Chiaroscuro

The meeting of two personalities is like the contact of two chemical substances: if there is any reaction, both are transformed.

C.G. Jung

*** Он застает ее врасплох. Она думает, что пора бы привыкнуть — застигать всех врасплох — это его модель поведения. Он — как японская шкатулка-головоломка — не откроешь, пока не подберешь ключ. Он — как паззл, подходящие кусочки которого, она никак не может собрать воедино; понять, чего именно не хватает. Он словно сошел с картин эпохи раннего Возрождения — резкий контраст света и тени: одно накладывается на другое так, что границы реальности размываются, приобретая нечеткость; и невозможно различить, где кончается тень и начинается свет. Или наоборот. Она часто думает о том, что хотела бы нарисовать его. Но так и не решается взять в руки карандаш. Потому что боится не ухватить всю его суть. *** Это стартует с самой первой секунды — Джеймс Касл застигает ее врасплох даже не пытаясь (как Эмили поймет гораздо позже) этого делать. У него высокие скулы, будто выточенные резцом, волевой подбородок и неожиданно низкий, бархатный голос, от которого у нее внутри что-то мелко подрагивает, туго натягиваясь, а затем резко обрывается. Он целует ее руку здороваясь: ее прошибает током. Ей хочется убить его за первую же попытку флирта, но от его слишком внимательного взгляда, когда он клонит голову вбок, прищурившись, у Эмили перехватывает дыхание. Она не может понять, почему ей становится так страшно при взгляде на него. Но это не отменяет очевидного факта — ей страшно. Как и не отменяет факта второго — она не может не смотреть на него. Джеймс галантно открывает перед ней дверь внедорожника, шутливо приглашая ее на первое место преступления в новой команде. Эмили игнорирует его приглашение; целенаправленно садится сзади. Он удерживает дверь за ручку, когда она пытается ее захлопнуть. Торн сжимает челюсти, стараясь не скрипеть зубами от ярости. Касл игриво изгибает бровь. Опять клонит голову вбок, прищуриваясь. Расплывается в широкой ухмылке — у нее внутри что-то скручивается морским узлом; что-то снова слишком похожее на страх. Он достает солнечные очки из внутреннего кармана пиджака. Аккуратно надевает их, другой рукой продолжая удерживать дверь машины открытой. И вновь смотрит на нее: уже исподволь, скрываясь за темными линзами очков, перед тем, как все же отпустить дверную ручку. Эмили захлопывает дверь слишком сильно, пугаясь собственной реакции. Джеймс, напротив, остается спокоен, даже не вздрагивает: лишь усмехается, пристегиваясь, но не спеша заводить двигатель — Эйдан и Кристина все еще задерживаются. Эмили утыкается в папку с материалами дела и клянется себе, что больше ни за что на него не взглянет. Сдержать обещание не получается. *** Он действует ей на нервы весь день. Торн бросает тоскливые взгляды на пистолет в своей кобуре, раздумывая: пристрелить его или нет. Он ведет себя слишком легкомысленно, но смотрит слишком серьезно. Он бросается едкими шутками, выкидывая фантастические предположения по поводу расследования, но его губы остаются сжатыми в тонкую линию. Он не снимает очков даже если смотрит прямо в глаза, предпочитая глядеть из-под кромки линз, слегка комично приподняв брови. Торн думает о том, что будет, если она воспользуется очками, чтобы перерезать ему глотку. Джеймс усмехается, будто прочитав ее мысли. Она вновь напоминает себе, что не должна смотреть на него. У нее снова не получается. *** Они стоят рядом на наружной парковке Академии ФБР в Квантико. Уже поздно; ее знобит, но Эмили не подает вида. Джеймс крутит дужки очков в пальцах и смотрит на нее, растянув губы в прощальной улыбке. — Что же, — он протягивает ладонь для рукопожатия. От физического контакта ее вновь бьет током; она пытается сдержать дрожь. — С назначением в отдел, агент Торн. Надеюсь, мы вас не спугнули. Он кривит уголок рта в ироничной усмешке; она ловит себя на мысли, что его улыбка впервые не раздражает. — Меня не так легко напугать, агент Касл. Джеймс насмешливо приподнимает бровь. Луч ближайшего фонарного столба рассекает его лицо напополам в резкой игре света и тени. Эмили сглатывает, чувствуя, как горло набивается мелким стеклом. — Рад это слышать. В таком случае, увидимся завтра. Он касается губами ее лба в исключительно прощальном жесте. Уходит не оглядываясь. Эмили завороженно смотрит ему вслед, чувствуя себя так, будто он поцеловал ее в губы. Она так и не засыпает той ночью — пьет кофе, гипнотизируя взглядом стену. И даже мысли о мести не приносят успокоения. Она снова думает, что хочет его нарисовать. Но лишь нервно крутит в руках грифельный карандаш, пачкая подушечки пальцев и глядя на то, как за окнами ее гостиничного номера робко занимается рассвет. *** С тех пор, они оба входят в некую закономерность. Джеймс по-прежнему застигает ее врасплох. Эмили по-прежнему ловит себя на том, что подолгу смотрит на него. Он делает вид, что не замечает ее взглядов. А если и замечает, то перечеркивает все легковесным флиртом, заставляя ее беситься от его глупости. Или от своей собственной — она уже не уверена. Ей по-прежнему хочется нарисовать его. Она по-прежнему не решается. Она рисует наброски: шрам со следами хирургических стежков, виски с серебряными линиями седины, насмешливо вздернутую бровь. Она рисует взгляд, перманентно скрытый за темными линзами, но от этого не менее пристальный, не менее опасный; рисует очертания татуировки на запястье — эмблему Корпуса морской пехоты. Но она не рисует его лицо — потому что так до сих пор и не разгадала его суть. Ей интересно, настолько ли он несерьезен, каким хочет казаться. Ей интересно, почему он иногда говорит слишком поэтично для федерального агента. Ей интересно, почему все члены команды, начиная от Джека Хотчнера, их начальника и заканчивая Кристиной Бреннан, называют его братом, имея в виду нечто большее, чем привычное значение этого слова. Касл — действительно одна сплошная головоломка; об этом даже его фамилия намекает. Торн кажется, что она сойдет с ума прежде, чем сумеет разгадать его. Ей кажется пройдёт вечность, прежде чем она решится нарисовать его.