Your Destiny.

Мэдди стискивает пальцы, так сильно, что кажется, будто ногти прорвут кожу на её руках, но это не имеет значения, не сегодня. Быть может она не там, не на сцене рядом с сестрой, но она чувствует её каждой клеточкой своего тела. Расстояние? Не имеет значения, если вы близнецы. Точнее, если вы близнецы Руни. Направленный луч прожектора целиком освещает лестницу, Лив гордо выпрямляет голову, смотрит прямо в камеру с вызовом в зелёных глазах. Обычно актёрам запрещается смотреть в объектив на съёмках, но сегодня это наоборот поощрительное действие. Сегодня они звучат в прямом эфире, а значит, чем больше зрителей получат непрерываемый глазной контакт с исполнителями песен, тем сильнее они ощутят причастность к любимому шоу. Джемма в командном центре старается почти не дышать, краем глаза наблюдая за мониторами, которые отображают происходящее на сцене. Ну как на сцене... сама сцена появится чуть позднее. Позади Джеммы стоит Карен Руни, и главному директору «Пой Громче» хочется вскочить и обнять эту странноватую брюнетку, хотя бы за то, что она родила настолько удивительную дочь, подарившую ей не только новое голливудское шоу, но и собаку! Ох, собака у Джеммы просто... стоп, это не важно! Тем временем картинка на экранах следует за Стефани по ходу её песни и движения. Софиты ослепляют, но Лив не обращает на это внимания, продвигаясь между ними всё дальше и дальше. Она почти переходит на бег, когда вылетает из узкого коридора, напичканного камерами, на широкий простор огромного помещения с возвышающейся платформой в центре – вот она, сцена. И сегодня она полностью принадлежит Лив. – Эта ночь великолепна, – шепчет Джемма себе под нос, вытирая выступающие слёзы с глаз. – Это её судьба. – Это моя судьба, – соглашается Лив, её голос разносится по залу, среди отобранных для шоу счастливчиков. Но не взирая на обилие глаз, следящих за каждым её шагом, она всё равно видит среди толпы только одни. Те, что никогда не давали ей уйти. И даже если они не были рядом, она всё равно чувствовала, как они наблюдали за ней всё это время. Всегда. Связь близнецов очень сильна, об этом твердит каждое издание, как минимум, раз в год, а то и больше. Особенно этим любят промышлять негативные статьи, с убийствами, изнасилованиями и запугиваниями. Один близнец ощущает, происходящее с другим, но и не только ощущает. Иногда, когда связь укрепляется чем-то достаточно мощным, один может забрать чувства другого, превращая их в своих. Это сложно, это больно, поскольку чаще всего транслируется именно боль, но это возможно. Руни открыли способ передачи чужого восприятия ещё в детстве, однако так тщательно скрывали его, что ни Карен, ни Пит до сих пор не ведали ничего об этом. И, Лив надеялась, никогда не узнают. Этот факт не то, что можно так просто, мимоходом, сказать за семейным ужином в честь идеально проведённого выступления. – Эй, мам, пап, я чувствую боль Мэдди, а она мою. – ЧТО?! И вот, когда что-то происходит, Мэдди чувствует, её горло словно сжимает проволока, не дающая свободно вдохнуть воздух. Блондинка прижимает руки к шее, будто надеется, что это поможет, это как-то освободит её. В мечтах так и происходит, но в реальности её душит нечто, не имеющее ни жалости, ни сожаления, ни милосердия. Нечто, способное до основания разрушить все мечты и стремления. Девушка в свете софитов глубоко вдыхает, куда глубже, чем требуется обычно. Мэдди сразу понимает причину, разве не она мешает ей дышать сейчас? Нет, нет, нет, не сегодня! Да, Лив знала на что идёт, когда выходила на сцену. И Мэдди, конечно, могла остановить её, могла вцепиться в бледное запястье руками, стиснуть его до боли, чтобы выбить все эти глупые мысли из головы сестры, которыми она только вредит себе. Мэдди могла, Лив могла, они обе могли. Но никто из них не сделал. И если прямо сейчас не случится никакого чуда, всё это окажется напрасным. Мэдди не замечает, когда начинает плакать, только чувствует горячие слёзы на своих щеках, закусывает нижнюю губу то ли от боли, то ли чтобы перестать ныть, как девчонка. Боже, она ломала кости, даже вывихнула колено прямо перед решающей игрой, так почему же сейчас она рыдает? – Это моя судьба, – Лив продолжает петь, сквозь пелену слёз и запотевших по какой-то причине очков Мэдисон может видеть её силуэт на сцене, обрамлённый яркими огнями. Голос девушки звучит чисто и слишком прекрасно, не оставляя равнодушным никого в зале. Может, некоторые и пришли на открытый вечер шоу, чтобы написать потом в своих блогах и статьях о глупых расходах денег, может, они даже и напишут об этом, но сейчас все эти люди – обожатели, ненавистники, не принявшие ни одну из сторон – все они заворожены, с открытым ртом наблюдая за Лив. А она просто улыбается, и улыбается только ей, Мэдди абсолютно в этом уверена. И да, хоть её горло до сих пор стискивает, когда она принимает своё решение, грозя навсегда лишиться собственного голоса, боль не имеет значения. Как не имеют значения слёзы, тяжёлые вдохи и хрипы, раз за разом возникающие во время дыхания. Сегодня Лив улыбается, потому что она делает то, что любит. И только это важно.