История для врага

      — Мастер Брюс, вы слышали последние новости? — вопрос Альфреда прозвучал неуверенно.       Ответа не последовало, и дворецкий решил подойти поближе, чтобы тоже взглянуть на экран компьютера. Брюс вернулся с ночного патруля и уже около получаса не покидал бэтпещеру. Стоило дворецкому увидеть заставку утренних новостей на экране, как он сразу понял причину чрезвычайной задумчивости Брюса. В электронном свете, исходящем от огромного монитора, глаза миллиардера приобрели оттенок серебра и имели выражение холодной задумчивости. Таким сосредоточенным Брюс не выглядел очень давно. Эта была не та сосредоточенность, что возникает во время драки, где нужно быстро анализировать ситуацию и просчитывать каждый шаг противника. Уэйн был сосредоточен по-другому: всецело погрузившись в себя он превратился в саму мысль.       — Я думаю вам стоит отдохнуть, сэр. — Решительно сказал Альфред и добавил уже мягче. — У вас была тяжёлая ночь.       — Его отпустили, Альфред. — Сказал Уэйн после недолгой паузы.       — Вас это удивляет?       — Нет, — признался Брюс, — но его признали абсолютно вменяемым.       Экран снова вспыхнул — новости повторялись, и Уэйн, пересматривая передачу раз за разом, пытался заметить что-то новое, какую-то неизвестную ему ранее деталь. Показывали лечебницу Аркхем. «Несколько лет назад в больнице сменилось руководство, и теперь она функционирует в штатном режиме. Количество побегов сократилось до нуля» Диктор был прав, но поначалу новое руководство Аркхэма не внушало доверия, однако последние события доказали компетентность персонала. «А сегодня лечебница продемонстрировала эффективность современной медицины — да, мы говорим об освобождении печально известного преступника Джокера. Его признали вменяемым и выпустили на свободу»       Всё те же слова, всё тот же смысл: Джокер свободен, он — здоров. Брюс не до конца верил в волшебное исцеление безумного клоуна, а точнее — не хотел верить, заранее исключая возможность этого. Джокер имел множество разнообразных психических отклонений — и местные врачи с огромным трудом могли определить хотя бы одно из них. Зачастую это объяснялось тем, что психопат сбегал раньше, чем доктора могли полностью осмотреть его и поставить диагноз. В дальнейшем, во многом благодаря частым побегам и убийствам, Джокера уже не пытались вылечить или направить на путь исправления. Аркхэм превратился для преступника в место временного содержания.       Брюс выключил видео. Пересматривать передачу ещё раз не имело смысла.       — Вы обеспокоены, мастер Брюс?       — Более чем, — Брюс согласился и перевёл взгляд с пустого экрана на дворецкого. — За три года ни одного побега, и спустя столько времени его выписывают.       — Сэр, вы предполагаете, что это может быть спланировано?       Уэйн не мог точно ответить, но интуиция настойчиво подсказывала герою разобраться с причиной загадочного освобождения Джокера. Любое событие, произошедшее в Готэме, будь то мелкое ограбление продуктового ларька или огромный взрыв в центре города, напрямую имело отношение к главному защитнику города — Бэтмену. Тёмный рыцарь был вездесущ, его влияние распространялось практически на всей территории Готэма. Джокер долгое время являлся главным противником Бэтмена, олицетворяя безумие; все его козни, кровавые представления посвящались Бэтмену.       — Спланировано это или нет мне предстоит выяснить в дальнейшем. — Ответил миллиардер.       — Будьте осторожны, мастер Брюс, три года — длинный срок, даже для такого безумца, как Джокер, — заключил Альфред. — Вы должны быть готовы к тому, что вас ждёт.       — Я знаю, Альфред. — Брюс благодарно улыбнулся.       — В таком случае я спокоен, сэр.       *       Казалось, прошла целая вечность с момента последней встречи Джокера и Бэтмена. Для сумасшедшего клоуна это была очередная весёлая игра, но для Бэтмена каждая подобная схватка заключалась в спасении десятка человеческих жизней.       В спасении собственной души.       Брюс играл с огнём, стараясь понять, почему жестокое пламя создано для разрушения и лишь иногда, под должным вниманием, для созидания. Отчего, предположим, огонь губит хрупкие деревья в пожаре, но согревает теплом человека, заблудшего в лесу. Нечто неизвестное, порой жестокое привлекает человеческий ум, заставляя его работать усерднее.       Бэтмен разглядел в Джокера стихию — бурный, неиссякаемый поток безумия, не поддающийся оценке и объяснению. На то безумие и называется безумием, раз отключает здравый смысл и логику. Джокер считал это свободным полётом, исцелением, а Бэтмен — угрозой, которая требовала незамедлительного устранения. Тёмный рыцарь, погнавшись за сумасшедшим, ввязался в непредсказуемую игру, исход которой сложно было предугадать. Брюс надеялся, что ему удастся разобраться в сущности безумия Джокера, направить его, если это возможно, в нужное русло, но герой, сам того не понимая, погружался в это дело всё глубже, желая найти подходящий ключик к разгадке.              — Было незабываемо, мышка, но мне пора, — губы клоуна сложились в ухмылке.       Джокер решил, что сейчас самое подходящее время делать ноги, однако Бэтмен среагировал быстрее и преградил преступнику путь.       — Боюсь, тебе придётся изменить планы. — Тёмный рыцарь позволил себе небольшую колкость. — Пора заглянуть в Аркхэм.       — Что? Нет, Бэтс, нет… Мне ещё рановато возвращаться!              С тех пор Бэтмен не раз вспоминал о Джокере. То были размышления, возникающие глубокой ночью и, как следствие, рассеивающиеся днём, с наступлением утра. О чём Брюс думал? Например, о том, что они с Джокером появились в тот момент, когда город нуждался в них — герое и злодее. Без существования этих граней — добра и зла — мир не может существовать: он стоит на двух столбах, и когда один из них рушится, второй вынужден поддерживать то, что осталось; но иногда ноша непомерно тяжела — тогда падает второй столб, а мир — летит в бездну.       Тёмный рыцарь позиционировал себя, как добро, как защитник, охраняющий покой простых граждан. С появлением Джокера у Бэтмена появилось много проблем, но вместе с тем Брюс понял, что его работа наполнилась смыслом.       Брюс узнал, где Джокер остановился сразу после выписки — в одном из ветхих многоквартирных домов, построенных ещё в прошлом веке. В Готэме осталось много зданий, переживших вековой рубеж; пожалуй, теперь, в окружении статной современной архитектуры старенькие дома смотрелись убого и некрасиво. Потрескавшиеся от времени, все одинаковые — эти дома преклоняли крыши рядом с сияющим зеркальными небоскрёбами. Брюс догадался, почему Джокер выбрал один из них: вряд ли кто-то станет его здесь искать. Однако Бэтмен стал.       После длительного заточения в Аркхэме следить за действиями сумасшедшего клоуна стало намного легче, и Бэтмен отыскал его достаточно быстро, в особенности потому, что действия Джокера не отличались непредсказуемостью. Бэтмен поджидал врага на одной из крыш.       Небо закрутилось чёрной спиралью, от звёзд остались призрачные отблески, спрятанные за тучами. Каким-то чудом луне ещё удавалось светить. Напоминая перегорающую лампочку, она силилась выполнять свою работу — дарить свет, но терялась за проплывающими тучами и темнела. Темнели и окна. В домах затухал свет. В центре сейчас было светло почти как днём. Брюс видел, как вдали горели фонарные огни и неоновые вывески.       Чёрная ветвь переулка была освещена всего несколькими фонарями, и вокруг них кружились хлопья снега. Брюс не заметил, когда пошёл снег. Несколько белых крупинок растаяли на маске. Белое изобилие покрывало город, но всё равно, в заснеженной стене, Готэм оставался грязным и серым.       Бэтмен заметил Джокера внизу. Сложно было упустить из виду знакомую фигуру в старом фиолетовом пальто — не только потому, что Тёмный рыцарь поджидал Джокера уже не первый час, но и само явление преступника, безобидно шагающего по улице, привлекало внимание. Это было удивительно: сумасшедший клоун разгуливал по городу без оружия, более того — он был без грима и улыбки.       Бэтмен спустился вниз и уверенным голосом окликнул врага:       — Джокер!       Клоун замер, вблизи стало заметно, что он нещадно мёрзнет. Пальто, что было на нем, претерпело не один год и явно было предназначено для более тёплой погоды. Плечи мужчины слабо подрагивали, но при появлении Бэтмена Джокер попытался справиться с холодом и унять дрожь. Медленно он развернулся на голос.       — Привет, Бэтс, — могло показаться, что Джокер ждал Бэтмена, и по следующей фразе преступника в этом можно было убедиться. — Неожиданно ожидаемая встреча, правда? — усмешка.       — Я пришёл не драться с тобой, — Брюс попытался сказать это как можно мягче, но вышло не очень — и Джокер недоверчиво сощурился.       — Тогда зачем? — клоун фыркнул. — Я ещё ничего не совершал, то есть я хотел сказать, что пока что...       Бэтмен некоторое время вглядывался в бледное лицо врага и безуспешно старался понять, что же в нём было не так. Джокер сильно похудел и выглядел больным, но ведь и раньше после каждого побега из Аркхэма он пребывал не в лучшем виде. Однако в то время сумасшедший учинял в городе погром сразу же после очередного своего досрочного освобождения из психушки, теперь напротив — Джокер стоял рядом с опущенными руками и совершенно отсутствующим взглядом. Его глаза — вот, что привлекло внимание Брюса. Они были чисты, как небо в предрассветный час, и спокойны, как водная гладь в безветренную погоду; в глазах клоуна не было безумия. Едва ли этого человека можно было назвать сумасшедшим, не зная его предыстории.       — Я пришёл поговорить, Джокер, — единственное, что смог сказать Брюс и не накалить обстановку ещё больше, правда, сама ситуация, по его мнению, была ужасно абсурдной.       — Как в старые добрые времена? — почти удивлённо и не без сарказма. — Наши разговоры никогда не заканчивались благополучно, но, знаешь, в этот раз стоит попробовать.       Кислотно-зелёные волосы Джокера были влажными и вились, в них застыли снежинки. В мимолётной улыбке преступника не было веселья ни на грош, скорее это была необходимость поддержать разговор. Губы комедианта потрескались, и Джокер их постоянно закусывал, иногда очень часто, иногда забывался, но Брюс заметил, его начинало это раздражать.       — Уверен, что ты, приятель, не собираешься меня убивать. Я помню, как когда-то ты сказал, что один из нас обязательно прикончит другого. Странно, насколько детально я помню тот наш разговор, как и множество других, словно это было вчера. — Квартира Джокера встретила хозяина и гостя гробовой тишиной. — У меня было много времени поразмыслить над этим после всего, достаточно много времени, как ты знаешь. Я хочу сказать, что... если я изменился за этот срок?       — Ты говорил много безумных вещей, Джокер. — Брюс усмехнулся.       — Считаешь, то, что я сказал, звучит безумно?       Джокер направил пистолет в грудь врага, зная, что не сможет причинить вреда.       — Хорошая шутка, верно? — усмехнулся клоун и развёл руками.       Он сделал шаг по направлению к Бэтмену, затем другой, но Брюс стоял неподвижно, не сводя с Джокера глаз.       — Поглядите-ка, — протянул Джокер восхищённо. — Наша мышка сегодня не убегает перед лицом опасности!       — Убегаешь здесь только ты, Джокер! — сказал Бэтмен. — Протяни руки, тогда я надену на тебя наручники.       Клоун послушно выполнил приказ, позволив Брюсу грубо схватить его за руки, защёлкнув на запястьях наручники. В последний момент Джокер приподнялся с ухмылкой на лице.       — Видишь? — сказал он. — Может, ещё есть малюсенький шанс?       Бэтмен резко отпрянул от него, желая скрыть смятение во взгляде, но Джокер оказался внимательнее и рассмеялся.       Квартира Джокера выглядела убого и неуютно, в ней пахло сыростью и старыми газетами. Брюс не мог предположить, где безумный клоун ютился раньше до последнего длительного задержания в Аркхэме, но то место, где он жил сейчас, было мрачным и навеивало тоску. Хлипкие стены с обшарпанными обоями смутно отдавали зелёным, подрагивая от злых накатов холодного ветра. В окно дуло, сквозь щели в оконной раме и заклеенные скотчем трещины на стекле в квартиру пробирался морозный воздух. На потолке грязными пятнами темнели разводы. Брюс уловил горечь сигарет и заметил пачку на полке в прихожей.       — Можешь не раздеваться, мышка. — Бросил Джокер с издёвкой.       Конечно, он имел в виду про костюм и таинственную маску Бэтмена, под которой скрывался голубоглазый миллиардер Брюс Уэйн. Ночного мстителя не удивляла мысль, что Джокера интересует только его героическая ипостась, а то, что было под маской преступника не касалось.       Бэтмен осторожно, чтобы ничего не уронить или не сломать, следовал за Джокером на кухню. Узкий тёмный коридор, ведущий из прихожей, едва вмещал героя полностью во всем его воинственном облачении.       — Мои слова кажутся безумными?       — Как и все, что ты делаешь и когда-либо делал, — Бэтмен был серьёзен. — Ты безумен, твои поступки безумны, твои слова тоже безумны.       — Хорошо сказано, — клоун ничуть не обиделся, — тогда почему ты до сих пор мирно болтаешь с сумасшедшим дядей Джокером, вместо того, чтобы разбить его голову об стол, хи…       — Думаешь, я жалею тебя? Поверь мне, я с радостью готов разбить твоё улыбающееся лицо прямо сейчас, если бы теперь они не признали тебя здоровым, как тысячи других людей в этом городе, которых ты убил или покалечил. — Удивлённая и испуганная гримаса показалась на лице Джокера. — Я говорю о том, что твоё заключение в Аркхэме не отменит всех твоих преступлений. Эти три года не вернут жизнь тем, кто погиб от твоей руки.       Чайник закипел, от неожиданности и раздражающего свиста клоун подскочил со стула. Уэйн заметил странную перемену в лице давнего врага. Брюс мог поклясться, как на лице клоуна отразилась скорбь и все его черты сгладились в выражении мрачной печали, неизвестной для героя. Джокер разлил кипяток по чашкам, его рука подрагивала.       — Ты пришёл убедиться в том, что я безнадёжен? — немного помедлив, спросил клоун.       Он поставил чашку с горячим чаем перед Бэтменом и сам уселся на свой стул. Повисло молчание, и для Джокера оно было особенно невыносимым. С волнением он обхватил обеими руками чашку и поднёс к губам, но пить не осмелился. От чая несло лимоном.       — Выпей, Бэтс, чаю. Не сиди, как истукан, — комедиант подавил нервный смешок.       — Ты прав, — выдохнул Бэтмен.       — Чай не отравлен, попробуй, ха-ха...       — Но теперь, увидев тебя, я не знаю, притворяешься ты или нет. — Тёмный рыцарь был явно озадачен.       Джокер облегчённо вздохнул. После первого глотка на зубах захрустел сахар, чай показался клоуну переслащенным и невкусным, пришлось поставить чашку обратно на стол. Едкий запах лимона раздражал обоняние и отдавал дешевизной. Преступник заметил, что Бэтмен до сих пор не прикоснулся к своей чашке.       — Меня забудут, — прокашлявшись, Джокер старался подобрать нужные слова. — Когда это случится, на моё место придёт кто-то другой. Не завтра, возможно, и не через несколько месяцев, но обязательно придёт. Готэм похож на свалку сломанных жизней, и каждый день в нём кто-то съезжает с рельс, просто — бум! — клоун невесело усмехнулся. — Мы уже проходили это, верно? Ты не не уверен, притворяюсь ли я, ты хочешь, чтобы я притворялся, потому что тебе удобно со мной. Бэтси, я знаю тебя, а ты знаешь меня, когда и что я сделаю и зачем. Ты понимаешь меня.       — Самоуверенно делать такие выводы! — с отвращением возразил Уэйн и показалось, что он сейчас встанет и уйдёт. — Да, пока о тебе говорят и не исключено, что в будущем про тебя забудут, но последствия твоих действий не стереть.       — Да брось, — преступник хрипло рассмеялся. — На моё место придёт другой, тысячи других, и тебе придётся остановить их, как когда-то меня. Проблема будет заключаться в другом — к ним тебе придётся привыкать заново. Меня ты знал, а их? Но теперь я больше не хочу причинять никому вред…              — Конечно, не останавливайся, продолжай… — в истерическом припадке Джокер нёс чёрт те что. Из носа и разбитой губы текла кровь.       — Заткнись! — прорычал Бэтмен.       — Признайся, тебе же это нравится?       Джокер споткнулся и упал на колени, продолжив хохотать, а капли дождя катились по его лицу.       — Ты правда хочешь разрушить нашу идиллию, Бэтс? — спросил клоун.       — Нет никакой…       — Да ну? — Джокер исподлобья посмотрел на Бэтмена. — Скажи мне, если я сниму эту миленькую масочку, не увижу ли я там своё лицо?              Брюс был заинтригован, он следил за Джокером, меняющимся выражением его лица и в этом было что-то комичное и грустное. Бэтмен не понимал, почему появился этот крохотный проблеск жалости, благодаря которому Уэйн ещё не ушёл. Жалость не сковывала Брюса, если потребовалось бы, он без разговоров ударил клоуна, но его не могло оставить равнодушным загнанное выражение на лице Джокера, тихая, почти безмолвная мольба в глазах.       — Если мне не весело, понимаешь?       — Нет… — честно ответил Брюс.       — Если мне больше не нужны мы? — спросил Джокер.       Чай остыл, но продолжал вонять лимоном, Брюс держал в руках свою чашку и украдкой заметил, как Джокер взглянул на него с благодарностью. После первого глотка остывший чай показался Бэтмену безвкусным, после второго — тоже. За окном продолжал идти снег.              Лужи сковало первым льдом. На окнах висела разорванная клеёнка, служившая защитой от дождя и ветра. Сейчас через неё в подвал проникали снежинки, падая под ноги Джокеру.       — Зачем я здесь? — спросил Бэтмен.       — Поговорить, — сказал клоун на удивление серьёзно. — Не волнуйся, оружие всегда при мне, но я не собираюсь им пользоваться сегодня.       — О чём?       — О ком? — уточнил Джокер.       — Мы это уже проходили, Джокер… — ответил Брюс.       — А если ещё разок?       — Не выйдет! — огрызнулся Бэтмен, крепко сжав взметнувшуюся к нему руку Джокера. — В следующий раз я отправлю тебя в Аркхем. На этом всё!       — В Аркхэм! Да шёл бы к чёрту этот Аркхэм! — выпалил клоун с обидой.       — На этом всё, Джокер, ясно? — сухо сказал Бэтмен.       — Плевал я на это, Бэтс! — клоун внезапно разразился смехом, выдернув руку из хватки врага. — Ты нуждаешься в нас, и я тоже…       Джокер опустил голову, облокотившись на стену рукой, переводя дух.       — Скажи же, Бэтс? — спросил он и посмотрел на пустой подвал.       Снег усилился, за белой пеленой нельзя было разглядеть дороги с проезжавшими по ней машинами. Джокер вышел на улицу. Он отчаянно мёрз в своём стареньком пальто. К ночи небо озарила луна.