Esptrame, Checo!

Когда-нибудь я сбегу к тебе. Просто однажды проснусь в серой и неприветливой столице Туманного Альбиона, выйду на балкон, вберу в себя побольше сырого воздуха и пойму, что легким тесно. Почувствую, как не хватает испанского солнышка, живописных пейзажей, единства сборной Испании и тебя. Ты ведь знаешь, в особо трудные моменты я позволяю своим легким ощутить едкий дым сигарет с ментолом. Именно в этот день, в последнюю пятницу унылого и дождливого октября, я закурю и вспомню о тебе. Воспоминания нахлынут со страшной силой. Я спрячу влажные глаза от серых лиц Лондона и позволю памяти перенести меня в прошлое. В те дни, где мы были вместе - против целого мира. Где мы принадлежали друг другу, болтали без умолку и держались за руки. Где я впервые ощутил пьянящий вкус твоих губ, Чехо. Где два распятых на простынях тела сходили с ума от бурлящей страсти и любви. Где мое утро начиналось с твоих удивительных глаз и нежных губ, целующих каждую веснушку на моем лице. Станет нестерпимо тоскливо. Где все это? Как мы умудрились потерять то, что окрыляло нас, дарило чувство полета и падения одновременно? Клянусь, я не испытывал больше ничего подобного. Мата, Луис, Стивен... Нет, они никогда не могли заменить тебя. Быстрым движением руки я вытру нечаянную слезу и, ежась от ветра, снова устремлю взгляд вдаль, в просторы холодной английской столицы, такой чужой и нелюбимой. Начну вторую сигарету, терзаемый душевными муками и воспоминаниями. Я загнан в угол, Чехо. Уже давно Олалья не заставляет сердце биться чаще и не избавляет от страданий, а "Челси" связывает по рукам и ногам. Когда-то Англия увела меня от самого дорогого, помнишь? От тебя. Может, именно за то, что я тогда сделал неправильный выбор, меня постоянно преследуют неудачи. И только дети, два лучика света в нескончаемом темном туннеле, освещают мой путь и вызывают искреннюю улыбку. Я потерялся на этой дороге жизни, и все, что у меня есть, - это они, мои крошки. И воспоминания. Я цепляюсь за прошлое, не в силах отпустить тебя, Чехо. В тот самый день - это будет последняя пятница октября - я услышу тихий звук входящего сообщения и взгляну на экран. От неожиданности выроню сигарету на деревянный пол и тут же затопчу тлеющий фильтр. Твое короткое "Te extraño" напомнит о той непрерывной нити, что связала наши души. И в груди, скованной консервативным Лондоном и тысячами обязательств, зародится желание. Еще неокрепшее, но сильное, оно наполнит меня. В голове вдруг станет непривычно ясно, повеет испанским воздухом - воздухом свободы. Я взгляну на часы - они покажут 6:48 утра - и в последний раз окину город беглым взором. Пора. Прощание с детьми окажется самым трудным. Не в силах сдержать слез, я поглажу по голове мирно сопящего Лео, легонько коснусь губами нежной щечки Норы. "Мы еще увидимся, крошки", - прошепчу я и выйду из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Постараюсь не разбудить Олалью, напишу пару слов на форзаце книги, которую она читает перед сном. Бесшумно соберу вещи и, окинув быстрым взглядом квартиру, уйду прочь. Уйду к тебе, руша правила и расстояния. Чехо, я сяду на первый же самолет до Мадрида. Мне будет сопутствовать удача, я знаю, я чувствую. В голове будет светло, а в глазах снова появится тот самый лучик, который угас без тебя. Я не усомнюсь в своем решении. И там, уже в самолете, я почувствую, как покалывает в груди. Слева. Там, где сердце. Там, где ты. Вряд ли что-то сможет меня остановить, ведь я утоплю телефон в ближайшей лондонской канаве, уеду без адреса и срока, просто исчезну. И только солнце будет знать, куда сбежал его сын, Фернандо Торрес. Помнишь, ты всегда называл меня своим личным солнцем? Я тоже помню. Ведомый желанием снова осветить твою жизнь, я буду вглядываться в иллюминатор и мечтать о нашей встрече. Я ведь знаю, чувствую, что тебе без меня тоже плохо. Тонкая нить, связавшая наши души много лет назад, подсказывает мне, как ты страдаешь. Как подолгу смотришь на раскаленное испанское солнце, вспоминая мою улыбку. Но я вернусь. Как сын возвращается к родной матери, как солдат - к невесте, я вернусь к тебе, Чехо. Наконец я ступлю на родную испанскую землю. И пусть будет уже темно и я не увижу желанного солнышка, я все равно наберу побольше воздуха в легкие и улыбнусь. Я дома. Это чувство заставит меня еще долго всматриваться в знакомые пейзажи, скрываемые темнотой, и дышать испанским воздухом, дышать свободой. Да, я наконец почувствую вкус свободы. Меня никто не узнает, Чехо. Я поймаю попутку и, скрывая лицо за полями черного капюшона, доберусь до твоей квартиры за какой-то час. Всего час - и я буду стоять у знакомой дубовой двери, взволнованный и решительный. Ты наконец откроешь дверь и сонно поглядишь на меня. Такой уютный, родной и любимый. Я разбудил тебя, Чехо. Прости... Я не смогу сдержать улыбку, видя, как округляются твои глаза и в немом удивлении открывается рот. Я настоящий, я здесь. -Нандо?... - наконец хриплым голосом произнесешь ты. Я лишь кивну и сделаю несмелый шаг навстречу. Брошу сумку на пол. Испугаюсь, что ты услышишь, как громко бьется сердце, сотрясая ударами грудную клетку. -Но.. Как? Почему?.. -Ты ведь написал, что скучаешь, - я снова сделаю шаг, стирая границы между нами и нарушая твое личное пространство. Наконец ты опомнишься. Выйдешь за порог и заключишь меня в крепкие, вовсе не дружеские объятия. Я буду вдыхать твой запах и сходить с ума от близости, а ты не сможешь повернуть ко мне голову, чтобы я не увидел твоих слез. Это будут наши последние слезы, Чехо. Тихая лестничная площадка станет свидетелем соединения тел и душ. Она запомнит навсегда эти слезы безграничного счастья, эти жаркие, дурманящие поцелуи. Я больше не уйду. Ты поймешь, что это не сон, только утром, когда, проснувшись, поцелуешь каждую мою веснушку. Мы будем едины и счастливы. Только дождись меня, Чехо. Я сбегу к тебе, обещаю. В последнюю пятницу унылого октября...