Откровение

— Откровенность за откровенность, — говорит Синдзи, когда Каору входит в комнату. С ним становится уютнее, и одиночество не так терзает удушливыми сомнениями. Каору хмыкает: — Ну давай, пробуй. Он садится рядом, опираясь спиной о спинку кровати. С его волос стекают капли, оставляя мокрые дорожки. Синдзи хочется сократить расстояние, схватить Каору за плечи с такой силой, чтобы оставить следы пальцев, и слизать всю влагу. — Почему ты позволяешь мне быть тут? — Синдзи с трудом отводит взгляд от шеи Каору. От него пахнет мылом с яблоком — запах будоражит что-то внутри, заставляя стягиваться в тугой ком желудок. — Для этого нужна причина? Синдзи не удовлетворен таким ответом. Он вообще в последние дни слишком часто думает о лежащем рядом Каору, его теле, голосе, лице. И глазах. У Каору очень красивые глаза. Синдзи старается в них не смотреть, потому что в сознании тут же встает картинка. Яркая, ослепительная, как настоящая. Синдзи представляет, как он хватает Каору за волосы, оттягивая голову назад, второй рукой вцепляется в горло, наклоняется и проводит языком по красной радужке. Черт, ну почему он опять об этом думает? В паху горит, ноет, жаждет прикосновений, и Синдзи неловко. Он меняет позу, чтобы Каору ничего не заподозрил. — Мне нужна, — тихо отвечает он. Синдзи уже не рад, что захотелось откровенности. Сидящий рядом Каору сводит с ума, и это беспокоит Синдзи больше, чем плохие оценки в школе или разочарование отца. — Может, мне просто интересно, до какого состояния ты сможешь себя довести, — Каору поворачивается к нему и улыбается. Он всегда улыбается, и эту улыбку Синдзи давно хочется искусать в кровь. — Ничего не хочешь рассказать? Синдзи краснеет, но рассказать о своих фантазиях он не может. Кажется, что Каору засмеется, скажет что-нибудь обидное, ударит и выкинет на улицу. Еще бы, Икари Синдзи мечтает переспать с Каору Нагисой. Но, черт возьми, от этой правды некуда деваться. Хочется до помутнения в глазах, до истошных воплей и адреналина в крови повалить Каору на кровать, на пол, куда угодно, содрать одежду и целовать, кусать, вылизывать. — Не уверен, — с трудом выговаривает Синдзи и отводит взгляд. В паху тяжелеет, член трется о ткань трусов, сжимающих головку. Хочется распустить ремень, расстегнуть молнию и ослабить давление. Еще лучше, если это сделает Каору своим ртом. Идеально — если возьмет член в рот на всю глубину, оближет, посасывая и даст кончить. — Откровенность, говоришь? — возвращает Каору слова Синдзи. — Ты уверен? — Д-да. Все-таки не сможет ничего рассказать. А ведь собирался в самом начале. И почему он такой трус? — Просто не получается, когда ты так пристально смотришь, — находится с ответом Синдзи. Он не может посмотреть ему в лицо, поэтому изучает комнату, которую давно запомнил до мелочей. — Вот как, — тянет Каору. У Синдзи по спине пробегает стая мурашек. Именно с такой интонацией Каору просил в душевой у него мыло. — А если я на тебя смотреть не буду, то ты мне все расскажешь? — Наверное... С каждой минутой обстановка накаляется. — Тогда я тебе расскажу свое откровение, если ты готов его услышать до конца. — От голоса Каору невольно прикрываются глаза — он шепчет в самое ухо, едва задевая нежную кожу губами. Его руки — влажные, прохладные, — обнимают. Синдзи откидывается ему на грудь и шепчет: — Готов... Кажется. Каору приподнимает его за подбородок и целует: глубоко, неторопливо, словно спрашивая разрешения. Синдзи выпутывается из его рук, разворачивается и опрокидывает Каору на пол. Нависает сверху и, сглотнув, — Каору ничуть не смущается, в его взгляде плескается откровенное желание, — наклоняется и целует. А потом сознание плывет, оставляя только инстинкты. Синдзи целует Каору, гладит везде, до чего дотягиваются руки, кусает, трется. Он чувствует каждый стон, каждое ответное движение, и хочется его продлить, запомнить. Синдзи целует шею, прикусывает, оставляя метки, теребит пальцами соски, а следом прикусывает их и зализывает. Пьянила сама мысль, что Каору ему позволяет и не отталкивает, что можно делать с ним все что угодно, что он поддается инициативе Синдзи. — Ты долго терпел, — шепчет Каору между стонов. — Очень, — Синдзи приподнимается. — Я вижу. — Каору втискивает колено между его ног и Синдзи стонет. Член упирается в живот и хочется прижаться всем телом к Каору, повернуть его спиной и вставить ему. Но это потом, сейчас Синдзи едва соображал, как лучше кончить. Он ерзает, трется о колено, выгибается. Рука опускается на его член, сжимает головку с выступившей смазкой. Каору не опускает колено, смотрит ясно, ловя каждый вздох. Синдзи смущается пристальных взглядов, но теперь он словно подстегивает закончить как можно скорее, направляет и ласкает. В голове шумит. Пальцы скользят по стволу. — Представь, что это моя рука или рот, — шепчет Каору. В следующую секунду его пальцы касаются члена и Синдзи кончает, выгибаясь. Сперма растекается по руке, оставляя липкое ощущение чего-то грязного и неприятного. Чувство удовлетворения, приятной усталости и расслабленности затапливает сознание. — Ну как? — спрашивает Каору, когда Синдзи приходит в себя. Синдзи хочется завернуться в одеяло и спать. Не хочется разговаривать с Каору и отвечать на его вопросы. Стыдно. — Не знаю... — отвечает Синдзи. — Хочешь повторить? Синдзи смотрит на Каору. Тот улыбается. Слишком откровенно и явно. — Да. — Откровенность за откровеность, — отвечает Каору и целует. — Я тоже хочу, но уже на своих условиях.