Твой чёртик

«Западная школа «Святого Квиджо» ничем примечательным не отличалась от других закрытых частных школ. Ребята были до ушей заняты учебой, звонко смеялись на переменках и туда-сюда сновали в своей интересной форме. Было лишь несколько факторов, заставляющих посмотреть на учеников закрытой школы с интересом: учеников здесь было невероятно много и они были странными. Сами по себе. Кто-то колдовал, кто-то добывал свет из тьмы, кто-то разжигал пламя в воздухе, а кто-то, поджав свой пушистый хвост, сидел на заборе и читал увлекательную книжку. Ученики тут были разные. Ведьмы, колдуны, маги, вампиры, оборотни, кицунэ, бакенеко, феи, тролли, банши и все-все, кого только перечисляли мифологии разных народов. Несмотря на то, что «Западная школа «Святого Квиджо» находилась в довольно живописном месте: между отвесными скалами, и бурным ручьём, — слава о ней тянулась не лестная. Как говорил знаменитый выпускник Школы Мистических Искусств, президент совета безопасности одной не малоизвестной страны: «Я совершенно не понимаю, чему именно учат в «Западной школе «Святого Квиджо». И никому не дано этого понять. Мне кажется, это место было создано специально, чтобы подростки вроде меня десятью годами младше, могли коротать время своего взросления в приятной компании и подальше от простого человека. Но, при всём этом, я безгранично рад, что мне довелось провести свою молодость в стенах этой злосчастной школы». Этого мнения придерживались и современные студенты, поток которых не иссякал, а программа обучения от года к году становилась только сложнее. Дети всё равно находили время, чтобы развлекаться, а нудные книжки по «Введению в мир человека» и «Теории и практики обращения в человека» бесхозно продолжали пылиться в библиотеках. Учиться было скучно и нудно хотя бы потому, что почти все эти мистические существа, собранные в одной школе на ближайшие десять лет, до своих полных восьми лет, раньше бок о бок жили с людьми и знают о своих соседях побольше профессора Карона. Этот старый дядечка, с потрясывающимися руками и непередаваемым страхом в глазах, до жути пугался, когда его ученики начинали рассказывать о людях и их повадках, да ещё и преподносить всё это так, словно нет ничего лучше, чем человек. Но Карсон-то уже давным-давно для себя решил, что опаснее человека нет существа на планете и его уже не переубедить. — Софи! — взвизгнула молоденькая ведьмочка на ухо другой школьнице, и Софи дёрнулась, норовя упасть с забора. — Мы с девочками задумали поколдовать этой ночью. Ты как, с нами? Зеленоглазая ученица с яркой внешностью соседской девчонки и пурпурными волосами до копчика непонимающе посмотрела на ведьму, а затем поморщилась. — Хёён, — устало протянула Софи, — ты же знаешь, от меня толка никакого нет, когда дело касается колдовства. Я по части чтения книг, сопения в углу и собирания душ воинов. Остальное меня не привлекает. Софи нравоучительно вскинула одну бровь вверх, напоминая миленькой ведьмочке о своём происхождении, и вернула острый взгляд в книгу про эпохальные сражения. Валькирии в последние десятилетия страшно грустили. Воин не было, а те, что и случались, время от времени, не приносили прежнего возвышенного удовольствия. Настоящих героев в людском мире почти не осталось. Вот и оставалось Валькириям читать книжки о храбрых воинах, и мечтать хоть об одном таком. — Ну Софи, мы хотим позвать, — Хёён заговорщически оглянулась и незаконно близко пододвинулась к уху подружки, — чёртика. — Сдурели! — ахнула пурпурная девчонка и звонко хлопнула книжкой. — Нет, — протянула ведьма, и её красивые белыё щёчки тронул лёгкий румянец. — Лаллок уже нашла подходящее заклинание, а Аврелианна обещала припасти что-нибудь с ужина! Софи озадачено посмотрела на яркое полуденное солнце. В Школе Мистических Искусств было строго настрого связываться с демонами и их пособниками. Эта нечисть была особняком, этакой элитой, к которой запрещалось приближаться школьникам. В прочем, то же самое касалось представителей верхней канцелярии Детей в Школе Мистических Искусств учили, будто верхнего и нижнего мира не существует. Все равны и все на земле подобны. Но общаться с ангелами и демонами было нельзя. Взрослые тоже старались держаться подальше от вечных соперников, но это лишь школьная выправка. Те дети, что взрослели на домашнем обучении, обожали коротать время в компании чертей или ангелов, находя их интересными и лучшими собеседниками. Валькирии болезненнее всех переживали эти запреты в ШМИ. Они-то знали, что Один есть, и он там, наверху, в своём эпическом раю. Так как им была вообще возможно притворяться, будто нет ни рая, ни ада? Вот и Софи, самая послушная ученица «Западной школы «Святого Квиджо», уже знакомая с раем, и даже видевшая издали самого Одина, только в раннем детстве, всегда мечтала увидеть настоящего чёрта. Демона, ну, или на худой конец, беса. Поэтому заманчивое предложение милашки Хёён как-то невероятно клокотало в груди юной валькирии. — Где? — хмурый взгляд Софи тяжело упал на прищурившуюся Хёён. — В нашей комнате. Сразу после отбоя. Софи зажмурилась. Если мать узнает об этом, её душу сестра лично отдаст Одину на суд. — Договорились! — Софи щурится, прячет книжку за поясом коротенькой юбки и спрыгивает с забора. — У вас, после отбоя! Софи и Хёён пожимают руки, синхронно щурятся, и не сводят пристального взгляда друг с друга, точно закрепляя договор. Если о задуманном, хоть кто-то узнает, девочек тут же исключат и отправят домой. С позором. На верную смерть. Софи дёргалась весь день от предвкушения запретного. И этим привлекала к себе лишнее внимание. Валькирии обычно не такие. Они безэмоциональные наблюдательницы происходящего вокруг. Их призвание — ждать войны и вести душу в рай. Но никак не ожидать своей кончины. А Софи выглядела именно так, будто её вот-вот заколют. — Эй, избирающая, ждёшь Одина? — рядом упал Минсок, мальчик-бакенеко. — Не твоего ума дело, кот, проваливай, пока твои блохи всё ещё при тебе! — огрызнулась Софи, желая, чтобы друг обиделся и пропал, хотя бы до завтра. — Софи, не будь колючкой. Весь мир знает, что ты добряшка, каких не сыскать! — мальчик широко улыбнулся, и сердце валькирии сжалось от сказанных ею слов. Минсок не заслуживает этого. — Этим ты и славишься. Самая лучшая валькирия. Парень потрепал девушку по волосам и улыбнулся ещё шире. — Что вы опять задумали? — неожиданно став серьёзным, спросил бакенеко, и Софи, разомлевшая от глупой привычки друга, испуганно уставилась на него. — Ничего, — заикалась пурпурная девочка, отводя зелёные глаза подальше. — Сегодня конец месяца, полнолуние, в добавок воскресенье. Думаешь, я не знаю, что это достаточно сильное время? Так выкладывай, что задумали, где вас искать и как спасать? Глаза Софи засветились, а лицо мило зарумянилось. Они все вместе дружили ровно с того момента, как переступили порог закрытой школы. То есть уже добрых девять с половиной лет. Немножко дикая компания состоящая из всевозможных видов мифических существ: ведьма, валькирия, бакенеко, бааван ши, симург, тролль, и целый дракон. Они точно создали своё сообщество, где ютились уникальные детишки и никого к себе не пускали больше. От этой компании всегда было много шума. Но девочки выделялись особым рвением подвести под сомнение целесообразность законов школы. То они доказывали, что ночные прогулки по школьному забору ничуть не опасны, то устраивали забастовки нововведениям в школьную программу, то вызывали кого-нибудь. И всякий раз, прикрывать и спасать приходилось мальчикам. Компания Хёён, Лаллок, Аврелианны и Софи один раз так заигралась с заклинаниями, что Минсоку, Кёнсу и Брайсу пришлось вытаскивать подружек из Тёмного леса посреди ночи перед сложным экзаменом. И это сейчас казалось Минсоку самым простым, что могло случиться. Потому что сегодня девочки удумали сотворить невиданное. — Сама не знаю, Мини Мин! — Софи лучезарно улыбнулась, сверкая завораживающими глазами, и протянула белые ручки к другу, но тот, приученный к таким чарам, легко увернулся. Будь на его месте любой другой мальчишка, давно бы уже с ума сошёл от Софи. — Ты забываешься! — напомнил Ким, и валькирия поджала губы. — Ну, так что? — Я, правда, ничего не знаю. Хёён — партизан! — Да, Хёён та ещё штучка, — бакенеко мечтательно задумался, а Софи скривилась. Почему чары блондинистой ведьмы на него действуют, а она, как бы ни старалась, зачаровать друга не может, чтобы не лез. — Она заставила Брайса кудахтать целый час, пока они с Аврелианной удирали от него. — Тебя, видимо тоже, — пробубнила валькирия, и встала со скамейки. Ей сегодня дадут побыть наедине со своими мыслями или нет? А мысли у пурпурной девочки были достаточно глубокие. И всё дело в том, что Софи не посчастливилось, и она не так давно влюбилась в соседского мальчика по имени Питер. Это произошло прошлым летом, во время каникул, когда Софи, забравшись на высокое дерево, ненамеренно принялась рассматривать окна соседского дома. Тогда-то она и узнала, что невысоким деревянным забором живёт красивый мальчик, одного с ней возраста, который любит играть на гитаре, читать разные книжки и у него есть девушка. Вот последнее прямо убило юную валькирию. А ещё и то, что мама строго-настрого запретила дочке привораживать мальчика. И вот теперь, укутанная в свои наивные мечты о соседе, что остался на другом конце света, Софи с головой упала в общество подросших друзей. И с чего они вообще все взяли, что с этого года положено всем встречаться и влюбляться? Кто распространил эту информацию в массы? Почему её эти трепещущие чувства коснулись именно так обжигающе больно? А ведь ещё никому и не расскажешь, что сердце быстрее бьётся из-за человеческого отпрыска. Вот и Минсок голову потерял от Хёён. Сладкая парочка! Софи взобралась на высокий забор и поправила короткую юбочку. Отсюда открывался прекрасный вид на воркующих подружку и друга. И Хёён эта, так хвостом мастерски виляет, что Минсок от подружки отлепиться не может. Валькирия фыркнула, сложив руки на груди и переводя взгляд в другую сторону. А там рыжеволосая Аврелианна обнималась с одноклассником. Он, правда, в компанию не входил, но бы не против, что его девушка так дружно общалась с тремя мальчишками. В прочем, чего ему, высокому и мускулистому оборотню переживать? Софи закатила глаза, и чуть было не перекинулась через забор. Ну и чего все такие влюблённые. Одна только Лаллок не обременена этими погаными чувствами. Но ей-то чего волноваться. На родине её ждёт такой же противно заумный жених, предназначенный подружке с рождения! Пурпурная девочка глянула на наручные часы — до отбоя всё ещё оставалось семь часов, а она уже придумала, что спросит у чёртика. В открытое настежь окно задувал ночной ветер, норовя задуть единственную свечку, освещающую небольшую комнату Хёён и Аврелианны. Девочки, сидевшие вокруг воскового светила внимательно следили за подрагивающейся иглой, указывающей на, красиво выведенные во время вечерних занятий, латинские буквы. — Чёртик, — хихикала Лаллок, — ты точно не врёшь? «Нет» — Может, ты шутишь? — подмигнула подружкам Аврелианна. «Иногда» Иголочка поворачивалась то медленно, то быстро, то вообще замирала. И девочкам, которые позабыли уже о запретах, просто было интересно общаться с возможным существом тёмного мира. Они задавали глупые вопросы, спрашивали о мечтах, и были приятно удивлены, что чёртик отвечал так сладко и красиво. — Тогда, — Лаллок задумалась, когда очередь дошла до неё. — Мой муж будет красивым? «Да» — А он будет меня любить? «Да» Лаллок звонко рассмеялась, прикрывая алые губки бледной ладошкой, и зорко глянула на подружек. — Ага, моим мужем будет Рух, а эта гордая пицца, кроме слонов никого не любит! Тема грядущей свадьбы вообще-то всегда веселила Лаллок. Ей, кажется, всё никак не верилось, что вот-вот и она станет женой какого-то великого Руха. А свадьба, между тем, надвигалась всё быстрее и быстрее. Стоит Лаллок закончить школу, как её тут же приведут под венец, и она станет матерью всех птиц. Но эта шутка пришлась по душе всем подружками и они задорно хохотали на всю комнату, не страшась, что дежурный учитель может зайти к ним, дабы навести порядок. — Ладно, ладно, — Аврелианна поправила свою длинную медную косу и замахала руками. — Теперь моя очередь. Чёртик, а чёртик, — бааван ши включила своё прирождённое обаяние, — а мой Жан Гренье любит меня? «Любит» — Я выйду за него замуж? «Да» — Ого! — хором воскликнули девочки, отодвигаясь от свечи и иголки. — У нас будут дети? «Будут» — Сколько? «Трое» — Жесть какая! — хохотнула Хёён. — маленькие щенятки? «Двое щенят» — А один бааван ши? «Да» — Когда мы поженимся? — Аврелианна потирала свои ножки в предвкушении грядущих лестных ответов. «2019» — Через три года, как окончим школу, — толкнула подружку в бок Лаллок. — И что, чёртик, у меня больше никого-никого не будет? «Будет» — Кто? — пробасила бааван ши. «Луи, Чонхён, Адам» — Не много ли? — недовольно пробасила Софи, и все девочки разом оглянулись на подружку. — Твоя очередь! — воскликнула Хёён, и широко улыбнулась. — Мой сосед кого любит? — не задумываясь спросила валькирия то, что хотела узнать ещё с обеда. «Софи» Иголочка замерла, и сердце Софи нежно сжалось. Неужели той пары вечеров хватило мальчику, чтобы влюбиться в девочку? «ю» — добавился иголка, и валькирия неприятно сморщилась. — Глупый чёртик! Ты же всё врёшь! «Нет» — Я нагадалась, — сложив руки на груди заявила Софи, и девочки с тоской посмотрели на подругу. Прекращать гадание не хотелось, к тому же, чёртик неплохо так развлекал перед сном. Но сразу после заявления валькирии о её нежелании, за дверью послышались тяжёлые шаги профессора Сааб. — Что делать? — пискнула Хёён. — Прятаться! — зашипела Лаллок и схватила зеркало, на котором гадали. — Глупый чёртик, — прошипела ещё раз Софи и задула свечку, тут же закатываясь под кровать Хёён. Лаллок с зеркалом закатилась под кровать Аврелианны, а хозяйки комнаты залезли под свои одеяла, и тут же распахнулась дверь, впуская тонкую полоску света из коридора. Профессор Сааб, пожилая женщина прекрасной наружности, внимательно осмотрела комнату и спящих, пропуская болтающуюся, точно маятник, иголку в воздухе. Не заметив ничего интересного, она что-то пробубнила себе под нос, и плотно притворила дверь. — И когда в комнатах установят замки? — хрипела Софи, вылезая из-под кровати Хёён. — Не положено, — так же хрипела Лаллок, а подружки в кроватях хихикали в одеяла. — Всё, закругляемся. Я хочу спать! Валькирия схватила иголку из воздуха, глубоко прокалывая ладонь, но не подавая вида, и окончательно поднялась на ноги. Стройные ножки, стрелами устремляющиеся в пол из шорт, давали повод задуматься, а валькирия ли Софи вообще? Слишком уж она была утончённой и стройной. Не та валькирия, что себе все представляют. Ни грамма лишнего веса, ни грамма мускулатуры. — Идите уже, — хохотала Хёён, когда Лаллок забавно отряхивалась от пыли, зажав между коленей своё зеркало. — Но Софи, — затормозив подруг на пороге, ведьма села в кровати. — Завтра ты обязательно расскажешь о своём соседе! — Он же человек, да? — мечтательно потёрла ладошки Аврелианна. Но Софи не ответила. Она хотела уединиться с собой в своей комнате и ещё раз попробовать переварить тот факт, что Питер любит свою девушку, так комично носящую почти то же имя. Софи почему-то несказанно повезло, как и ещё десятку учеников. При распределении по комнатам девять с половиной лет назад, валькирии досталась одна из немногих комнат, рассчитанная для одного жителя. У этой комнаты было много минусов. В ней редко бывало солнце, находилась на северной стороне, над тем самым бурным ручьём, поэтому здесь было холодно, противно сыро и отрытое окно не помогало, а лишь ухудшало положение дел. Но то, что здесь она жила одна, без постороннего дыхания, делало эту комнату достаточно ценной. К тому же, Хёён неплохо поколдовала в прошлом году, и теперь тут было сухо. Холодно, но сухо. Валькирия засунула нос под одеяло и зябко поёжилась. Надо было уходить спать после отбоя, а не сидеть на холодном полу в комнате подружек. Сейчас она никогда не уснёт. Да ещё и Питер покоя не давал. Ну, неужели простая смертная могла быть хоть в чём-то лучше настоящей валькирии? Вдруг в комнате стало заметно темнее, и Софи показалось, что она услышала шорох возле окна. Идея с бесстрашным принцем (Питером), забравшемся в комнату заточённой принцессы (Софи) как-то сама собой отпадала. Потому что даже оборотни не рисковали вскарабкиваться по этой стене школьного здания. Она была плотно окутана слизким мхом, а возможность свалиться в бурный ручей, грозила смертью. Тогда, кто же это мог быть? Софи боязливо выглянула из-под одеяла и не поверила своим глазам: у окна стояла чёрная тень, загораживая лунный свет. Валькирии показалось, или у тени были рога и… хвост? — Ты кто? — зашипела девушка, собираясь в комок под защитным одеялом. Тень медленно обернулась, и его глаза ярко сверкнули, а кривая ухмылка обворожительно заиграла на лице. — Бекхён, — такой бархатный, приятный голос, мурашками отразился на коже валькирии. — Кто ты, такой? — Твой чёртик, забыла? Тень села на кровать Софи, и теперь пурпурная девочка могла рассмотреть его в лунном свете. Красивый. Подкаченный. Нет. Прилично так накаченный, для худощавого подростка, молодой юноша, в чёрной рубашке, расстегнутой на груди и чёрных брюках. Придирчивый взгляд зацепился за подвеску, болтающуюся на тугом чокере, окутавшем тонкую шею, и Софи шумно сглотнула. Вот это чёрт! А ведь Софи его ещё при свете не видела! — Почему мой? Бекхён игриво придвинулся ещё ближе и улыбнулся. — Забыла, ты же меня призвала, — проведя по острому плечу пальцем, шепнул чёртик, и рот Софи непроизвольно раскрылся. А ведь и, правда. Хёён почему-то не решилась прочесть заклинание, остальные замялись, а Софи, особо не верящая в реальность, забрала книженцу у подружек и прочла заветные строки. — А ещё вы не отпустили меня. Софи вспомнила, как после заклинания было написано предупреждение, о том, что чёртика следует попросить уйти, и они же разбежались прежде, чем завершить своё гадание. — Ну тогда, — опасливо поглядывая на чёртика, сидящего критично близко, заикалась Софи, — можешь уходить. — К сожалению, — тёмный приспешник аккуратно заправил прядь пурпурных волос за ухо. — Я этого уже не могу сделать. — Почему? Как бы Софи не отодвигалась, чёрт Бекхён становился лишь ближе. — Потому что мой университет закрыт! — всплеснул руками парень и соскочил с кровати девушки. Он был зол, недоволен и пыхтел громко, расхаживая из угла в угол. — В последнее время люди пошли неверующие, и для нас, выпускников Дьявольского университета, настало тяжёлое время. Поэтому когда мне по секрету сообщили, что ученицы самой «Западной школы «Святого Квиджо» вызывают чёрта, я тут же согласился. Ну, я же не мог подумать, что вы такие бестолковые существа! — Бекхён закинул обе руки за чёрный затылок и зарылся пальцами в густых длинноватых волосах, представляя Софи свой утончённый профиль для безнаказанного любования. — Забыть отпустить чёртика! Это ж какими надо быть тупицами? Вот ты кто, например? Чёртик упёр руки в худые бока и уставился на девочку. Жаль, что она не видела его выражение лица. Может тогда, Софи бы стало хоть чуточку страшно. Но она себе чёртиков иначе представляла, и утончённый «принц» не вызывал ни чувства опасности, ни желание защищаться. — Я — валькирия! — гордо заявила девушка, а чёртик прыснул. — Валькирии такими тощими не бывают! Ты ещё и мелкая! — обидно воскликнул чёртик. — Будто ты образцовый чёрт! — Зато скоро я стану демоном! — Мелкий дьяволёнок! — плюнула Софи и отвернулась. — Уходи уже, откуда пришёл! — Не могу, милочка! — чёртик подлетел к Софи, и буквально вжал её к стенке. — Уже начался ноябрь, свеча потушена, и я застрял в вашем мире, пока не придёт очередное полнолуние и вы вчетвером не соберётесь перед тем же зеркалом, с той же иглой! — Хорошо, Бекхён, — шепнула прямо в губы чёрта Софи, стараясь предугадать, когда же уже будет это полнолуние. — Ну, а пока… Моя госпожа, приказывайте. Я весь ваш! — Что? — искренне ужаснулась валькирия. — Таковы правила. Та, кто призвала чёрта, становится его хозяйкой! Любой каприз! — Каприз первый — исчезни. Я хочу спать! — Без проблем! Бекхён помахал рукой и растворился в темноте. Софи потрясла головой и снова зарылась с головой под ледяным одеялом. Что сейчас было? Следующий день Софи провела в ещё больших раздумьях. Знакомство с чёртиком Бекхёном не казалось ей настоящим. Скорей всего, девочка просто сильно устала и оставалась под впечатлением гаданий, от которых она хоть чего-то ожидала, но ничего стоящего не вышло. Но сверкающие глаза брюнета сливающегося с ночным мраком, казались реальными и манящими. Вот же! Софи сходила с ума ровно до того момента, как оказалась в своей комнате, чтобы подготовиться к отходу ко сну. В освещённой маленькой комнате, вместо привычной пустоты, валькирию поджидал чёртик, по-прежнему наряженный во всё чёрное. Но теперь, при свете, пурпурная девочка могла рассмотреть чёрта, выделяя всё яркое, что было в его образе. Длинная чёлка, фонтаном падающая на правый серый глаз и закрывая его. Удлинённые волосы сзади, и их непривычный красный отлив, так дерзко смотрелись на почти аристократичном лице Бекхёна, что Софи затаила дыхание. Может ли Бекхён быть тем самым принцем ада, о котором болтают люди? Валькирия сделала шаг вперёд, но Бекхён не дёрнулся, внимательно, с каким-то вызовом, глядя на девочку, своими чувственно-пустыми глазами. Аккуратные, пухлые губы плотно закрыты, красивый изгиб шеи, тугой чокер с острым маленьким мечом в качестве подвески. — Ты всегда в чёрном? — зачем-то просила девушка, и аккуратные брови парня взметнулись вверх в удивлении. — А ты всегда такая… посредственная? Софи посмотрела на себя. Тёплый серый свитер поверх белой блузки, коротенькая юбочка, мягкие кроссовки — всё с эмблемами школы. Если форма такая, что ей ещё можно сделать? — Нормальная я, — огрызнулась валькирия и плюхнулась на свою кровать теряя чувство колкого волнения. — Валькирии так не выглядят! Они носят блестящую броню, шлемы и летают на крылатом коне! — Ты в каком веке живешь, чёртик? — ужаснулась Софи, не припоминая хоть одну родственницу в таком одеянии. — Но с фиолетовыми волосами! Это уже предел… — А разве черти не маленькие, мохнатые уродцы с копытцами и рожками? Изо рта воняет смрадом, а клыки впиваются в дёсна? — Ты за кого меня принимаешь, девчонка? — зарычал чёртик и воинственно нахохлился, свергая почти чёрными глазами. — Я — будущий демон! А вот ты, так и останешься тощей копией воинственных предков! — Мой новый каприз — не смей так со мной разговаривать! — А как ты хочешь, что бы я с тобой разговаривал? Бекхён резко повернулся к девочке и опять был невозможно близко. Так, что его горячее дыхание согревало успевшую замёрзнуть в своей комнате валькирию. — Покорно! — Любой каприз, моя госпожа! — чёрт поклонился и податливо отстранился, наваливаясь спиной на ледяную стену. И они просидели так добрые пару часов. Молча. Софи грелась о плечо чертёнка, а он еле слышно пыхтел, плотно закрыв глаза. — Почему ты так спокойно относишься к своему заточению здесь? Я думала, ты будешь злиться. — У меня было сегодня достаточно времени, чтобы поразмыслить над сложившейся ситуацией. Понимаешь, в этом году я оканчиваю Дьявольский университет, поэтому, пребывание в вашей школе, я решил расценивать, как предвыпускную практику. Напишу свой диплом о вас. Защищу и стану самым крутым демоном. — Много же плюсов ты для себя нашёл. — У тебя тоже есть плюс. Один, правда, зато очень весомый. Именно я — твой чёртик! Бекхён поиграл бровями, а Софи не решилась уточнять, что в этом плюсе было такого замечательного. На следующий день, Софи всё ещё не рисковала рассказывать подружкам о том, что теперь у неё есть свой студент-чёртик. И этот чёртик весьма спокойный, рассудительный и достаточно интересный собеседник. Ему нравится смотреть на луну и дышать влажным ручейным воздухом из окна спальни Софи. Почему-то обладание им, казалось валькирии чем-то интимным и личным. То о чём было стыдно говорить. Весь день молчаливая валькирия тихо наблюдала за друзьями, но особенно её внимание привлекали Хёён с Минсоком и Аврелианна со своим оборотнем. С утра, творение человеческого разума, оповестило Софи о милом свидании Питера и Софии. И что это, сегодня день такой? Софи опять забыли предупредить? — Что с тобой? — Брайс придвинулся ближе и приобнял подругу за плечи. — Ты весь день какая-то чужая. Влюбилась? В кого? В Мини Мина? — друг наигранно ужаснулся. — Или, может, в Скифа? Валькирия посмотрела на эльфа, а затем на английского тролля и покрутила пальцем у виска. — Мини Мина волнует только Хёён, а Скиф… Это уже давно позабытые чувства. Неужели кто-то ещё помнил о том, что в прошлом году именно этот симпатичный эльф так прочно засел в голове Софи, заставляя валькирию глупо улыбаться и краснеть, при виде одноклассника. Но это длилось недолго, а сейчас вообще казалось безнадёжно глупым и пустым. Не то, что привязанность к Питеру, счастливому с Софией! — Правда? Потому что недавно, Скиф сам сказал мне, что наша красавица Софи уж очень чудная! — Чего? — пробасила ошарашенная валькирия. — Подумай ещё раз и повтори. — Серьёзно. Он сам мне сказал, что в этом году ты выглядишь особенно привлекательно, — подробно разложил по полочкам Брайс, будто разговаривал с умалишённой. — А ты разве не замечала, как он смотрит на тебя? Софи перевела пустой взгляд на Скифа, который улавливал каждое движение девушки, а заметив её интерес, тут же улыбнулся и помахал рукой. Валькирия быстро глянула на воркующих подруг, затем на заблокированный телефон и вдруг подумала, а может, прошлогоднюю влюблённость можно возродить? И тогда милый эльф сможет угомонить бунтующее сердце? Тогда и Питер, счастливый со своей личной Софией, останется в летних каникулах? — Смотрит на меня, — глупо повторила девочка и встала из-за стола. Куда-то надо было срочно идти, но куда, она не знала. Может к себе? Там, наверняка прячется Бекхён. Только его видеть не очень хотелось. А может и хотелось. — Софи, — девочку поймал тот самый Скиф, и зелёные глаза валькирии расширились от удивления. — Подожди. Девушка замерла, а парень медленно убрал свою руку с чужого предплечья. Красивый эльф смущённо улыбнулся и заложил обе руки за спину. — Ты же знаешь, на следующей неделе танцы, — Софи кивнула, хотя понятия не имела ни о каких танцах в школе. — Может… Мы… Ты бы не согласилась пойти вместе со мной на эти танцы? — Это свидание? — уточнила валькирия, как это делают в фильмах. — Ну… — парень замялся, и его вид казался слегка испуганным. — Да! Определённо! Это будет наше свидание! — Сразу на танцы, — задумалась Софи, припоминая, что такие свидания ничем хорошим, обычно, не заканчивались в фильмах. — Ну, давай завтра, после уроков? Сходим к пруду за школой? Софи в ужасе уставилась на Скифа. Неужели он пригласил её на свидание? На два? Да ещё и завтра? Телефон пиликнул, оповещая об обновлении в ленте друзей, и на экран выползла фотография целующихся Питера и Софии. Это точно та противная подружка Софии постаралась! Валькирия прищурилась, она чувствовала, как зло бьётся сердце о рёбра, как кипит бешенство и как невыносимо тяжело становится на груди. А ещё этот щенячий взгляд эльфа. Вот последние как-то отрезвило ревнивый мозг валькирии. Такого податливого ухажёра, конечно, будет легко использовать, но избавиться от него в будущем вряд ли получится. Да и хочет ли она быть такой противной гадюкой? Ведь если намерения эльфа чисты, то она, как не самая настоящая подземная представительница мистических существ, змеёй быть не особо хотела. Всё же даже валькирия хотят чистой любви, и начинать свою амурную карьеру с такого не особо хотелось. — Прости, Скиф. Я не могу пойти с тобой. Ты хороший, правда, но если я сейчас соглашусь, то это будет не искренне. Это будет назло тому, кто мне нравится. Хотя он этого никогда не узнает, — печально добавила валькирия и быстренько слиняла в свою комнату. Софи было безумно стыдно за своё поведение, только зародившееся желание попробовать с кем-то сходить на свидание позорно поджало хвост и спряталось за перегородкой в голове, трясясь от страха. Если уж эльфу валькирия не могла сказать «да», то что она собиралась сказать человеку? Как сможет перешагнуть ту самую преграду в голове и позвать Питера на свидание? А может, она не смогла согласиться как раз из-за соседа? Всё-таки сердечко трепетно блеет, при одной мысли о голубоглазом мальчишке. — Ты все мои капризы исполнять должен? — сложив руки на груди спросила ворчливая Софи у чёртика, развалившегося на чужой кровати. — Ну, в пределах разумного, — не открывая глаз отозвался Бекнён. Валькирия одним прыжком оказалась возле чёрта и, ехидно улыбаясь, склонилась к нему. — Научи меня целоваться! — Чего? — Бекхён подскочил на кровати, и забился в угол. — Скажи, что не умеешь! — надулась пурпурная девочка. — Я? Не умею? Это первое, чем учат демонов! Да и без этого, я не такой скупой на чувства, знаешь ли! — Ты о чём? — зелёные глаза ярко блестели, словно собирались сжечь чёрта. — О том! Что ты хочешь научиться целоваться с чёртом! — Будешь учить или нет? — упёрлась Софи, толком не понимая почему. Ну не потому ведь, что последние полчаса она не могла отвести взгляда от умиротворённого лица будущего демона, а в частности его губ, кажущихся невероятно притягательными. И эта глупая родинка ещё… Точно спать спокойно не даст! — Научу, — Бекхён ринулся вперёд, и девушка пожалела, что попросила его о таком. — А ты, не будешь жалеть, что твоим учителем был чёрт? Смотри, тебе понравится, а повторять я не буду! — С чего мне должно понравиться целоваться с чёртом? — А с чего нет? — Бекхён незаметно оказался так близко, что Софи вновь ощущала его горячее дыхание на своих губах и щеках, и это колко отражалось на коже бурями мурашек, заставляя девушку перестать дышать. — Ты же никогда ни с кем не целовалась. Не с чем сравнить. Мне даже стараться не придётся. — Зато потом смогу сравнить! И поверь, если твой поцелуй окажется хуже, хотя бы одного самого незначительного, я непременно оповещу весь Ад о твоём провале! Софи наполнила лёгкие воздухом, чтобы сказать ещё что-то, но вместо исходящего звука, в её приоткрытые губы впились губы чёрта, и девушка не успела понять, как была вовлечена в медлительный, немного холодный поцелуй. Никаких эмоций. Ничего. Автоматическое шевеление, и некое подобие неприязни. Скованно и глупо. Питер, целуясь с Софией, явно испытывал противоположные чувства. И Софи уже хотела было отодвинуть от себя Бекхёна, чтобы признать свою неправоту в глупом желании и вообще, позволить избавиться чёртику от своего общества, как будущий демон стал намного настойчивее, словно предчувствуя желание своей временной хозяйки. Незаметно для девушки парень вывернулся, и удобно опирался спиной на ледяную стену, а девушку усадил к себе на колени. Поцелуй стал настойчивее и глубже, а тонкие пальцы демона хаотично путались в длиннющих пурпурных волосах. Каждое новое прикосновение губ чёртика разносилось по телу странными волнами, его дыхание сводило с ума, и первоначальные ощущения пропали в каком-то неестественном желании никогда не прерывать поцелуй. Бекхён на секунду оторвался от валькирии и заглянул в изумрудные глаза девушки. Немножко дикие. С невероятной силой, затаённой в них, правда, юная валькирия ещё не умеет пользоваться своими зелёными чарами. Яркий румянец под ними и кроваво-алые губы. Чёртик обхватил личико девушки обеими руками и притянул его к себе, немного осторожно касаясь манящих губ Софи. Девочка училась быстро и старательно, и вот уже чёртик сам не желал прекращать этого сладкого и мучительного момента. Ровно до тех пор, пока ледяные ладошки валькирии не обхватили его шею, делая их отстранение практически невозможным. Податливая к любым движениям Бекхёна, пропавшая от жарких поцелуев, Софи оказалась слишком лёгкой добычей. Чёртику силой пришлось угомонить свои чешущиеся рожки и раззадорившийся хвост, чтобы не сойти с ума. Чёрт осторожно приподнял девушку и уложил на кровать, медленно целуя, а затем отстраняясь. Софи облизнула губы, заставив чёртика замереть, и понять, что он, кажется, пропал. — Ну что, разве кто-то может быть лучше? — шепнул чёртик, поправляя растрёпанные волосы Софи. — Поживём — увидим, — хитро улыбнулась девушка. Бекхён фыркнул и растворился. — Обидчивый какой, — прошипела девочка, и слезла с кровати. Оказалось, стоять на дрожащих ногах было значительно сложнее, чем на тонкой шпильке, но стоило вспомнить от чего так тряслись ноги, и коленки тут же подгибались. Бал вышел скучным и нудным. Несмотря на то, что чертёнок пропал на целую неделю, Софи всё так же стеснялась говорить о нём подружкам, хотя кроме них никто его не мог вернуть назад. А между тем, до следующего полнолуния оставалось всего две недели. И он непременно вернётся к сроку, но девочка нуждалась в нём прямо сейчас. Каждую минуту. Она хотела о многом спросить, много разузнать, да и просто посидеть с ним в тишине. Это было приятным бонусом в их общении. — Эй, Софи, чего ты такая грустная? — танцующая Аврелианна подошла к подружке и загадочно подмигнула. — Да вот, задумалась. — О своём соседе, о котором нам так ничего и не рассказала? — Да нечего рассказывать, — печально улыбнулась валькирия. — Хотя бы имя, — бааван ши села возле подруги и стала солидарно грустной. — Его зовут Питер. Он мой сосед и у него есть любимая девушка. И чертик сказал, что он счастлив с ней. Вот и всё. Глаза предательски выдали испуг, когда из уст так спокойно сорвалось это «чёртик». Хорошо, хоть по имени не назвала. — Ты веришь ему? — Нет, конечно, но и счастлива с человеком вечность не буду. Сама прекрасно знаешь! — Уж кому как не мне знать, насколько счастливыми нас делают люди, особенно мужчины на какие-то крохотные минутки. Аврелианна кровожадно облизнулась, а Софи засмеяла от всей души. — Девчоки, — Кёнсу с бордовыми волосами и в винном костюме выглядел как настоящий дракон, — Если вы продолжите тут сидеть, то пропустите всё веселье! — Это ты о чём? — округлила глаза валькирия. — Это я о том, что сейчас уйдут все учителя и начнётся настоящее веселье! Глаза молоденького дракона ярко блестели, а широкая улыбка одновременно пугала и заставляла веселиться вместе с Кёнсу. Парень станцевал что-то невнятное, подёргал ручками и нырнул в толпу школьников, тут же выныривая почти в самом её центре. Дракончика всегда было легко отыскать, и дело было вовсе не в любви к красным оттенкам и винным волосам, а в его невероятном смехе и умопомрачительной ауре. — Ты ему подмешала кровь мужчины? — заговорщически зашептала Софи, и Аврелианна прикрыла свою широкую улыбку ладошкой. — Нет, это он натанцевался с Сюзи, вот его и штырит! — У всех любовь! Софи тяжело вздохнула и поднялась со стула. Светло-серое платье, длинное и шифоновое подчёркивало тонкую талию, а высокий воротник длинную шею. Такая скромная мисс пурпурные волосы до копчика, лебедем проплыла в толпу учеников и попыталась присоединиться к веселью. Но из головы упорно не выходили мысли о поголовно влюблённых друзьях, Питере и чёртике. Эх, Бекхён, что ж ты пропал, когда так нужен. Чёртик был зачем-то очень нужен. Валькирия даже припасла пару капризов, но была уверена, что вряд ли их сможет озвучить. Но имея такое весомое оправдание можно крепко обижаться на парня, за то, что он пропал. В зале стало темнее, и Софи прикрыла глаза, почему-то память активно рисовала красавца-чёртика во всём чёрном перед собой. Его горячие руки, медовые губы и приятный сладковатый аромат тела. Валькирия закусила губу — на долю секунды показалось, будто чертёнок вновь нежно коснулся её губ. Но сознание подводило и, между прочим, не впервой! — Бекхён, — пропищала валькирия в никуда, надеясь, что никто не услышит. — Вернись уже! Позорно было думать, что уже не первую ночь чертёнок снится, и все мысли обязательно возвращаются к нему, а всё почему? Надо было бы узнать. — Я здесь, моя госпожа, — сладкий голос растёкся по телу, а на тонкой талии оказались горячие ладони чёрта. — Ты звала меня? Голос демона терялся в пурпурный волосах, и Софи нетерпеливо обернулась. — Ты что тут? Они же увидят тебя? — Ты звала — я пришёл, — хитро улыбнулся дьяволёнок. — И не всё ли равно, что они увидят? Софи затаила дыхание. Эти жутко привлекательные глаза. Этот голос, эти губы. Неужели так выглядит совершенство? — Когда мы гадали, ты лгал? — Нет. Черти не лгут. Они шутят. У нас такая установка, говорить то, что хочет услышать гадающий. Мы не вершим чужие судьбы, но можем разманить на сладкие грёзы. Бекхён потянулся носом к шее Софи, и девушка дёрнулась от непривычных ощущений. — Тогда почему мои грёзы ты разрушил на корню? — Потому что я сказал ровно то, что ты хотела услышать! — Что? — девушка испуганно отстранилась, почувствовав чужой язык на свое шее. — Я хотела услышать другое! — Ты хотела услышать именно это, и тогда тебе бы было проще принять ваше расставание навсегда. Когда ты вернёшься этим летом домой, ты уже не будешь думать о Питере, как о предполагаемом друге в любом случае, тогда, зачем тебя награждать ложной информацией? — Но девочкам ты сказал… — Что? Что муж Лаллок будет её любить? Она и так знает, что это неправда, но это хоть немного скрасит её ожидание неизбежного. А Аврелианна знает, что им с оборотнем не быть вместе, потому, что он — оборотень, так зачем портить их премилые отношения сейчас? Бекхён уверенно вёл девушку в танце и ей это безумно нравилось. Она неумело подчинялась, шагая в такт музыке, а ведь раньше Софи никогда не чувствовала ритма. А сейчас, они с чёртом точно боги парили над полом. — Совсем другое дело с Хёён. Она спросила то, что знает, и я не смог пошутить. Если она не будет глупить, то Минсок от неё никуда не денется! Но тебя сейчас вовсе не это беспокоит. Чёртик крепко сжал тело Софи, и девушка жадно раскрыла рот, потому что воздуха внутри не осталось. — Давай, задай свой последний вопрос, — в открытые губы шепнул бесёнок. — Скиф? Что нас с ним ждёт? — почему-то язык вывернул именно эту фразу, хотя всё остальное думало об ином. — Бестолковая девчонка! — плюнул чертик, выпуская из рук девушку. — Разберись в своей голове сама! А заодно и со своими ухажёрами! Бекхён попятился назад, а затем и вовсе растворился в толпе. В честь танцев двери школы были открыты в неположенное время, и настенные часы в главном холле жалобно били второй час ночи. Старое здание мечтало о законном покое, но шумные мистические подростки бесновались. Они гуляли, танцевали, пели песни и носились друг за другом. Только Софи, грустно наклонив голову в бок, слепо смотрела себе под ноги. Что в том, что она такая красивая сегодня? Что толку в том, что платье так подчёркивает милые изгибы девичьего тела? Что в том, что она вообще есть? У всех своя жизнь, а она такая всем чужая. И Бекхён ещё этот… Рука автоматически дёрнулась к шее, и пальцы коснулись того места, где несколько часов назад блуждал нос чёртика. Было приятно и жутко волнительно. Вот бы его сейчас вернуть сюда! Хотя не стоит! Что он скажет? В очередной раз назовёт бестолковой и обольёт новой порцией грязи! Неподалёку послышалось шуршание и спутанный разговор. Софи обернулась, чтобы посмотреть, кто посмел помешать ей заниматься самобичеванием, и увиденное резко полоснуло по воспалённому самолюбию. Эльф Скиф шёл в обнимку с миленькой эльфикой, имени которой валькирия не знала. Это была не ревность и Софи прекрасно это понимала, но… Он же её звал на свидание именно в этот день! Такое неуважение! Такое предательство! Такой позор! Ведь пурпурная девочка целую минуту хотела быть на сегодняшнем свидании со Скифом! Жалкая валькирия, и чёртик на этот счёт был гадски прав! — Софи? — красивое лицо эльфа вытянулось. Пурпурная девочка поднялась со скамьи под ольхой, и тряхнула головой, стирая непрошеные слезинки с глаз. — Извините, что помешала. Я уже ухожу. — Подожди, ты что плачешь? — эльф попытался оторваться от цепкой эльфийки, но та не пускала. Софи бы тоже хотела сейчас тут шептаться с кем-нибудь, и так же цепко хвататься за ворот чёрной рубашки. Может даже целоваться и не бояться быть пойманными учителями. Софи очень хотела, чтобы и её так же аккуратно обнимали, внимательно смотрели в глаза и заворожено вслушивались в каждое её слово. Хотелось, правда, чтобы этим выдуманным романтиком был Бекхён. Хотя, с чего бы ему, чёрту, да ещё и совершенно чужому, вот так вот сладко улыбаться и быть влюблённым? Черти разве умеют любить? — Нет, всё хорошо, — натянуто улыбнулась валькирия, и, приблизившись к парочке, ярко сверкнула зелёными глазами, куда-то в душу эльфийки. — Заботься о нём! В холодной комнате было пусто. Одиноко и неприятно. Софи, поддавшись порыву, бросилась к окну и настежь его распахнула, опасно переваливаясь через каменную преграду. Манящий бурный ручей, так сказочно вытекающий из чёрной мглы скал и неожиданно пропадающий за поворотом школьного здания. Валькирия невольно залюбовалась гипнотизирующей красотой опасности, и даже почти отпустила ручку окна, норовя выпасть из своего окна. — Куда собралась? — схватив за шиворот девочку, чёртик вернул её назад в комнату. — Я думала, ты навсегда ушёл, — шепнула в грудь Софи, до конца не осознавая, что Бекхён нежно обнимает её. — Ты прав. Я жалкая и никчёмная валькирия. Не то, что предки… Плечи девочки начали трястись от беззвучных рыданий, и чертёнок закатил глаза. — В каком веке ты живёшь? — грустно хохотнул чёртик. — Куда я мог уйти от моей госпожи? — точно заученную фразу выпалил он, и его рука мягко прошлась по пурпурным волосам, теряясь на шее девушки. — Ты немного глупая, да, но ты же ещё совсем молоденькая! — Я уникальный представитель всей мировой тупости! Нерешительная, мечтательная и вообще… Ты прав, валькирии не могут быть такими как я. Я — посредственная! — Успокойся, — терпеливо утишал Бекхён, но Софи лишь громче плакала. — Не уходи. — Ты совсем замёрзла. Чёртик уложил валькирию под одеяло и лёг рядом, крепко обнимая девушку. Тепло его тела согревало Софи, и она, ещё немного поплакав, крепко заснула. И Бекхён внимательно посмотрел на спящее лицо девочки с пурпурными волосами. Нет, она не валькирия. Определённо. Может, по легенде, её отец и был Одином, но у него получился божественный человек в этот раз. А что, Бекхён уже не раз сталкивался с такими представительницами этого мистического рода. Хрупкие, доверчивые, слабые и ранимые, они могли спасти весь мир одним только взглядом. И этим взглядом Софи приворожила чёрта, даже не задумывая этого. — Лаллок, — шепнула Софи, и серая макушка подружки тут же устремила свои птичьи глазки на собеседницу, теряя всякий интерес к окружающим и профессору тем более. — Я кое-что сделала. Кое-что очень и очень плохое. — Я мать птиц, а не священник. Не забыла? — красивые пухлые губки растянулись в милой улыбке, и Софи почувствовала, как её лицо налилось краской. — Не забыла. Но… Может, ты знаешь, что говорят книжки о чертях? Я вот ничего не помню с первого курса… — Что именно тебя интересует? Блестящие глазки Лаллок загорелись ещё сильнее, когда речь зашла о том, что знает лучше всех. Вообще-то симург знала всё. Абсолютно всё. Уж такие они всезнайки и этим очень гордятся. Но Лаллок была ещё и очень чудной девочкой, по своей природе. — Как отправить чёрта домой, если его свеча задута? — Софи? — Лаллок удивлённо наклонила голову, и её короткие серовато-голубые волосы причудливым каскадом перевалились на другую сторону, завораживая подругу. Она прекрасно поняла о чём хочет спросить валькирия, ведь не зря пурпурная девочка последнее время такая скрытная и… опустошённая. — Да! Я задула свечу, и он не уходит. Сидит в моей комнате, болтает и исполняет мои глупые желания. Вчера ночью сотворил из воздуха огромный торт, а прошлой ночью мы гуляли по Тёмному лесу. — И ты не боишься? — Нет. Но речь не об этом. Что следует сделать, чтобы в следующее полнолуние, он попал домой? Симург задумалась, по привычке закусывая нижнюю губу, а валькирия нетерпеливо постучала ногтем по столу. — Насколько я помню, вызвавшая чёртика или задувшая свечу, то есть ты, становится его хозяйкой. Но… Свеча же у тебя, так? — Софи быстро кивнула. — Ты ничего такого и не должна делать. Просто зажги свечу, призови чёртика и попрощайся с ним. Вот и всё. Это же тоже твоё желание. Только чтобы ему попасть домой, тебе следует открыть дверь в его мир. — Но он сказал, что мы должны это сделать вчетвером, как вызвали и в полнолуние. Лаллок звонко хихикнула, за что подружки получили строгое замечание профессора и тут же притихли. — Он тебя обманул. Хотя нет, черти не обманывают. Они шутят. Симург действительно веселилась, а Софи бесилась. Чёрт её обвёл вокруг пальца. Но что ему до этого мира? В чём радость таскаться с вечно ноющей валькирией? — То есть, я могу хоть сейчас зажечь свечу… — На зеркале, — поправила подружка. — Зажечь свечу на зеркале, призвать Бекхёна, и попросить уйти? — О! ты даже его имя знаешь? — удивилась Лаллок. — Да. Интересное имя, правда, — зелёные глаза валькирии загорелись, а щёчки стали румяными. — Так что? — Он уже здесь сколько? Три недели, получается? — тонкий пальчик с длинный острым ногтем коснулся пухлой алой губы, и валькирия серьёзно испугалась за целостность красивых губ. — Угу. — А тебе не кажется, что он тут может быть по своей воле? Черти не любят проводить столько времени вне дома. — И что ты мне предлагаешь? — Я предлагаю тебе хорошенько подумать. — Я тебя не понимаю, — шикнула Софи, сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Зажги ночью свечу и отпусти его. Только окно открыть не забудь. Так Софи и решила поступить. После отбоя она уложила посреди комнаты зеркало Лаллок, поставила в его центр свечу и зажгла её. Звать Бекхёна, правда не торопилась. Он сегодня куда-то запропастился, поэтому весь вечер девочка коротала в одиночестве и странных тяжёлых мыслях. Если быть честной до конца с самой собой, то общество чёртика было приятным. Софи даже, в какой-то мере понравилось их общение. Хитрый чёртик всегда знал, чего хочет валькирия, и, даже если и припирался, всё равно исполнял все капризы своей хозяйки. И тем тяжелее его было отпускать. Софи тяжело вздохнула и с тяжёлым сердцем всё же приняла своё решение, которое боялась озвучить. Но сначала чёрт исполнит ещё одно, последнее желание. — Бекхён! Чёртик, приди! Из окна в спину ударил сильный порыв ветра, и валькирия зажмурилась. Видеть чёртика совсем не хотелось. Это будет… Больно. — Чёртик, ты здесь? — по шаблону шептала пурпурная девочка, зная ответ наперёд. — Собралась гадать в одиночку? — возле самого уха раздался тягучий голос чёртика. — Нет. — Что же тогда? Софи требовательно глянула на поджавшего губы чёрта. Он сам всё понял. И тоска заставила серые глаза потемнеть. — У меня есть один каприз. Последний. Это тебе за то, что обманул. — Обманул? — Пошутил о том, как тебя можно вернуть домой. Чёртик расхохотался, заставляя валькирию испугаться за тайность их секретной ночной встречи. — Ну что ж, раз ты разгадала подвох. Обещаю в лучшем виде исполнить твой каприз, моя госпожа. Бекхён странно улыбнулся, будто уже был самым настоящим Сатаной, а не мелким чёртом. Его тёмные глаза опасно сверкали, а кривая улыбка выпускала наружу островатые зубы. И почему Софи их раньше не замечала? Может потому, что сейчас старалась запомнить каждую мелочь в парне? Девушка облизнула губы и спрятала взгляд. Что-то стыдно было озвучивать свой последний каприз. Тем более, чёртик собирался ответственно подойти к вопросу его исполнения. — Не томи, — Бекхён сел напротив и проницательно посмотрел на заробевшую девочку. — Ты же догадываешься, что я всё знаю. Мне просто хочется слышать это! Софи испуганно глянула на чёртика и тут же густо покраснела. Такой он невыносимый. Вредный, да ещё и знает всё… — Скажи, Софи, — требовательно зашипел чёртик, и сердце сжалось. Быть может, он уже знает, что не только хочет поцеловать его, ещё и не желает отпускать? Пусть это некрасиво и по-детски, но валькирия не хотела, чтобы Бекхён уходил от неё, она хотела, чтобы он всегда был в досягаемости лишь одного слова. — Поцелуй меня, чёртик. Чтобы я могла удостовериться, что никто не целуется так же ужасно, как ты! Софи больно закусила губу, а Бекхён склонил голову с кривой улыбкой на хитром лице. — Что ж, та часть фразы, где ты признаёшь меня единственным в своей жизни, уже что-то значит. В следующую секунду Бекхён уже был слишком близко, и Софи сама не зная, правда, как, крепко цеплялась на его чёрную рубашку, расстёгнутую на груди. Она покорно подставила своё лицо под горячее дыхание демона, послушно вдыхала и выдыхала вместе с нечистью. Бекхён же не торопился исполнить каприз. Он внимательно рассматривал бледную кожу валькирии, её аккуратный нос, ровные брови и зелёные глаза, без тени колдовства. Чёртик провёл большим пальцем по ледяной щеке и с удовольствием приметил выступивший румянец. Софи, не выдержав пытки, прикрыла глаза, и горячие губы тут же коснулись кончика её носа. Но лишь коснулись, и девушка широко распахнула испуганные глаза. Чёртик улыбнулся и крепко прижал к себе девушку за талию одной рукой, а другой зарылся в пурпурных волосах. Он улыбнулся и заглянул в душу валькирии, что-то там подмечая и кивая себе. В следующую секунду негодование Софи пропало, потому что Бекхён нежно целовал её. Как она и просила. Школьница не могла закрыть глаз, ведь тогда она не сможет смотреть в эти чёрные, точно ночь, глаза чертёнка. Не сможет видеть в них искры и безмятежную тьму, в которой терялась всё это время. Но когда Бекхён несильно прикусил её нижнюю губу, тут же проводя языком по саднящему месту, глаза непроизвольно захлопнулись, позволяя Софий отдаться на милость чужим действиям и ощущениям, поглощающим юный мозг. Чёртик был осторожен и предельно настойчив. Он требовательно прижимал хрупкое тело молодой валькирии к себе, а когда ему этого показалось мало, то и вовсе усадил к себе на колени, и она была не против, полностью принимая правила игры. Сладко. Тягуче. Мучительно. Приятно. Софи никак не могла подобрать правильное определение этому поцелую. Такой… Терпкий и настоящий. Ему хотелось отдать все силы, всю себя и даже душу. Только вот больше, чем уже валькирия вложила в поцелуй, сейчас отдать, никак не получалось. Бекхён на корню прерывал все попытки зарыться холодными руками под его рубашку. Тем более не позволял девочке взять инициативы больше позволенной. Хотя сам, кажется, уже смог изучить все изгибы тела девушки, не боясь и оставлять горячие отметины от пальцев на боках. Чёрт сам прервал поцелуй, пока валькирия окончательно не сошла с ума. Он знал всё наперёд. Он знал её наизусть. И она позволяла знать себя. Поэтому Бекхен, сначала смотрел в мутные болотные глаза, а затем уткнулся носом девочке в шею и провёл от уха и до ключицы, словно это могло ему хоть чем-то помочь. — Не тяни, Софи. Девочка обхватила лицо чёртика и с тоской посмотрела на него. — Чёртик, ты можешь уходить. Бекхён вновь провёл большим пальцем по тёплой щеке валькирии и растворился в темноте. Пурпурная девочка растерянно осмотрелась, но кроме горящей свечи и зеркала ничего и никого в комнате не обнаружила. Неужели вот так просто он ушёл? Софи задула свечу и забралась в кровать. Куда-то пропали силы, все мысли и вообще всякое желание существовать. Не помня себя, девочка заснула. — Ну как? Отпустила? — Лаллок приобняла подругу за талию, и Софи зашипела. Бекхён вчера постарался — синяки от его пальцев сильно саднили. — Отпустила. — Видимо, не всего, — подняв бровь, печально констатировала подруга. — Черти они такие. В них ничего не стоит влюбиться, а вот забыть… Это целая наука. Люди так вообще сгорают изнутри. Жаль, конечно, но они никогда не возвращаются к своим хозяйкам. — Что ж, как-нибудь справлюсь! — слишком браво воскликнула Софи и широко улыбнулась. Сама виновата. Нечего было лезть к нему целоваться. А ведь всего-то и хотелось, насолить Питеру, а девочка, кажется, влюбилась. — Может, с тобой посидеть? — симург остановилась у двери Софи и понятливо посмотрела на подругу. — Нет. Я же валькирия! А это всего лишь чёртик! Неужели я не справлюсь? Софи махнула рукой и картинно хохотнула. — Спокойной ночи, Лаллок! — И ты спи крепко! Послав на прощание воздушный поцелуй симург быстренько убежала дальше по коридору, а Софи зашла в свою комнату. Ей кажется или сегодня не так холодно? Рука автоматически зажгла свет в комнате, тут же отскакивая к двери и больно ударяясь о неё головой. — Всёго лишь чёртик? — Бекхён вскинул одну бровь вверх, прищурился и медленно поднялся с кровати. — Думаешь, что сможешь справиться? Тогда, — он приложил тонкий палец к губам и задумчиво посмотрел на распахнутое окно, — мне лучше уйти? Софи хлопала глазами, не веря в происходящее. — Чего молчишь? Где твой запал решимости? Сможешь без меня? Справишься? — Дурак! — крикнула Софи и бросилась на парня, крепко обнимая его. — Как ты вернулся? — Ну знаешь… Я тебя вот целовал вчера, а потом всю ночь думал-думал, и решил, что хуже тебя никто не целуется, и двух уроков тебе оказалось мало. Что будут обо мне в Аду говорить? Пришлось вернуться и продолжить наши уроки! — Страх потерял? — глаза валькирии загорелись, и Бекхён позорно признал, что этот взгляд сильнее всех дьявольских чар. — Нет. Тебя. Чёртик подхватил девушку и раскружился на месте, но неожиданно замер, не собираясь ставить валькирию на пол. Странная она. Манит своим каким-то теплом, улыбкой и глупой привычкой поджимать губу, когда счастлива. А ведь если чёрт влюбился, то преданнее его не сыскать возлюбленного. — Если ты не против, я могу приходить к тебе в гости. Правда по ночам. Знаешь, теперь, когда не призван тобой, и свечи никакой нет, меня могут видеть посторонние. — Так тогда на балу я разговаривала сама с собой? — Для всех вокруг — да. Но тебе ведь понравилось? — его газа вдруг стали такими противно-хитрыми. — Что ж ты за чёрт такой? — Твой! Бекхён поймал возмущенное шипение губами, чувствуя, как девушка счастливо улыбается в поцелуй. Вот бы она ещё как можно дольше не умела целоваться. Уж очень чёртику нравилось, как она теряется в неожиданных ситуациях. Но их ждёт так много всего нового!

Конец.