгнули… Простите, пожалуйста! — Нет, правда, всё в порядке, — он ещё немного постоял, внимательно меня рассматривая, склонив голову на бок, потом улыбнулся самыми уголками губ, отпустил, наконец, мою руку и, развернувшись, пошёл вверх по лестнице к выходу из метро.       Если бы вы только знали, как же мне не хотелось, чтобы он вот так взял и ушёл! Поэтому я, повинуясь порыву, окликнула его: — Постойте! — он замер и медленно повернулся ко мне, удивлённо приподняв брови. — Я… Я не хочу показаться наглой или навязчивой, но… Просто я вас так сильно приложила… Не хотите выпить со мной кофе в качестве извинений? Не прямо сейчас, конечно, у меня ещё дела… Попозже… Может, часа в три…       Наверное, я выглядела, как идиотка. Что-то бессвязно лепетала, теребила сумку и ползунок молнии на куртке, кусала губы… А ещё у меня страшно горело лицо, и всем со стороны, наверное, было видно, как я краснею. Я уже была морально готова получить отказ и с позором удалиться… Но Эл меня удивил. Совершенно неожиданно он кивнул и улыбнулся, гораздо шире, чем перед этим, и, похоже, искреннее. — Хорошо. Тогда встретимся в три часа здесь, у входа в метро?       Я поспешно закивала, вцепившись в сумку: — Д-да, конечно! До… До встречи! — немного нервно помахав ему рукой на прощание, я быстро заскочила в вагон подошедшего поезда. И только в вагоне я смогла дать волю эмоциям — стиснув зубами кулак, я беззвучно завизжала, не то от радости, что сам Эл согласился со мной встретиться, не то от ужаса и стыда за своё поведение.       Поймав на себе несколько странных взглядов из серии «совсем с ума сошла баба», я постаралась взять себя в руки и, пройдя в дальний конец вагона, села рядом с дверями. На самом деле я нехило перепугалась — во-первых, от того, что чуть не зашибла человека, всё-таки полёт с лестницы — это не шутки, а во-вторых, от того, что тело, к которому я уже почти привыкла, вдруг выкинуло чёрт знает что. Наверное, Мисора занималась какой-то специфической борьбой. Проблем в этой ситуации я видела две. Одна, менее вероятная на мой взгляд, заключалась в том, что со мной и дальше будут случаться такие казусы, как сейчас, и контролировать я это не смогу. Другая же, более вероятная проблема была в том, что рано или поздно тело привыкнет к моему сознанию, не обременённому никакими спортивными навыками. В таком случае я не смогу повторить такой трюк, даже если очень захочу. А кто-нибудь, осведомлённый о том, что Мисора должна это уметь, будет удивлён, что я ничего не могу.       Прокручивая в голове в чёрти какой раз все эти мысли, я едва не пропустила свою станцию и выскочила из вагона в самый последний момент. Выйдя на улицу, я тут же достала телефон и позвонила Рею. Ответил он не сразу и говорил тихо, видимо, был не один. — Мисора? Что-то случилось? Я сейчас немного занят… — Да, я догадываюсь. Я на минуту, Рей. Скажи, я занималась какой-нибудь борьбой или чем-то в таком духе? На том конце повисло молчание. Было не ясно — то ли Рей решает, стоит ли мне об этом рассказывать в надежде, что я сама «вспомню», то ли он по каким-то причинам не знал ответа. Наконец, он снова заговорил: — Я не уверен… Когда мы только познакомились, ты что-то такое упоминала, но ничего конкретного. Прости. А почему ты спрашиваешь? — Да так, ничего особенного, — я постаралась придать своему голосу побольше беспечности. — Чуть не зашибла парня одного, — тут я на мгновение задумалась, но решила всё-таки не говорить правду. — Он меня напугал, шёл к метро впереди меня, а потом вдруг резко метнулся в обратную сторону. Ну я и среагировала машинально. — Чёрт! Мисора, он точно не пострадал? Не хватало ещё, чтобы у тебя были из-за этого проблемы! — в голосе Рея звучало откровенное беспокойство. — Нет-нет, всё в порядке, не волнуйся! Не буду тебя отвлекать. Пока! — я торопливо попрощалась и повесила трубку.       Сказать, что разговор с Реем меня разочаровал, значит ничего не сказать. Я очень надеялась, что смогу узнать, чем же я таким занималась, чтобы, возможно, записаться в какой-нибудь кружок, где этому обучают, и быть в состоянии однажды повторить такой трюк сознательно. Но Рей, похоже, действительно не знал, чем именно занималась его невеста. И опять я задалась вопросом о том, что же у них за отношения такие были… То ли Пенбер почти не интересовался своей женщиной, то ли Мисора держала дистанцию по каким-то своим причинам. К сожалению, никаких дневников она не вела, так что узнать её мысли об этом мне было неоткуда. Впрочем, если между ними была определённая дистанция, мне это было только на руку. Если выяснится, что всё-таки Мисора и я — разные люди, то так мне будет проще свести эти отношения на нет, потому что я как-то была не готова к тому, чтобы встречаться с совсем посторонним человеком. А если мне всё это приглючило, то рано или поздно мой мозг перестанет дурить, и тогда всё само наладится.       Но все эти размышления следовало отложить на потом, потому что сейчас мне предстояло сделать ещё один звонок, и я не знала, что от него ждать.