Влюбленный ученый

Всю ночь Шерлок зачем-то с трепетом прислушивался к звукам никогда не засыпающего города. Обреченно наблюдал, как медленно наползает рассвет, постепенно разгорается суетливое утро. Наконец, дождался. Вот хлопнула внизу входная дверь, было слышно, как Джон, перекинувшись парой ничего не значащих фраз с миссис Хадсон, поднимается по лестнице. Голос у друга веселый, шаги звучат бодро и четко. Совсем не так, как после тяжелых смен в клинике. Сразу ясно, человек прекрасно отдохнул и с легким сердцем возвращается домой. Шерлок резко выдохнул, и поспешно уткнулся в микроскоп, притворяясь, будто поглощен исследованиями. Образец вот уже несколько часов находился на предметном стекле, забытый и заброшенный, потому что детектив был слишком взволнован и расстроен, чтобы заниматься серьезной работой. Все, на что он оказался способен после краха своих надежд, тупо пялиться в зеленую стенку кухни и созерцать ее облупившуюся краску. Вся затея изначально была глупа и нерациональна, Шерлок теперь прекрасно это понимал. Кому в здравом уме нужны отношения с Шерлоком Холмсом? Нонсенс! Но любовь оживила идиотские полудетские мечты о том, что он больше не будет одинок, будет любим, а еще сделала его жалким, слабым и беззащитным. Он знал: так и будет, чувствовал, что останется в дураках, но позволил надежде на взаимную любовь закрасться в сердце и расцвести там. Глупец! Ему казалось, что Джон вот-вот ответит ему взаимностью, возможно, сам проявит инициативу. Все указывало на это: взгляды, случайные прикосновения, даже воздух между ними часто словно посверкивал искрами. Так ему казалось. И это лишний раз доказывает, что ему нельзя увлекаться дурацкими сантиментами. Они делили квартиру на Бейкер-стрит уже несколько месяцев. С самого начала их отношения не были чем-то обыкновенным и рутинным. Конечно, он сам, своими эксцентричными выходками, не давал им соскучиться и часто испытывал далеко не безграничное терпение Джона Уотсона на прочность. С самого начала все считали их парой. Хуже всего, что он и сам ощущал себя и Джона парой. До вчерашнего дня. На шестую неделю совместного проживания, Шерлок не мог больше скрывать от себя, что новый сосед его интересует. Это было и странно, и ново — заинтересоваться обыкновенным, с виду ничем не примечательным человеком. Сколько он себя помнил, окружающие люди совершенно не занимали его. Только путались под ногами, что-то запрещали, всегда орали на него, иногда помогали приходить в себя после очередной передозировки, но никогда у Шерлока не возникало желания приблизится к кому-то, просто взять за руку, чтобы ощутить тепло другого человека. Джон ничем не отличался от остальных людей ни по виду, ни по складу мышления. Он так же, как и другие, многое запрещал Шерлоку, к примеру, хранить в микроволновке необходимые для эксперимента части человеческих тел («Абсурд!»), и орал на него, когда тот будил его завываниями скрипки в три часа ночи («Это тоже музыка, Джон!»). И все-таки Джон был другим. Он искренне восхищался гением Шерлока, и детективу это, конечно, нравилось. Военный врач в отставке не относился к нему как к опасному уроду, от которого нужно держаться подальше, как это делали остальные. И Шерлоку это тоже очень нравилось. Но дело же не только во взаимных симпатии и уважении. Было между ними еще и невыразимое словами притяжение, которое, как электричество перед грозой, сгущалось, стоило им оказаться в одной комнате. Привыкший анализировать факты и гипотезы, Шерлок никак не мог разобраться в самом себе. Мысль о том, что ему нравится Джон, что он, возможно, чисто теоретически, хотел бы близости с ним, не желала укладываться в кудрявой голове гения, не вписывалась в обычный стройный ход его мыслей. И, между прочим, сильно отвлекала от Работы. Тогда Шерлок и решил провести своего рода научное исследование, чтобы выяснить природу своих чувств и прояснить, есть ли у него шансы с Джоном. Замечательный мозг Шерлока тут же подключился к работе, и наш гений повел все в строгом соответствии с методами научного изыскания. Тут был и строгий подбор источников информации, и четкое определение целей и методов исследования, и ряд смелых испытаний, таких как неожиданное дефиле в тесных шелковистых боксерах по квартире и «случайное» появление в ванной, когда Джон мылся в душе. Реакция подопытного была стабильно-положительной, хотя и сопровождалась раздраженной воркотней и угрозами. А тем временем невысказанное сексуальное напряжение между ними все росло и ясно ощущалось теперь в каждом взгляде и движении. Шерлок был очень доволен результатами наблюдений и перешел уже к стадии предварительных выводов, рассчитывая эффектно завершить эксперимент, сделав, наконец, первый шаг к закономерному развитию отношений. Был заказан столик в ресторане у Анджело, а дома приготовлена бутылка Chateau Latour урожая 1996 года для продолжения приятного вечера. Накануне Шерлок специально предупредил Джона, что хотел бы вечером поговорить с ним кое о чем очень важном. Разоделся как идиот к приходу доктора из клиники... А дальше все пошло не так, как он планировал: Джон заявился позже обычного, с очередной, на этот раз длиннозубой, подружкой, и закрылся с нею в своей комнате на два часа. Потом парочка, очевидно, решила пойти в кино, и доктор, уходя, крикнул соседу, что заночует у Джоан и, ему жаль, но придется поговорить утром. И вот Джон вернулся домой. Вероятно, теперь захочет узнать, о чем таком важном планировал побеседовать детектив. Но хочется ли Шерлоку продолжать исследование? Собственно, ведь они уже вчера и поговорили, верно? То, что Джон притащил эту Джоан, и есть ответ на все, что делал Шерлок в последние недели. Ответом на его невысказанное предложение. Он увидел это по глазам Джона, когда тот выходил. Джон [не гей] Уотсон сделал выбор. Это было прямое и откровенное «нет», высказанное без слов, только действием. Короткий, но эффективный удар. Да, Шерлок жестко просчитался и результат эксперимента получился противоположным тому, которого он ждал с такой надеждой. «А должен бы уже знать, что будет именно так, черт побери!» — ему хотелось биться головой о стену от сознания глубины собственного слабоумия. Сейчас он не мог, не хотел видеть или слышать Джона. Не сейчас, позже, когда боль притупится, и он сможет натянуть привычную маску безразличия. Провал чувствительно задел его самолюбие ученого — каким же он оказался ослом, неправильно истолковывая сигналы Джона. Да и чутье сыщика на этот раз его полностью подвело. Наверное, поэтому у Шерлока сейчас так мучительно ныло сердце и, заслышав на площадке перед гостиной приближающиеся шаги Джона, все-таки не выдержал и, вскочив со стула, поспешил скрыться в своей спальне, чтобы избежать тягостной встречи со своим другом, который предпочел остаться для него только другом.