Сквозь время

      Дазай помнил, как начал заниматься алхимией, смешивая множество веществ, следуя указазаниям в пергаментных свитках. Он тщетно пытался найти истинный рецепт философского камня, но даже почти сумел превратить железо в золото без него, правда губы тогда буквально инстинктивно шептали что-то. Осаму быстро понял, что не сумеет добиться всего без магии. Достать пергаменты с описанием заклинаний в период гонения на магов было сложно, но Дазая выручило огромное количество связей, благодаря которому он оказался в доме весьма странного человека, о котором одновременно знали все, но не знал никто. Он был скорее красочным образом, городской легендой, лишенной четких черт. Однако Осаму точно знал, что перед ним точно кто-то вполне реальный.       Достоевский знает безмерное множество заклинаний, может легко превратить человека в камень, железо в золото, двигать вещи одной силой мысли и совершать еще множество вещей, что недоступны простым людям. Фёдор едва ли не всю жизнь посвятил магии, он окружил свой образ тайной и избежал гонений католической церкви, принявшей его существование за миф из-за чрезмерного обилия нестыковок. О том, что Достоевский реальная личность знают немногие, которые никогда не скажут лишнего ненужным людям. Фёдор готов отдавать огромное время обучая Осаму, ведь изголодался по обществу за невероятные годы отшельничества. Конечно же, Достоевский не раскроет ни единой подробности о своей жизни, не станет вести диалоги на посторонние темы, ведь то не нужно.       Дазай старался не попасться католической церкви, стремился скрыть свою магию всеми способами, но в конечном итоге был сожжен заживо, как и полагается всем, кто колдовал. Осаму навечно запомнил то, что из-под капюшона одного из той толпы инквизиторов выглядывали черные волосы ровно до плеч. А когда случайный порыв ветра приподнял капюшон, Дазай видит его аметистовые глаза. Сомнений нет, что это Достоевский, но насколько же иронично то, что тот, кто использовал магию в своем быту и не представлял жизнь без нее, был одним из тех, кто за магию сжигал. Осаму точно не ожидал такого вот конца. Невероятная боль испытывается лишь первые пару минут, а затем нервные окончания сгорают и пропадают все ощущения.       Достоевский не может позволить себе привязаться к кому-нибудь. Он уничтожает всех близких своими же руками, дабы не позволить сожалеть о их смерти. Фёдор готов к вечной жизни без привязанностей и сожалений, ведь то необходимо. Конечно, больно, когда ты сам же сдаешь инквизиции того, кого обучал, но то необходимо. Иначе нельзя. Бог не ровня людям, он не должен питать к простым смертным, пусть и не бездарным, симпатии.

***

      Дазай точно не запомнил, сколько раз переродился, но точно знал, что каждую жизнь искал Достоевского, ведь ему необходимо расспросить бывшего учителя о множестве вещей. Время течет все же скорее быстро, хотя и есть время приспособиться к новому укладу жизни. Осаму и не вспомнит тех заклинаний, что творил давным-давно. Но зато он четко помнит лицо Достоевского, поиски которого не прекращал ни на миг. Из всех прежних навыков у Дазая осталось лишь умение нейтрализовать чужие способности. Современный мир совсем не похож на средневековье. Тут нет гонения на магию, ведь в нее даже не верят. Одно упоминание «Демона Достоевского» будоражит. Он наконец найден, после стольких веков.       Достоевский не жалеет о том, что сделал, а вернее убеждал себя в этом. Он не умер, сохранив воспоминания о событиях далеких веков. И все это время Фёдор надеялся на то, что не столкнется с одной из реинкарнаций Дазая лицом к лицу, хоть и всегда следил за ними из тени. Достоевский не хотел бы объяснять, почему тогда сдал Осаму инквизиции. Но, кажется, столкновение с ним неизбежно, как ни посмотри. Фёдор не отрицает того, что Осаму помнит, но о прошлом не говорит, не упоминает и планов на будущее.       Дазай понимает, что его открыто игнорируют, не произнося не слова о прошлом. Достоевский будто сам выстроил стену, через которую никто не может попасть к нему близко, но и сам он делает лишь то, что сам дозволяет себе. Избегает хоть какого-то физического контакта и слышать не хочет о влюбленности. Это необычно, но Осаму тщетно продолжает пытаться выяснить причину. Дазай ожидает предательства в очередной раз и конечно же не доверяет Фёдору. Но несмотря на недоверие, продолжает пытаться хотя бы обнять его, зарыться руками в черные мягкие волосы. Достоевский не позволит, будет отходить, бить по руке и не позволит себе чего-то лишнего.       Фёдор с трудом удерживает себя от желания близости с Осаму, хоть какого-нибудь нежного тактильного контакта, но это непозволительно. Это будет иметь плохой конец, ведь Достоевский не обменяет бессмертие на любовь, как бы ему того не хотелось. Это дико, неприятно, но четкие границы нельзя нарушить. Фёдор не хочет терять ни Дазая, ни бессмертие, но выбор все же придется сделать. Он останавливает свое желание обнять Осаму, коснуться его губ своими… Достоевский достаточно слышал про любовь, но точно не жаждал испытать это на себе. Фёдор вонзает Дазаю нож в сердце, ведь бог не должен испытывать любви к человеку.

***

      Их очередная встреча происходит тогда, когда космос давно освоен, а человеку доступно неимоверное количество технологий, тогда, когда люди давно наладили контакт с иными цивилизациями. Дазаю нравится это место, хоть и пришлось не раз переродиться, прежде чем удалось узреть его. Достоевский прекрасно вписался в новую среду, обходя систему не первое столетье и почти ли став владыкой Земли. Он слишком значимая персона, чтоб Осаму пустили к нему, но обходить систему умеет не только Фёдор. Они видятся в небольшой пустой комнате, полностью повинувшейся воле Достоевского. Он вовсе не изменился за прошедшее время, разве что во взгляде пропал прошлый огонь, сменившись на, кажется, усталость.       Фёдор добился того, что его почитали на земле едва ли не богом, признав его мнение о самом себе. Достоевский упустил момент, когда жизнь превратилась в одну сплошную нудную чреду событий, где уже нечего добиваться. Фёдор уже устал ждать встречи с Осаму. Он уже успел пожалеть о том, что тогда убил возлюбленного. В пустой комнате звучит лишь тихое «Извини». Достоевский, кажется, никогда до этого не извинялся искренне. Протекшие годы вовсе не изменили Дазая. Он все тот же, с тем же характером, но вот только лишенный желания умереть.       Дазай ожидал скорее «Уходи» или же «Умри», нежели того, что услышал. Годы не отразились на внешности, но сказались на характере. Осаму пришел высказать свое мнение о таком ублюдке как Достоевский, но сейчас даже забыл все, что хотел сказать. Фёдор не отводит взгляд в пол, а смотрит прямо в глаза, будто показывая, что действий своих прежних не стыдится, но находит их несколько неверными. Осаму не позволит себе сказать все, ведь Достоевский сейчас производит совершенно другое впечатление, чем раньше. Он не сохраняет личное пространство, а просто обнимает Дазая, уткнувшись в плечо. Осаму даже не жалеет, что потратил невероятно огромное время только ради подобного, а так же готов провести с Достоевским остаток вечности.

***

      Дазай перерождается и узнает, что само явленный бог уже мертв. Осаму судорожно обыскивает комнату того, с трудом пробившись туда. «Прости, что в этой жизни тебе придется искать меня вновь,» — гласит записка.