Ты мой альфа, я твой омега.

— Какой ты бледный! — Трей, самый старый и строгий омега нашего клана, изо всех сил старался завить мне волосы. — Сегодня счастливейший день твоей жизни, Ненси! Сегодня ты выполнишь своё предназначение! Трей сильно потянул волосы плойкой, отчего я жалобно охнул. — Припудрим, припудрим! — Вокруг меня беспрерывно роем носилась целая толпа связанных омег. Одни всячески пудрили, красили моё бедное лицо, другие готовили бельё и платье, третьи занимались цветами для моего букета, четвертые натирали до блеска фамильные драгоценности. Все они бесконечно что-то щебетали, пели, хихикали. Да и кто будет их винить — сегодня великий день! Великий праздник Обручения и Связи! Вот только мне праздновать совсем не хотелось. Больше хотелось выть на луну, подобно волкам, или лезть в петлю, а не сидеть в кресле перед зеркалом, отдаваясь на растерзание полусотне сумасшедших омег. — Вы только посмотрите! Куколка! — Трей хлопнул в ладоши и умилённо покачал головой. Восхищённые возгласы доносились со всех сторон. Я предстал перед публикой в полном боевом облачении. Каждый старался сжать меня, ущипнуть или просто потрогать. Я изо всех сил защищался от приставучих созданий, но все мои попытки сходили на нет. — Тихо, тихо! — Трей строго сдвинул брови, отчего его морщинистое лицо стало похоже на морду бульдога. — Тиль, твоя очередь. Комнату сразу заполнила благоговейная тишина. Сидевший до этого момента в тени Тиль медленно и грациозно поднялся со своего кресла и направился ко мне, сжимая в руках красивую деревянную шкатулку. Он сел у моих колен на махровую подушку и положил шкатулку мне на колени. Дрожащими руками я открыл её. Сердце больно сжалось, ком подступил к горлу, слёзы вот-вот готовы политься из глаз, обесценив старание моих родственников. В шкатулке лежала церемониальная маска — реликвия нашей семьи, чтимая и хранимая сотнями поколений. Как часто я рассматривал её в детстве, как мечтал я тогда примерить ее. Сделанная из тончайшего фарфора, вручную разрисованная великим мастером Раннего Возрождения, украшенная алмазной пылью и сапфировыми крапинами — она казалась мне ничем иным, как железным намордником, в который заковывают убийц в тюрьмах Беркхема. Будто поняв мои чувства, Тиль нежно пожал мне руку и улыбнулся, как улыбался только мне — нежно, ласково и грустно. — Отныне твоё лицо закрывается, — начал он тонким, слабым голосом, — твоё тело украшается и даруется в руки твоего повелителя. Так пусть он первым лицезрит всю красоту и прелесть твоего очарования. Пусть первый изопьёт удовольствие твоей невинности. Тиль осторожно надел маску мне на лицо и повязал её шёлковым платком. — Отныне ты слеп, только Господин сможет даровать тебе свет! Отныне ты мёртв, и только твой Господин дарует тебе жизнь! Да будет так, ибо я, твой родитель, твой учитель, вверяю тебя в Его светлые руки. Голос Тиля стал совсем тонким, и я знал, что он плачет, поэтому изо всех сил старался не разрыдаться сам. Остальные же радостно захлопали и затрещали. Трей достаточно грубо оттолкнул моего омега-папочку и весёлым голосом продолжил: — Да будет сегодняшняя ночь плодовитой! Да принесёт она семье Фирифе не одно альфа-пополнение. Омеги будто сошли с ума. Они заверещали, кто-то даже пустился в пляс и стал водить хоровод вокруг меня. Другие же открыли, наконец, вход в нашу залу, впуская юных свободных омег, которых не допускали на церемонию Прощания. — Послушание! — резкий громкий голос прервал всеобщее веселье, и омеги поспешно стали строиться в длинную колонну, которую возглавили я, мой папа и Трей. Когда все затихло, а разгоряченные праздником омеги склонили голову в поклоне, в зал вальяжной походкой вошел Клавдий, фаворит моего альфа-папочки. Именно ему предстояло вести меня к моему будущему мужу. Такова уж традиция. Нравится она вам или нет, вы неукоснительно следуете ей. Даже если это перечеркнет всю вашу жизнь и разрушит вашу душу, традиция — неотъемлемая сущность нашего бытия. — Ненси Агносий Тиль де Крауц, сегодня ты покинешь свой временный дом свободной омеги! Сегодня ты умрешь как сын клана Огненных! — торжественно восклицал Клавдий. — Но сегодня ты приобретешь вечный приют в доме своего Господина! Ты возродишься сыном клана Песков! Клавдий положил мою руку поверх своей, и мы, возглавив процессию, пошли вдоль зала к противоположному восточному выходу. За нами попарно шли Тиль и Трей, за ними еще двое мужей моего альфа-отца, и еще около сотни омег нашего клана. Я шел как в тумане, не замечая никого и ничего, не слыша поздравлений и пожеланий в мой адрес, не чувствуя земли под ногами. Единственный, с кем бы я сейчас хотел быть — мой омега-папочка, но и этой привилегии мы были лишены. Оставалось смиряться и преклоняться. Как бы я не хотел, свадьба состоится сегодня в час Света. Сразу после этого я покину мой дом навсегда. Но самое страшное — я никогда не увижу Тиля, единственного человека во всем мире, которому я небезразличен. Сегодня я потеряю все. Мы вошли в огромный мраморный павильон, по-царски украшенный, заполненный ярким солнечным светом. Здесь нас ждали Альфы нашего клана и гости из клана Песков. Наш приход имел особое значение, ибо праздник Связи начался, и до обручения оставались считанные минуты. Мы дошли до середины павильона, где на постаменте, как на островке, разместились главы нашего клана, в числе которых был и мой альфа-отец. Сегодня он знатно разоделся: длинный, украшенный каменьями кафтан в пол слепил глаза, а количеству драгоценностей на нем позавидовал бы любой здешний омега. Мой отец Агносий протянул ко мне руки, приветствуя, нежно улыбнулся Клавдию и искоса презрительно глянул на Тиля, отчего последний еще сильнее погрустнел и опустил глаза в пол. Бедный папочка, теперь ему совсем станет туго. Тиль — второй муж моего отца. Некогда он был его фаворитом и, говорят, имел власть даже большую, чем нынешний Клавдий, но ему не повезло дважды. В первый раз, когда родился я, омега, а не альфа, которого все так ждали, и который был так нужен. Во второй, когда у Тиля случился выкидыш, не прошедший для моего папочки безболезненно. В результате Тиль стал бесплодным, а вскоре и Агносий охладел к нему. Мой альфа-отец женился в третий, а потом четвертый раз. Статус моего родителя резко пошатнулся. Но крахом стало появление Клавдия — невысокого, толстенького паренька, который оказался на удивление плодовитым и вскоре подарил своему мужу аж четырех альф. Конечно, Клавдий обеспечил себя бессмертным статусом Отца Первых Наследников клана. Тилю же оставалось довольствоваться статусом младшего мужа и редкими встречами со своим Господином. Сегодня же я покидал родной дом, а значит, и мой омега-папа лишался последней привилегии. Ему была уготована судьба бездетного Трея — работать в качестве прислуги в клане. Но самым ужасным было то, что Тиль был против моего брака (по слухам он видел моего жениха и пришел в ужас), и он посмел открыто высказаться об этом. Какой же был скандал! После такого Тиль лишился поддержки Агносия, что могло означать только одно — скорый развод. Мне было по-настоящему страшно. Своего будущего супруга, согласно нашим традициям, я увижу лишь на церемонии обручения, когда он снимет с меня маску. До этого же момента я ничего не имею права знать о нем. И все-таки мне удалось узнать кое-что. Гарем — такая вещь, что ни одно происшествие не останется в тайне. Моего будущего супруга зовут Агней Ван Райф Фирифе — крупный политический деятель, член совета десяти кланов, глава клана Песка. Ему около 55 лет, имеет четырех мужей и восемь детей. Говорят, он заплатил за меня целое состояние. Именно поэтому согласие на брак было дано без колебаний. Я пытался глубоко дышать, но казалось, на груди у меня огромный камень, препятствующий этому. От волнения начало тошнить, и я чудом все еще находился в сознании. А вокруг был бал, пары танцевали, веселились, пели, пили и ели. Только праздник более походил не на свадьбу, а на похороны. А может так казалось только мне. К нам приблизилась делегация из четырех человек: трех альф и одного омеги. Один из них сразу привлек мое внимание. Уж слишком мерзким он мне показался. Тучный старый мужчина в неприлично яркой, богатой одежде, светлом парике и небольших очках в золотой оправе. Он мерзко улыбнулся и подмигнул мне. Мои родители обменялись приветствиями, и я понял, что этот омерзительный мужчина в расшитом кафтане и есть мой муж. Музыка стихла. Люди вокруг приготовились слушать. Великая церемония началась. Я почти не слышал слов, глаза мои застилали слезы, которые я не в силах был сдержать, сердце билось так медленно, отдаваясь болью с каждым ударом. — Пусть будущий супруг, истинный повелитель снимет Маску, явив миру своего молодого мужа! — громко объявил Агносий. Мужчина потянул ко мне свои жирные ручонки. «Вот и все!» — пронеслось у меня в голове. «Помогите мне!» Взрыв оглушил всех гостей. Едкий дым заполнил павильон, отчего гости закашляли, хватаясь за горло и сгибаясь пополам. Меня отбросило назад, а мой еще не состоявшийся муж отлетел в сторону и сильно ударился о спинку кресла. Паника охватила гостей. — Горим! — вопил какой-то совершенно молоденький омега. — Не волнуйтесь! Выход здесь, — пытался успокоить всех наш альфа, но у него это явно не получалось. А люди просто потерялись в пространстве, они кричали и безрезультатно носились по залу, натыкаясь друг на друга. Вокруг меня пробегали толпы напуганных людей, но я, как ни странно, ощутил прилив кратковременного счастья. Маска все еще была на мне. Ее не сняли, а значит — брак не состоялся. Помолвка сорвана. Меня охватила настоящая эйфория. В суматохе я оказался зажатым между креслами посреди помещения. Моя голова, как ни странно, работала на удивление четко. Я пролез между кресел на противоположную сторону подиума, спрыгнул с него и рысью побежал к стене. Мне нужно было пройти всего несколько метров до западной скрытой двери, и я спасен. И когда до победы оставалось совсем чуть-чуть, кто-то грубо схватил меня за шиворот и приложил о стену. Я вскрикнул и начал было сопротивляться, но тут же затих, почувствовав характерный стальной холод на шее. — Котенок! Помоги мне, и я не трону тебя, — хриплый голос в самое ухо, от которого по всему телу побежали мурашки. Я поднял взгляд на обладателя голоса. Им оказался высокий молодой альфа достаточно крепкого телосложения. — Выведешь меня, а я не трону тебя. Идет? — альфа подмигнул мне. Я кивнул. Мы шли быстро. Я провел его через секретную дверь вверх по коридору. Потом мы свернули в боковую комнату и оказались в сиреневой спальне. Альфа замкнул дверь и, наконец, убрал нож, слегка толкнув меня вперед. — Спасибо, котенок! — мужчина подошел к окну и попытался его открыть, но не тут-то было. Тогда он схватил массивное кресло и бросил в него. Кресло с грохотом ударилось о стекло, но не смогло оставить даже царапинки. — Вот черт! — выругался альфа и повернулся ко мне. Я стоял напротив него у закрытой двери, но даже не думал о побеге. Почему-то я был уверен, что сейчас гораздо безопаснее здесь, в сиреневой спальне, рядом с бандитом, чем в зале с несостоявшимся супругом. Дверь комнаты сотрясли тяжелые удары. Должно быть, альфы моего клана, наконец, опомнились и теперь жаждали отмщения. — Ненси, милый, с тобой все хорошо? — я услышал голос Трея. — Если с него упадет хотя бы волосок — я порву тебя на части, — орал Агносий. Бандит со злостью еще раз ударил стулом о стекло — и снова тщетно. Он был в ловушке, и я прекрасно понимал это. Нужно лишь повернуть в замке ключ, неосмотрительно оставленный бандитом, и я спасен. Но мои действия оказались неожиданностью даже для меня самого. — Нужен ключ, — подал я свой сиплый голос. Альфа удивленно уставился на меня. — Он в первом ящике тумбочки, — я указал ему рукой в нужном направлении. Бандит, не теряя времени, в один прыжок оказался в нужном месте, вывернул ящик и схватил ключ. В следующую секунду он открыл окно и вскочил на подоконник. Альфа задержался в проеме и повернулся ко мне: — Спасибо, котенок! Надеюсь, ты простишь меня за испорченный праздник? Напоследок, он искренне улыбнулся мне и исчез в оконном проеме. Я остался один в комнате, наполненной шумом и криком моих родственников. Они ломали дверь, и она вот-вот должна была слететь с петель. Я понял, что медлить нельзя. Я разбежался и что было сил впечатался в каменную стену. От сильного удара я отлетел на пол, маска рассыпалась на мелкие осколки, некоторые из них вошли мне в кожу лица. Кровь хлынула из пробитого лба и разбитого носа. Сам я заскулил от возникшей боли и сжался в комок. В это самое мгновение дверь слетела с петель, и мои родственники заполнили комнату. — Ненси, что этот урод с тобой сделал! — бросился ко мне Трей. — Ушел, паскуда! — выплюнул Грей, мощный альфа-охранник. — Эта тварь опозорила моего сына и весь мой род! — Агносий тихонько коснулся моего плеча, — о какой свадьбе может идти теперь речь — он видел твое лицо?! Я разрыдался. Так жалобно, навзрыд. Слезы потоками лились из моих глаз. Трей успокаивающе обнял меня. — Ему нужно прийти в себя и успокоиться, — тихо сказал Трей. — Он пережил настоящий шок! Омега помог мне встать, и мы поплелись в наши покои, прочь от этого места. Все жалели меня, сочувствовали, соболезновали. Но никто из них даже не имел представления о том, что мои слезы не были от горя. Мои слезы были слезами радости. Так плачут спасенные люди. Так плачут смертники, неожиданно получившие право на жизнь.