tenderness

— Доктор Каспбрак, — зовет одна из медсестер, вскоре находя мужчину за рабочим столом в его собственном кабинете. Вышеупомянутый резко поднимает голову, отрываясь от изучения очередной истории болезни, и, любопытно вскидывая бровь, ждет последующих слов девушки. — Доктор Каспбрак, у поста старшей медсестры ожидает пациент. Он просил позвать лично вас, так как, судя по его словам, помочь ему способны лишь вы, доктор. Эдди непонимающе склоняет голову в сторону, но в конце концов все же приподнимается с кресла, в силу чрезмерного интереса и чувства долга в отношении профессии. Брюнет спешно огибает стол и за считанные минуты преодолевает длинный коридор, ведущий прямо к месту пребывания нынешнего пациента. Оказываясь в просторном помещении, парень бегло окидывает взглядом кожаную мебель, в частности, широкие диваны, предназначенные специально для посетителей больницы, но, к своему удивлению, Каспбрак не замечает на них тяжело больного человека, ожидаемо скрючившегося от боли. Напротив, он видит пожилого пациента, расслабленно читающего свежий номер газеты, уборщицу, проходящую мимо, и наконец силуэт незнакомого человека, стоящего к нему спиной. Последний увлеченно заигрывает с медсестрой, которая в конце концов лишь смущенно смеется в ответ на очередную шутку мужчины. Однако, заметив глубоко дышащего доктора, девушка моментально отводит взор и слегка прокашливается, заставляя высокую фигуру удивленно обернуться в сторону заведующего отделением. Приметив до боли знакомую оправу очков, темную, слегка вьющуюся шевелюру, а также взгляд прищуренных глаз, Эдди шумно втягивает носом воздух. Что, черт его побери, он здесь забыл. — Мистер Каспбрак? — с наслаждением тянет брюнет, отчего уголки его рта стремительно ползут вверх. Эдди готов в ту же секунду стереть эту чертову ухмылку с его лица, но статус, поддерживаемый в больнице, не дает ему даже сдвинуться с места. И Ричи, черт его возьми, почти сразу пользуется выпавшей возможностью, неторопливо подходя к парню почти вплотную. Тозиер выше его, ненамного, но этого достаточно для того, чтобы Эдди заскрежетал зубами и невольно прикрыл глаза, не желая встречаться взглядом с давним другом. — Вы пришли ко мне по первому же зову, какая неожиданность. Руки Ричи спрятаны в карманах потрепанных джинсов, явно верно прослуживших ему не первый год; на нем также черная водолазка и легкое серое пальто. Эдди невольно подмечает, что последнее полностью расстегнуто, позволяя увидеть ему, как темная ткань обтягивает здоровое мужское тело — к слову, Каспбрак до сих пор не может смириться с той мыслью, что Ричи с годами стал шире в плечах и немного больше самого Эдди, хотя в детстве парень еще мог похвастаться тем, что не раз сбивал с ног юного Тозиера. Замечая, что Ричи не отрывает от него собственный взор, Эдди наконец поднимает голову и, придав своему лицу расслабленное выражение, буднично проговаривает: — Вас что-то беспокоит? Услышав вопрос, Ричи слегка поджимает губу, словно действительно всерьез задумывается над ответом. Через пару мгновений он хитро улыбается и обнажает зубы: — Да, я думаю, что только вам подвластно решить мою проблему, доктор Каспбрак. Эдди не выдерживает и все же заглядывает в темные глаза, замечая плескающиеся в их глубине веселые огоньки. Эдди искренне считал, что Ричи никогда не отличался остроумием или тонкостью ума, чего, однако, не могли подтвердить их с Тозиером друзья, в лице Бена, Билли, Беверли или даже того же Стэнли. Потому Каспбрак слегка щурится и пытается понять истинный смысл произнесенных другом слов, как вдруг упускает тот момент, когда Ричи хватает его за руку и без всяких промедлений ведет в сторону мужского туалета. Первой мыслью, что проносится в голове Эдди, будучи уже в уборной, является сомнение в отношении честно выполняемой уборщицей работы: валяющаяся неподалеку от кабинок половая тряпка и плохо вымытые зеркала бросаются в глаза первым делом, нежели уходящий обратно в сторону выхода Тозиер. Услышав характерный щелчок — звук запирающейся двери, Каспбрак чуть хмурится и наконец замечает довольно улыбающегося Ричи, крутящего в пальцах связку непонятно откуда взятых ключей. Все же уборщицу нужно уволить. — Что ты... — Черт, с самого детства, — Ричи медленно направляется к нему, параллельно снимая пальто, бросая его на кафель прямо на ходу. — С юного возраста ты всегда сбивал меня с толку своими поступками, идиотскими привычками, острым языком, что смел пререкаться со мной. — Ты - идиот? — скорее констатирует факт, нежели спрашивает доктор. — Что ты вообще несешь? Я советую тебе не выводить меня и по-хорошему открыть дверь. Я не могу играться с тобой в подобные идиотские игры, когда мой рабочий день еще не закончен. Эдди не сразу замечает, что с каждым новым шагом Тозиера в его сторону, он лично так же пятится назад, а вскоре и вовсе ощущает лопатками холодную стену. Ричи в свою очередь не заставляет себя ждать — он опускает ладонь по правую сторону от головы друга и, наклонившись ближе, выдыхает прямо в губы заведующему отделением. В этот момент Эдди невольно морщится и, не выдерживая, стонет: — Черт, ты что, пьян? Плюс ко всему опять курил? Ричи Тозиер, ты действительно неисправим! По правде говоря, Каспбрак намеревается добавить еще пару ласковых фраз, но Ричи стремительно обрывает его, прижимаясь шершавыми губами к чужим, предварительно бережно смазанным специальным бальзамом. — Ты как чертовы мамаши. Нет, как моя покойная бабушка — такой же болтливый и занудливый. — Тогда какого дьявола ты встречаешься со мной? — зло шипит Эдди, пытаясь оттолкнуть не движущегося парня. Это, напротив, лишь раззадоривает Ричи — он сильнее прижимает Каспбрака к стене и, звучно целуя его в область шеи, шепчет на ухо: — Потому, что ты чертовски горяч, Эдс. Не имея хоть капли самообладания и горстку оставшейся чести, брюнет тотчас застонал бы на все помещение, но это, черт его возьми, Ричи Тозиер, который не дождется и звука со стороны... Внезапно чужие пальцы с силой сжимают его ширинку, заставляя Эдди в тот же момент сделать первый вздох. — Прекрати... Ричи удовлетворенно улыбается. Он запускает другую руку под легкий свитер Эдди, вскоре нащупывая затвердевшие соски, прикосновение к которым заставляет издать Каспбрака еще один тихий стон. — Нет, постой, Ричи... Тозиер был бы не собой, если после этих слов и впрямь послушно оторвался от изучения тела темноволосого. Парень с нажимом проводит языком по плотно сжатым губам Каспбрака, вынуждая доктора все же сдаться под его мощным натиском — натиском давнего приятеля, ставшего в какой-то момент их многолетней дружбы любовником. Ричи имитирует фрикции, толкаясь куда-то в область бедра Эдди. Однако, спустя некоторое время, он не выдерживает: жадно сминая чужие губы, Тозиер подхватывает парня за ноги и уже толкается прямо в еще не расстегнутую ширинку доктора, с каждым новым движением вжимая мужское тело все сильнее и сильнее в стену. Эдди беспомощно хватается руками за плечи парня и, теряя контакт — прикосновение губ Тозиера к своим, приглушенно стонет, что получается у него настолько развратно, отчего Ричи невольно замирает. Каспбрак предпочел бы не встречаться с ним взглядом вплоть до самого конца происходящей близости, до того момента, как они покинут этот чертов мужской туалет, но, кажется, у Ричи свои планы — он медленно поднимает голову и, заглядывая в темные глаза напротив, неожиданно ласково целует Эдди. Мягко, осторожно, словно боясь сделать ему больно — Тозиер отрывается от сладких уст лишь затем, чтобы после оставить легкие касания в области уголков губ, скул, на кончике носа. Эдди, не привыкший к подобным проявлениям нежности, вскидывает брови домиком и, встречаясь взглядом с Ричи, словно интересующимся реакцией любовника, кусает губы, а затем, обнимая Тозиера крепче, прижимается к его шее. — Как же я тебя ненавижу, — еле слышно шепчет он, пытаясь скрыть мимолетное чувство, явно отражающееся в его глазах, выражении лица. Но Ричи все понимает. Он расслабленно выдыхает и, целуя Каспбрака в линию челюсти, тихо протягивает: — Я тоже безумно люблю тебя.