Еще в непрочитанном

Я бегу по знакомым коридорам школы, одновременно разыскивая знакомый образ в толпе снующих туда-сюда учеников. Под ногами мешаются первоклашки, которые скоро обгонят меня в росте, а обзор закрывают учителя, спешащие в учительскую, и старшеклассники, стремящиеся успеть купить булочки в буфете. И кажется, будто все они идут в противоположную сторону, сбивая меня с ног. Но, наверное, я просто сама себя накручиваю. Подлетаю к окну, вглядываясь через него во внутренний двор школы, все так же надеясь на успех в поисках. И чем я только думала, когда отправляла это? День начался самым удачным образом. Я не проспала, даже выспалась, успела собраться в школу, прекрасно зная, что готова ко всем сегодняшним контрольным и проверочным. Родители тоже были в отличном расположении духа все утро, сестренка Кира, которая предпочитала сон, нежели семейный завтрак, спустилась в кои-то веки вовремя, отлепив Женьке пару подзатыльников со словами: «На удачу», за что сама чуть не получила от него же. Женька же, как парень совершеннолетний решил вспомнить о том, что может и сам отвезти своих сестренок в школу, избавив их от автобуса. — Я сегодня добрый, — оправдал свой поступок Женя. — Конечно. Видела я с какой довольной рожей ты сегодня возвращался от Леночки под утро, — язвительно добавила Кира, выудив наушники из ушей. — Ооо! — протянула я, посмеиваясь вместе с Кирой над братом. Стоило говорить, что я хотела, чтоб каждое утро было таким? Женя, оставив нас у самых ворот школы, пожелал нам удачи, в частности Кире с подготовкой к приближающимся ОГЭ, и умотал на свои пары. На уроках все было прекрасно. Не зря я готовилась целую неделю к этим контрольным, прекрасно зная, что они будут в один день. Контрольных было всего три, но уроки шли подряд, так что добрая половина класса ныла. Я же была уверена в своих силах, хотя раньше была такой же, как и они. И черт знает, то ли эта удачливость, то ли эта уверенность в один момент заставили меня сделать то, о чем я думала последние месяцы. Написать Кириллу о своих чувствах. В живую я бы не решилась. Мне не хватало нашего прежнего общения. Я уже в десятом классе, он в одиннадцатом, но я прекрасно помню тот день, когда я лет пяти встретилась, по тем меркам, со взрослым мальчиком шести лет. — Кирилл. — Саша. Кирилл и Саша вскоре стали лучшим друзьями Киром и Саней. Шла в первый класс, он во второй, но это какая привилегия для первоклашки, когда с тобой общается второклассник! А если он еще и твой лучший друг, который каждый день провожал до дома, отгоняя бродячих собак, а потом выслушивал все жалобы «на такую сложную учебу в первом классе». Выслушивал, смеялся, а потом сидел и смотрел со мной мультики. Одно из лучших времен моей жизни. Шло время, мы с Кириллом росли, у меня начали появляться свои подруги, у него своя компания. Менялись интересы, принципы. Менялись мы сами, и вместе с этим мы начали отдаляться, сами того не замечая. Мы общались, но не так как прежде. И это меня огорчало. Проходит еще год и в нашей с ним жизни появляется новый персонаж — Лесечка — новенькая из его класса, о которой я узнала от него же после долгого молчания в течении всех зимних каникул. — Она моя девушка, — счастливо произнес четырнадцатилетний Кирилл, обнимая за талию девочку с ярким макияжем, больше подходящим для дискотеки, чем для учебы. И я не понимала, почему его слова больно кольнули в сердце. Я промолчала насчет этого, счастливо, но наигранно улыбнувшись, и ушла, сославшись на срочные дела. Срочные дела оказались в женском туалете в виде непонятно чем вызванных слез, где меня нашли мои одноклассницы. — Просто плохо себя чувствую, — пробормотала я, ответив на их вопрос, что же все-таки случилось. Плохо себя чувствовала я еще несколько дней, изредка выходя из комнаты, и позабыв выход из квартиры. Но одним утром, когда вся семья ушла из дома, после речи от родителей про то, что слишком уж долго у меня плохое самочувствие, и от брата с сестрой про халтуру, меня поднял с кровати настойчивый звонок в дверь. — Опять этот недоумок забыл что-то взять… Но за дверью оказался не Евгений, а припорошенный снегом Кирилл. — Разве сейчас не начался первый урок? — не зная что еще сказать при виде него, промолвила я. — Должен, — ответил парень, беспардонно проходя в квартиру и задев холодной курткой меня. — И что ты тогда здесь делаешь? Он поворачивается ко мне, повесив куртку на крючок. — То же, что и ты — прогуливаю. Смятение сменяет возмущение, и я начинаю злится на моего некогда лучшего друга. — Я не прогуливаю. Я плохо себя чувствую и сижу дома, в то время как ты приперся ко мне домой, — с некой агрессией произнесла я. — Раньше ты была не против, когда я приходил к тебе … — ошарашенно произнес парень, от чего я вмиг почувствовала себя виноватой и решила скрыться в кухне. Но он последовал за мной. — Просто предупреждать надо, — пробубнила я, поставив кипятиться чайник. В этот раз больше не было наших разговоров, лишь неловкое молчание. И лишь под конец, уже надев куртку, Кузнецов оборачивается ко мне, ошарашивая меня вопросом: — У тебя кто-то появился? — с какой-то непонятной тенью в глазах произносит Кир. — Что? — скривившись спрашиваю его, даже не зная, чем он думает. — Мы стали меньше общаться, — он только заметил? — Начала прогуливать. Я словно не узнаю тебя. Мне стало обидно. Ужасно обидно из-за того, что, черт возьми, он думает, что, видимо, дело только во мне. А не в том, что ему уже надо перестать общаться с малолеткой, как один раз заявил его друг Слава, отведя меня в сторонку. Он еще свое получил и от Кирилла, и от других парней из их компании, с которыми я успела подружится. Но слова задели, и я часто вспоминала о них. А поступки Кузнецова лишь усиливали эффект. — Мне тринадцать, и о других парнях, кроме тебя в лице друга, я ничего не хочу слышать. Он ушел, так и ничего не ответив, а на следующий день я все-таки пошла в школу. Отношения стали более натянутыми, пропасть между нами становилась все больше и больше, пока на весеннем балу ко мне не начал приставать наглый одноклассник. И в последний момент, прежде чем он меня поцеловал, отобрав тем самым первый поцелуй, паренек отлетает от меня на добрых три метра под злой взгляд Кирилла и от его же рук. Это был первый раз за долгое время, когда он проводил меня домой под бормотание о том, что стоило меня оставить одну, как неприятности сразу находят меня. И я — дура, но была по-настоящему счастлива в тот момент. Последующие дни он следил за мной в школе, что не могло мне не нравится, пока около него вилась все та же Лесечка, часто прожигавшая меня взглядом. А что я? А я кажется начала понимать, что именно во мне изменилось. И вот я уже в десятом, он в одиннадцатом, а наше общение все еще возвращается на круги своя. Но только вот один момент — я не хотела возвращаться в то же русло. И я решила приступить к решительным действиям в этот самый удачливый день. Не долго думая, настрочила небольшое сообщение ему в социальной сети, и быстро пробежавшись по тексту, проверяя на наличие ошибок, отправила ему. Я перестала любить тебя, как друга. Ты уже давно больше, чем друг. По крайней мере, для меня. Я люблю тебя Сообщение отправилось со второй попытки, и то после того, как я прождала минуты две. И именно в тот момент, когда оно было доставлено, я поняла, какой глупый поступок совершила! У него же есть Лесечка, с которой он встречался уже четыре года, пусть и их отношения давным-давно перестали быть чем-то серьезным. Кирилл же не примет этого. И если я до этого могла быть хотя бы другом, то я не уверена, что мы после этого сможем нормально общаться. Я не смогу с ним общаться! Судорожно вспоминая, как можно удалить сообщение, начинаю кусать губы. Но понимаю, что удалить можно только с его профиля. И началась моя беготня по коридорам школы в его поисках. Всю большую перемену я искала его, оббежала всю школу, так нигде его и не заметив. Все время поглядывала в телефон проверяя, прочел он или нет. Не прочел. Можно было бы написать, что это предназначалось не ему, или то, что это розыгрыш, но за этим последуют расспросы, на которые у меня не будет ответов. А так я могу попросить у него телефон, дабы позвонить, и незаметно удалить сообщение. Надеюсь все будет так же легко, как и в моих мыслях. Уже прозвенел звонок на следующий урок, но я продолжала обреченно ходить по коридорам, все еще надеясь на удачу. Но спустя минут пять сажусь на подоконник, проверяя еще не прочитанное сообщение и устало вздыхаю, свыкаясь с мыслью, что мы не сможем теперь быть даже друзьями. Справа от окна раздается хлопок двери с лестничного пролета, и я смотрю, кто там так не любит школьное имущество. Черт! В мою сторону идет Кирилл, достав телефон. И я уже вижу, как он нажимает на значок сообщения. Я уже на дисплее своего телефона вижу, что сообщение становится прочитанным. И именно в этот момент он останавливается в паре метров от шока, явно читающегося в его глазах, так и не заметив меня. И я боялась понять этот калейдоскоп чувств и эмоций на его лице. Боялась увидеть там что-то, что даст мне понять, насколько это был глупый поступок. Но он поднимает взгляд серо-зеленных глаз и находит меня. Я боюсь даже вздохнуть. Кир сглатывает, глядя то на меня, то на мое сообщение. И начинает улыбаться. Улыбаться своей самой искренней и счастливой улыбкой, от которой появляются милые ямочки на его щеках, и от которой мое сердце совершает кульбит. Я отхожу от подоконника, и он подходит ко мне, взяв мое лицо, словно чашу, в свои ладони. — Это правда? Все еще неверяще киваю, понимая, что его реакция более, чем хорошая, и пытаясь сморгнуть слезинки в уголках глаз. — И как давно? — счастливо спрашивает Кузнецов, с таким восторгом, будто получил подарок, о котором давно мечтал. — Уже не помню. Он радостно смеется и дышит словно ему перекрывали до этого воздух. — Зато я помню. — Что помнишь? — все еще с опаской спрашиваю я. — Когда понял, что ты уже больше, чем друг. Его губы накрывают мои, и я даже всхлипываю от переполняющих меня чувств. Его губы. Такие желанные, четко очерченные губы, о прикосновении которых я мечтала уже давно. Словно, боясь меня спугнуть, он перекладывает одну руку мне на спину, второй удерживая мою голову, и прижимает меня еще ближе к себе. Медленно целует мои губы, растягивая время. Отстраняется на пару секунд, дав мне вдохнуть воздух, но потом пользуется этим, сплетаясь с моим языком в чувственном танце. Языки сплетаются. Руки ложатся на его шею, пока он приподнимает меня над полом, из-за разницы в росте. И чувства переполняют меня. Его губы на моих губах, его руки на моем теле, а мои — на его. И это лучшее чувство в мире — знать, что чувства взаимны. Воздуха уже просто напросто не хватает, и мы отстраняемся, не прерывая телесного контакта. Он еще сильнее прижимает меня к себе и утыкается носом в мои волосы, пока я вдыхаю его запах. — Никуда больше не отпущу, — произносит над моим ухом, шепотом лаская мой слух. — Больше не отдалишься от меня. Моя девочка. Моя Саня. Только моя.