Подари мне крылья

Над болотом сгущались тучи. Давно Малефисента не видела таких тяжелых облаков, с черными и рваными краями, будто желающими проглотить их всех. Поглотить в себя всю Планету, которая вращалась с такой ощутимой в эти минуты силой, что она, самая могущественная фея, не могла справиться с лёгкой тошнотой и жгучим, тянущимся откуда-то изнутри страхом. Диаваль, пристроившийся на ветке подремать, увидев такие тучи, взмыл в небеса и несколько раз облетел болото по периметру. Он делал так частенько — желал убедиться, что всё в их царстве спокойно. После победы над жестокостью и полным пренебрежением нуждами людей, короля Стефана, на болоте воцарилась мирная жизнь. Самая прекрасная ещё и оттого, что Малефисента, наконец, обрела покой. Она спасла Аврору и теперь отдавала всю себя восстановлению леса. Могло ли что-то случиться и снова заставить её нервничать? Малефисента замерла, смотря в одну точку, когда Диаваль с громким «Кар!» приземлился совсем рядом с её ногами и бросил из клюва на землю какой-то предмет. — Что это ещё? Ворон принялся активно взмахивать крыльями и долбить клювом по стеклянной крышке странной находки. Малефисента протянула руку, чтобы коснуться, но её обожгло. Металл. Амулет, на длинной серебряной цепочке с изображением переплетенных змей на стеклянной крышке, был похожим на старинную реликвию. — Откуда он? Ворон снова каркнул и мотнул головой в сторону холма. — Кто-то подбросил сюда этот предмет. Диаваль, немедленно лети в разведку и унеси с собой это, — Малефисента скривилась и отпихнула медальон от себя. — Да возвращайся поскорее. Малефисента отпустила слугу и поднялась с трона. Эльфы резвились в траве, швыряясь друг в друга грязью. И когда они угомонятся? В воздухе стояла напряженность, от которой становилось трудно дышать. Давно в королевстве фей не было такого — Малефисенте так показалось. Или она уже слишком отвыкла от ощущения опасности? Приближалась сильная гроза. Над болотом совсем потемнело, и Малефисента инстинктивно схватилась за свой посох, резко накидывая на себя защитную мантию — ту самую, в которой чувствовала себя лучше. Из кожи, переплетенной с ветвями деревьев, которые образовывали некий панцирь, помогающий Малефисенте держать удары неприятелей. Первый раскат грома заставил всю лесную братию дружно спрятаться. Стало почти тихо, если забыть о барабанящих где-то вдалеке дятлах. Птицы обычно не долетали до убежища феи, потому что стена (которую она возвела для защиты так и осталась стоять, охраняя болото от посторонних глаз) — всё же дала трещину. И теперь деревья испытывали сильный натиск с внешней стороны. Звери рвались за стену, понимая, что скоро в лесу не останется еды. Малефисента закрыла уши руками — она сильно нервничала, когда слышала столько звуков, напоминающих ей о том, что она не может уединиться. После пребывания на болоте Авроры здесь стало очень шумно, и для феи такой ритм жизни оказался весьма напряженным. Яркая вспышка. Ещё один раскат — и хлынул дождь. Сильный ливень, смывающий старые пни и поваленные умершие деревья. Малефисента почувствовала, как где-то совсем рядом колыхнулся воздух, такой же мокрый, как и она — насквозь. Она уловила за своей спиной движение, и на небе на миг прояснилось, но затем тучи снова набежали. Вспышка, озарившая Малефисенту, повторилась. И на этот раз клубами черной пыли разлетелась по болоту. Нечисть не решалась показать носа, а маленьких фей-помощниц сбило первой ударной волной. Малефисента резко обернулась. Перед ней лежал кто-то, завернутый с ног до головы в тончайшую мантию. Тоже черную и сделанную на совесть — материя, похоже, обладала грязеотталкивающими свойствами. — Кто ты такой? — спросила Малефисента, видя, как чужак медленно поднимает голову, издавая странные шипящие звуки. Серая и скользкая кожа с едва заметными венами-прожилками, оплетающими лысый череп и даже шею. — Покажись! Существо, напоминавшее человека по форме, но явно не по содержанию, пошевелилось и, наконец, его голова полностью открылась взору феи. Малефисента на мгновение зажмурилась. Да, глупо и по-детски, но она испугалась. — Кто ты? — повторила фея с требовательной интонацией и крепче сжала посох. Молчание послужило ответом. — Отвечай мне, чужак! — Авада Кедавра! — молниеносно раздалось из-под мантии, и рука вытащила странную, весьма тонкую палочку из белого дерева, которая напомнила Малефисенте предмет людского быта, названный «карандашом». — Что? — Малефисента совершенно не поняла его. Дождь прекратился. Незнакомец перекатился на спину и в недоумении поднял глаза. Узкие и сочащиеся ядом злобы, они, распахнулись шире, когда увидели фею. Малефисента стояла, не двигаясь, но была наготове. — Авада Кедавра! — снова выкрикнул незваный гость и на этот раз подскочил с земли, как ужаленный. — Авада… — Это твоё имя? — фея только наблюдала, как старательно тыкает он в неё своей штуковиной и пальцы с желтыми, отросшими ногтями сильнее сжимаются. — Или что? — Невозможно! — Что именно? — переспросила фея. — Где я оказался, Салазар Великий! — в ужасе отпрянул от неё мужчина. Да, именно таковую половую принадлежность удалось установить Малефисенте за это короткое время. — Где я?! — Добро пожаловать на моё лесное болото. И я, царица фей — Малефисента, приветствую тебя здесь. Он посмотрел на неё. С недоумением. — Как это вышло, Мерлин? Сколько бы он не произносил имен или слов, значения которых Малефисента всё равно не понимала, ситуация не менялась. — Ты у меня спрашиваешь? — Кто ты? — тихий и шипящий голос. — Малефисента, — четко проговорила фея. — Знаешь, кто перед тобой, ведьма? — Ты до сих пор не представился, чужак. — Великий Лорд Волан-де-Морт! — Будем знакомы, — кивнула Малефисента не сводя с него глаз. — Да ты даже не понимаешь, с кем разговариваешь! — задохнулся Волан-де-Морт. — Ведьма! Взглянув его красные глаза, Малефисента поняла только одно: он ненормальный. Абсолютно точно сумасшедший. Но вот — насколько? Такой же, как и бывший лицемер-король? Или хуже? — Вот только не изображай из себя второго Стефана, ладно? — усмехнулась Малефисента. — У того тоже была мания величия, но кончилось это плачевно… Он оказался жалким трусом. — Стефан — твой супруг? — О, нет, — ответила фея. — Это моя головная боль. — Мне нужен Медальон. — Он твой? — Да, он принадлежит мне. — Ты подбросил его? Для чего? — Не понимаю, о чем ты толкуешь, ведьма. — Тогда как твой медальон оказался здесь? — Не имею понятия, я уже сказал, — процедил он, злясь. — Просто отдай. — Ты его видишь в моих руках? — Хватит и того, что я его чувствую. — Ты прав, медальон на самом деле у меня, но кто тебе сказал, что я отдам его, чужак? — Малефисента усмехнулась. — Отдай. Немедленно. — Зачем? — фея вдруг улыбнулась и показала прелестные белые зубки, обошла Тёмного Лорда кругом, придирчиво осматривая. — Мне самой нравится. Она издевалась. — Ты ведь даже не знаешь, с чем имеешь дело, женщина. Презрительности ему было не занимать. Малефисента внимательно посмотрела в его глаза и сделала вывод, что этот незнакомец, пожалуй, не шутит — медальон, который обнаружил Диаваль, был сделан из металла, а значит, легко мог поранить её саму. Значит, тот, кто пришел за ним, явно, не настроен на дружеское общение. — Может, расскажешь? — Отдай, — Лорд сдерживался из последних сил. — Ты не смеешь мне не подчиниться. — Ошибаешься, чужак. Это моя территория. Волан-де-Морт в ярости заметался по поляне и прокричал какое-то неведомое предложение. Словно на иностранном языке. Луч магического света вырвался из его короткой (и на вид искусственной) палочки. Малефисента не сплоховала и отразила атаку, выставив вперёд обе руки. Сколько бы он не пытался — Малефисента не подпускала его на близкое расстояние. Лесная глушь стала на мгновение полем боя, как когда-то. Малефисенте совсем не хотелось бы повторять всё то, что она сделала с королём и его стражниками. Видимо, по её глазам «гость» всё понял. Он опустил волшебную палочку. И промычал нечто нечленораздельное. — Это дурной сон! — взвыл Волан-де-Морт. — Салазар дери! — Сомневаюсь, что ты сейчас спишь. — Отдай Медальон! — зарычал он на всю округу. — Нет. — Я сравняю это место с землей, ведьма, и тогда ты пожалеешь, что встала на моем пути! Малефисента молча ждала, пока его отпустит приступ гнева. — А что на тебе за лохмотья? — поинтересовалась фея минутой позже. — С меня срисовывал, да, жаль, не получилось? Она залилась громким смехом. Деревья вокруг продолжали шуметь. И вдруг с одной дальней ветки к ним на поляну спустился черный ворон с большим изогнутым клювом. Признаться, он чем-то напомнил Лорду питомца своей Беллатрисы, но птица (совершенно точно) была посажена в клетку. Или каким-то образом ей удалось улизнуть? — Диаваль, дорогой, познакомься, — с этими словами Малефисента повела рукой и ворон превратился в человека. Мужчина лет двадцати пяти (в длинном плаще, запахивающемся на талии и открывающим взор на широкую мужскую гладкую грудь с тонкими полосками шрамов) уставился на Волан-де-Морта. — Ручная птичка? — зачем-то переспросил Лорд. — Как мило. Именно ею ты хочешь меня напугать? — Как ты сказал тебя зовут? — Малефисента выжидающе замерла. — Лорд Волан-де… — Стой! — резко прервала его фея и посмотрела на своего слугу. — Диаваль, к нам недавно король совался в надежде получить сокровища болот, а теперь и какой-то лорд пожаловал. Как интересно, верно? Ворон, ставший человеком, усмехнулся и смерил Волан-де-Морта взглядом, полным превосходства. — Продолжай, — милостиво разрешила хозяйка болота. Лорд сжал кулаки своих костлявых бледных рук. — Ты будешь молить меня о смерти и даже твоё лирическое настроение не поможет избежать страшной кары от Лорда Волан-де-Морта! — мужчина, больше походящий на странную ящерицу на двух конечностях, сильно злился. — И чего вас всех сюда тянет? — в голосе Малефисенты звучала тихая угроза. — Госпожа желает, чтоб Диаваль его вышвырнул? — слуга поклонился и покосился на стоящего в нескольких метрах от него Тёмного Лорда. — На тебе, мальчик, я использую Империо, чтоб ты склёвывал кровь и кишки врагов с моего пути, — прошипел Лорд Волан-де-Морт и вскинул палочку, но за долю секунды до того, как он успел что-то произнести, Малефисента, резким взмахом руки выбила её. — Чертова ведьма! — Фея, — поправила с гордостью Малефисента. — А где крылышки забыла? — расхохотался Волан-де-Морт так, что содрогнулся весь лес. Малефисента на секунду сжалась от неуверенности и страха, который сковал, казалось, не только тело, но и разум. Её чудесные крылья. Её гордость. Её опора. Её образ. Его больше нет. Нет больше и её, прежней. Стефан сжег её крылья в замке, за несколько мгновений до своей смерти. — Если ты пришел сюда с войной, то лучше уходи! — её глаза на мгновение стали идентичны безумным глазам Лестрейндж. — Иначе жалеть будешь сам. Лорд улыбнулся. Возможно, что ему не понадобится брать Медальон силой. — Убирайся! — повторила хозяйка болота. — И давно тут не было гостей, полагаю, слишком? — с некоторой заминкой спросил Лорд. — Так? Малефисента свистнула и за её спиной зашевелилось самое разлапистое дерево. Сперва его крона, закрывающая собой полнеба, начала скрипеть, словно несмазанная дверная петля, затем корни, вздымая усыпанную какой-то светящейся дрянью землю, начали подниматься и превращаться в когтистые сухие щупальца. — Сам исчезнешь или помочь? Лорд наблюдал, как из ветхого и гниющего, на первый взгляд, дерева, рождается мощный великан с громадной дубиной наперевес. Его глаза, маленькие и чёрные, будто дыры, источали почти ощутимую кожей угрозу. Полурык-полустон, раздавшийся из дупла, что стало чудищу пастью, взбудоражил и других обитателей этих чёртовых мест, куда попал Волан-де-Морт по чистой случайности и теперь, по горькой иронии судьбы, не мог выбраться. — Убирайся! Слышал? — Я недооценил тебя, — сказал он чуть погодя. — Позволь мне всё исправить. — Таким, как ты, путь заказан, жадный чужак, — бросила Малефисента и развернулась, чтоб уйти, но Лорд сделал движение в её сторону. Резкое и порывистое. — Стой, где стоишь. Древесный монстр снова рыкнул и оторвал от земли свою ногу, желая раздавить незваного гостя. Лорд замер на секунду, но затем двинулся и едва не попался в лапы чудища, что стояло на защите Малефисенты и её дома много десятилетий. — Стой на месте! — её приказ прозвучал громче обычного и по лесной поляне разнесся эхом только последний слог. — Будь по-твоему. — Не смотри на меня так, несчастный чужак! Малефисента была взбешена его поведением. Мало того, что никто его сюда не приглашал, так этот напыщенный уродец решил, что может разглядывать её? — Как? — спросил разозлившийся не на шутку вдруг Волан-де-Морт, останавливаясь и продолжая прожигать спину феи своим взглядом. — Как ты смеешь мне запрещать? — Если не хочешь смерти, то уходи сейчас. — Ты думаешь, что я боюсь смерти? — рассмеялся Тёмный Лорд. — Ошибаешься, ведьма. Мне известно о ней всё и даже больше. Я уже обманул её и сумею сделать это снова. — Неужели? — с явным недоверием. — Напрасно думаешь, что я лгу, — сказал Волан-де-Морт. — Ты красива, и смотря на тебя, умереть получится разве что от разрыва сердца… Малефисента замерла. Снова вся сжалась. — Но у меня его, к сожалению, нет, — акцентировал внимание на последнем слове Волан-де-Морт. — Поэтому, я тебя разочарую — смерти мне сейчас точно не видать. — Какое ценное наблюдение, — хмыкнул за их спинами Диаваль. Древесный защитник промычал что-то нечленораздельное, вторя ему. Диаваль сделал шаг к Малефисенте, но тут встретился с взглядом узких красных глаз Лорда. — Госпожа велела тебе убраться. — Молчать, тупица! Лорд отбросил юношу куда-то в чащу и снова обратил внимание на фею, стоящую теперь на пригорке и не желающую исчезнуть. Его Крестраж абсолютно точно был у неё. Лорд чувствовал его зов. — Что ты знаешь о красоте, смертный? — голос у Малефисенты изменился. Он стал властным и даже грубым. — Для людей нет ничего более прекрасного, чем собственная алчность и зависть… Я убедилась в этом неоднократно. — Возможно, ты права, — подумав, сказал Лорд. — Но я сейчас имел в виду красоту внешнюю. — Конечно, на фоне твоей безносой мордочки, мои рога смотрятся совершенно обычно, — опять съязвила Малефисента, всё ещё не уходя. — А разве они положены… таким, как ты? — Значит, ты, Лорд Волан-де-Морт, считаешь меня красивой? — вопросом на вопрос ответила Мелефисента. — Весьма. Это откровение повисло между ними, как невидимый щит. Для обоих всё случилось слишком неожиданно. И каждому необходимо было спрятать истинные эмоции за привычной маской отстраненности. Но для Лорда большим откровением стал тот факт, что в её глазах он увидел нечто, отчего где-то внутри у него колыхнулось то, что люди называли сердцем и то, о чём он думал только как о жизненно-важном органе, без которого не сможет существовать живой организм. — За красоту нужно платить, — сказала Малефисента. — И моя цена тебе может показаться непомерно высокой. — Но я ничего не собираюсь у тебя покупать, — Лорд решил, что сможет провести её. — Всего лишь хочу вернуть своё. — Ты выбрал неверный путь, — с усмешкой покачала рогатой головой болотная фея. — Вам, мужчинам, всегда кажется, что одним словом вы можете взять всякую крепость, но не только словом, но и делом, должны доказать своё право на это. — Если бы я только сражался за чью-то красоту, ведьма, то, несомненно, твоя была бы в приоритете. Волан-де-Морт мысленно запустил в самого себя Аваду — какого чёрта он несет? Кому он это говорит? Какой-то страдающей манией преследования и мужененавистничества ведьме? Зачем? Зачем, Дементор его возьми?! — Ты оскорбить меня хочешь, чужак? — Считай, что я сделал тебе комплимент, — процедил Тёмный Лорд. — Бесплатный. И я даже пожалею твоего крылатика, если ты отдашь мне Медальон. Лорд больше не сомневался в том, что Дамблдор заслужил смерть. И не единожды. Это он виноват в том, что случилось. Это проделки чертового старика всё испортили. Именно по его милости заклинание сработало не так, как нужно, и теперь сам великий Тёмный Лорд оказался здесь, в Мерлином забытой дыре, а эта несносная болотная ведьма не дает ему покоя. — Что в нём такого ценного? — От его сохранности зависит моя жизнь, — Волан-де-Морт не стал врать. — Он — часть меня. Моей души. — Вот как? — Малефисента медленно повернула голову и дала знак, чтобы нечисть немного отступила. — Почему ты не следил за ним должным образом? — Это вышло случайно. — Я не верю в случайности. — Его забрали у меня! — Тёмный Лорд с гневом стиснул кулаки. — Отобрали, кичась своим минутным превосходством, но я верну себе былое величие и поквитаюсь. С каждым. Малефисента резко посмотрела на него. Мог ли он ещё что-то сказать, чтоб она поняла, что такие «гости» являются в её края редко? Да, очень редко. Однажды. Раз за всю жизнь. И почему же она поверила его словам? Почему не стала ничего переспрашивать и требовать его немедленного разоблачения? Почему всё так просто? — Диаваль! — позвала верного слугу фея. Или сложно? — Я слушаю, — он напряженно наблюдал за Волан-де-Мортом, боясь, очевидно, нового удара. — Госпоже что-то нужно? Может быть, просто показалось? — Отдай ему Медальон. Волан-де-Морт не подумал, что всё окажется так. Легко. По щелчку пальцев. Он отмахнулся от назойливых, как комары в жару, маленьких цветных фей, летающих у него перед носом и мешающих сосредоточиться. — Бери и уходи, — Малефисента снова сделала жест рукой, и Диаваль, отдавший Крестраж, вновь обернулся вороном. — Больше не теряй свою душу. Он мог бы ответить, что от его души и осталось только семь Крестражей, но промолчал. Вместо этого Лорд подобрал палочку в траве и посмотрел вслед фее. — А как же плата? — донеслось до Малефисенты чуть погодя. — Что? — она замерла и её посох стукнулся о лежащий камень, разогнав ворчливых эльфов. — Ты же хотела, чтоб я заплатил. — Просто уйди. — Но я, в силу своей почти безграничной власти, мог бы тебя отблагодарить. — Волан-де-Морт повертел палочкой. Видит Мерлин, он почувствовал себя увереннее, когда она снова была с ним. — Мог бы? — Хорошо, скажу иначе, хитрая ведьма, — Волан-де-Морт растянул бескровные тонкие губы в улыбке. — Я хочу тебя отблагодарить. Малефисента резко обернулась к нему. — Зачем меня благодарить, если ещё несколько минут назад ты собирался прикончить? — А ты ищешь погибели? — Ты сам нашел меня, — сказала она, почему-то вдруг резко сникнув и погрустнев. — Наверное, так было нужно. — По-твоему, я похож на смерть? — уточнил Волан-де-Морт и приблизился к Малефисенте настолько, что Диаваль вынужден был отлететь от них на приличное расстояние, дабы не досталось. — Дыханием — очень, — призналась Малефисента, кривясь и отводя глаза. — Но, знаешь, Волан-де-Морт, раз уж ты сам заговорил о благодарности, то у меня есть одна просьба… — Говори же. — Крылья. Волан-де-Морт раздул свои змеиные ноздри: — Ты уверена, что именно крылья тебе сейчас так необходимы? — Уверена. Поворачиваться к Лорду спиной было страшно. Но ещё страшнее — скинуть свою мантию-щит и обнажить перед ним спину, испещрённую шрамами, оставленными вероломным клинком Стефана. Малефисента перестала дышать. И чувствовала, как он смотрит на её спину. Странно, но этот взгляд не причинял ей боли или страданий, как уже бывало, когда Диаваль совал свой любопытный клюв ей под мантию, — этот взгляд был другим. — Хватит, — сказала Малефисента, закрывая свои глаза. Почему-то в них появилось странное жжение. — Крылья и только крылья. Верни их мне. И можешь убираться. — Давно это случилось? — кончик палочки прошелся по краям раны, чуть задевая её и вызывая у Малефисенты новые вспышки воспоминаний. — Причиной стал тот самый упомянутый Стефан? — Какая разница? — Ты права, — его шепот стал намного тише. Почти неслышным. — Мне плевать. Лорд взмахнул палочкой и сделал несколько движений. Лежащие на земле ветви, покрытые мхом и слизью после дождя, превратились в подобие строп. Затем на них, будто по ниточке, стали «надеваться-нанизываться» сухие листья и другой лесной мусор, скатывающийся в плотную массу. Волан-де-Морт закончил — крылья, которые напоминали сами по себе странных существ, были готовы. Каждое крыло громадного размера. И по форме и общей консистенции, эти крылья напомнили чешуйчатые крылья дракона. — Я смогу летать? — выдохнула она, замерев и будто не веря в то, что случилось. Приятная тяжесть за плечами отдалась в голове яркой вспышкой, желанной, вымученной, почти болезненной, радости. — Смогу? — Надо проверить, — хмыкнул Лорд. — Пробуй. Малефисента почувствовала, как каждое крыло «врастает» в неё и застревает где-то между позвонков. Крепко-накрепко. Боль была сильной и так напомнила фее о том утре, когда Стефан срезал её настоящие, родные крылья. — Взлетай! — Волан-де-Морту, очевидно, хотелось убедиться в действенности своего творения. — Взлетай, ведьма! Малефисента помедлила ещё пару секунд и оттолкнулась от земли, взмахивая крыльями, и чуть не упала, не сразу приспособившаяся к их размерам — они были намного больше старых. Лететь получилось, но крылья тянули её вниз. Она не могла чувствовать себя полностью неуязвимой, но полет, пусть и через силу, стал для феи чем-то запредельным. Абсолютно-совершенно-невозможно было подумать, что теперь она снова окажется прикованной к земле отсутствием крыльев… Над лесным болотом снова сгущались тучи. Но теперь Малефисенте они не казались угрожающими — она сама грозилась разверзнуть небеса и вырваться, наконец, туда, где нет зависти, жадности и лжи, где можно просто побыть собой, без предрассудков и какого-либо осуждения. Без людей. Без птиц. Наедине с ветром. Там, откуда видно всю Планету, вращающуюся в эти минуты с такой огромной, почти безумной, силой, что даже самая могущественная фея вынуждена была подчиняться законам гравитации. Но лишь ненадолго позволяя себе почувствовать вкус неба, она знала — есть на свете и любовь, и верность, и честь, покуда жива вера в лучшее.