***
Его первый раз как раз на своей свадьбе Тарас и увидел. Привел Лерку фотограф, что их вечеринку свадебную снимал. Тарас пару раз кинул взгляд на яркого парня, и, улучив момент, выловил. — Телефончик дашь? — спросил он, прижав Лерку к стене. Тот на секунду завис и кивнул в кучу гостей, где веселился Эмиль: — А ты вроде как… — Дашь или нет? — перебил Тарас. Лерка пьяно захихикал и номер сказал.***
Лерка Эмилю полная противоположность. Смуглый, лохматый, черноволосый, глаза будто сливы. Весь бусами-браслетами увешен, как ёлка новогодняя — словом, полная Хари Кришна. И в быту ему до Эмильчика, как до луны. Не то чтоб полная грязнуля, но если в мойке меньше трёх немытых чашек — точно где-то землетрясение случилось. Квартира у Лерки один в один как у Эмиля, но если у последнего скромно и уютно, то войдя к первому, глаза расширялись. Из мебели в комнате одна гигантская кровать посередине. Покрывало под «леопарда» и красные с золотом обои. Пошлее не придумаешь, будто в дешёвом борделе. На стенах чёрно-белые фотографии самого Лерки. «Ню», разумеется. Подарок на память от бывшего хахаля-фотографа. Жизнь Лерки проходила на кухне. Там и ели, там и пили, там и гуляли. Там Тарас первый раз его и трахнул, не дотерпев до кровати. Лерка позволял абсолютно всё. Тарас водил его по квартире на поводке, голого, не считая анальной пробки, украшенной хвостом. После кормил с рук кусочками сыра, а Лерка попой вилял так, что хвост мотался и стучал по его ягодицам. А то наоборот, Тарас на четвереньках скакал, а на нём Лерка гикал в ковбойской шляпе. Лерку можно было и ремешком постегать, или волосы длинные на кулак намотать, голову оттягивая, и зубами в шею вцепиться. Часто он в женском белье Тараса встречал. Выскакивал на лестничную площадку, кривляясь, в одних чулках и парике, совершенно не боясь, что соседи увидят. И оба любили трахаться в общественных местах — в примерочных, полупустых кинотеатрах, а порой даже в кустах возле дома. Лерке нравилось всё, и на любую, самую дикую фантазию, соглашался с восторгом и маниакальным блеском в глазах. Еблю любил до одури. Трахаться мог часами, в любых позах, самых немыслимых и жутко неудобных. В задницу порой кулак со свистом пролетал. А игрушки интимные в шкафу не помещались, можно музей эротики открывать. Не брезговал и групповухой. Как-то со смешком предложил Эмиля третьим позвать. Получил тогда по морде. Обиделся и выгнал любовника. Тарас выдержал ровно неделю и ныл потом под дверью.***
— Ну, чего припёрся? — спросил Лерка. — Иди к своему ангелочку. — Потом. Сначала ты, — Тарас нахально отодвинул его и втиснулся в квартиру, раздеваясь на ходу. — На кой хер ты ко мне бегаешь? — в который уже раз недоумевал Лерка. — Любишь своего мальчонку сладкого, ну и люби. Хороший парень-то. На кой я тебе нужен? Тарас пожал плечами: — Тебе не понять. Можно всю жизнь деликатесами питаться, а мечтать о картошке с солёным огурцом. — Охуенное сравнение! А не жалко тебе его? Он же на тебя молиться готов. Прыгает вокруг… — Хорош трындеть, — оборвал Тарас. - Иди сюда, сейчас ты у меня прыгать будешь. — Иди, Эмильку еби. — Его я люблю, а ебать тебя буду. Чего скуксился? Раньше тебя это не парило. — А меня один мужичок в деревню жить зовёт, — сказал вдруг Лерка. — Вот брошу всё и уеду. Тарас заржал: — Свиньям хвосты крутить? — Нет у него свиней, — обиделся Лерка. — У него канарейки. — Что? — Не что, а кто. Птички такие жёлтые. Поют хорошо. — А ты ему на хуй, мужику этому? От твоего вида все птички передохнут. Лерка надулся, но Тарас завалил его в постель. — Хорошо тебе? — спросил он после. Лерка кивнул. — То-то же. А то строит из себя… После секса всегда есть хотелось. У Лерки из еды вечно или пельмени, или макароны с тушёнкой. А то и с маслом. Тарас обычно быстро собирался и отчаливал, не забыв Эмилю подарочек по дороге прикупить.***
В тот день к Эмилю бабка в гости нагрянула. Тарас был с ней знаком лишь понаслышке и знакомиться ближе не жаждал. — Я после работы к друзьям поеду — пивка попьём, — привычно наврал он. — Как бабуля свалит, сразу звони. Эмиль рассеянно кивнул.***
У Лерки открыл незнакомый мужик. Смерил Тараса неприязненным взглядом и крикнул куда-то вглубь квартиры: — Валер, к тебе. Тарас присвистнул. Волосы Леркины коротко подстрижены, отчего он выглядел лет на восемнадцать, не больше. Ни серег в ушах, ни звенелок на запястьях, ни привычного Тарасу художественного дранья. Водолазка с глухой горловиной и чёрные джинсы. — Ты что, в монастырь собрался? — засмеялся Тарас. Лерка вздохнул: — Я же говорил тебе, я уезжаю. — В деревню? Я думал, ты пошутил. Это вот с этим, что ли — любителем канареек? Печку топить, а в нужник на улице бегать? — Нет. У него дом в посёлке. И нужника у него нет. У него туалет и ванная… — Лер, хорош дурить, — Тарас начал злиться. — Если ты от этого канареечника не сбежишь, так он тебя выпрет. Кому ты, блядина такая, нужен? — Блядина, — согласился Лерка. — Но в отличие от тебя, я этого не скрывал. Костя давно за мной ухаживать пытался. Я ему сразу сказал, чтоб время не терял, всё ему про себя рассказал, а он… Он сказал, что согласен даже измены мои терпеть, лишь бы я рядом был, — Лерка усмехнулся. — Только я изменять не собираюсь. Я не мразь, как ты. — Ишь, как заговорил, а сам-то кто? — заорал Тарас. — У тебя в жизни единственное желание, чтоб хуй потолще засунули. — С блядством моим покончено, — твердо сказал Лерка. — А про желания мои ты понятия не имеешь. — Лер, дурака не валяй. Чего ты в нём нашёл? Был бы мужик видный. — Ты видней, — согласился Лерка. — Ты знаешь, как я тебе завидовал, что тебя так любят? Я мечтал, чтоб меня хоть кто-нибудь так же полюбил. Хоть ненадолго. Я ради Кости в лепёшку расшибусь. А ты… ты действительно просто дурак. И я дурак. Для чего с тобой столько времени провёл — сам не пойму. Может, он меня и выгонит, но я всё сделаю, чтобы это как можно позже случилось. — Да пошёл ты！— Тарас сплюнул. — Пуп земли！Да лучше найду, — и зло рассмеялся. — Через неделю позвонишь. В ногах у меня, гадёныш, валяться будешь. Лерка хотел ответить, но передумал. Махнул рукой и дверь закрыл.***
Настроение испортилось. Домой возвращаться вроде рано. Тарас позвонил ещё паре дружков, напрашиваясь в гости, но везде получив отказ, поехал домой. — Хуй с ними, со всеми, — махнул рукой Тарас. — Всё равно лучше Эмильчика никого нет.***
А дома тоже сюрприз ждал. Тарас пытался вставить ключ, но не получалось. — Что за чёрт? Замки, что ли, сменил? Тут же открылась дверь рядом, и показался сосед в одних семейниках и майке. — Припёрся? На！ И выставил на площадку знакомый чемодан и спортивную сумку. Тарас растерялся: — Что это? А где Эмиль? — Уехал твой Эмиль, — ехидно сообщил сосед. — С мужиком каким-то рыжим. Сказал насовсем, а квартиру сдавать будет. — Кому? — машинально спросил Тарас. — Я почём знаю? Лишь бы приличным людям, а то житья от вас, гомосеков, совсем не стало. Вот, держи. И сунув большой пухлый конверт, захлопнул дверь. Тарас вскрыл конверт, и целая кипа цветных фотографий рассыпалась по полу. Снимали из окон соседнего с Леркиным дома. И на всех фотках он, Тарас, со своим чернявым любовником. Только вот «ню» от этих снимков даже не пахло — как есть порнуха. Вот Лерка на кухонном столе, назад откинулся, ноги задрал — всё напоказ, а рядом сам Тарас — стояк и профиль демонстрирует. На другой Лерка раком стоит, прямо в объектив улыбается, а сзади снова он. И ещё, и ещё, и ещё… Лерка везде красиво получился, а Тарас почему-то вышел толстым, красномордым и потным. — Это как так-то? — шептал Тарас. — Это какая же тварь посмела… Трясущимися пальцами выудил телефон и набрал номер. — Эмиль！— крикнул он, едва в трубке щёлкнуло. — Я тебе всё объясню, котёнок, послушай！Это ничего не значит, абсолютно ничего！Он просто шлюха, сам на меня вешался！У нас и было только пару раз. Я же только тебя люблю, мальчик мой, мне никто не нужен. — Пару раз? — в трубке засмеялся знакомый нежный голос. — Мне кажется, чуть больше. — Эмиль, прости меня! — затараторил Тарас. — Клянусь, этого не повторится больше！ — Да знаю я. Не знаю только, зачем я так долго это терпел. Надеялся на что-то. Ждал. Дэн предупреждал, а я не верил. Я в любовь верил. — Эмильчик… — Был Эмильчик, да весь вышел. Я уезжаю, Тарас. Навсегда. С Дэном. — А я? — ошалело спросил Тарас. — А это меня больше не интересует. Да не расстраивайся, не пропадёшь, небось. — Постой! Подожди, Эмиль! Ну все люди ошибаются иногда! — Все ошибаются, — согласился Эмиль. — И я ошибся, что хорошего человека променял на озабоченного придурка. На мускулатуру твою купился, на слова красивые. — Эмиль, это не телефонный разговор. Давай ты приедешь… — Я не приеду, Тарас. Я ведь не за один день всё решил, я всё продумал. А сейчас я в аэропорту уже. Вещи тебе отдали? — Да. — Ну, удачи тебе. И в трубке раздались гудки. Тарас съехал по стенке на пол, и вдруг понял, что идти ему некуда.