Спокойствие нам только снится

Ромка подскочил с кровати, как в зад ужаленный. Схватил телефон с тумбочки, глянул на дисплей и коротко взвыв, бухнулся на колени — по-видимому, искать свои трусы, которые мы вчера в порыве страсти куда-то запульнули. — Бля-бля-бля, если я опоздаю, мне пизда, — приговаривал Рома, натягивая белье и следом джинсы. — А куда я сунул ключи от машины, не видел? — В прихожей на крючке висят. Ты куда подорвался-то? У тебя выходной же, — мысленно прощаясь с утренним сексом, спросил я. — Да я Ольку обещал из школы забрать. — Она же вроде до сих пор оттуда благополучно сама возвращалась. Ей пятнадцать. — То-то и оно, первая любовь, растудыть ее в коромысло. Пацан ей там какой-то нравится, а ему нравятся тачки крутые, прям тащится, вот и сделало мое умное дитя умозаключение, что если я ее из школы на этой самой крутецкой тачке заберу да на глазах того самого парня, он непременно заинтересуется. — Ну ты б сказал ей, что это так не работает, — хмыкнул я. — А я и сказал, — возмутился Рома. — А она глазенки свои вытаращила на меня, ресницами хлопает: «Папочка, ну пожалуйста!» — Поплыл? — А то! Веревки из меня вьет, поганка. — А Марина что? — А что Марина? Это твоя, говорит, дочь. И вообще, не до этого ей, у нее новый муж, планируют нового ребенка, так возрадуемся же за них, — Ромка вновь плюхнулся на колени, ища теперь уже носки. — Он-то мужик, кстати, ничего, Ольке нравится. В основном потому, что он ее воспитывать не пытается, даже за ее пирсинг и дырки в ушах не сказал ничего, прикинь? Она удочку закинула, мол, дядь Володь, татуировку хочу, во всю спину, круто же? Проверяла его так. — Прошел проверку? — А то ж. Сказал ей, мол, очень круто, только тату с умом выбирать надо, про значения и смыслы ей задвинул, ну и, само собой, говорит, надо только в хорошем салоне все делать, у квалифицированного мастера, у него как раз такой знакомый есть, так что если что, договориться будет вообще не проблема. Вот после этого Олька от него прям в восторге, но в основном потому, что у Маринки на него все внимание переключилось и она Ольгу больше почем зря не достает. — Ну, я б на твоем месте за дочь не переживал, она у тебя пробивная. Так что переживать надо только о том, чтоб в подоле не принесла. — Такая принесет, как же. Я тут с ней пытался про тычинки-пестики, Маринка заставила. Я вообще не понимаю, как можно разговаривать о сексе с тем, кто больше тебя о нем знает, подростки, они такие. Стою, мямлю чего-то, потом психанул, презиков ей пачку сунул, мол, защита прежде всего, к сексу надо подходить ответственно и заниматься им, только когда ты полностью уверена в партнере и в том, что ты готова. — Ну прям горжусь тобой. — Зря, я эти умные фразы на форуме вычитал. Она знаешь что мне ответила? — Что? — «Как жалко, что в твои пятнадцать тебе никто об этом не рассказал, так глядишь, и меня бы не было!» Нормально? — Обожаю ее, — расхохотался я. — Это у вас взаимно, она на выходные в гости напрашивалась, все про фильм какой-то вспоминала, ты ей обещал показать. — Артхаус, ага. Одного норвежского режиссера. — А что, в Норвегии и режиссеры есть? Хотя пофигу, опаздываю-опаздываю, если через час не возьму трубку, звони в полицию. И помни — я любил тебя. *** В обед позвонил мой старший братец, напросился на ночевку. Я долго не соглашался, ибо он здорово портил мои планы на плавно перетекающий в утренний вечерний страстный секс, тем более, что у Ромки с его ненормированным рабочим графиком в кои-то веки выдались нормальные выходные и можно было не переживать, что он сбежит брать интервью у какого-нибудь хрена, оставив меня на раскуроченной постели с откляченной задницей. Но братец умел быть настойчивым, а ещё посулил бутылку виски — видно, причина, по которой он сегодня не мог спокойно вернуться в свою квартиру, была очень весомой — и я согласился, зная, как сильно Рома уважает виски. Ну, и брата моего заодно, хотя, к слову сказать, этот самый брат не сразу принял то, что я гей, даже морду мне бил. Это сейчас ему стыдно, что он демонстративно отказывался из одной кружки со мной пить, а тогда… Короче, и совсем я не злопамятный. Просто злой, а память у меня хорошая. Ромка не только выжил, но и вернулся счастливым. Целоваться сразу полез, провокационно засунув ладонь под резинку моих домашних штанов. Казалось бы, счастье так близко, а хрен там. — Славка скоро приедет, — с сожалением вытаскивая из штанов руку, сообщил я. — На ночь останется. — Думаешь, не успеем до его приезда? — поиграл бровями Ромка, щипая меня за задницу. — Может и успеем, — вздохнул я. — Только он явится в самый не подходящий момент, или просто запалит твою криво застегнутую рубашку и потом весь вечер будет злорадствовать, что он нам потрахаться по-человечески не дал. — Сволочь, — согласился Ромка. — Ну виски-то хоть притащит? — Само собой. Славка приехал через полчаса. Подозрительно на нас с Ромой посмотрел и уточнил: — Я вам не помешал, братцы-кролики? — А что, ты уже уходишь? — обрадовался я. — Да прям! Так что убери уже руки от Ромкиной задницы, не надо при мне вот этого вот всего. Травмируешь мою нежную детскую психику. — Твоей психикой гвозди забивать можно, — фыркнул Рома. — А Саша у себя дома, он здесь кого угодно может за задницу щупать. Напросился в гости, так не возникай. Виски где? — Что, будешь топить стресс в алкоголе? — усмехнулся братец. — Ну, с Сашкой жить это, конечно, то ещё испытание… — Я сейчас сам тебя утоплю, — пообещал я Славе. — В унитазе. Заткнись уже, снимай ботинки и пойдем на кухню, ужин готов. — Ну ты прям Золушка, я восхищен. — Закройся уже. Можно подумать, для него я старался, полдня на кухне торчал. Я ж для Ромки, он вкусно покушать не дурак. Я и готовить-то толком научился, только когда с ним встречаться начал, у него любовь к кухне безграничная, таскал меня по всяким тематическим ресторанчикам, рассказывал, что мечтает о гастрономическом туре по миру, везде побывать и всё попробовать. И хотя я так и не полюбил суши и луковый суп больше картофельного пюре с котлеткой, Ромину страсть очень уважал и даже записался на кулинарные курсы, хотя до этого считал, что я не настолько педик, чтоб посещать подобные занятия. — Ну, — Славка принюхался. — Чем кормишь? — Пустыми надеждами, — огрызнулся я и больше для Ромы пояснил: — На ужин паста с курицей в сливочно-чесночном соусе. — Паста, — фыркнул Слава. — Выпендрежник. Так и сказал бы, спагетти с подливкой. — А кто пиздеть будет, тот в общепит пойдет и ночевать там же будет, — пригрозил я. — Да ладно вам, — примирительно засопел Рома. Не выносит он конфликтов категорически, вот такой вот человек. — Чего вы! Слав, давай бутылку, Солнце, доставай стаканы и лед. Ну, будем! Не ради пьянки окаянной, а дабы не отвыкнуть, да разольется влага живительная по периферии телесной! После выпитого Славка расслабился, подобрел и даже похвалил меня: — Может, это и спагетти с подливкой, но вкусно — пиздец. — А ты чего у нас-то? Опять какую-то бабу подцепил, а она тебе проходу не дает? — предположил Рома. — Ну, — почесал Слава маковку. — Не то, чтобы она… Скорее, ее муж. — Дай угадаю! — злорадно расхохотался я. — Он какой-нибудь дзюдоист! — А вот и хрен! — фыркнул брат и сдувшись, добавил: — Мастер спорта по кикбоксингу. Поэтому, вполне возможно, что я переночую у вас ещё и завтра. И, наверное, послезавтра. — А вот и хрен, — в свою очередь отбрил я. — Сам виноват. Вечно как найдешь себе чучундру какую-нибудь… — А ты вообще пе… — Славка не договорил, наткнувшись на предупреждающий взгляд. Рома, конечно, не мастер спорта, но спортзал посещает регулярно, удар слева у него очень хорошо поставлен и он терпеть не может, когда кто-то меня оскорбляет, даже если и в шутку, так что мой братец остался без своего главного аргумента «а ты вообще педик!». — Поздно уже, давайте отдыхать, — предложил Рома. — Саш, оставляй посуду, Слава помоет. — Это с каких хуев?! — Я сказал, Слава помоет, — с нажимом повторил Ромка. Комнату закрыли на замок, имелся таковой в нашей комнате, как раз от чужих любопытных глаз предусмотренный, а то Слава, заподозрив, что без него тут усиленно предаются греху, вполне мог в комнату без стука ворваться, чтобы потом обвинять нас в распущенности и в том, что он ослеп от психологического потрясения, знаем, проходили. — Как думаешь, уйдет завтра? — спросил Рома. — Выпнем, если что, — вздохнул я. — Развелось родственников. Что это такое, с собственным парнем в собственной квартире любовью заняться не могу. — А может все-таки и того? Тихонечко. Твой брат ничего не услышит. — Услышит, — уверенно возразил я. — А что не услышит, то додумает, а это ещё хуже. И если честно, зная, что он в соседней комнате, у меня и не встанет даже. — Аналогично, — подумав, согласился Рома. — Но ты можешь меня пощупать за всякие интимные места, пока он посуду моет и не слышит. — Думаешь, стоило ему сказать, что мы купили посудомоечную машину? — Нет. Ему об этом знать совершенно не обязательно. *** Братца даже выпроваживать не пришлось, он после завтрака засобирался сам, при этом все время поглядывая на свой телефон и удивительно нежно ему улыбаясь. Очевидно, какая-то из многочисленных пассий зацепила Славку всерьез. — Ну, спасибо за приют, будьте здоровы, я ушел. — Надо же, даже и не съязвил, — удивленно сказал я, только за братом захлопнулась дверь. — И правда что ли, влюбился? — Похоже на то, — кивнул Ромка. — Я слышал, как он по телефону ворковал. Сю-сю, пу-сю. Разрыв шаблона. Твой сюсюкающий брат, это все равно что удав, который кролику валентинки шлет. — В семье не без урода. — Ну что ты, Саш, не стоит о себе так категорично! Поставь утюг на место, пошутил я. Лучше иди сюда, будем предаваться страсти. Я хотел было поломаться для приличия, но Рома стянул с себя футболку и я осознал, что заранее проиграл эту войну, так что прыгнул на своего мужчину с разбегу, обвил его талию ногами и впился в губы поцелуем. Надрывное «дззззынь!» прозвучало, как издевательство. — Наверное, твой брат что-то забыл, — прошептал мне в губы Ромка, явно не желая останавливаться. Ну ещё бы, я и сам не на шутку завелся. — Очевидно, мозги, — злобно пробурчал я, отлипая от Ромки. — Откроешь? — Без проблем, — улыбнулся Ромка и чмокнул меня в губы. — Не дуйся, сейчас мы ему отдадим, что он там хочет и продолжим. Дверь Ромка открыл и тут же захлопнул, навалившись на нее всем телом. — Ты чего? — опешил я. — Там мама! — прошипел он. — Ух, епт! — впечатлился я, наваливаясь на дверь рядом. — Открывайте, это я! — донесся нетерпеливый голос из-за двери. — Давай ей скажем, что нас нет дома? — предложил я. — Давай! — обрадовался Ромка и крикнул: — А нас нет дома! — А, ну тогда ладно, — ответил голос из-за двери и не успел я обрадоваться, ехидно продолжил: — Вы совсем, что ли, дебилы? Открывайте! — Блин, — вздохнул Ромка, проворачивая ключ в замке. Ромина мама была женщиной молодой и красивой, у них это наследственное — становиться родителями раньше совершеннолетия. Ромина мама любила все контролировать, всех воспитывать и попрекать меня во всех смертных грехах. Навроде как если бы не я, ее сын перешел бы на светлую гетеросексуальную сторону, помирился с Мариной и они счастливо воспитывали бы вместе дочь, не забывая ходить в церковь в воскресенье. — Здравствуй, сынок, — Светлана Геннадьевна чмокнула Ромку в щеку и подумав, клюнула в щеку и меня. Место, где коснулась губами, тут же жутко зазудело. Видно, аллергическая реакция. — Здрасьте, Светлана Геннадьевна, — расплылся я в неискренней улыбке. — Чай, кофе? Может, пообедаете? — Не голодна, — отказалась она. Вообще никогда у нас не ест, видно опасаясь, что однажды я не выдержу и попытаюсь ее травануть. — Я ненадолго зашла, просто проходила мимо. Знаем, как она мимо проходила. И как эта женщина умудряется каждый раз появляться в самый неподходящий момент? Я грустно посмотрел на Ромкину задницу, соблазнительно обтянутую джинсой. А ведь счастье так близко, но одновременно так далеко. Черт бы их побрал, родственничков. Никакой личной жизни! Естественно, «ненадолго» затянулось до самого вечера. Бедный Ромка все время, как мог, поддерживал разговор и жалобно глядел на меня, пока его мать не видела. Я было обнял его за плечи, но Светлана Геннадьевна метнула на меня такой гневный взгляд, будто я к ее сыну на колени в голом виде забрался, так что нам ещё, как пионерам, пришлось сидеть на расстоянии. — Моя мать — энергетический вампир, — грустно констатировал Ромка, когда она, наконец, ушла. — Я никакущий. — Знаешь кого она мне в своем черном плаще напоминает? Дементора. — Во-во, это как раз про нее. Высасывает из тебя все доброе и светлое. — Я так понимаю, мы сегодня высасывать друг из друга ничего не будем? — Отложим на завтра? — Ты должен мне как минимум, три раза. И мы не будем открывать дверь, даже если снаружи апокалипсис начнется. — Идет. *** — Да, малыш, вот так! — стонал Ромка, стискивая мои бедра. — Быстрее, — сквозь зубы прошипел я, задыхаясь от накатывающего волнами удовольствия. — Сейчас, сейчас…. Дззззынь! — Нет-нет-нет, — замотал я головой. — Даже не думай останавливаться, двигайся! Ромка согласно угукнул, набирая темп, сводя меня с ума. Дззззынь! — Ещё чуть-чуть, — упрямо процедил я, вцепившись в Ромкину задницу. Ромка блаженно застонал, телефон противно зазвонил. — Да! — рявкнул я в трубку, понимая, что меня не отстанут. — Александр Андреевич, а поставьте зачет, мы тут на лестничной клетке стоим! — Бля-я-ять! — взвыл я, потому что Ромка наконец, все сделал, как было нужно и удовольствие лавиной хлынуло по телу. — Ладно, — испуганно прошелестело в трубке. — Мы попозже зайдем. Я посмотрел на довольно сопящего Рому, на телефон, осознал, что спокойной жизни мне не видать. И это прекрасно, наверное.