Часть 1
10 сентября 2017 г. в 13:36
Кусок ветчины плюхнулся в сладкую лужицу. Брусничное месиво неспешно соскальзывало по мокрой от сока двери амбара. Фермер зрелых лет резко вдохнул дым, валящий из крупного дула поросячьего мушкета, протер чешуйки круглых желтых очков и слегка горделиво водрузил их обратно на свой большой круглый нос.
Активность солнца уменьшилась достаточно, чтобы можно было разглядеть в небе звезды, но сейчас их частично загораживали длинные шлейфы бурых облаков, переливающиеся разноцветными пятнами подобно бескрайним лужам бензина над головой. Старик Максимилиан отрешенно поправил синий фрак, затем, нелепо поводив руками в воздухе, будто силился нащупать опору, поднял левую руку и постучал по счетчику Уникальности:
— Кажется, я почти исчерпал свой запас, — нервно бросил Старик Максимилиан, всматриваясь в освещенную флюоресцентным туманом тропу. Вдоль нее стремительно удалялась колонна Брусничных банши, распуганная Фермером.
— Сочувствую твоей неудаче, — ответил Фермер.
Максимилиан достал из-за пазухи розовую губку, аккуратно обмакнул ее в сок и нарисовал им улыбающееся лицо на груди. Счетчик увеличился с 10 до 35 единиц Уникальности, что на единицу превысило показатель Фермера. Тот не стал мешкать и, потупив взгляд, забормотал:
— Прошу прощения, милорд.
Дуэт помчался вслед за банши.
Стоит заметить, Максимилиан не был стариком в полном смысле этого слова. Более того, с точки зрения возраста ему едва за двадцать. Тем не менее, быть стариком — его навязчивая идея, и он уверен, что когда-нибудь это прозвище станет самой что ни на есть настоящей характеристикой его личности. А пока что от старика у него лишь густые темные усы. Жители Провинции Горечи сочли бы его помешавшимся, если бы только он не выполнял блестящим образом свой долг лорда-протектора.
— Кармические всплески после смерти Брусничных банши опускают уровень Уникальности всех вокруг почти на половину от общего запаса, — вещал Максимилиан, придерживая цилиндр, — Конечно, это не было бы так критично, если бы только общий запас Уникальности не был равен бесконечности.
— Хотите сказать, милорд, что уровень вашей Уникальности… Половина бесконечности плюс 10? — едва переводя дыхание, но очень увлеченно размышлял Фермер, — получается, брусничное изображение улыбающегося лица равноценно половине бесконечности Уникальности?..
— Не говори глупостей, Фермер, — услышанное ввергло Старика в смущение: он не желал, чтобы представители среднего класса добивались успехов в размышлении о подобных вещах, еще меньше он желал, чтобы кто-то малознакомый копался в его личности, — тут все гораздо сложнее, — растерянно прибавил он.
Встречный прохладный ветер нес с собой тонкую соляную паутину, раздразнивающую нейроны сосредоточенных лиц несущегося вперед дуэта и тут же рассыпающуюся. Многометровые солесборные курганы, возведенные биомеханическими лосями для удовлетворения своих неестественных гастрономических потребностей виднелись то тут, то там над гущей флюоресцентного придорожного тумана, освещавшего зеркальные панели тропы. Удары падающих ступней оставляли россыпь фиолетовых жуков в форме следов, которые через некоторое время расползались и растворялись в панелях. Но помимо этого в каждом следе содержался текст персонального гороскопа, ввиду чего Максимилиан был вынужден остановиться и узнать подробнее о предстоящих ему сегодня испытаниях.
Оставленный им след гласил: «Девы: Вам следует остерегаться мужчин».
— Довольно зловещее предупреждение, милорд, — заметил Фермер, — особенно с учетом того, что Вы сами мужчина.
— Ты опять не понимаешь, — устало декларировал Максимилиан, — конечно, я мужчина, но в первую очередь я — Дева.
Они снова помчались вдоль тропы.
— Ты думаешь, что Уникальность измеряется лишь по некой условной шкале, — продолжал Старик, — но на самом деле все измеряется в Объективных единицах.
Зрачки Фермера уставились в ментальную бездну, отключив внимание мозга от происходящего и направив всю освободившуюся энергию на работу мысли. К сожалению, освободившейся энергии оказалось недостаточно, поэтому Фермер на время отключил еще и пару пальцев левой руки, таким образом он наконец сформировал мучивший его подсознание вопрос:
— Что Вы подразумеваете под Объективными единицами, милорд?
Максимилиан вздохнул.
— Давай я расскажу тебе всю историю, чтобы ты увидел картину в целом, идет?
— Я постараюсь, милорд.
Однажды моя душа покинула тело и отправилась на тот свет. Признаюсь, я хотел лишь притвориться мертвым, но это получилось слишком убедительно, и ситуация вышла из-под контроля. Во-первых, оказалось, что для выхода из тела было необходимо предъявить чувство глубокого разочарования, благо у меня его было в избытке. Оказавшись по ту сторону, я сначала подумал, что передо мной человек в рубашке с галстуком, но приглядевшись я обнаружил, что это не человек вовсе, а голем, собранный из душ утопленных котят. Он охранял шлюз, ведущий в гигантский, тянущийся от горизонта до горизонта торгово-развлекательный центр, из которого раздавался веселый шум и звуки стрельбы. Небо переливалось оранжево-красными оттенками, легкий бриз доносил запах корнишонов.
Кошачий голем навис передо мной, раскрыл блокнот с изображением огнестрела на обложке, щелкнул ручкой и пробасил:
— Открывали свой бизнес?
— Что? — переспросил я.
— Открывали свой бизнес? — не меняя интонации переспросил голем.
— Нет, не открывал.
— А надо, — сухо бросил голем, закрывая блокнот и даже не глядя в мою сторону.
— В каком смысле надо? — удивился я.
— В таком, что открыть свой бизнес — это смысл жизни.
— Как открытие бизнеса может быть смыслом жизни?!
— Вы должны были прочитать изыскания профессора, предпринимателя, бизнесмена, психолога, политика, хирурга, бодибилдера и мастера боевых искусств Елейко Купипродай в книге «Как я достиг всего». В ней он выдвинул основные положения предпринимательской религии, но главным среди них было, конечно же, то положение, которое раскрывало истинный замысел Создателя, цитирую: «Каждое разумное существо имеет право считать свою жизнь осмысленной тогда и только тогда, когда оно открывает свой бизнес».
— Но я даже не знаю, кто это! Я думал, нужно просто быть хорошим!
— Вы заблуждаетесь, — голем наклонил голову, сурово уставившись на меня глазами-котятами, — вы, смертные, настолько невежественны, что даже не допускаете мысли о том, что бизнес может быть смыслом существования. Вы проводите ее, занимаясь лицемерными медитациями и развлекаясь диалогами с совестью, но даже не допускаете, что совесть может отвлекать вас от чего-то более важного…
Далее он начал захлебываться слюной, и его речь стала абсолютно неразборчивой. Но в какой-то момент другой, собранный из утопленных щенят голем, возник рядом с ним и доложил, что мой способ смерти не зарегистрирован в протоколе, а потому котята выписали мне на стикере ментальный штраф (нужно было в течение недели разработать стартап) и, приклеив его мне на голову, вернули меня в мир живых.
Максимилиан умолк, обозначив конец своего рассказа.
Фермер повернул голову в его сторону. Старик напрягся, опасаясь, что ему придется еще что-то объяснять.
— А как это связано с Объективными единицами, милорд?
Догоняя Брусничных банши, они наконец примчались к ельнику со встроенными в хвою деревьев солнечными батареями. Ели медленно вращались на одинаковой дистанции в несколько метров друг от друга, потому банши не могли скрыться так просто. Их красноватое свечение было прекрасным подспорьем для серии удачных выстрелов из поросячьего мушкета. Буквально через пару минут Брусничные банши были уничтожены, кроме того расстояние оказалось достаточным, чтобы кармические всплески не достигли героев и не лишили их запаса Уникальности.
— Этого недостаточно, через пару дней они снова вернутся, чтобы устроить хаос на моей брусничной плантации. Еще один налет, и Провинция Горечи останется без пищи! — изложил наконец суть дела Фермер.
— Именно для решения этой проблемы я и здесь. Так вот, насчет Объективных единиц. Из моего рассказа ты должен был извлечь мысль о том, что мы не можем утверждать наверняка, как устроен мир. Тот взгляд на мир, который мы называем объективным, может быть гораздо дальше от нашего понимания, чем кажется, а потому Объективные единицы измерения — практически недостижимый для нас идеал…
— Но, милорд, я все равно не понимаю. У нас же есть устройства, которые каким-то образом вычисляют нашу Уникальность, — Фермер плохо скрывал овладевающую им растерянность.
Максимилиан закатил глаза и стиснул кулаки, плохо скрывая овладевающее им раздражение.
— Ты и не долже… В смысле, это все потому, что кто-то плохо прописал сюжет.
Солнце окончательно потухло. Начало быстро холодать, а через некоторое время пошел снег. Разбросанные по ельнику камни воспарили. Из маленьких отверстий в них показались тонкие энергетические жгутики, удлиняясь, принимая различные формы вроде шестеренок, амортизаторов и других запчастей, взаимодействуя с другими «камнями» те формировали сложные ледяные механизмы, превращавшиеся в армию снежных дроидов: падающий снег не достигал земли, а притягивался к ним, выступая в качестве составного материала.
Первый не отличающийся изяществом конструкции снежный дроид зашагал к Старику Максимилиану. Старик долго размышлять не стал и толкнул дроида ногой, вследствие чего тот упал на спину и рассыпался на части.
— Не знаю, кто вас создал, но ему стоило начать со снеговиков.
Перед взорами лорда-протектора и Фермера из темноты густой хвои одной из тысяч одинаковых елей начала появляться голова человека. Дерево сделало медленный оборот, и перед ними предстало существо, верхней частью которого была девушка, а нижней — тело огромного паука.
— Я слишком СТАР для этого! — испуганно завопил Фермер и, выпустив мушкет из рук, бросился наутек.
Максимилиан впал в ступор, но не из-за чудовища, а из-за того, что не мог подобрать правильную реакцию на сказанное Фермером.
Девушка держала в руках ноутбук. Нажав пару клавиш, она отключила дроидов, и ельник мгновенно завалило снегом. Затем паучиха спрятала ноутбук в розовый рюкзачок. Она нависла прямо над Стариком Максимилианом, и тот, уперев руки в бока и уверенно глядя ей в глаза, закричал:
— Так это ты воруешь бруснику?
— Да, я, — мягким голосом отозвалась она.
— И этих банши тоже призвала ты? — продолжал наступать Максимилиан.
— Банши? — Паучиха задумалась, — Ах, ты про кинетические голограммы. Да, их тоже я сделала. Кстати, меня зовут Леди, и мне кажется неправильным, что мы сразу перешли на «ты».
Старик вспомнил правила приличия и немного смутился.
— Эм, да, Вы правы. Меня зовут Максимилиан, и я — лорд-протектор Провинции Горечи.
Леди протянула ему одну из паучьих конечностей. Когда лорд-протектор нервно пожал ее, она засмеялась.
— Вообще-то, я протянула Вам свою ногу, Максимилиан.
Старик быстро отдернул руку и окончательно залился краской.
— Ну и шуточки у Вас. Лучше скажите, Леди, почему Вы воруете бруснику с наших плантаций, причем в таких количествах?
Паучиха опустила взгляд.
— Вы, люди, совсем забыли свою историю. Вы забыли, кто обеспечивает вашу цивилизацию электроэнергией на протяжении многих лет. И, что самое главное, вы забыли меня кормить. Стоит мне приблизиться к вашим поселениям, и люди бегут в страхе, даже не понимая, что, во-первых, меня такой создали, а во-вторых — что я голодаю. Поэтому мне пришлось начать воровать у вас еду.
Максимилиан почесал двумя пальцами подбородок.
— Приношу извинения от лица жителей нашей провинции. Ваша проблема будет решена в ближайшие сроки, — уверенно заявил он.
Леди широко улыбнулась, услышав эти слова.
— Хм… — лорд-протектор погрузился в размышления, глядя куда-то сквозь Леди.
— Что-то не так? — спросила она.
Максимилиан посмотрел ей в глаза.
— Нет, все в порядке. Я просто думал, что это будет сложнее.