***
— Не надо на меня так смотреть! Ты должен быть на моей стороне, должен бы поддерживать, а не это вот всё, — Юнги лежит на диване в гостиной и смотрит на сидящего напротив кота. Теха смеряет парня презрительным взглядом и, Мин готов поклясться, даже фыркает. — Да не знал я, чья это машина! Я что, по-твоему, идиот?! Теха прикрывает лапами глаза и урчит. — Не фейспалмь мне тут! — взрывается Мин. — Да, я проебался! Доволен? — Юнги вскакивает на ноги и идёт на кухню. Этот кот когда-нибудь доведет его до инфаркта, если до этого это не сделают литры кофе и сигареты. Теха прыгает на нагретое хозяином место на диване и, потянувшись, засыпает.***
— Машина у ступенек, — Джин пропускает Кима вперед и следует за другом к огромным вращающимся стеклянным дверям. — Это не машина! — Намджун недовольно смотрит на фиолетовый мазерати. — Это груда металла, а где-то сейчас моя малышка стоит и ждет, когда мои лузеры найдут ее. — Намджун, — прочистив горло, говорит Ким. — Ещё не вечер, запасись терпением. — Бесит, что я плачу огромные деньги своим людям, а от роллса ни слуху, ни духу, — Намджун идет к дверце водителя. — И не надо фейспалмить, у меня и на затылке есть глаза. Джин сразу вытягивается в струнку и, скрыв смешок, идет обратно к офису.***
Противная трель будильника будит Юнги в три часа ночи. Выпив огромную чашку невкусного растворимого кофе, Мин снимает с вешалки любимую кожаную куртку и идет вниз. Юнги решает добраться до гаражей и, забрав роллс, поехать к реке. Убедившись, что за ним нет хвостов, он заходит в гараж и, кое-как заведя автомобиль, не включая фар, выезжает наружу. Юнги явно не угодил высшим силам, или Теха его всё же проклял, потому что, стоит ему покинуть гараж, роллс упирается носом в полицейскую машину. Бежать некуда. Переливающиеся разными цветами на капоте мигалки от полицейских машин слепят, Юнги устало опускает голову на руль и принимает судьбу. Мин никогда и подумать не мог, что полиция этого города всё-таки свою работу делает. Юнги серьёзно думал, что днём они едят пончики, а на ночных дежурствах спят, а не в монитор смотрят. Ну что же: на ошибках учатся, Мин даже чувствует гордость за свою полицию, которая, оказывается, следила за его передвижениями последние десять часов. Уже рассвет, Юнги сидит в комнате для допросов и в сто пятисотый раз слушает одни и те же вопросы. Мин молчит. За всё время, что он провел в участке, он открыл рот только раз, чтобы попросить адвоката. Молчаливость паренька выбешивает полицейских, а Юнги это только веселит.***
— Нашли! — Джин врывается в спальню друга и, ничуть не смущаясь полуголой девушки до этого мирно посапывающей на постели Кима, подлетает к нему. Намджун с трудом разлепляет веки и присаживается на постель. — Чего ты разорался? — пытаясь прогнать остатки сна, спрашивает Ким. — Твою малышку нашли, — выпаливает Джин. Намджун подскакивает с постели и сразу натягивает на себя отброшенные в сторону перед страстной ночью брюки. — Куда ты? — севшим ото сна голосом спрашивает девушка. — Твоя малышка здесь. Но Ким на неё не реагирует и, на ходу застегивая темно-синюю рубашку, идёт к зеркалу. — Машина в полицейском участке, — Джин терпеливо ждет, пока друг приводит себя в порядок. — Я могу её пригнать. — Нет, — Ким поправляет воротник рубашки и поворачивается к другу. — Сам заберу, так что поехали.***
Намджун ходит вокруг автомобиля, тщательно осматривает каждый сантиметр и грубо выругивается, стоит открыть дверь. — Сукины дети, они разворошили зажигание, — чуть ли не воет Ким. — Как у них рука-то поднялась, как вообще можно было так поступить с машиной. — Это было ожидаемо, — хмыкает Джин. — Завести же её должны были. — Убью! Заставлю машинное масло пить! — кричит на весь двор полицейского участка Ким. Джин нервно улыбается проходящим мимо полицейским и разводит руками, мол, друг у него просто ненормальный. — Думаю, виновнику и так пара лет светит как минимум, это я ещё не знаю, какие у него до роллса грешки, — пытается успокоить Намджуна Ким. — Ему? — Намджун захлопывает дверь авто и подходит к Джину. — Вроде пацан один работал, это всё, что полицейские из него выбили. Молчит как рыба. Он, кстати, здесь, в участке. — Пошли, — Намджун твердыми шагами направляется ко входу в участок. — Хочу познакомить его рожу со своим кулаком. — Но не в участке же, — чуть ли не ноет Джин, но следует за другом.***
Юнги изучает взглядом усеянное следами от оспы лицо полицейского, хлопает ресницами и продолжает упорно молчать. Хочется к Техе, хочется, чтобы это всё оказалось плохим сном. Юнги не хочет сидеть в тюрьме. Мину кажется, детдом и тюрьма ничем не отличаются друг от друга, а возвращаться в то вымораживающее нутро прошлое желания нет. До поджимающихся пальцев на ногах. Мин знает, что он сядет: его поймали с поличным. И вместо того, чтобы думать о себе, он думает о Техе. Его оставить не на кого. С Чимином у кота взаимная неприязнь, у Хосока две собаки, получается, Теху сдадут в приют для животных. Мысль, что Теха в приюте повторит судьбу хозяина, бьёт по затылку, заставляет внутренности сжаться, а легкие захлопнуться. Юнги подставил не только себя, но и единственное любящее его существо, пусть и любовь у Техи странная. Теху Мин подобрал еще котёнком, возвращаясь домой с очередной пьянки у Хосока. Нелюдимый, рыжий котёнок, который первые дни не давался в руки и постоянно царапался, напоминал Мину себя. Чем больше Теха щетинился на него, тем больше Юнги пытался завоевать его доверие. Лёд треснул в ночь, когда расстроенный очередной перепалкой с Хоупом Мин долго не мог уснуть и ворочался на кровати. Теха сам залез к нему в постель тогда и, свернувшись под боком, поделился теплом. Юнги в этом мире больше никого не любит, и пусть Теха всем своим видом показывает, что ему на Мина плевать, последний уверен — их любовь взаимна. Юнги продолжает катать по столу пустой бумажный стаканчик и обдумывает, кого бы послать за своей заначкой, припрятанной под сидением любимого Митсубиси, чтобы нанять хорошего адвоката. Тот адвокат, которого ему предоставило государство, зеленый совсем: по его бегающим глазкам, тяжёлому дыханью и взмокшей от пота рубашке Мин понимает, что это его первое дело. На кону судьба Техи — Юнги не может сесть и надолго. Из дум парня вырывает влетевший в комнату для допросов высокий блондин. Мужчина подходит к столу и замирает в шаге от него, впившись темными, как горький шоколад, глазами в Мина. Юнги не знает, когда именно он пропал: когда мужчина только шагнул в комнату, когда зарылся пальцами левой руки в платиновые волосы и оттянул их назад, или когда завис, уставившись на него. Но Юнги конец. Официально. Мин задерживает дыхание не в силах оторвать взгляда от него. В горле вмиг пересыхает, хочется выпить, желательно чего-нибудь крепкого, желательно - не закусывая. — Так, значит, мою малышку угнало это? — кривит рот в улыбке блондин и добивает Мина своим голосом. — Хэллоу, — с трудом собирает в единую картинку реальность Юнги. — «Это» — это твой долбаный роллс. А я - человек, Шугой зовут. Намджун влетает в допросную с твердым намерением разукрасить рожу наглецу, вот только рожи, как таковой, тут не оказывается. За столом сидит ангел. Почему у ангела голубые волосы, и где вообще его нимб — Ким узнает позже. Пока остаётся только наслаждаться его неземной красотой. В этом мальчугане есть что-то притягательное, что не позволяет убрать свой взгляд, не даёт мыслям собраться, хочется подойти ближе, а еще лучше - потрогать, чтоб убедиться, что он реален, что не мираж. Люди настолько красивыми не бывают. — Шуга, — смакует на языке имя нового знакомого Намджун. У мальчишки даже имя сладкое, разливается в крови, как тягучая карамель. — Оставите нас на пару минут, господин офицер, — обращается Ким к полицейскому. — Это не положено по уставу, — не задумывается последний. — Положено, учитывая, насколько у меня близкие отношения с твоим начальником, — сужает глаза Ким, а Юнги тщетно пытается подобрать с пола остатки себя. Долбаный Ким Намджун вскрывает и обнажает самые потайные желания, Юнги, как старшеклассница, чуть ли краской не заливается, слушая этот бархатный голос и следя за взглядом темных глаз. Мина ведёт нещадно, мужчина перед ним подчиняет одним только взглядом, и Юнги готов подчиняться, раз за разом, лишь бы еще немного побыть вот так: в тесной комнатке, глаза в глаза. Приходится прикусить внутреннюю сторону щеки — надо брать себя в руки. Полицейский тем временем с недовольным видом покидает комнату. Намджун дергает к себе стул и садится напротив, скрестив на столе пальцы. — Может, и кофе закажешь? Тогда будет свидание, — язык Юнги, как и всегда, когда он нервничает, выходит из-под контроля. — А ты хочешь со мной на свидание? — Ким приподнимает бровь и изучающе смотрит на Мина. — Нет, — Юнги знает, что Ким поймал его ложь. Это видно по самодовольной улыбке и по огонькам, блеснувшим в глубине шоколадной радужки. — Неужели ты работал один? Неужели ты настолько идиот, что добровольно пошел на такое? — спрашивает Намджун. — Просто я профессионал, — улыбается Юнги. Намджун до побеления костяшек сжимает углы стола. От этой детской, обнажающей десна улыбки хочется как минимум, чтобы он еще раз улыбнулся, как максимум - коснуться губами. Ким выдыхает, сам не понимая, что происходит, но воздуха в комнате резко становится мало, помещение скукоживается ровно до двух сидящих друг напротив друга парней. У Юнги кожа белая-белая, чуть ли не прозрачная, по ней бы языком провести, обхватить бы губами ключицы, медленно прокладывая дорожку из поцелуев, подняться наверх, впиться бы в эти вишневые губы, которые точно слаще всего, что «до». Намджун мысленно уже сдирает с Юнги футболку и раскладывает его на столе, сантиметр за сантиметром изучает хрупкое тело, чуть ли не облизывается. — Кончай меня взглядом трахать, — говорит Мин, и Намджун впервые не находит, что ответить. Прокашливается и спрашивает, сколько лет. — Совершеннолетний, — бурчит Юнги. — Мне сказали, ты отличный гонщик и угонщик. — Чего скрывать: что есть, то есть. Роллс во дворе тому подтверждение. — Но ты попался. — С кем не бывает. — Хочешь в тюрьму? — Нет, — Юнги грустнеет, вся самоуверенность вмиг сдувается, и перед Намджуном маленький, потерявшийся ребенок. Ким бы дал себе пощечину, чтобы выплыть из этой затапливающей нежности. Приходится выуживать себя оттуда за шкирку. Мин быстро надевает маску обратно, откидывает назад челку и снова смотрит пронизывающим взглядом, от которого брюки Намджуна становятся резко тесными. Ким ёрзает на стуле, пытается сбросить внезапно накатившее возбуждение, а Юнги не помогает, наоборот - лижет свои сочные губы, и Намджун не удерживается, сквозь грубую ткань сжимает свой член и откидывается на спинку стула. Кажется, контроля с этим пацаном ему не видать. Юнги сидит перед ним, как самая сладкая, пахнущая свежей кровью добыча, и в Намджуне зверь просыпается, внюхивается, тянется, сожрать хочет. — Мне нельзя в тюрьму, — говорит Юнги и внутренне торжествует, замечая, как он влияет на мужчину. — Тебе категорически туда нельзя, — с трудом улыбается Ким. — Такая крошка там долго не продержится. — Я не крошка, — цедит сквозь зубы Мин. — Ещё какая крошка, — продолжает давить Ким, наслаждаясь реакцией парня. — Ты хочешь меня, — скорее утверждает Юнги, убирая за ухо голубую прядку. Намджун сильнее давит ладонью на ширинку, выдыхает, чуть ли не матерится. — Хочу, — ухмыляется Ким, вмиг придя в себя, и следит за реакцией Юнги, который, открыв рот, не моргая смотрит на него. — Но как своего шофёра. Миссия Мина - скрыть разочарование - с треском проваливается. — То есть? — всё равно пытается не терять лицо Юнги. — Ты отлично гоняешь, прекрасно знаешь город, а мне нужен шофёр. Скажем, условно ты бы получил тут три года, хотя уверен - больше, я о твоих прошлых грешках не знаю, так вот эти три года поработаешь на меня. Я заберу заявление, и мы выйдем из участка вдвоём. — Но зачем? — хмурит брови Мин. — Почему ты делаешь это? — Хочу плюсик в раю. А если серьезно: не хочется, чтобы такая крошка попала в тюрьму, — ухмыляется Ким. — Ты не похож на мецената, — сужает лисьи глаза Юнги. — А ты не похож на угонщика, — хмыкает Намджун. — А на кого я похож? «На того, кто будет стонать подо мной долгие зимние ночи», — думает Ким. — На моего шофёра, — озвучивает. — Всё равно не понимаю ничего. Ты знаешь, что я раздолбал твою панель управления? — спрашивает Мин. — Знаю. — Короче, если это не тупая шутка, то спасибо, — Юнги даже подскакивает с места. — Теха бы без меня не смог, и я бы без него - тоже, — тараторит Мин, не замечая, как мрачнеет Намджун. — Техе придется смочь, — язвит Ким. — Ты работаешь с утра, и пока я не отпущу. — Ты же платить будешь? — выпаливает Юнги. — Буду, хотя и не должен, — Намджун встает на ноги и поправляет пиджак, стояк вроде спал, можно и на люди выйти, хотя один взгляд Юнги из-под пушистых ресниц - и придется сесть обратно. Ким забирает заявление, записывает себе номер Мина и, предупредив, что ждет его завтра в восемь утра, прощается. Юнги идёт на остановку автобуса, а Намджун к поджидающему у мазерати Джину.***
— И тут я ему говорю, мол, схера ты мне помогаешь, — Юнги подсыпает Техе корм и садится на пол, сложив ноги по-турецки. — А он мне: «плюсик хочу в раю». Не, ну ты представляешь? — Теха давится кормом, укоризненно смотрит на мешающего принимать пищу хозяина и снова зарывается мордочкой в миску. — Но он ахуенен! — восклицает Мин. — Он как греческий бог, не знаю, в глаза их не видел, но судя по тому, что о них говорят, то точно на них похож. Чтобы ты понял — ну типа он как Гарфилд среди котов, хотя нет, не то сравнение. Короче, ты меня понял. У меня от него колени дрожат. Думаешь, я влюбился? — Мин берет кота на руки и заставляет смотреть на себя. Теха недовольно шипит и порывается поцарапать хозяина. — Тебе на всё, кроме еды, плевать, — обиженно бурчит Юнги и, вернув кота на пол, встает на ноги. — У меня тут жизнь рушится, я чуть в тюрьму не попал, только о тебе, скотине, думал, а тебе лишь бы пожрать, — грустно говорит парень и идёт в постель. Юнги почти засыпает, когда кот прыгает на кровать и, свернувшись калачиком на его животе, урчит. — Я тоже тебя люблю, — шепчет Мин и засыпает.***
— Ты меня не слушаешь, — недовольно говорит Джин и тянется к своему бокалу. На дворе глубокая ночь, и уже как час он сидит с Намджуном в клубе, где часто они проводят вечера пятницы. — С тех пор, как мы нашли роллс, ты где-то летаешь. — Не могу не думать о нём, — откровенность Намджуна не пугает, напротив, Джин привык, что друг всегда говорит всё, как есть. — Я согласен, что он интересный, но не настолько же, — сводит брови на переносице Ким. — Шофёром! — восклицает Намджун. — Я хотел сразу предложить ему стать моим, переехать ко мне, смотреть на меня этими бездонными глазами, улыбаться этой обалденной улыбкой только мне, а всё, до чего додумался, это предложить ему работу шофёра. — Охренеть… — Джин не договаривает. — Ты веришь в любовь с первого взгляда? — перебивает его Намджун. — Теперь, кажется, верю, - Джин делает глоток виски и отставляет бокал. - Значит, когда я открытый гей, то это плохо. Твои же слова: "чего афишировать свою ориентацию, мы живём в традиционном обществе", а сейчас ты вдруг резко сам заделался в геи? И потом, с чего ты взял, что он сам-то гей? — Я в этом уверен, - хмыкает Намджун. - А если нет, то станет. А пока попридержу его рядом, поближе узнаю, придумаю, как избавиться от этого Техи, и не отпущу. Сука, какой же он притягательный, я прям сейчас бы поехал к нему, сорвался бы. У меня от него рассудок мутнеет. — Охренеть — дубль два. Я всё ещё в шоке от тебя. Как тебе вставило-то, — цокает языком Джин. — По самое не хочу. Сладкий мальчик. Второго такого нет, — Намджун мечтательно прикрывает веки, под которыми четко вытатуирован образ его нового знакомого.