***
К полудню почти все северные лорды приехали на прием, где официально должны были объявить о том, что Джон Сноу – еще один король Севера, преклонивший колено перед Драконами. Сандора Клигана, конечно, никто не звал в Великий Чертог, но и не выгонял. А тому просто было нечего больше делать, поэтому он и явился на это треклятое собрание, со стороны наблюдая за происходящим, а про себя проклиная зиму и всех лордов в придачу. В главном зале Винтерфелла собралось множество важных особ, от чьих решений зависела судьба Севера, а может, и всего Вестероса. Центральное место было отдано Дейенерис Таргариен и Джону Сноу. По левую руку от черноволосого мужчины сидела его рыжеволосая сестра – леди Винтерфелла. Рядом с серебряной королевой на громадном стуле, учитывая его низкий рост и высокое положение, расположился Тирион Ланнистер. Остальных Пес особо не разглядывал. Когда были отданы почести, а все речи произнесены, в толпе приглашенных поднялся ропот. Далеко не все лорды восприняли новость с воодушевлением. Драконы, конечно, производили неизгладимое впечатление даже на суровых северных мужей. Но не всем по душе было вновь кланяться южанам. Джон с жаром и пеной у рта готов был доказывать своим подданным важность принятого им решения. Но тираду брата прервал маленький калека, сидящий почти на краю стола и до этого времени не проронивший ни слова. Юноша сообщил, что часть Стены пала под натиском Короля Ночи и его дракона-вихта. Он отметил, что основная часть его армии медлительна, но с каждой минутой всё ближе к ним. Его слова звучали так, будто принадлежат не шестнадцатилетнему мальчишке, а умудренному жизнью старцу. Не верить сказанному становилось всё сложнее. Под сводами Великого Чертога вновь раздались споры, речи и увещевания. Псу же было плевать на всю эту политику – он лишь знал, что готов сражаться на стороне живых. До всего остального ему мало было дела. Официальный прием подходил к концу. Дейенерис, опечаленная известиями о погибшем драконе, уже удалилась вместе со своими приближенными. Ей и верным подданным Таргариен было выделено целое крыло замка. Лорды также стали понемногу расходиться, и Клиган мог лучше разглядеть недавно воссоединившееся семейство Старков. Хотя какого Неведомого ему все Старки? Его интересовала только одна. Пташка стала еще краше, чем он помнил ее. Перед ним была настоящая леди: изящная, высокая, статная. Медно-рыжие волосы каскадом ниспадали на ее узкие плечи, а тонкие черты лица делали похожей на статую Девы в храмах Семерых. Она казалась холодной и практически непроницаемой, лишь иногда позволяя себе не соглашаться со старшим братом по некоторым вопросам. Но Леди Винтерфелла имела полное право на это. Особенно теперь, когда Джон Сноу признал, что больше не король, а просто Лорд и Хранитель Севера. Пес был не единственным, кто обратил пристальное внимание на хозяйку замка. Карлик Ланнистер, десница Дейенерис, не торопился следовать за своей королевой и не спешил покидать Великий Чертог. Переваливаясь на своих кривых маленьких ножках, он подошел к Сансе, отвесил поклон кивком головы и что-то увлеченно начал рассказывать. Девушка учтиво улыбалась и была любезна с Тирионом. Казалось, ей весьма интересен предмет их разговора. Отчего-то Клиган напрягся, а через полминуты осознал, что слишком явно пялится на них. Пес отвел взгляд. Нельзя было так открыто и нагло глазеть на леди Старк. Пташка же будто и не замечала Пса с самого его появления в Винтерфелле. То ли она и правда плохо помнила этого обезображенного громилу, то ли помнила слишком хорошо. Возможно, он был лишним напоминаем о ее горестном прошлом в Королевской Гавани, которое хотелось забыть навсегда. Ему вспомнилось, как вчера, в день их приезда, леди Винтерфелла встречала всех прибывших, одарив усталых путников взглядом радушной хозяйки и улыбкой, которая, по сути, была только знаком вежливости, но не более того. В этом и была вся она. Взгляд Пса вскользь прошелся по всему залу и остановился. В углу, привалившись спиной к стене, стояла младшая сучка Старк. Она изучающе поглядывала на гостей и чему-то еле заметно ухмылялась. Увидев, что Клиган смотрит в ее сторону, она бесшумно приблизилась к мужчине. – Так ты всё-таки жив. И краше явно не стал, – язвительным тоном приветствовала его девчонка, зацепившись взглядом внимательных глаз за отсутствующее ухо, которое, конечно же, не отросло с их последней встречи. – Ты, я вижу, тоже, – грубо отозвался Пёс, не уточняя, на первое или второе замечание Арьи он ответил. Эта несносная пигалица только рассмеялась, продолжая изводить мужчину и испытывать его терпение: – Я слышала, что теперь ты уверовал в богов и даже присоединился к Берику и его Братству. Красный бог забрался и в твой разум, как я погляжу? – не унималась та, постучав указательным пальцем по виску. – Заткнись, малявка, – огрызнулся Пес. – Я был за Стеной и видел армию мертвецов. Этого достаточно, чтобы поверить во что угодно. Спроси своего братца-бастарда. – Не сомневайся. Я так и сделаю, – хищной улыбкой показала острые зубки Арья, и, развернувшись на пятках, удалилась вглубь Чертога, ближе к своим братьям и сестре. Когда собрание лордов было закончено, Сандор пошел в комнату, которую ему любезно выделили. Завалившись на кровать прямо в меховом плаще, он с полчаса тупо глядел в одну точку на потолке. Затем резко встал и вышел из комнаты. Замок был не таким большим, как в Королевской Гавани, и соориентироваться в нем Псу труда не составило. Он нашел ее в рабочем кабинете, ранее принадлежавшем лорду Эддарду, а до того – другим правителям Винтерфелла. – Оставьте нас, – увидев посетителя, изящно махнула Санса кастеляну замка, и тот, поклонившись леди, удалился. – Я чем-то могу помочь вам, Клиган? – любезно, но холодно спросила девушка, слегка вскидывая изящные брови. – Вас хорошо разместили? – Сойдет, – оглядевшись, ответил мужчина, а, увидев стул, придвинул его и сел напротив девушки, широко расставив ноги. – Ты больше не зовешь меня «сир»? – Вы – не сир, Клиган. Вы же сами много раз мне это говорили, – спокойным тоном резонно заметила Старк. – Хах! Я знал, что ты со всем справишься. Хотя было время, когда я думал, что Ланнистеры сожрут тебя, Пташка. Она слегка поморщилась, услышав то ли про ненавистное семейство, то ли про пташку. – Ланнистеры – не самое плохое, что со мной случалось. Но к делу это, вероятно, отношения не имеет, – с большим достоинством ответила девушка. Ее выдержке и самообладанию позавидовали бы многие. – Я видел сегодня твою сестру. Она выросла, научилась махать мечом, но, по сути, осталась прежней. А ты теперь другая. Даже такой кретин, как я, видит это, – немного хмурясь, проговорил мужчина. – Я слышал, что этот червяк Мизинец продал тебя Болтонскому ублюдку. Слышал и то, какой мразью был последний. Но они оба мертвы, а ты жива и здорова. Значит, жизнь чему-то научила тебя. Она встала и прошлась по комнате взад-вперед, заломив назад руки. На минуту повисла пауза, будто девушка думала, говорить ли вообще с гостем. Но, глубоко вздохнув, снова повернулась и взглянула Псу в лицо нечитаемым взглядом: – Надо признать, я медленно учусь, но все же учусь. Когда Рамси разрывали на куски его же собаки, что-то во мне изменилось. Навсегда. – Она говорила серьезно, но отрешенно, словно не о ней шла речь. – Я стала тверже. И недавняя казнь лорда Бейлиша позволила мне переступить еще одну грань в душе. Это тоже сделало меня на толику сильнее, чем раньше. Шаг за шагом, я учусь играть. Я знаю, что без дара Брана и упрямства Арьи, возможно, ничего бы не получилось, и Мизинец мог бы отвертеться в очередной раз. Знаю, что я сама только отчасти приложила руку к возмездию. Но какая разница, если оно свершилось? Такие, как я, должны использовать все преимущества, что встречаются у них пути. Не так ли, Клиган? Он только хмыкнул в ответ. – Ты слишком много общалась с этой крысой Бейлишем. Она вновь села за стол, придвинув к себе кипу свитков: – У меня много дел. Мужчины воюют, но я должна быть уверена, что от голода за зиму никто не умрет. Если у вас все ко мне, то нам пора попрощаться, – тоном, не терпящим возражений, ответила Санса. – Как скажете, миледи, – угрюмо кивнув, согласился Сандор. «Вот дерьмо! И на что я надеялся? Тупоголовый урод, – отчитывал себя Пес, идя по коридорам замка. – А, в Пекло всё! Пойду, надерусь хорошенько». В Зимнем городке он осушил пару кружек эля. Но для такого здоровяка, как Сандор, это всего лишь капля в море. Народу в таверне было битком набито, и ему это не нравилось. Залпом опрокинув в себя третью кружку местной бурды, мужчина отправился побродить на улицу. Он не прошел и ста шагов, как ему приспичило отлить. Занимаясь своим нехитрым делом рядом с крепостными стенами, Клиган смотрел на серое небо и сгущающиеся тяжелые облака. Только он подумал, что будет снегопад, как ветер усилился, а с неба начали падать крупные колючие снежинки. Пес решил, что пора бы вернуться в свою "конуру", и побрел в сторону замка. Добравшись до комнаты, он подкинул дров в очаг, скинул верхнюю одежду и рубаху, завалившись на кровать прямо в штанах. "Нет, хорошо, конечно". Давненько он не спал в таких сносных условиях. Он закрыл глаза, но сон не шел к нему. Клиган думал о Пташке, думал о ней больше, чем ему бы хотелось. "Пекло! Ненавижу рыжих! Лучше буду представлять, как убью Григора. Глядишь, сон хороший приснится", – рассудил Пес, но тут в дверь тихонько постучали.***
Санса пришла к нему сама. Под покровом ночи, когда за стенами Винтерфелла поднялась сильная вьюга, очередная предвестница наступления армии мертвых. Он был сильно удивлен появлению ночной гостьи, но не проронил ни слова, боясь спугнуть ее словно весеннюю пичужку. Только откинул одеяло и привстал с постели. Она подошла ближе и положила свои тонкие пальчики на его здоровенную руку. Ее ладонь нежно огладила неровные жуткие шрамы на его лице. Мужчина чуть дернулся, не привыкший к такой ласке. Невесело ухмыльнувшись своим мыслям, девушка привстала на носочки и подарила Псу невесомый поцелуй. Он опешил, когда ее мягкие губы легко коснулись его шершавого обветренного рта. – Ты хоть знаешь, что творишь, Пташка? – шепотом прохрипел мужчина, одернув ее за руку. Тонкое девичье запястье, казалось, легко сломается, стоит лишь нажать чуть сильнее. – Знаю, я всё теперь знаю, – горько проговорила она. – И не называй меня так больше, – уже тверже добавила девушка. – Хорошо, Пташка, – осклабился Клиган. Она недовольно закатила глаза, но улыбнулась, в этот раз искренне. Не тратя времени на раздумья, как, собственно, и было всю его жизнь, Сандор с силой притянул Сансу к себе, требовательным поцелуем сминая ее губы. Меховой плащ девушки был скинут, а платье лежало у ее длинных стройных ног. Но когда он увидел на ее нежном теле множество застарелых рубцов и белесых шрамов, челюсти сжались с невероятной силой. Его накрыла дикая волна злобы. – Это дело рук твоего поганого муженька? – рассерженно прорычал Клиган. – Я не хочу ни говорить, ни вспоминать о том времени, – тихо, разделяя каждое слово, ответила Санса. – Прости, – насупился Пес, отведя взгляд в сторону. Теперь ему было стыдно смотреть ей в глаза. Если бы только тогда, во время битвы на Черноводной, она согласилась пойти с ним, все бы было иначе. Он бы уберег ее. "Не будь глупцом", – жестко отозвался голос здравого смысла в его голове. Все могло бы быть еще хуже. Он и так чуть не подох из-за этой Бриенны, мать ее, Тарт. Будь он с Сансой, его также могли убить или тяжело ранить. И тогда какой-нибудь выродок, вроде его же любимого братца Григора, уж точно не пожалел бы бедную глупую пташку. Его и без того неприветливое лицо стало мрачнее, чем обычно. Но поток мыслей и самобичевания прервали. Санса слегка дотронулась до мужского плеча и заглянула в темно-серые глаза воина. Сейчас взгляд ее был мягок и нежен. В нем вновь можно было увидеть ту девочку, что верит в добрые сказки и прекрасных принцев. Пес смотрел в ее небесно-синие глаза и, как никогда, был рад, что боги сохранили его никчемную жизнь. Он снова притянул ее к себе, не желая отпускать ни за что на свете. Она была пьянящей, как дорнийское вино, и сладкой, как цветочная патока. Она была слаще всех шлюх, что когда-либо делили с ним постель. По какой-то причине эта прекрасная леди дарила ему свою любовь и нежность. И Псу совсем не хотелось знать о ее мотивах. Он получил этот дар судьбы и не желал от него отказываться, какие бы причины ни побудили Сансу прийти сегодня ночью в его объятия. Он только старался быть внимательнее и нежнее, чем был обычно с продажными женщинами. Утомленная дневными делами и ласками Пса, она вскоре уснула на его плече. Что-то больно щемило в груди, когда он смотрел на нее спящую. Такую спокойную и беззащитную. Ее грудь мерно вздымалась, а сама она слегка посапывала. Он знал, что скоро отправится на битву с мертвецами. Ему было невыносимо жаль покидать ее, но даже печаль эта была сладостной. Когда он проснулся, в комнате никого не было. На мгновение Псу показалось, что это был лишь сон. Возможно, он выпил вчера больше, чем помнил. Но голова не трещала от похмелья, а была легка. Повернувшись на бок, он почувствовал ее тонкий пряный аромат, что пропитал подушку, и понял, что все было наяву.***
Днем он увидел ее. В главном зале вновь восседала холодная и непроницаемая леди Винтерфелла. От вчерашней Сансы не осталось и следа. Взгляд ее окинул присутствующих в зале и безразлично скользнул по Сандору. Так безразлично, будто он был пустым местом. Сейчас ее манера держаться напоминала Псу стервозную и расчетливую Серсею Ланнистер. «Хорошо, что Пташка изменилась. Значит, она сильнее, чем кажется. Значит, она всех нас переживет». Его обезображенное лицо искривилось в довольной ухмылке. В скором времени воины отправились на битву с Королем Ночи и его неисчислимой армией. Леди Винтерфелла осталась править Севером.