***
- Рейс задерживают, — грустно выдохнул Санс, как только Папирус взял трубку. Он почти увидел, как с лица скелета спадает щенячье выражение радости, сменяясь чем-то вроде «просто блядь пиздец». У комика было богатое воображение, - я попробую достать билеты на поезд и… -Не надо, — голос психолога звучал удрученно, но кажется, Папирус уже пережил катастрофу, своей микровселенной, — его ведь не навечно задерживают. Или навечно? — в голосе брата, комик услышал намек на веселье. - А что если навечно? -вопросом на вопрос ответил комик. Он знал, что Папируса это ужасно раздражало. Психолог вообще был, так сказать, определением определенности. Ему нужны были четкие ответы на вопросы, но скелет решил немного поиграть. Он шел в одну из множества кофейнь аэропорта, которых тут было, кажется, больше, чем самих людей. Рейсы задерживали, и, естественно, все столики были заняты. Люди располагались буквально везде, разве что не на потолках, но Санс был не особо расстроен. Ему всего лишь нужно было уединение. Под бодрые «типа» угрозы брата, доносившиеся из трубки, которые, кстати, ничего кроме улыбки и небольшого возбуждения у комика не вызывали, он нашел что искал. Мужской туалет. Он был пуст и, кажется, только-только, убран. Поэтому, скелет, не теряя времени, быстро зашел в уборную и, отыскав в кабинке с «моющими-чистящими» табличку с надписью «уборка», закрыл дверь. В помещении тихо звучала непринужденная мелодия, из-за чего недовольный голос психолога звучал очень громко. Комик и не заметил, как шумно было вокруг. Папирус к этому моменту закончил свою тираду угроз и тяжело дышал в трубку. -Выпорю ремнем! Привяжу тебя и твой блядский рот заткну… -Своим членом? — перебил его комик, — потому что, если честно, я бы сейчас этого очень хотел. Санс расположился в одной из кабинок. Сидя на унитазе, он поднял ноги, упираясь им в дверь, и раздвинул их. Жесткая ткань джинс приятно потерлась о напряженный орган, — я об этом уже три недели мечтаю. О том, как ты кинешь меня на кровать, как какую-то игрушку, сорвешь с меня одежду и просто выебешь меня. — Ты чем там занимаешься? — удивлённо спросил голос, по ту стороны трубки, - Если ты издеваешься надо мной то… -Ни в коем случае, — быстро ответил Санс, сильно сжимая промежность, свободной рукой, - я… -Дрочишь? — шепотом, как будто их еще кто-нибудь может услышать, спросил скелет. -Пока нет, но я так соскучился по тебе, ты не представляешь, поэтому подожди секунду! Не отключайся! Комик трясущимися руками - когда он только успел ТАК возбудить? - полез в карманы куртки выуживая от туда гарнитуру. Он быстро подключил её к телефону, что бы наконец освободить себе обе руки и услышав тяжелое дыхание брата застонал. -Ты меня с ума сведешь Санс, ты это знаешь? — Папирус был, кажется, тоже уже напряжен. Дыхание было быстрым, будто он пробежал километры, — Я просто... Чего ты хочешь? -Я хочу тебя, — Санс как можно громче расстегнул ширинку и вытащил свой напряженный член. От контраста холодного воздуха на горячей плоти комик зашипел и не удержавшись пару раз провел рукой по всей длине, — О Богии. Папс… Что ты там говорил про заткну рот? Сладкий стон эхом разнес я по просторному помещению. Папирус, кажется, потерял дар речи. -Просто пожалуйста, не молчи, говори что-нибудь, я так ужасно соскучился по тебе, - Санс, с трудом сдерживая себя, и медленно-сладко надрачивал, — Я… АХхх, Папирус Боги как же хорошо, я… - Санс, ты должен меня слушать, немедленно убери руки от члена! — строго сказал Папирус и комик подчинился. От властного голоса мурашки пробежали по всем костям и собрались у основания, накаленного до предела, члена. Комик сидел и тихо поскуливал ожидая дальнейших инструкции. Младший брат, кажется, понял что от него требуется и принял правила игры. — Мне нужно знать в какой позе ты находишься, отвечай. И без шуток, иначе я брошу трубку и ты со своим членом останешься один на один, понятно! — Папирус не спрашивал, он приказывал. Санс утвердительно простонал в ответ. - Я сижу на унитазе, подняв ноги надо головой и упираюсь ими в дверь кабинки, - начал комик, но психолог перебил его. -Отлично, сними штаны и раздвинь ноги как можно шире. Выполняй! Скелет подчинился. Он рваными резкими движениями скинул с себя ненавистные джинсы, и хрипло выдохнул в трубку, -Готово. -Это хорошо. Ты быстро все выполнил, мне нравится, когда ты такой послушный. Санс просто поплыл от звука любимого голоса. Перед глазами все плавилось, из горла вырывались хриплые стоны, а член болезненно пульсировал. Комик чуть ли не хныкал от такого болезненного восторга. - А теперь, милый братец, - продолжал Папирус, — правой рукой медленно проведи по всей длине, своего сладкого члена, и очень тебя прошу-не кончи, — голос был ласковым и строгим одновременно, — пока что трех раз для тебя будет достаточно. За каждую неделю твоего отсутствия в нашей общей постели. Под мой счет. РААЗЗЗ… Санс медленно провел рукой по члену и захныкал от преизбытка чувств. Правой рукой дрочить было совершенно не удобно, но члену было плевать, он напрягся и комик резко отдернул руку, что бы не кончить. - Папс, я не… - Не перебивай, я не закончил. ДВВААА… И комик снова подчинился. Он громко протяжно застонал, проведя от основания до головки рукой и наслаждаясь невероятными ощущениями и чувством, такой нужной сейчас, подчиненности. Все мысли отошли на второй план, был только хриплый голос Папируса в голове. — Я не выдержу Папс, правда, я… - ТРИИИИ… Рука сама подчинилась сильному голосу и Санс взвыл как раненый зверь, выгибаясь дугой от сильных ощущений. Казалось достаточно любой эмоции, любого неосторожного движения и он кончит, как подросток. Он снова отдернул руку в последний момент, потому что, определенно не хотел ТАК закончить их с братом разговор. - Умница, -нежно сказал психолог, — ты просто чудо Санс, ты знаешь? Особенно когда настолько возбужден. Скелет тяжело дышал, откинув голову назад. Руки плетьми свисали вдоль тела, а расставленные широко ноги непрерывно дрожали. Возбуждение становилось нетерпимым, жар накатывал волнами, член стоял колом и комик чувствовал, что вот она грань. - А теперь будь умницей и опиши мне свои чувства тремя словами. Выполняй! - Наслаждение, - тихо, севшим голос начал комик, смотря куда-то перед собой. Он находился, в каком-то трансе, и ему не хотелось от туда выходить. Весь его мир резко сузился до маленькой кабинке в туалете и голоса брата в трубке. Ему было хорошо. Никаких выступлений и вечно орущего агента под ухом, никаких фанатов и холодной постели в гостинице. Никаких одиноких ночей. - Расстояние, — чуть ли не плача сказал скелет, закрывая на секунду глаза. Он заебался быть так далеко и близко одновременно. Его достал аэропорт и вечно задерживающиеся рейсы. Достала толпа людей вокруг и шум который они вечно производят. Его все достало. Он постарался проглотить горький комок в горле, но не смог и слезы предательски хлынули из глазниц. - Любовь, — горько плача сказал комик, не в силах сдерживать слезы. Он схватил себя за плечи вздрагивая и всхлипывая все сильнее. Он просто хотел сейчас быть дома, с Папирусом, и утопать в его объятьях и поцелуях. Быть охваченным его сильными руками и прижатым к широкой груди, вдыхая родной запах любимых костей. Он просто хотел быть не здесь. - Молодец, хороший мальчик. Сейчас все будет хорошо, слушай меня. Комик поднял голову, на секунду, не понимая, где он находится. Член все еще стоит и просит внимания, а сам скелет сейчас просто грохнется от переизбытка чувств. - Просто слушай мой голос и наслаждайся. И опять комик подчинился, он начал, сначала медленно и нежно, легкими касаниями ласкать себя, постепенно наращивая темп, слушая голос любимого и наслаждаясь каждым словом. -Я раздену тебя, обласкаю всего, с ног до головы, руками и языком, пройдусь по каждой косточке, пока ты будешь сладко стонать. Ты так красиво стонешь, так сладко и нетерпимо, что хочется слушать эти звуки вечно. Доставь мне удовольствие. Комик тихо и хрипло застонал, представляя как извивается под нежными руками. Как сильные и мощные кости прижимаются к нему, даря чувство приятной тяжести и защищенности. Как брат страстно целует его, разрывая контакт и дико улыбнувшись, разводит его ноги в стороны, раскрывая его. «Готов?» — взглядом спрашивает психолог и не дожидаясь ответа резко и быстро входит в него, так как нравиться им обоим. Комик бьется в сильной дрожи, хватая руками простыни, разрыва их от чувства такой нужной и восхитительной наполненности. Грудная клетка вздымается при каждом толчке, при каждом движении. И это так правильно и так чертовски хорошо. Вот оно. - Я люблю тебя, Боги, как люблю, — резко, быстро надрачивая, хрипел комик в трубку, пока не услышал долгожданных слов. - Я тоже тебя люблю, кончи для меня. И это как спусковой крючок. Скелет выгнулся, кончая и тяжело дыша, не осознавая, что брат, по ту сторону трубки, тоже присоединился к нему. Уставшие дрожащие ноги быстро и резко съехали со стенки кабинки на пол, сильно ударяясь пяточной костью о кафель. -Ауч! Блядь! Больно! — боль помогла прийти в себя, и на Санса вдруг обрушились звуки со всех сторон. Аэропорт жил своей жизнью, в туалете все так же играла тихая мелодия, а поверх неё, бедная женщина оператор, наверное уже в сотый раз зачитывала одно и тоже объявление. -Пассажир с билетом номер 498769, рейс 327 пройдите на стойку регистрации! Повторяю, пассажир с билетом номер 498769, рейс 327 пройдите на стойку регистрации! — Вот дерьмо, надо бежать! -быстро натягивая штаны и вываливаясь из кабинки, протараторил скелет, — Люблю тебя, я позвоню из…. - Обещай, что мы поговорим об «этом», -перебил психолог и Санс замер. -Я… Папс, я… — Мне не нравятся твои разъезды. Я люблю тебя и хочу, что бы ты был рядом, когда я возвращаюсь домой, но, - скелет запнулся, будто не зная, что ещё сказать, но быстро нашелся, — если для тебя это важно, просто не уезжай так на долго. Мне хватило девяти лет. Я люблю тебя. - Я тоже, — с нежностью сказал комик, — мы с тобой обязательно все обсудим. Я побегу! -Жду тебя с нетерпением! Комик сбросил вызов, посмотрел на себя в зеркале и кивнув своему отражению собрался и вышел. Он принял решение.***
Папирус устало потер переносицу и закрыл глаза. Ему нужно принять душ, и сбросить остатки напряжения. Неожиданный сеанс психотерапии по телефону лишь распалил неудержимое желание, заставляя тело наливаться жаром. Надо взять отпуск. Вместе с братом, разумеется.