Лодочки

Запахи закручивались, обвивали ножки; Бледная Рожа висела в небе, сплёвывая на тучи серебристые сгустки, и серо-грозовая становилась похожей на рыбью молоку. Приподнявшись на локтях, они приоткрыли рот, вдохнули ночной воздух. - И куда это ты-с на-с-с с-цавёл? - глухой, с щипяще-придыхающей хрипотцой голос прозвучал неожиданно громко. -Нам нужен Ш-шир! Бэггин-ц-с! Грязные, обломанные ногти погрузились в мягкую, пахнущую дождём и гниющими растениями землю. Ярко-малиновый кончик червя забился между мизинцем и безымянным пальцем. Хрип и мурлыкающее ворчание затонули в повизгивающем хныканье. Косули, с аппетитом обгладывающие кору дерева, вздрогнули - что за незнакомый, страшный зверь появился тут? - и задрожав, исчезли, сверкнув белыми хвостиками. -Моя преле-с-сть, мы...мы..мы-ы-ы-ы потеря-а-а-лись! - хныканье резко оборвалось и вкрадчивый, злобный голос спросил, нарочито ласково урча: - Мррр-рр-рр...Мр-р-р- И почер-му-же? -М...Мы ус-с-стали. Ножки...Наши б...бедные нож-ки! Мы ус-стали, моя прелес-сть! - Нуж-шно пройти ещё-о: до гадкого Ш-шира, где живут мерзсские хоббитцы путь неблиз-ский. Всхлип звонко отозвался в чаще. Зашелестели папоротники и бесконечность дороги хваталась за лодыжки, царапала спину, лицо; она захрустела под узкими ладонями и стопами. - Мы ус-тали, моя преле-сть! - Посс-пос-спи чуток. Но только чуток! Кое-как забравшись в кусты, они приготовили себе нечто вроде гнезда: вырыли ямку, постелив на дно листья, а после, укрыв себя покровом из веток, свернулись в клубок и прикрыли глазки.Проснулись они только на закате - алый свет Жёлтой Рожи резал глаза сквозь ветки, и заскулив, уткнули нос в землю. - "Поганая Рожа! Чтоб ей объестся и опиться!" - и они беззвучно заплакали, сетуя на поганых мерзких хоббитцах, из-за которого им приходиться терпеть столько мучений. Рядом что-то загромыхало и в нос ударил противных запах, от которого они задрожали, сжимая охапку листьев в кулачках. - Примула, как там сыночек? - удивительно знакомый голос заставил их лицо сморщиться в гримасе злобы. - Надеюсь, его не укачало? Прозвучал невнятный ответ, заглушённый визгом - таким звонким и громким, что на несколько мгновений их ушки заложило. Они зашипели и сгорбились. -Ничего-ничего, сейчас доедем до господина Гарбодока и всё будет хорошо! Ты не забыла про вино, дорогая? - Нет, любимый, а ты взял хоть пирог, который я приготовила на сегодня? - Э-э-э-э...Дорогая, я забыл его! Уж прости, но это так! - Впрочем как всегда, мистер Бэггинс! Прогромыхало уже вдалеке, вместе со счастливым смехом. Они хотели бы выбраться, но... -Жёлтая Рожа! - Ночью Рож не будет, моя прелесс-ссть. З-сато мы снаем, куда идти! -они приоткрыли рот и вдохнули запах. Знакомый и ненавистный. - Мерс-с-ский обманщ-щик пожалеет, что украл у нас-с её, моя прелссет! Когда Желтая Рожа совсем ушла, испугавшись нарастающего уханья совы, они наконец вылезли из укрытия и затопали по дороге, различая в свете мерцающих небесных крошек колею, оставленную колёсами. Колёса! Они вдруг вспомнили, как давным-давно их возили на повозке с пони. Лошадка встряхивала гривой, шумно фыркала и хрустела травкой, дорога всё удлинялась, как тощая змея; а стволы деревьев источали терпкий горький запах смолы . Но в возке они были не одни: с ними была бабушка и кого-то ещё - забытого и ненавистного. Имя его уже позабыто, но где-то в глубине бесчисленных тоннелей они злились, вспоминая, что он чуть было не украл Прелесть. И как этот мерс-с-ский смеялся над ними. Почему? Они остановились. Губы дрогнули, ножки шаркнули. - Давным-давно, когда мир был уже с-с-стар, была больш-шая битва, моя прелес-с-сть... А тот, не верил. Вот почему он с-смеялся, моя прелес-сть. Да-да, была большая битва! Эльфцы с холодными глазами и чаячьи люди сражались против гоблинсов и орксов. И были ещё гадкие гномцы с их секирами, топорами. И все они полегли, все до единого. И трупы гнили, соки вытекали из тел, пока не затопили поле брани. И на месте появились топи, и каждый из мертвецов зажёг себе свечку. А тот смеялся, но потом...Губы дрогнули, разошедшись в улыбке. - Он тож-же за-жёг себе с-свечку... Но до это была дорога, возок с пони, бабушка и смех другого мальчишки - забытого и ненавистного. И поскрипывание колёс; круглых, как Рожи. Они приоткрыли рот и шумно вдохнули воздух. - Щ-ас хоббитц зажжёт себе с-свечку, - и ускорились, больше не отвлекаясь на воспоминания ( а были ли они воспоминаниями, Прелесссть?); время было дорого, а путь неблизким. Запах свернул направо, и покачиваясь из стороны в сторону, они последовали за ним, пригибаясь к земле вплотную. Они уже давно ничего не ели, но стойко терпели - в конце пути их ждёт славное пиршество! Белесый свет небесных крошек стал ярче и холодный песок приятно ласкал усталые, натруженные руки. Иногда они останавливались, чтобы оглядеться - не проедет ли кто? Не выскочит на дорогу какой-нибудь зверь? - но убедившись, что всё хорошо, двигались дальше. - Тихо! Терпение, моя прелесс-ть! Терпение! .. Слыш-шишь? Они замерли, сев и шумно, с урчанием, прислушавшись. - Экая невидаль, старина, происходит тут, у нас! - послышалось позади. В ответ ему последовал старческий смешок. Чуткие ладони и ступни уловили, как по дороге стучат, словно капли дождя, сапоги. Четыре сапога. Они шмыгнули в кусты и замерли, вжав голову в плечи. Из-за деревьев вышли двое коротышек - молодой и старый. - И какая же, Листвикс? - прошамкал старик, удобно перекладывая корзину в другую руку. Коротышки шли, не замечая их, и не оглядывались. - Только давай свежее! -Ей-ей, господин Боткинс, вы этого не слыхали! Бэггинс приехал! Они зарычали, но тихо, чтобы коротышки не расслышали. - Правда что ли?..Ах, точно-точно! За ужином Старушка про это обмолвилась, да я давно её словам не верю после прошлогоднего падения с дерева. - А ещё старина Флого эльфов видел - все в серебре, идут, как призраки в тумане. Лошади - что глыбы льда! -Эльфы...Скорее, дымку видел или что-то ещё, филина так. Тоже мне - эльфы! По мне так лучше брюква и морковка. Вот тебе совет, Листвикс: не бери в голову, а то станешь как Бильбо Бэггинс. А теперь давай посмотрим, что Старушка приготовила на поздний ужин. Кажется, у них сынок растёт, а? - Ага, как там его звать? Вроде Фродо или Лого... А, ну их! Коротышки зашагали дальше, время от времени громко разглагольствуя о каких-то пустяках. Они вынырнули из своего убежища и бесшумно последовали за двоими, стараясь держаться в тени деревьев. Едва слышно шлёпая по листве, они знали, что вскорости куда-то придут. Возможно даже туда, где остановился этот Вор, этот мерсс-кий Бэггинс. - "Поймать! С-задуш-шить! У-то-пить!" Когда начало светать, а Жёлтая Рожа окрашивало в багровые тона облачка, они достигли берега шумной, изжелта-янтарной реки. Запахло осокой, почва стала местами топкой. Их острый, зоркий взгляд ( из-за которого бабушка назвала их Глазастиками) заметил даже важно расхаживающую цаплю с ледяным, серым глазом. Они опешили, презрительно поджав губы. Могут ли эльфцы менять облик? Бабушка говорила, что нет, но а вдруг эта птица - вовсе и не птица, а эльфс-охотник, который отправился на поимку Прелести? Они ощерили зубы, а цапля вскинула клюв и издевательски запрокинув голову, захлопала крыльями. - Тэ-кс! А, вот она, родимая! - краем уха услышали они. Что-то плеснуло - звонко, дробно, весело - и двое коротышек уже взбирались на лодочку. Они прищурили глаза - лодочка ли? Что-то не похоже. Выждав время, они было высунулись из зарослей, как цапля-эльфц затрещала, взлетев в небо. Жёлтая Рожа пылала яростью, превращаясь в чьё-то злобное око. Они окинули взглядом коротышек на странной лодке: старый грёб веслом, а молодой, развалившись на досках, о чём-то говорил. - Ещ-щ-о не время, моя Прелес-с-сть, подож-жди... - Ну а ес-сли эльфц-цапля найдёт Прелес-сть раньше на-сц? Ес-ли он ищ-щет насц? - Терпение! Нам нуж-шна р-рыбка. ..И отдых, много отдыха, моя прелес-с-сть! И заворчав, они развернулись и ушли в тенистую прохладу, подальше от багрового ока Жёлтой Рожи. *** Господин Горбадок восседал на кресле качалке, брюзгливо поджав тонкогубый рот и нахмурив карие глаза. Изо рта торчала трубка, набитая трубочным зельем, и густой дым делал крупные черты лица ещё более отталкивающими. - Так значит...Это и есть Фродо? - конец трости указал на играющего со щенком хоббитёнка. - Хорош, хорош, чего сказать... Надеюсь, от Брендизайков у него больше, чем от Бэггинсов. А, Примула? Ну что ты молчишь, как рыба - скажи что-нибудь уже! Розовощёкая женщина с небесно-голубыми глазами улыбнулась и сжала ладонь на колене мужа, читающего письмо. - А? - встрепенулся Дрого, с удивлением посмотрев на жену. -Примула? Старый хоббит скривил рот, и нахмурившись, посмотрел на Дрого с явным неодобрением. -Дедушка, я тут собралась... - к Горбадоку подошла пухлая хоббитчиха, одетая в малиновое платье с ярким оранжевым бантом. - Может, перенесём стол в сад, а то двадцать один хоббит не поместиться даже в зале. - Ну так чего стоишь? Возьми парней потолковее, и пусть они вытащат эту оркову развалину. - А мне что делать? - Покорми Билла и прочую скотину... Или там чем-нибудь ещё, только уйди от меня! - трость совершила опасный полукруг, задев макушку девушки. - Что там Молли готовит? Скажи чтобы не переводила муку, нечего тратить её на пироги. - Это я - Молли! - немного возмущённо возразила девушка, за что получила в ответ гневную тираду: - Да что я, вас всех знать должен?! Тоже мне, взяла моду тут видишь ли. Я слишком стар, чтобы помнить имена всякого нахлебника, который считает своим долгом нажиться на моём добре! Чтоб духу твоего тут не было! - Ыло! - воскликнул Фродо, подходя к дедушке. - Иться! Обре! Горбадок разразился сиплым смехом, но когда внук положил на его колени щенка, закашлялся, и шлепком согнал животное обратно на пол. Щенок взвизгнул и забился под колени Дрого, дрожа всем своим пушистым тельцем. - Как поживаете в этом Хоббитоне? Небось дыра дырой, а из развлечений только и дело, что возиться в земле и слушать рассказы безумного дядюшки, - старый хоббит дрожащей рукой отмахнулся от мухи, которая кружила вокруг него точно стервятник. - Этот старый болван наверное всё про своих эльфов рассказывает, м? - Да, есть такое, - с застенчивой улыбкой ответил Дрого, наблюдая, как его сын подходит к многочисленным обитателям дома Гарбадока и пытается с ними поиграть. Щенок косолапил следом и поддерживал Фродо, чтобы хоббитёнок не упал. - Но мне интересно даже немного - хотя довольно чудно дядя рассказывает - а вот Примула оторваться не может. Да, дорогая? - Дрого поцеловал жену, нежно коснувшись её пухлой ручки. - Что-что? Моя дочь слушает всякие рассказики про волшебство? - Горбадок нахмурился. Прикрикнув на расшумевшихся родственников, хозяин дома вперился взглядом в дочь. Примула покосилась на мужа - "зачем ты вообще это сказал?" - а потом тихо заметила: - Но папа, ты же сам рассказывал про эльфов и гномов, которых встретил дедушка в Бригоре. - Не эльфов, а женщину-эльфа с гномами! Слушать надо было, дурья твоя голова! Лучше бы...Эй, олухи, что взялись за стол так, словно он вас укусит? А ну взяли как надо! Хоббиты кивнули и торопливо направились к выходу из норы. Стол, почерневший от старости, опасно затрещал, когда его протискивали наружу. - Старая работа, на века сделана! - под треск мебели прохрипел Горбадок, попыхивая трубкой. Хоббиты захлопали в ладоши и засмеялись, когда маленький сын Примулы и Дрого встал (ему помогли) на табуреточку и продекламировал стишок ( точнее, попытался его рассказать, но малыш смог только вспомнить какие-то обрывки слов). Сморщившись, старый хоббит положил на колени трость. - А парню жить среди Брендизайков надо, а не то понахватается всякой бэггинсовской чепухи! Чего не переезжаете, кстати? - Да нам и так в Хоббитоне уютно, - вместо жены ответил Дрого, хотя слова о Хоббитоне задели его за живое. - И Фродо там нравится? Да, малыш? Но сын был увлечён игрой со своими сверстниками: дети перекатывали клубок пряжи друг к другу и смеялись, хлопая в ладоши. Дрого рассмеялся и обнял жену. - Ужин готов! - голос Молли перекрыл шум, царивший в гостиной. Хоббиты тут же побросали свои дела, и взяв детишек помладше на руки, вышли во двор. Горбадок с кряхтением встал и облокотившись о плечо дочери, вышел следом. - Торопятся они все, понимаешь ли! - тут хоббит закхвохал, с усмешкой приподняв левую половину рта. - Но без меня не один не притронется к еде, пока я не скажу! Так-то, доченька. Жена Дрого только улыбнулась и погладила рядом шедшего Дрого по щеке. Когда всё семейство уселось по своим местам (гости из Хоббитона, естественно, сели рядом с хозяином дома), Молли осмелилась сказать: - Может, вина выпьем за наших дорогих гостей? - Тратить ещё вино на тебя, а? Садись и не дерзи, мне лучше знать! А теперь давайте наконец поедим, а то я сейчас с голоду умру! Последующие полчаса воздух нарушало только звяканье ложек, тихие переговоры и ворчливые замечания Горбадока в адрес своих ( как сам хоббит часто выражался) "нахлебников". - А я вот что скажу, дорогой зятёк - чем дальше от всяких эльфов и гномов, тем лучше для тебя. Ведь неизвестно, что там Бильбо принёс из тех краёв - может, какую-нибудь штуку опасную, а она - ать! - и злую шутку сыграет с тобой и с сыном. - Да что там может быть опасного? - с набитым ртом ответил Горбадоку Дрого. - Эти ж эльфы ничего, как говорит дядя, милые и обходительные! И зря не тронут, покуда ты в свет веришь! А какие у них песни... Кустистые брови взлетели вверх. - Обходительные? Милые? - воскликнул дедушка Фродо так громко, что все за столом притихли. Он деловито вытащил трубку изо рта, положил на стол и пару раз кашлянул, прочищая горло под пристальное внимание домочадцев. - Ха! Мне вот отец рассказывал, что...когда ему было этак лет сорок-пятьдесят, поехал он в Бригор - продавать, значит, трубочное зелье да и пропустить пару глотков в "Гарцующем пони" - эль там до сих пор, грят, славится на всю округу, хотя я эту мочу не признаю...Заходит он промочить горло и видит - составлены столы, и гномы - целая ватага, банда! - расселась за ними, а среди них - женщина-эльф! Ну дела! У самой то у неё волосы - точно огонь в летнюю ночь, росту-то немалого, глаза - дикие, почти что навыкате. А .. - хоббит развёл руками, - а курит-то, курит! Причём так, что над ней дым коромыслом! А у самой шрам от ожога в пол лица, руки - что крючья. Ей-ей, не каждый день эльфа увидишь, а тут ещё такое представление! Дык значит, сидит она, по - ихнему разговаривает, а вид такой важный, как у Тана нашего нынешнего. Вылитая королева - и не сказать, что одежда на ней вся латана-перелатана, а перед ней просто переваренное мясо с картошкой. - И-и-и-и? - протянул кто-то из домочадцев. Хотя все эту историю в доме Горбадока знали наизусть, а лишний раз послушать семейную байку никто не упускал. - Так что "и-и-и-и"? Не перебивай! - рявкнул старик. Чуть успокоившись, он продолжил. - Значит, сел он за столик, что ютился в самом углу. Еду-то принесли, но сказали, что последний кувшин эля у гномов и госпожи...как там, орки её побери?...А, не важно...В общем, решил отец попросить у них эля - ну, думает, зачем им отказывать путнику? - подходит и просит. Сразу тишина такая, что аж слышно как хоббит-поварёнок себе зад чешет, а у женщины-эльфа лицо, словно он её попросил замуж за него идти. - "Ты бы шёл отсюда, коротышка, - говорит она, положив трубку на стол, - а то мигом раскрою тебе бошку, даже пискнуть не успеешь! Парни работали много, - она мотнула головой в сторону гномов, - а ты-то наверное только и продал пару бочонков вина "- и ему в нос дым пыхнула. С тех-то пор мой отец эльфов не очень любил, да и гномы симпатии не вызывали. Вот так-то, Дрого. Пусть себе Бильбо балакает, что эльфы милые и что вместо перхоти у них сахарная пудра, а моё семейство знает, кто они такие на самом деле! - А амом еле! - радостно воскликнул Фродо, заляпав лицо в рагу. - Фродо! - Примула полотенцем сразу же стала вытирать мальчику щёки и нос под протестующее кряхтенье сына. - А что потом? - с любопытством спросил Дрого, отпив травяного настоя, который так любили в семье старого Гарбадока. - Неужто Ваш отец не выпил элю? - А откуда мне вообще знать? Рассказывал ведь он только эту часть! - отрезал старый хоббит и семья вновь уткнулась в тарелки. - Папа, мы пойдём кататься на лодках? - пробасил толстощёкий хоббит, намазывая на ломоть хлеба большой кусок масла. Выпяченные губы, с налипшими листиками петрушки, блестели от жира. Горбадок ничего не ответил - лишь скривил лицо и громче заработал ложкой. - Конечно поедем, Пескинс. Только вот поедим хорошенько -а там сразу на лодки! - ответила за отца Примула, улыбнувшись брату и посадив малыша на колени. Фродо прижался к матери и чмокнув губами, заснул, вцепившись в локон матери. *** Они погрузились в речную тину, оказавшись в зарослях камышей. Бледная Рожа сегодня не вышла - тем лучше для них. Нос втянул запах рыбы, и дыма, который толстыми змеями вился на той стороне реки, из труб многочисленных домов. Хотя они не были уверены, что то дома - скорее всего какие-то норы или что-то вроде того. Чем-то забытым веяло от противоположного берега, где уютно мигали глазки оконцев. Но сейчас главное - это поймать что-нибудь вкус-сное, то, что может сделать ножки и ручки сильными. Бледные пальчики хлюпнули и зеленоватые нити растений налипли на спину. Хрустнули позвоночки - тело подалось вперёд, едва глаза заприметили юркую фигурку зверька . Ветерок приятно холодил разгорячённую, тонкую кожу. Застрекотали противные сверчки. - "Главное, моя Прелес-сть, не хрустнуть веточкой" Зверёк разгрыз ракушку и теперь преспокойно лакомился нежным белым мясом, совершенно не замечая их - вонь реки отбивала всяких нюх у любого зверья. А ещё они передвигались на удивление тихо. - "Как тени...Как тени давно ушедш-ших! С мягкими, с-сильными ручками и ос-стрыми зубками-крючьями!" И этими самыми зубками они разорвут горло мерс-скому Вору, который украл их Прелесть! Они будут его душить, рвать зубами, разорвут его поганые карманцы и найдут Её, свою яркую, блестящую Прелесс-ть! Нитка тягучей слюны коснулась подбородка. Зверёк настороженно оглянулся, облизав остатки белого вкусного мяска и собирался уже улизнуть, угрём прыгнув в воду. Но в следующее мгновение т его ельце уже трепыхалось, пронзённое девятью крючьями. Она заурчали, когда рот наполнился солоноватой тёплой кровью. Такой красной, как ...как гроздья винограда. Как свет ненавистной Жёлтой Рожи поутру. Совсем близко раздался хохот и весёлая перекличка голосов. - Што-о это там, моя прелес-сть? Какой-то блес-ск и плес-ск! - они приподнялись на руках, выплюнув в воду зверька. Жирные светляки ламп застыли над быстрыми лодочками, на которых сидели коротышки. Некоторые из них гребли вёслами, другие сидели и весело болтали, пели незамысловатые песенки или переговаривались. Они проплыли на таком близком расстоянии от места, где они спрятались, что можно было разглядеть каждого коротыша, проплывающего мимо. Они заворчали, недовольно сморщившись. Им так хотелось прекратить это веселье, перевернуть лодочки, чтобы голоса коротышей наконец смолкли! Но. Нельзя. Поводив узкими плечами, они снова впились в мокрую холодную тушку и метнулись на берег. Напоследок злобно зыркнув в сторону последней лодочки, где виднелась макушка Вора и каких-то двух хоббитцев. - "Ненависс-стны! Ненависсс-стный навс-сегда!" - прошипели они про себя, выйдя на берег и взобравшись на небольшой холм. Оттуда было видно, как грязно-жёлтая река (ночью превращающаяся в иссиня-чёрную) сворачивала влево и исчезала во тьме. Они посмотрели на небо и замерли, от удивления раскрыв рот... Прелесть висела на чёрном полотне и покачиваясь, блестела мягким золотым блеском. Она манила их и всхлипывающим тоненьким голоском просила, умоляла спасти её и лап хоббитца. -"Он плохо обращается со мной! Жжёт и колет! Пачкает в грязи!" Неужели они не могут вырвать её прямо сейчас - нагнать весёлые лодочки коротышек и впиться в шею Вору? - "Оно...мягкое? Оно-о...с-сочное?" Прелесть наклонилась набок, сверкнув пухлым золотым ободом и накренилась. Отступив на несколько шагов, они опустили голову и заплакали. Прелести плохо. Ей хочется к ним, а они...они едят рыбку, прохлаждаются в тихих водах реки и выслеживают хоббитцев. Им стала противно, так противно, что захотелось убежать далеко-далеко, на край света, где нет ничего, кроме ослепительной и всепоглощающей тьмы, которая завывает вместе со злым кусачим ветром и полна грохота копыт неведомых чудищ. Обняв себя, они закачались, стараясь успокоиться и перестать лить слёзы. Бабушка всегда им говорила, что из них вырастут плаксы и негодники, и что они ничего путного не сделают. - Мы с-сделаем, моя преле-с-сть! МЫ С-СДЕЛАЕМ! - закричали они. В небе пролетела стайка летучих мышей, насвистывая свои жуткие песенки. Переведя взгляд на реку, они оба всхлипнули и крадучись, поползли туда откуда они пришли. Слёзки подсыхали, замедляя свой ход, и внутри осталась лишь чёрная, гневная пустота. Лодочки. Весёлые лодочки пока не возвращались. Шумно принюхавшись, они погрузились в воду и подплыли к коряге, торчащей на середине реки. Вода забивалась в рот, и её горьковато-пресный вкус оставлял после себе тухлый осадок испортившегося мяса гоблинсов. Когда в живот уткнулся скользкий ствол коряги и щепки оцарапали им нежную кожицу, ошпарив тело, они сморщились, но проглотив слёзки, взобрались на неё. замерли, превратившись в вывороченный корень деревца. И прикрыли глаза, зная, что где-то там в небе застыла, сверкая пухлыми боками, их Прелесть. Она наблюдает за ними, смотрит, как они будут вызволять её из цепких рук мерсс-ского хобитца. А пока нужно ждать. Они опять ушли в свои воспоминания, к бабушке. Как она то ругала их, то ласково называла Глазастиком. Как хрусткие птичьи яйца ломались, и их сокровища стекали на запястьям, подбородку и горлышку. Как тот, Другой, смеялся над его сказками и загадками, а бабушка прогоняла Деагорла, как собаку. С-собаку... Скрип весла разорвал зыбкий образ, возвращая в настоящее. - ...И ведь никто не поверит - Бэггинсы и лодки! Лодки и Бэггинсы! И, дорогой - давай не около этих камышей. Думается, там небезопасно... - Асно! -писклявый голосок чуть было не стал провалом: они зашипели, едва этот писк придушенного гоблинса-малютки коснулся нежных ушек. - Эггинсы! Ха-ха! - Фродо, аккуратно - лодки штука хитрая! И не бегай ты, а то перевернёмся и в воду упадём! Они подобрались, собрав всю силу и волю, и тихо, точно призраки, опустились в воду. Тихий всхлип реки насторожил хоббитцов - но потом они снова начали болтать, а мелкий коротыш визжал, причиняя ушкам (бедным, несчастным ушкам, которые так истосковались по пещерным шорохам!) невыносимую боль. Но ничего, скоро они з-самолчат, моя прелес-ссть! Они тихо подплыли так, чтобы вылезти как раз за спиной Бэггинс-са. ВОР! ОБМАНЩЩИ-К! Бледными пальцами вцепившись к край лодочки, они неслышно ступили в пятно света. - АПА! - визг из свёртка и Бэггинс-вор обернулся, расширив глаза от ужаса. - Вор! ты украл её, мою прелесс-сть! ВОР-Р-Р! - и они вцепились зубами в плечо. - ГДЕ ОНА? ГДЕ? ГДЕ?! Мерсс-ский хоббитц что-то захрипел, протестующее вытянув плети рук. - Дрого! - сквозь плачь гоблинса-малютки закричал другой коротыш своим противным пронзительным голоском. - ПРОЧЬ ОТ НЕГО, МЕРЗКАЯ ЖАБА! - АЯ! АБА! -ГДЕ ОНА? ГДЕ ПРЕЛЕС-С-СТЬ? - закричали они оба, Ярость хрипло клокотала в щуплой груди; зашипев, они прокусили чью-то ладонь и прыгнули с весёлой лодочки, увлекая за собой Вора. Тело Бэггинса тяжелым камнем навалилось на них и потащило ко дну. Ладони- пухлые, беленькие - с неожиданной силой начала наносить удары. Извиваясь и кусая, они толкали его и получили под дых; ударившись спиной о дно лодочки, они ощерили пасть, выпуская спасительные шарики воздуха. Они устремлялись к поверхности воды и лопались, распадаясь на мелкие серебристые горошинки. Ногти впились в щёку, и мгновенный глоток воздуха ошпарил горло, высек слёзы. Сзади что-то громыхнуло, натужно застонав и разбросав серебристые брызги. - ФРОДО! НЕТ! - второй хоббитц с большим трудом доплыл до перевёрнутой лодочки и нырнул. - ГДЕ ОНА? ГДЕ ОНА? -кричали они, жадно вдыхая воздух и топя Бэггинса. Но коротыш не желал говорить - лишь яростней сражался за свою жизнь. Плачь малыша и крик "ПРОЧЬ ОТ МУЖА!" вконец довели их: с яростным шипением они впивались зубами в тела хоббитцев, топили и душили их. А сил у хоббитсов не хватало - с каждым ударом они всё слабее сопротивлялись; сражение под водой длилось долго, пока наконец глаза хоббитцев не занавесила пелена и последние судороги сотрясли тела. Обессиленные, они вытащили бездыханные трупы на берег, и бросив взгляд на мерно покачивающуюся лодочку и плачущего малыша-коротыша, замерли. - Убить, моя прелессть? - они подняли голову и вздрогнули, не увидев Её. Прелесть ушла, превратившись в дымку молочного облачка. Но что-то шевельнулось в их груди - смутное, неприятное чувство, что если сейчас убить плачущего малыша-гоблинса, будет намного хуже. - У..убить? - уже с неуверенностью протянули они. Что-то говорило им, что малыш опасен для них и для Прелести, но...он ещё маленький, а Прелесть у Вора в кармане. - У..убить? - Мы убьём его, если Её не будет, да, моя прелесс-сть? И они обшаривали каждую щёлочку, каждый из всех бесчисленных грязных, подлых карманцев на жилетке Бэггинса! И ярость заклокотала в них, когда они....ничего, НИЧЕГОШЕНЬКИ не нашли! - Расс-тяпы! - взвыли они, плача и поколачивая холодное хоббитчье тело. - Расс-стяпы! Мы недотёпы! Злость обожгла лицо и они посмотрели, зашипев, на лодочку. Там плакал хоббитчий гоблинс-малыш. Может, Она - у него? И только они собирались плыть за ним, как заплескались рыбки, послышались встревоженные крики и мотыльки фонарей закружились вокруг лодочки. - Фродо! - взволнованный старческий голос. -Фродо!..Где они? Где Дрого и Примула? В ответ что-то ответили. - ИЩИТЕ! ПРИМУЛА! ДРОГО! И весёлые лодочки расплылись водомерками по глади озера. Ещё немного - и хоббитцы приплывут сюда, схватят их и будут жечь зоркие глазки калёным железом, выставят их на свет Жёлтой Рожи и они умрут, умрут, моя прелесть! - Толсс-сстый хоббитц слишш-ком много ел, моя прелессс-сть! Но ничего-ничего! - они тащили его, стараясь не наделать много шума. Когда наконец тело Вора было надёжно спрятано в кустах, они принялись за другого, менее крупного хоббитца, который оказался тяжёлым, как бревно. - Мы дотащ-щим, о, обязательно дотащ-щ-им! Конечно, можно было бы и подкрепиться перед долгой дорогой обратно, но один вид на мёртвого хоббитца внушал отвращение, а крики малютки-коротыша до сих пор битыми камешками вонзались в уши. -Мы вернём тебя, моя прелес-с-сть, вернём! ВЕРНЁМ! - и они зашипели, ощерив зубы. Вор оказался хитрым и не взял прелесс-сть с собой. Но ничего, они ОБЯЗАТЕЛЬНО найдут Её. А тех, кто встанет на их пути, они убьют, вывернув им шеи и заставив перед смертью плакать. Фыркнув, они торопливо зашагали прочь от поселения хоббитцев, пообещав, что вернуться сюда. И очень скоро..