***
Он приглядывается к Стилински постепенно. Вокруг него вьется МакКолл – лучший друг и личный антидепрессант по совместительству. Хейл хотел быть бы для Стайлза таким же, но Скотт явно справляется со своей задачей куда профессиональнее: отлавливает его после уроков, помогает разобраться с накопленными за неделю проблемами, утешает между неудачными подкатами к Лидии Мартин. Дерек абсолютно уверен, что последнее – напускное. Учитывая все жадные взгляды на мокрые тела в раздевалке для лакросса, Стайлз просто не имеет права быть натуралом. Дерек об этом так и говорит – прямо в лицо своим друзьям. – Да ладно, – те с завидной синхронностью роняют подносы с едой, – Стилински? Что ты в нем нашел? Он же… он же странный! Придурки. Дерек впервые в жизни страстно хочет начистить им рожи. Сдерживается лишь потому, что рядом грациозно присаживается Эрика, и, да, уж эта девушка понимает его с полуслова. Она ласково скользит пальчиком по плечу и демонстративно хмурит бровки: – Не дуйся на них, милый. Что с дебилов взять? – Подмигивает хитро, прячет дьяволят на дне зрачка. – Намекни ему, поухаживай – и прочие сопливые прелести, они нравятся мальчикам вроде него. Будь настойчив, и определенно добьешься своего. Я же вон хотела черный член – я его получила. Смеясь, Эрика качающейся походкой уплывает искать Бойда, и Хейлу впервые плохо от столь откровенных подробностей.***
– Серьезно, Дерек? Это – парень, в которого ты влюблен? Они разминаются на футбольном поле, где мелочь бегает по дуге вот уже третий круг, и Дерек не сводит с перваков глаз. Скотт справляется неплохо, в нем видна выдержка настоящего спортсмена, а вот Стайлзу завидовать не стоит. Он задыхается через шаг, корчит рожи и сутулится, долго выдыхая через рот. И, твою мать, это зрелище не должно притягивать. – К сожалению, – Стилински валится на траву по тренерскому жесту, но вовремя оказывается подхвачен МакКоллом. Виснет на его руках выжатой тряпкой и рассеянно оглядывается вокруг. – Да. И не то чтобы Дерек действительно об этом жалеет – он скорее увлечен сейчас рассматриванием стройных ног и худощавой спины. В сознании тут же всплывают воспоминания о горстях точек-родинок, спрятавшихся у кромки волос и по рукам, и Хейл ловит себя на мысли о том, что совсем не прочь увидеть эту спину без мешковатой толстовки. Совершенно не прочь. – Чувак, ты что, залип? – Ржет сосед по комнате, Билли, и да, Хейл в мгновении от того, чтобы пересчитать ему зубы. – Не пялься так откровенно! – Да уж, Дерек, ты и вправду влюбился по уши, раз кроме этого мальчонки не замечаешь ничего вокруг! – Поддакивает его товарищ и улыбается неожиданно тепло. – Но тогда почему ты еще здесь? Не думаешь сделать первый шаг? – Вряд ли он его оценит, – бурчит Дерек и думает о Лидии, ее нежных ладонях и рыжих локонах. Чем он хуже нее?***
Хейл решает признаться три недели спустя, после случая в баре. Да, он просто зашел туда выпить – после тяжелой контрольной по физике и чтобы отвлечься от нелепых мыслей, – а там опять Стайлз. Забился со своей компанией в дальний угол и сидит, хохочет заливисто. Дерек скользит по нему взглядом и устало констатирует нелепый факт: он даже не успел заметить, когда именно Стилински в его жизни стало настолько много. Он ведь – черт – везде: выныривает из-за поворота на переменах, чтобы столкнуться нос к носу, цепляется ногами на тренировках, смущенно улыбается при встрече в городе. Замещает собой воздух. Хейл тянется за бутылкой и угрюмо молчит. Он – доминант, как выразилась однажды Эрика, ему не по вкусу такие игры. – Надо с этим кончать, – выдыхает себе в кулак, давясь светлым пивом, что мигом встало поперек глотки. Потому что даже отсюда, сквозь плотную людскую толпу, он слышит его запах. Нотки цитрусовых, кофе – крепкий, немолотый – и чуть-чуть хвои. Безумный, сводящий с ума аромат. Дерек клянется себе, что это ненормально, что это, должно быть, почудилось, показалось – он устал, вымотался, сдал из-за гребанных тестов. Он физически не может почувствовать Стайлза через волну конечностей и тысячи радостных лиц. Но он чувствует. И это пугает. Дерек сбегает, так и не допив третью бутылку, а уже в своей комнате разбирает ситуацию по полочкам. И дополняет свою карту «болезни» парочкой новых диагнозов: трясущимися руками и трепетным чувством где-то посреди грудины. Наверное, это регресс и он больше не может терпеть.***
– Стайлз? Дерек стучится к нему далеко за полночь. Он точно знает, что Скотта нет в общаге – Хейл видел МакКолла в шикарной машине его подружки из окна. И, вот честно, ему бы не стоило так рьяно засасывать ее – учитывая профессию папаши-Арджента, это может быть опасно для обоих страстных влюбленных. – Стайлз? Дерек мнется с ноги на ногу, и, должно быть, обычные признания в любви не вызывают сосущего ощущения под ложечкой, но с Хейлом последнее время явно что-то не так, и можно простить себе эту слабость. – Да? Когда Стилински открывает дверь – заспанный, помятый и бесконечно милый в затертой футболке с коронной фразой из «Звездных Войн» – Дерек прощает себе все. И бессонные ночи, и скрипение зубами при виде Лидии, и глупую ревность. Потому что Стайлз его узнает: – Дерек? О мой бог, Дерек Хейл! Ты, конечно, прекрасен, горяч и все такое, но почему так поздно?! Ты вообще видел, сколько уже на часах? Я разве не могу поспать нормально хотя бы перед экзаменом, а?.. Дерек вжимается в него всем телом перед очередной бессмысленной фразой и толкает в недра комнаты. Хлопает за собой деревянной створкой чисто на ощупь и распластывает несопротивляющегося Стилински по стене. Рвано берет дыхание, пока Стайлз таращится на него оленьими глазами и сорванно цедит: – Неужели?.. И цепляется снова – пальцами, укусами-поцелуями, всем, чем только может. А потом пропадает в первом же тихом стоне, согласном «да» и скрипнувшем тоскливо матрасе.***
Через несколько суток – примерно во вторник, около пяти часов – Дерек переносит свои вещи в комнату Стайлза. У того как раз освободилось место: Скотт съехал к Эллисон, чей отец отреагировал немного не в том ключе, в котором они ожидали. Крайне удачно. Стайлз встречает его на пороге поцелуем в небритую щеку и крошечными касаниями пальцев по предплечью. – Думаю, мы можем сдвинуть кровати, а, Дерек? Хейл – привыкший просчитывать все поступки, не терпящий любого вторжения в личное пространство – согласно кивает. Для него это решение лишено сумбура. Кажется, он идет на поправку.