993

Поддавшись порыву, Канеки тянет руку и треплет немного жесткие волосы Капитана. Тот оторопел, задержал дыхание, не моргая. Когда же до седовласого дошло, что он сделал, то и он замер, так и не убрав ладонь от смоляных волос. «Блять…» — пришибленно подумал Кен, медленно отнимая руку от головы Леви, — «Зачем я это сделал?..» — Прости… — неловко извинился он, поджав губы. «Твою ж мать! Почему я не уследил за своими действиями?!» — корил он себя, чувствуя, как горят кончики ушей. — А?.. — так же пришибленно отозвался Леви, — Ничего… *** В воздухе повисло неловкое молчание. Жест Канеки был для них обоих довольно… неожиданным… Так что теперь они сидят и смотрят в ночное небо, не зная, что делать со сложившейся ситуацией. Но если седовласый сгорал от смущения и корил свои загребущие руки, то Леви просто не знал, что делать в подобных случаях. На своей голове он все еще ощущал холодные прикосновения кровавых рук полу-гуля. Не сказать, что ему было уж очень неприятно или что-то подобное, скорее наоборот. Раньше его по голове трепал только Кенни, и то это в его исполнении выглядело как поощрение собаке, что хорошо справилась с новой выученной командой. От Кена же подобный жест ощущался не так. Скорее как что-то интимное, нежное, такое, какое Капитан не чувствовал никогда, но мог распознать посыл, что, возможно, заключался в этом действии. Он множество раз видел подобное на улицах: так делали матери своим детям, когда те вытворяли что-то милое или просто из нежности; так делали влюбленные или близкие друг другу люди. Как охарактеризовать это в их случае — вот чего он не знал. Их нельзя назвать друзьями и тем более влюбленными. Тогда что же вложил в этот жест полу-гуль? Не сдержавшись, Леви сглотнул, невольно играя желваками на скулах. Кен заметил это, как и отпечаток мысленного раздрая брюнета, но не задержал на этом внимания, так как и сам погрузился в раздумья. Ведь он тоже не мог охарактеризовать мотива своего поступка, что ввел их в столь продолжительный ступор. Он просто почувствовал необходимость в этом и, не успев опередить свой мозг и действия, просто зарылся пальцами в темных прядях. Это смутило. И, кажется, не его одного. Он уже давно знал, что Леви не такой каменный, каким казался тем, кто не был достаточно близко с ним знаком. И Кен видел, что равнодушным тот не остался. Видел чуть порозовевшие кончики ушей, что были хорошо видны ему в полумраке, за счет улучшенного зрения. И это ставило в тупик. В полнейший тупик эмоций. Но об этом он уж точно не хотел задумываться. На теме эмоций многие прогорали или заходили в такие гремучие дебри, что не могли выбраться обратно. Через какое-то время неловкое молчание стало уже совсем невыносимым и брюнет обратился к Канеки: — Предлагаю прибраться в твоей комнате, пока этот разгром не увидели остальные, и тебе не пришлось спать на полу и носить одежду с щепками. — предложил он. Седовласый еле заметно вздрогнул от резко нарушенной тишины между ними. — Здравая мысль… Только вот… Здесь столько хлама, что мы провозимся до утра… — кисло заметил Кен, оглядывая весь тот ужас, что творился в помещении. Брюнет тоже перевел взгляд на бедлам в комнате, тяжко вздохнув. — Быстрее начнем — быстрее закончим. — пожал плечами Леви и удалился, вскоре явившись с метлой и кипой мешков для мусора. Канеки слез с подоконника и принялся разгребать остатки шкафа. Хотя, там и не было понятно, где шкаф, стол или кровать. — Допустим, мы успеем убраться до утра, но на чем я буду спать? Где мы возьмем кровать? Леви завис на пару секунд, что-то обдумывая, а потом, провожаемый вопросительным взглядом Кена, вышел из комнаты. Полу-гуль приподнял бровь в недоумении, но решив не зацикливаться на этом, принялся складывать обломки в мешок, а всего через десять минут вернулся брюнет. — На складе кроватей нет. Придется заказать новую. — сказал он, когда словил на себе вопросительный взгляд полу-гуля. — И что ты предлагаешь? Спать на полу? — недовольно всплеснул руками седовласый, в порыве эмоций бросив мешок на пол. — Временами это не так уж и неудобно. — хмыкнул Леви. — И откуда знаешь? Или ты все же съезжаешь во сне со своего стула? — усмехнулся Кен, попутно подобрав брошенный мешок. — Даже во сне я могу себя контролировать, в отличии от некоторых. — с укором произнес Капитан, а затем тяжело выдохнул, — В детстве так часто приходилось спать. — В детстве? В смысле? Почему? — недоуменно спрашивает полу-гуль переводя взгляд на склонившегося рядом с ним Леви, что доставал его одежду из-под обломков. — Я жил в Подземном городе с матерью-проституткой, что умерла от какой-то болезни, когда мне было около десяти. Так что причин много. — съязвил под конец Леви. — Вот как… — тихо проговорил седовласый, — Ммм… Прости, я не знал… — Об этом вообще никто не знает… Но ведь не у меня одного есть тараканы и темное прошлое, ведь так? — на этих словах синие глаза были направлены на гуля, ожидая увидеть его реакцию. — Темное прошлое говоришь? Да, у каждого оно есть… — с долей печали ответил Кен, ловя взгляд брюнета. — Даже у тебя? — в голосе прослеживались нотки веселья. — Грешен, извините. — с тем же оттенком веселья ответил седовласый, перенявший настрой собеседника. — Ну да… к людоедству что-то же должно было привести. Канеки резко замер. Он не мог понять, на что намекал Леви: на обстоятельства, что привели к весьма специфической операции, или он говорил о психических расстройствах Кена, являющихся таким же немаловажным фактором. Но вот только брюнет не мог знать ни о первом, ни о втором. Так что тут было непонятно, что он имеет в виду. — Что ты имеешь в виду? — решил уточнить он. Леви слегка приподнял брови: — Человек, а ты ведь был им раньше, не ломается просто так до… твоего состояния. — И часто ты видел людей с меняющейся структурой глаза и непонятной хреновиной, растущей из спины? — язвительно спросил Кен. — Нет, никогда не видел. — ответили ему, — Но уверен, что даже один процент населения этих стен не видел того, что повидал я. — И что же ты видел? — Много чего. Например, парня со странными глазами и непонятной… как ты сказал? Хреновиной? Да… хреновиной растущей из спины. — Тц. Очень смешно. — снова нахмурился Канеки, возвращаясь к работе. — Ты спросил, я ответил. — пожал плечами Капитан, встряхивая вытащенную из кучи черную водолазку. — Я ожидал малость другого ответа. — вздохнул седовласый, закидывая щепки в мешок. — Какого именно? — Не важно. — отмахнулся полу-гуль, — Расскажешь о своей жизни в Подземном городе? Как я знаю, оттуда нет выхода, тогда как ты оказался здесь? — Ну, мне заказали убийство Эрвина, — Канеки на столь неожиданную информацию подавился слюной, — Точнее выкрасть у него документ и попутно убить его. Искать самого Эрвина не пришлось. — не обращая внимание на кашель сбоку продолжил брюнет, — Он нашел нас первым и заставил вступить в Разведкорпус. Вот так я и попал на поверхность. — Сколько вас было? — немного удивленно посмотрел на него из-за плеча Кен, зацепившись за заинтересовавшее его «нас». — Трое. Изабель и Фарлан были моими… друзьями, командой. — ответил Леви, запнувшись в конце, так как он не часто называл кого-то «друзьями», да еще и говорить подобное было непривычно, так как друзей в его жизни было, очевидно, маловато, — С Фарланом мы познакомились еще когда были по разные стороны баррикад. Я в то время держал под собой один из районов Подземного города. Много народу было под моим началом. По заказу одного богатея мы накрыли одну из баз наркоторговцев, Фарлан был одним из них. Его тогда чуть не убили его же «товарищи», но я, даже не зная зачем, вытащил его задницу из-под пуль. Потом уже мы как-то умудрились сблизиться, он присоединился к моей банде и стал моим приближенным. — А Изабель как к вам попала? — спросил Канеки, когда Леви умолк и дал задать маршрут беседы ему. — Она ввалилась в мой дом, когда убегала от сторожил лестницы на поверхность. — с усмешкой начал свой рассказ брюнет, — Изабель где-то нашла птицу со сломанным крылом и хотела оттащить ее наверх, чтобы выпустить. Так с нами и осталась. Они с Фарланом выходили птицу и мы выпустили ее. В тот день Изабель заявила нам что тоже хочет научиться управлению УПМ. — увидев недоумение на лице полу-гуля, он пояснил, — Мы с Фарланом добыли приводы до этого. С ними было намного легче воровать и выполнять подобные заказы. Девчонка быстро училась и вскоре присоединилась к нашим облавам. Так мы и привлекли внимание человека, что заказал нам Эрвина. — И где эти двое сейчас? — Кен понимал, что ответ на этот вопрос будет малоприятным, но все же хотел уточнения. — Мертвы. — глухо ответил Леви, — На первой нашей вылазке их убил абирант. Я тогда отправился за Эрвином, оставив их позади… Лил сильный дождь и лошадь потеряла ориентир. Мы сделали большой круг и вернулись к месту, где я разминулся со своей командой. Когда я наткнулся на кучу трупов и титана, что убил весь отряд, я впал в бешенство, рубил эту тварь пока клинки совсем не пришли в негодность. — на последних словах он сжал в руке простынь, что до этого вытащил из-под завала. Ему было тяжело вспоминать это. Еще более тяжело рассказывать это кому-то. Но Леви знал, что не зря доверяет Кену, ведь тот еще ни разу не подрывал это доверие. Брюнету еще не доводилось открывать свое прошлое, но он понимает, что седовласый — благодарный слушатель, который примет его прошлое. Оставалось только надеяться, что сегодняшние откровения не будут односторонними и мужчина не пожалеет, что решился на откровения. — Тяжело терять близких. — решил высказать свое мнение полу-гуль, поняв, что Капитан большего не поведает, — Я потерял многих. На моих глазах убивали моих друзей и их близких. Я до сих пор вспоминаю смерть женщины, дочь которой в тот момент я прижимал к себе… Это тяжело, пережить такое тяжело… Седовласый подошел к Леви сжал его напряженное плечо. Он понимал его боль, ведь переживал подобное множество раз. Брюнет явно винит себя за их смерть, ведь он бросил их, чтобы выполнить цель, но теперь не может ничего изменить и корит себя за ошибку. Мужчина поднял на него взгляд и поджал губы, видя в глазах напротив те же эмоции, будто в зеркальном отражении. Сейчас он понимает, что Канеки не преувеличивал, говоря, что понимает его. Он точно понимает. Леви вздохнул в попытке отпустить захлестнувшие его воспоминания, с трудом подавляя эмоции. Не часто он так погружается в себя. — Все хорошо. — сказал он, не до конца понимая, кого хочет в этом убедить, — Это в прошлом, уже ничего не изменить. Кен на это прикрыл глаза и чуть опустил голову, принимая решение собеседника. Стоило сменить маршрут разговора. — Думаю, справедливо будет если и ты поведаешь о своем прошлом. — чуть отстранился брюнет, отчего полу-гулю пришлось убрать руку с его плеча. — Что именно тебя интересует? — осторожно спросил седовласый и вернулся к прерванному занятию. Он уже выкинул один полный мешок за дверь, так что взялся за другой. — Мы тут делимся сокровенным. — пожал плечами Леви, — Так что говори, что считаешь нужным мне рассказать. Кен задумчиво промычал, размышляя над тем что из своей жизни хотел бы поведать этому человеку. Его многое гложет, жизнь после его двадцатилетия была весьма насыщенна. Ризе, Антейку, первая встреча со следователями по гулям, Древо Аогири, Ямори и его пытки, рейды, убийства, каннибализм, «смерть» от руки его будущего наставника, несколько лет службы в CCG и дальнейший кошмар вплоть до переноса в совершенно другой Мир, где и своих монстров хватает. Выбор неограниченный. И что из всего этого самое сокровенное? — Знаешь… — все же заговорил полу-гуль через долгую минуту молчания, — Я ведь тоже рано мать потерял. Да и про отца практически ничего не знал. В нашем доме от него остался только кабинет да старые книги. — вздохнул он, на секунды прикрыв глаза, пытаясь сосредоточиться на рассказе, — Мама… была хорошим человеком, правда с головой у нее были явные проблемы. Пахала на работе, как проклятая, а потом срывалась на меня по любому поводу. Так еще и ее сестра, моя тетка, вечно с нее деньги просила. Почему и зачем мама давала ей деньги — я не знаю, но так было всегда. А после смерти матери меня взяла под опеку эта самая тетка. И знаешь, — глянул Кен на брюнета из-под челки, — это был кошмар… — смотря в глаза оглянувшегося на него Леви усмехнулся седовласый, — В основном меня игнорировали, но бывало перепадало так, что я и двинуться не мог. А однажды дядя меня чуть не изнасиловал. — Что? — дернулся на последних словах Капитан. — А, ну… — чуть смутившись такой реакции продолжил Кен, — Было дело. Правда все обошлось. — чуть улыбнулся он, но Леви успел заметить, как левый глаз бесконтрольно дернулся, — Я прожил с ними до девятнадцати, а потом съехал на квартиру. А после двадцати моя жизнь скатилась в Ад. — вздохнул он, завязывая очередной мешок с щепками, — Я влюбился в девушку, которая оказалась гулем. В вечер, когда мы с ней были на первом свидании, она напала на меня, но на нас упали стальные балки. Только это спасло меня от смерти. А потом началась моя история как полу-гуля. — усмехнулся Канеки, утирая пот со лба, — В больнице мне пересадили один из внутренних органов той девушки. После же я попал в коллектив гулей, что владели кафе, где так же кормили гулей падальщиной. Тогда я узнал, что самоубийц, которые прыгали со скалы на окраине, забирают для прокормки таких вот «подопечных», что не хотят охотиться или убивать. А после Антейку был чертов псих Ямори. Само имя это чокнутого гуля вызывало тошноту и фантомную вонь в носу. Зловоние крови этого подонка навсегда высечено в подкорке мозга седовласого. Он несдержанно сморщил нос, фыркнув, чтобы прогнать наваждение. — Что за Ямори? — нахмурился Леви, что весь рассказ поглядывал на Кена, все больше убеждаясь, что тот не из этого Мира. — Член банды «Древо Аогири». Не помню уже, какие у них конкретно были цели, но ребята жуткие. Много сильных и сумасшедших среди них было. Я тоже какое-то время был среди них. Тогда же и занимался каннибализмом, что привело к мутации и «режиму Какуджа». — пояснил Канеки, — Ямори пытал меня долгое время, вырывал ногти, избивал и применял даже психологические пытки. А однажды решил, что будет весело засунуть мне в ухо огромную сколопендру. Вот тогда-то у меня крыша и поехала. — усмехнулся он, а у брюнета по рукам прошлись мурашки, — Но я смог выбраться. Убил и сожрал эту паскуду… Ты бы знал как воняла его кровь, а на вкус — сплошные помои. Гнилой до мозга костей. — снова сморщился полу-гуль. — Кен. — тихо окликнул его Леви. — Ммм? — поднял на него взгляд седовласый. — Мы оба жили в дерьме и оба оказались в Разведкорпусе. Мы — неудачники. — с усмешкой подытожил мужчина, а Кен еле слышно посмеялся. — Ну, есть люди и с худшей судьбой. — пожал плечами Канеки, — Мы, в конце концов, еще живы и можем ходить на своих двоих. — Меня бесит твой позитивный взгляд на некоторые вещи. — хмыкнул Капитан, швырнув в своего собеседника уже очищенную от щепок подушку без наволочки. — Если бы не мой «позитивный взгляд» ты бы уже покрылся плесенью. — улыбнулся ему седовласый, ловко перехватывая «опасный снаряд». — Иди нахер. Без тебя же как-то жил раньше. — сложил руки на груди Леви. — И это были самые худшие дни в твоей жизни. — говоря это Кен обнял подушку и сентиментально поджал губы, строя из себя святую невинность. — Идиот. — сокрушенно выдохнул Капитан, прикрыв лицо рукой. Канеки на это рассмеялся и, прихватив метлу, продолжил уборку. Остальные пол часа они молча заканчивали драить комнату, безмолвно разделив обязанности, а закончив, дружно решили, что разбираться с новым местом жительства полу-гуля будут после душа.

***

— Нет. — упрямо продолжал стоять на своем Леви, хмуро смотря на сидящего перед ним Смита. — Да. — настойчиво отвечал ему Эрвин. — Я сказал — нет. — уже в полурыке выдал брюнет, — С какой это радости он должен спать в моей комнате? — порывисто ткнув пальцем в сторону сидящего на диванчике Кена, спросил он. — С такой, что больше негде. — в который раз объяснял Командор, — Кроватей нет, свободных комнат тоже, а ты все равно спишь в кресле. — Ты же знаешь, что я не хочу с кем-то делить свое место. — А вы меня спросить не хотите? — поинтересовался полу-гуль, иронично приподнимая бровь. — Хорошо. — согласно кивнул Эрвин, — Какого твое мнение, Кен? — Мой матрас остался целым, так что я и на нем могу поспать, а шкаф сам раздобуду. Так что могу остаться в своей комнате. — внес предложение седовласый. — Ладно, делай как хочешь, только дайте мне уже заняться работой. — устало вздохнул Смит и махнул на них рукой. — Вот и хорошо. — улыбнулся Кен и, схватив опешившего от этого Леви за руку, вышел из кабинета. Блондин проводил их взглядом и еще раз тяжело вздохнул. — Никаких нервов на них не хватит…