Дневник Куроко

*** Игра в самом разгаре, на этот раз даже Аомине играет с самого начала. А что я? Делаю вид посильного участия, передаю пасы, исчезаю, возникаю в другом месте и вновь передаю пас. Команда Тоуо сильна. Кагами против Аомине, завораживающее зрелище. На трибунах краем глаза замечаю весь прежний состав Поколения чудес. Первая часть матча за командой Тоуо, они вырвались прилично далеко от нас по очкам. Рико метает молнии, Хьюго уже, похоже, не чувствует свою пятую точку, ибо пинок по ней от прекрасной Айдо прилетает уже в шестой раз. Наверное, это больно. Хотя, если вспомнить, сколько раз за все время получал Кисе-кун от всех по своему мягкому седалищу, невольно задаешь вопрос, а не мазохист ли он со стажем? Акаши-кун расположился чуть с краю трибун и лениво наблюдает за игрой. Похоже, он думает, что игра уже нами проиграна. Ну-ну... Меня отправляют на скамейку запасных, и игра продолжается. Я жду. Я терплю. Я готовлюсь. *** И вот он, мой шанс. Выхожу с миной «я не я, корова не моя» на поле. Взгляд мой натыкается на ухмыляющегося Аомине. Что, думаешь, ты выиграл? Ну-ну, мечтать не вредно. В ответ посылаю ему ответную ехидную улыбочку. Хех, этот аж поперхнулся воздухом и надрывно закашлялся. А его ляписная ухмылка быстро спала с побледневшего лица. Слышу в стороне еще одну жертву воздушной лихорадки – Каганея, который, видимо, заметил мою улыбочку и последовал примеру моего экс «света». Игра началась и... Игроки очумело таращатся на то место, где только что, вроде как, наблюдался я, а сейчас там никого уже нет. Мало того, на поле они никак не могут меня найти. Вообще. Никак. «Хех» Аомине перехватывает пас и летит на всех парах к корзине, и, почти перед самым броском, мяч в его руках просто испаряется и приземляется в морду Кагами-куна, который с ошарашенным выражением на автомате держит мяч в своих руках и как баран таращится на него. «Придурок» – Кагами-кун, может ты забросишь уже мяч? С покер фейсом сообщаю я своему «свету», тыкая его одним пальцем в плечо. Тот еще раз в шоке смотрит на мяч, после, словно в замедленной съемке, переводит глаза на меня и обратно на мяч. Я, не выдержав, даю этому тупню пинка под зад, само собой незаметно. И, о чудо, он наконец-то начинает двигаться и забивает мяч в корзину. Повезло еще, что судья тоже переживал шок и неверие, и не засек, сколько секунд Тайга держал в руках мяч, ибо тогда нам бы дали штрафное очко. Противник снова перехватывает мяч и уже мчится к нашей корзине, когда, в самый ответственный момент, мяч, как в сказке, исчезает, на этот раз влетая в незащищенный живот Митобе. Тот, охнув, тоже на автомате схватил мяч. Постояв в ступоре пару секунд, он наконец прочухивает, что стоять нельзя, как до этого Кагами, и вот уже второй мяч в нашу пользу. А на табло видно, что мы наконец-то начали набирать очки и, возможно, такими темпами сравняем счет. Время идет, мячи травмируют моих напарников, но очки растут в нашу пользу. Последние минуты дались и мне и остальным особенно сложно, но победа за нами. Аомине в шоке. Он просто изумленно таращится на меня, такого запыхавшегося, еле стоящего на ногах, но довольного, словно кот облопавшийся валерьянки. Моя команда чуть ли не плача радуется победе, на мордах (и не только) у многих отпечатки от прилетевших туда мячей – все же пас у меня сильный. Кто-то держится за живот, кто-то за руку, но лица у всех сияющие. Я, пошатываясь, подхожу к Аомине-куну и, дернув того за футболку, притягиваю поближе к себе, шепча губами в самое ухо тяжелого форварда: – За прошлую игру. За игнорирование в прошлом. За твою мерзкую рожу. Благодарю. И быстро, дабы не передумать, целую в щеку. Не успев отстранится, чувствую, как пол уходит из под ног. Повернув голову, понимаю, что меня просто-напросто одной рукой подхватили под мышку и с бешеной злостью сверлят Аомине-куна, ушедшего в астрал кормить голубых пони. Кагами, словно мешок, поудобнее перехватил меня любимого и, еще раз зыркнув на стоящего в культурном шоке Дайки, развернулся и пошагал к раздевалкам. Так меня еще никто не таскал. Я возмущенно сопел и пытался дозваться Кагами, но тому походу кровь в голову ударила, и он продолжал идти, не отвечая на мои претензии и уговоры поставить тушку на грешную землю. Кружится,как же все кружится... Пол ходил круговыми вращениями, руки безвольно висели, даже не задевая пола. Иной раз так хочется быть высоким и сильным, но кому-то это дается, а кто-то – как я – должен благодарить хоть какое-то подобие тела. До раздевалки мы не дошли. Судя по моим ощущениям, я пошел по рукам. Мою безвольную тушку вытянули, нет, выдернули из стального захвата Тайги и обняли, покрепче прижимая к чей-то груди. «Похитителем» оказался Акаши-кун, который в первый раз на моей памяти готов был по-настоящему убить, только непонятно кого: то ли Тайгу, то ли Аомине-куна. – Пожалуй, я заберу у тебя Тетсую, ладно? Нет, мне не послышалось, Сейджуро не спрашивал, а указывал уже на свершенный факт, и, уже разворачиваясь, я был в третий раз выдернут с рук. – ... Возмущаться желания и сил уже не осталось. Пол сильнее накренился и поплыл, отдаляясь все дальше и дальше. Испугавшись, что сейчас я сверздонусь с этой огромной высоты и будут мой мозг собирать тряпочкой, я, не задумываясь, вцепился со всей силой, обнимая чью-то шею обоими руками и с ужасом глядя на такой далекий пол. – Мама... Писк мой был еле слышен. – Ацуши, ты что делаешь? Голос капитана больно резанул по перепонкам, отражаясь эхом от стен коридора. Конечно, никто ведь не имеет права забирать то, что принадлежало Акаши Сейджуро. – Ака-чин плохо-о-о-о-й. Ага, ясно, теперь очередь Мурасакибары меня таскать. Прелестно, как я сам не догадался, что только он такой огромный и поэтому пол так далеко. «Да как он вообще может взирать с такого расстояние на землю?!» Мои глаза отражали первобытный ужас и удивление, я даже посочувствовал Ацуши. Нет, я бы не смог с таким ростом жить... Хорошо, что я маленьким родился. Больше не буду завидовать высоким, никогда. Честное пионерское. «Аа-а-а-а-а, не иди, стой, стой, боже, как же высоко. Господи, я сейчас упаду, спасите, мамочки-и-и-и-и.» Все сильнее сжимая руки на плечах, я вплотную прильнул к сильному телу и просто-напросто не за какие уговоры бы не разжал рук. Акаши шипел, я слышал сбивчивое дыхание Кагами-куна и возгласы прибежавших новых действующих лиц. – Ацуши, отпусти Тетсую, сейчас же. «Не-е-е-е-ет, если он меня отпустит, я упаду, нет, я не хочу умирать, я еще так молод!» Я еще сильнее прижался, даже ногами умудрился захватить торс в плен, словно обезьянка повиснув и уткнувшись куда-то в шею. Меня била дрожь. Я точно понял, что боюсь высоты. – Ррррр. Тетсуя, милый, слезь сейчас же с Ацуши. «Слезть? Да вы издеваетесь?! Ни за что. Только через мой труп, если я отпущу руки, я упаду» – Нет. Получилось приглушенно, ибо моя моська была уткнута в шею Мурасакибары, который двумя руками держал меня за попу, поддерживая мое шаткое состояние невесомости. Честно, мне было пофигу, что меня держат за пятую точку, я лишь боялся отпустить и упасть. Все мои мысли были лишь о том, как бы покрепче зацепится и не свалится. – Рр-р-р-р-р-р. Ацуш-ш-ш-ш-ш-и. Отпусти Куроко, немедленно, иначе я за себя не ручаюсь. –Нет. – Опять же ответил я и для пущей убедительности попытался отрицательно помотать головой. *** Не помню, что было дальше. Честно не помню. Только очнулся я из ступора лишь тогда, когда ощутил твердую поверхность под ногами. Обозреть, где я и что я тут где-то делаю, мне не дали. Прижали к каменной стенке и впились жестким поцелуем в губы. «Какого ху...?» Только и смог удивится, а меня уже целовали французским поцелуем и, походу, целовал Акаши-кун. И самое удивительное, что находились мы в какой-то подворотне. Куда катится мир? – Ммммфффммфф... Протесты и отталкивания не помогли, захват на руках был сильный, после игры я был никакой, да еще карусели по рукам дали знать. – Ты мой и только мой. – Прошипели мне в лицо и опять жестко попытались поцеловать. От стресса, да, точно от стресса, у меня рефлекторно все же высвободилась правая рука и со всей дури, на которую я был на данный момент способен, врезалась в солнечное сплетение. – Угх. Пока Акаши-кун загибался, хватаясь за больное место, я дал деру. «Мамочка, я покойник. На этот раз точно». Последней ускользнувшей мыслю был вопрос: как же мы тут очутились с капитаном и как меня сняли с Мурки? ПС: Маразм крепчал, деревья гнулись и плинтус медленно съезжал... С любовью ваш бедный Тикк (нервный вскоре от переутомления)