Всему своё время

Раскрыв в шоке глаза, Томми рвано задышал. В груди ощутимо потяжелело – будто легкие наполнились чистым свинцом. Каждый вдох давался с неимоверным трудом. Его слабое тело лежало на чем-то мягком, создавая удобное положение, которое не тревожило ушибы и раны. В какой передряге он побывал? Сердце колотилось как бешеное, не желая останавливаться. Бегающие по венам потоки собственной крови практически полностью заглушали посторонние звуки. Звон в ушах не прекращался. Затылок холодила мокрая подушка. Словно ослепнув, он приподнял голову, испуганно осматривался по сторонам, надеясь увидеть хоть что-нибудь. Кромешная тьма окружала, незримо протягивая к нему свои огромные лапы. Беспокойно протерев глаза, Джарвис, собравшись с силами, смог сесть на край постели. Спину невообразимо тянуло. Воспоминания затянуло густым, как молоко, туманом. Хоть они и кричали где-то на окраине сознания, вызывая некоторую панику, но последние события нагло ускользали, забиваясь в дальние уголки его многострадальной головы. В нос бил едва ощутимый запах тины. Этот отвратительный аромат он не спутает ни с чем. Слегка мокрая одежда липла к телу. Мда, кажется, совсем недавно он решил искупаться. Очень умно. Нервно потерев переносицу, парень встал с кровати в поисках источника света, и, будто по волшебству, на прикроватной тумбочке слева от постели, зажглась с тихим жужжанием лампа. Она осветила своим неярким светом всю комнату, рассеяв удушающую тьму. Помещение выглядело пустым – кроме кровати и тумб в нем не было ничего. Пустота. Все говорило о том, что жизнь покинула это место очень давно. Каким чёртом он попал сюда? Что это за дом? Осмотрев, словно обновлённую комнату, парень понял, что его смущало. Огромное окно, из которого наверняка открывался отличный вид, было плотно забито широкими и темными досками, оставляя лишь небольшие щели для обзора. Подойдя к окну, Томми осторожно, самыми кончиками пальцев, мягко ощупал доски, будто проверяя их реальность. Неужели этот дом заброшен? Хоть это казалось глупым предположением (откуда в заброшенном доме, например, электричество и рабочая лампа), оно имело место быть. Слабый свет луны, освещал улицу. Сейчас самый разгар ночи. Снаружи не было ничего интересного, кроме, разве что, влажной и поблескивающей листвы. Деревья казались довольно низкими, или просто он находился на верхнем этаже? Негромкий скрип двери, привлек внимание. Кинув на нее тревожный взгляд, он ждал увидеть кого-нибудь, кто объяснил бы что произошло, но кроме яркой полоски света, ничего не увидел. «Вперед и только вперёд. Так ведь там говорилось?» — мысленно приободрил себя Джарвис, оттолкнув дверь. Сидеть и ждать непонятно чего в темной мрачной комнате было жутковато. Выйдя за дверь, он оказался в холле. Прямо напротив него оказалось еще две двери, из-под которых неприятно тянуло ощутимым холодом. Но несмотря на своё любопытство, Томми так и не решился подойти к ним. Что-то останавливало. Отталкивало. К счастью, у него был еще один путь – лестница, ведущая вниз. Правда, чтобы пройти к ступеням, пришлось постараться. На полу валялись какие-то вещи, об которые Томми уже пару раз запнулся. Звенящие осколки стекла, куски деревяшек, несколько коробок, удобно расположившиеся вдоль стены и множество других поломанных предметов, сильно затрудняли движение. Разбросав весь хлам и мало-мальски расчистив себе дорогу, Том с трудом продвинулся дальше. Голова кружилась и парень не всегда успевал замечать лезущее, словно специально, под ноги барахло. Один раз он наступил на что-то и это что-то громко и четко сказало «Мама!» заставив парня вздрогнуть. Пнув жуткую куклу куда подальше, Джарвис пообещал себе более тщательно следить за тем, на что он наступает. Стоять истуканом, возле лестницы, определенно глупо, но Томми не знал, стоит ли спускаться. Одна из тех дверей, что он увидел в холле, приоткрылась. Холодом повеяло сильнее. Подгоняемый неясным страхом, парень решил идти на первый этаж, хотя бы потому, что там горел свет. Уже спускаясь вниз по ветхой лестнице, он ощущал мерзкое чувство слежки. От него волоски на затылке приподнимались. Кто-то из темноты ощупывал его липким взглядом, пытаясь выжечь дыру в спине. Он упрямо не смотрел назад. Шаг. Скрипящие ступени расшатывали и так слабые нервы. Внутренности сжимались, хотелось уже просто сорваться на бег и оказаться на спасительном свету. Чужое дыхание. Незримая тень все также смотрела на него, мешая сосредоточиться. Этот фарс был похож на детство. Когда маленький Томми выключал свет в комнате и бежал под одеяло, спасаясь от фантомных чудищ. Лестница все не заканчивалась и не заканчивалась, новые ступени будто вырастали под ногами, не давая человеку спуститься. Ноги уже подкашивались. И каждая из досок, явно нарочно, скрипела все громче. Медленно сводя человека с ума. Джарвис смотрел вниз, и видел конец лестницы, но просто не мог к нему подойти. Топтался на месте. Дыхание сверху стало сильнее. Словно это что-то, решило двинуться к нему. Дернувшись, парень ускорился, нервно вцепившись рукой в перила. Под ногами что-то хрустело и опустив взгляд он увидел, что это было. Какая-то крупа или соль рассыпанная по всей лестнице. Тело снова начало подводить его. Пальцы невольно вцеплялись в деревяшку перил, все сильнее. Плечо, если его потревожить, пускало в руку ток, заставляя многострадальную конечность дергаться. Сделав над собой усилие, Томми стал идти быстрее. На лбу выступила испарина. Да когда же эта адская херня кончится?! С очередным шагом, демон позади, начал отступать, отпуская свою жертву, переставая пялиться на парня. Наваждение прошло, и Томми с лёгкостью прошел оставшиеся ступени, встав ногами на твердый пол. Что это было? Он обернулся, теперь уже без удушающего страха, но наверху лестницы никого не было. Выдохнув с облегчением, парень решил осмотреть первый этаж. С верхнего этажа иногда доносились скрипы, слишком похожие на чьи-то шаги. Джарвис старался не думать чьи они. Бояться ему нечего. Каким-то подсознательным чувством он знал, что кто бы не был там, на свет он не сунется. Двери в гостиной, ведущие куда-либо, помимо туалета и кухни, были заперты. Комната, на удивление, не была пустой, что было обыкновением для домов подобных тому, в котором находился Том. Совсем нет, здесь находился и камин (у людей на них мода что-ли?), и стоящий перед ним небольшой журнальный столик, заполоненный какими-то бумажками и вырезками из газет, и старый обшарпанный диван, нашедший свое место прямо напротив, на который Томми, пользуясь случаем, решил присесть. Помимо старого хлама, на столике лежала парочка книг, однако парень не слишком хотел читать сейчас. Да и рыться в чужих вещах не было желания, ну и воспитание не позволяло. Как-никак, у этого дома есть хозяева. Возможно именно они прольют свет, на его нахождение здесь. Наверно, расскажут как он смертельно напился, а люди просто нашли его в кустах и приютили на время. Разве можно объяснить по-другому, его нахождение здесь? Его последнее воспоминание: он зачем-то отправился на Кристальное озеро. Правда парень не понимал, и не помнил, зачем. Опять на патруль? Вряд ли. Этот патруль, был изначально глупой идеей. Полиция все же нашла чье-то тело, а всех козлов решила спустить на парня. Вот зачем, зачем ему нужно было продолжать? Зачем он вообще вернулся обратно в этот город? Положив голову на спинку дивана, он упёрся взглядом в потолок, усеянный пылью и паутиной. Почему он решил вернуться? Вернуться туда, где был его самый страшный кошмар. Ответ был прост, вызывал горечь и снова показал какой же Джарвис ничтожный. Лучше бы он врал себе. Ему просто некуда было возвращаться. Не было дома. Не было человека, к которому хотелось бы вернуться. Да и к кому? К Триш? К сестре которая ни разу за последние 5-6 лет не навещала? Грустно усмехнувшись, он полностью окунулся в свои невесёлые раздумья. Письма были их последней связью, но настолько призрачной, что казалось, ее нет совсем. Томми никогда не знал, что скрывается за тёплыми словами. Гнев, жалость, печаль ли. А может лишь презрение к свихнувшемуся братцу. А были ли это вообще письма от сестры? Но это сейчас не важно, последнюю связь с реальным миром, который находился за пределами больниц, он уже оборвал. А сейчас, паранойя насчет Джейсона была его единственной ниточкой в этот мир. Единственной целью: убедиться, что тот не сможет встать из своей могилы. Эта цель была глупой, но лучше такая цель, чем совсем никакой. Потому что совсем без цели Томми угас бы намного быстрее. В нормальную жизнь, ему дорога закрыта. Навсегда. Однако, терять свою нынешнюю, он не желал. Признаться честно — его существование так глупо. Словно кто-то взял судьбу и отразил ее в кривом зеркале. Его жизнь должна была закончиться тогда, в пятницу тринадцатого. От рук чудовища. Но превратилась в пародию на саму себя. Кошмар наяву. Каждый раз просыпаться в тех же стенах психушки. Полное однообразие. Изо дня в день. Вызывающая тошноту скука. Хотя принимая «лекарства» он не чувствовал этого. Препараты действовали, как черная дыра – полностью затуманивали разум. Сжирая все эмоции. Оставляя лишь абсолютную пустоту. Взгляд невольно стал бегать по комнате. Апатия наполнила душу. Только сейчас Томми заметил множество висящих на стенах фотографий в самых разнообразных рамках. Они хранили столько эмоций. На них было множество различных людей. Но главные герои все же угадывались: мужчина с каштановым цветом волос и женщина блондинка, а на половине их фотографий появлялся маленький белокурый мальчик. Скорее всего их сын. Фотографии отражали жизнь этих людей. Важные для них праздники. Дни рождения, новый год, семейные посиделки. Ярко улыбающаяся женщина, вся перепачканная в муке, и рядом милый малыш держащий в руках огромный кусок теста. Радостный ребенок сидящий на плечах у такого же счастливого отца – мальчик держит большой золотистый кубок. Охота отца и сына, где на их фоне лежала огромная туша кабана. Сами того не желая эти люди рассказали, а что самое главное показали, свою жизнь. Томми стало даже завидно. У этих людей абсолютно нормальная и счастливая жизнь. И никакой ублюдок с мачете к ним не вламывался. Осмотрев фотографии ещё раз он заметил, что у мальчика было несколько фотографий где он был вместе со своими друзьями. Они все прямо смотрели в объектив и крепко обнимались. Их взгляд так и говорил, что они рады друг другу, что они лучшие друзья. А каково это иметь друзей? У Томми их никогда не было. Сестра не в счёт. Видеоигры – вот его лучшие друзья, да и те только до роковой пятницы. Со всех фотографий на него словно лилось счастье чужих людей, как яд отравляющий душу и заставляющий ребенка, сидевшего глубоко внутри, обиженно спрашивать «А я чем хуже?». И он ненароком сравнивал эту семью со своей. Свою жизнь с их жизнью, еще раз убеждаясь, что его поломана раз и навсегда. Он жил с матерью и сестрой. И в их семье всегда царила гармония, но какие бы старания не прилагала его мать, мальчику просто не хватало мужского общества. Не хватало обычных сыно-отцовских занятий. Например сходить на какой-нибудь матч, или на рыбалку. Как же ему иногда не хватало его. Мудрых советов и мужской поддержки. Хоть родители и сохраняли нейтралитет, но отец редко проводил с ними время. И, когда маленький Джарвис просился к нему, тот всегда отвечал мягким, но твердым отказом, что огорчало Томми. Маленький мальчик тогда не понимал, что мешал отцу строить личную жизнь, но разве тот мог отказать своему сыну. Обещал сходить с ним на охоту… Однако после «инцидента» отец не сильно хотел общаться с психом-сыночком. Тогда сын стал для мужчины не более чем бельмом на глазу. А его новая жена, тем более была рада такому раскладу. И отец канул в воду, как будто его и не было. Для него даже не было бывшей, мертвой жены, которая служила напоминанием о детях. Так что остатки его семьи, просто закрыли глаза на существование Томми. Триш ведь тоже. Правда со временем, и прилагая все усилия, чтобы он этого не заметил. Тук-тук. Сначала Джарвис даже не обратил внимания на стук, продолжая смотреть на фотографии. Как могла сложиться жизнь Томми, без той роковой пятницы? Была бы счастливой? Стук раздался во второй раз и парень лишь недоуменно посмотрел на входную дверь, ожидая, что это ему послышалось. Но, настойчивый, гость постучал ещё раз и, только тогда, парень сорвался с места нараспашку раскрывая дверь. Не раздумывая. Правда собственное тело, словно избитое кем-то, напомнило о себе резкой болью, ругая хозяина за слишком грубое обращение. На пороге с огромным пирогом в руках стояла старая женщина. Ее морщинистое лицо улыбалось, а глаза словно загорелись огнем когда она увидела Томми. — Ох, я так боялась, что вы уже уехали! — со смешком ответила она, на удивление парня. — Ну что застыл Джим? Впускай гостей. — и сама бесцеремонно зашла в дом, мягко отодвинув «Джима». Тот так и остался стоять на месте, правда дверь все же за дамой закрыл. Бодрая старушка вмиг оказалась рядом с журнальным столиком, ставя на него пирог и сразу убежав в другую комнату. Все произошло так быстро, что Томми оставалось, лишь провожать глазами ярко-фиолетовые кудри туда сюда. Но не успев опомниться и хоть как-то среагировать, как старушка уже вернулась с кухонным ножом и двинулась к столику с пирогом. — Чего застыл Джимми? Садись. Добрая тетушка Марта тебя покормит. — весело сказала она, указывая на диван и одновременно пытаясь разрезать пирог. Не смея противиться чужому приказу, он снова сел на диван продолжая молчать. — Где же твои родители? Только не говори, что опять уехали в магазин. Семейный праздник и уже взрослый сын, а они так же оставляют тебя дома. — Томми лишь слушал монолог старой женщины. Она говорила в своеобразной манере, будто была на светском рауте. Закончив нарезку пирога, «Тетушка Марта» взяла, появившиеся из ниоткуда, тарелки и всучила одну из них Джарвису, предварительно положив туда кусочек пирога. — Ну и вырос ты Джимми. Жаль очки не взяла, чтобы повнимательнее рассмотреть тебя, милый. — она легонько потрепала его по щеке и сама села на диван рядом с Томом. Видимо, молчание парня никак не напрягало гостью, о чем свидетельствовало ее безмятежное поедание кушанья. — Тебе бы стоило зайти ко мне, сразу как эти зайцы уехали. — на мгновение она замолчала чтобы откусить немного. — Этот пирог снова заставляет меня жить! — с восхищением сказала она, не сдерживаясь откусив еще кусочек. — А то как-то некрасиво. Узнаю, что ты дома по свету в окнах. — она активно жестикулировала рукой, не занятой тарелкой, показывая недовольство. Джарвис лишь в упор смотрел на тарелку с едой, на что сразу же заработал вопросительный взгляд от старушки. — Простите. Задумался. — он сказал это с, максимальной, уверенностью. Пробуя еду. Иногда уроки актерского мастерства, выученные в психушках, выручали и в обычной жизни. Она, хоть и поверила, но отложила тарелку на журнальный столик и приложила ладонь к лбу парня. — Уверен? Ты случаем не заболел? — она всем своим видом излучала беспокойство.— Раньше ты был разговорчивее. Парень лишь покачал головой, но женщина приняла этот ответ, возвращаясь к первоначальной теме разговора. — Так всё-таки почему не зашёл? Помог бы скоротать время бедной старой женщине. Земля пропитана холодом, осень уже начинается. В Кристальном озере почти никого не осталось. Скука невозможная! — Просто устал и заснул. — Томми немного радовало то, что он всё-таки находился на Кристальном озере. — Вот видишь! Совсем заработался бедненький! —  сокрушенно сказала она, не сдерживая чувств, и легонько провела ладонью по золотистой макушке. Причитания старой женщины никак не могли закончится. Откуда-то повеяло сквозняком. Поежившись, Джарвис повертел головой в поисках открытого окна, но не найдя искомого повернулся к собеседнице. Вопреки его ожиданиям, перед ним была уже не странная старушка, с фиолетовыми волосами, а лишь похожая копия. Вся мягкость и доброта, словно пыль, слетели с нее. Будто от огня, она одернулась от парня. Ее лицо посерело, морщины стали глубже, сильно старя лицо. Глаза стали мутными, как у мертвеца. — Зря всё-таки вы сюда приехали. Время неспокойное… — на ее лице проступило что-то мрачное. — Ночью, просыпаются. Кливлунды. Они остались. — обняв себя руками, она продолжила жутко говорить какие-то не связанные между собой слова, немного пугая Томми. Она шептала это как умалишенная, как будто это была ее единственная цель в жизни. Из ее глаз исчезла хоть какая-то осознанность. А голос так сильно изменился, что создавалось впечатление, что в ней сейчас говорит совершенно другой человек. Буквально через секунду это видение сломленного внутри человека, исчезло. А на его месте, снова сидела добродушная, ласково улыбающаяся, тетушка. — Что случилось? Ты такой бледный. Призрака увидел? — шутливо сказала она. Томми тоже хотелось спросить «что случилось?», громким и требовательным тоном, но он сдержался, пытаясь совладать со своим лицом и эмоциями. У нее какое-то раздвоение личности?! — Вы сказали про то, что тут никого не осталось. Почему? — слабая попытка перевести тему, однако он состроил самую добродушную и правдиво-интересующуюся мину, на которую был способен. — А говоришь не заработался! Буря, миленький, идёт. Страшная буря. Такой уж лет десять как не видали. — она продолжала ненавязчиво гладить его, ее прикосновения были похожи на прикосновения давно мертвой матери. Однако, сейчас это приносило не спокойствие, а дикое напряжение. Мало ли, что может сделать психически больной человек. — Уже и детей всех из лагеря увезли. Осталась здесь я, да Кливлунды. Неужели радио не слышал? Весь день они об этом талдычат. А я, между прочим, свою программу пропустила из-за них! — Значит те забитые окна в спальне — своеобразная защита от бури? Мда. — Однако, не стоит о плохом. Как с учебой? Старушка задавала кучу вопросов, а Джарвис, войдя в роль ее племянника, односложно отвечал. Все ответы сводились к «Да», «Нет», «Хорошо», но долго терпеть такие примитивные ответы, женщина была не в силах. Теперь вместе с ней он обсудил совместное прошлое, которого никогда не было. Она рассказала, что фотка с охотой на кабана была первой, что делала сама Джанин — женщина с фотографий, как только появилась дома. Тетушка Марта силком притащила ее в лес, заставив взять фотоаппарат и пленку. Как же громко кричала тогда женщина. Увидев тушу животного, она сразу же закатила истерику насчёт убийств невинных зверюшек и необходимый запрет на отстрел диких животных. Но не остановившись на этой истории, старушка продолжала рассказывать. Словно не слышала шаги сверху. Отвечать на вопросы не было смысла, ведь та даже не задавала их. И Джарвис мог втихую поедать пирог. Видно было, что ей хотелось просто выговориться. А Томми продолжал внимательно следить за “родственницей“ ожидая ещё каких-нибудь закидонов. Чтобы быть готовым вырубить ее. Однако такой долгий увлеченный монолог прервался моргнувшим на мгновение светом, оборвав историю о том, как непутёвые родители «Джима», случайно оставили его в этом доме, когда сами уехали в город. — Куда же они запропастились? Их что-то долго нет. — деликатно спросил Джарвис в перерыве между рассказами, намекая на «своих» родителей. Всё-таки хотелось знать детали его попадания в этот дом, а потом, поблагодарив хозяев, отправиться домой. Лицо старушки в этот момент переменилось. Появилась тревожность, а взгляд, ставший серьезным, упёрся в запястье на котором были часы. Томми уже мысленно приготовился брать предмет потяжелее. Статуэтка на камине вполне подойдёт. — Ох, Джимми, мне уже пора. Уверена, твои родители скоро прибудут. — она нервно одернула свою кофту, испуганно глянув за спину Томми, вскочила с дивана и быстрым шагом направилась к двери. Томми никак даже не успел среагировать во второй раз на такую резкую перемену. Но только он хотел остановить старушку, как за ней уже закрылась дверь. Буквально через несколько секунд, Джарвис распахнул дверь. На улице никого не было. Только темный мрачный лес, наполненный звуками. Та просто, как в воду канула. Может быть ее дом был и в другой стороне, но обойдя здание в котором он очнулся, он не увидел за ним даже намека другие сооружения. Ближайшая постройка, очень отдаленно напоминавшая жилой дом, был метрах в тридцати. За пять секунд такое расстояние старой женщине, определенно не было под силу пройти. Даже несмотря на ее бодрость. Томми решился снова зайти в дом и дождаться таки хозяев. Он уже был в нескольких метрах от двери, как его глаза невольно посмотрели в окно, и все бы ничего – обстановка была абсолютно такой же, за исключением того, что возле камина стоял какой-то высокий и слишком худой мужчина. Дернувшись, парень замер всматриваясь в черты незнакомца. Тот лишь педантично смотрел на одну из фотографий, вроде на ту, где был изображен ребенок. На нем была обычная бежевая рубашка, но Джарвис мог поклясться, что видел на ней капли крови. Наверно показалось. Или это краска. Низ же состоял из ничем не примечательных черных брюк. Крови, или краски, к счастью, на них не было видно. И Томми подошёл ближе к окну, готовый пройти несколько шагов и поприветствовать этого мужчину. Но стоило тому резко развернуться и зашагать куда-то, развернувшись к парню спиной, как Джарвису резко перехотелось подходить к этому человеку. А дело было лишь в таком, незначительном, мизерном, незаметном и крохотном отсутствии второй руки, точнее кисти. Кажется самого мужчину эта потеря нисколько не коробила. Сама же рука была будто пропущена через мясорубку и представляла ни что иное, как фарш, который чудом держался на кости, болтаясь на ней будто грязная тряпка. Капельки крови небрежно срывались с этого обрубка падая прямо на пол. Поражённо охнув, парень едва успел присесть вниз и припасть спиной к холодной стене дома. Вжавшись в нее он затаил дыхание. Оставалось всем свои сердцем надеяться, что человек его не заметил. В голове панически билась мысль «Бежать! Бежать! Бежать», но не позволив сковывающему страху овладеть собой, он так и остался сидеть под этим окном, как каменная глыба. Холод заставлял дрожать, но не ветер или сырая земля были тому виной. Какое-то шестое чувство, подсказывало, что псих смотрит, наблюдает, и стоит Томми побежать, как этот шизик погонится за ним. Окно над головой парня слегка отодвинулось в сторону. Затаив дыхание, парень весь сжался, стараясь стать совсем незаметным. Холодный ветер сильнее завыл в ушах. Сердце забилось с сумасшедшей скоростью. Казалось, оно звучит слишком громко. Настолько громко, что его могут услышать. Не увидев никого, упырь пробурчал что-то угрожающее, и закрыл окно. Томми не знал сколько сидел вот так, но преодолевая страх он медленно привстал и глянул в окно. Никого в комнате уже не было. На полу не было и пятнышка крови. Но Джарвис точно видел, как она падала на пол. Он же не сумасшедший. Теперь желание заходить в дом и след простыл. Деревья с силой зашуршали листвой, крича о чем-то человеку. Предупреждая. Выдохнув с облегчением, он хотел уже идти домой долгой и муторной дорогой, а холод, который так и не ушел, усилился, заставив парня поежиться и укутаться в куртку сильнее. Мороз был уже невыносим. Прикрыв веки на секунду, чтобы согреть, он медленно развернулся, чтобы начать путь домой. Все лицо на мгновение обожгло мелкими льдинками. Раскрыв глаза, он увидел перед собой этого упыря. Дряблая кожа на лице, словно была готова сорваться с черепа в любой момент. Икнув, Томми сделал шаг назад. Безразличный взгляд скользил по лицу и, кажется, на ресницах Джарвиса на секунду появился иней, настолько тяжелый, что веки сами закрывались, переставая подчиняться своему хозяину. — Черт! — все это длилось не дольше секунды, но придя в себя Джарвис, что есть силы оттолкнул мужчину от себя и рванул к дороге. Страх гнал парня от этого непонятного мужика как можно дальше, заставляя противно ноющие ноги нестись по дороге с нечеловеческой скоростью. Словно за ним следовал пожар. Мимолётным движением подхватив корягу с земли, он несся что есть мочи. Направо. К дороге. К спасению. Пробежать меж деревьев. Пригнуться. Ветка едва задела его макушку. Томми не слышал чужих шагов за собой, но просто знал, что за ним гонятся. Легкие ходили ходуном. Мертвецким холодом повеяло справа. Налево. Бежать туда. Органы внутри сжимались. Ему страшно, очень страшно. Но деревяшка, лежавшая в руке давала хоть небольшую, но надежду. Бежав от очередной опасности, он не узнавал местность. И это сыграло с ним злую шутку. Деревья росли не в тех местах. Из-за чего он чуть пару раз не врезался. А кочки появлялись совсем не там, где помнил парень. Под ноги смотреть не оставалось времени, да и смысла не было. Ночная тьма будто забрала у парня способность ощущать, лишив одного из самых главных чувств – зрения. Уже близко. Метров двадцать. Фонари возле дороги освещали и манили, обещая долгожданное спасение. Но добежать он не успел. Ночь сделала своё дело. Джарвис запнулся о корень огромного древа, упав плашмя на землю. Неожиданно даже для себя он заскулил. Из глаз будто искры посыпались. Ребра приняли на себя весь удар. Больно, больно, ужасно больно. Вцепившись рукой в жухлую землю он попытался привстать. Лицо скривилось от боли. В глазах помутнело. Раздался яростный детский крик. В метрах трех стояла крохотная девочка с двумя милыми хвостиками, но ее выжженных глазниц это определенно не касалось. Мелкая, словно дикое и бешеное животное, она кинулась на упавшего. Находясь в какой-то странной панике Томми чудом поборол приступ боли. Встав на колени и, схватив корягу, которая к счастью, далеко не улетела он размахнулся и со всей силы ударил маленькое тельце. Тварь улетела словно игрушка. Упала на землю. И больше не шевелилась. Кое-как поднявшись, опираясь о дерево, он пошел. Сил на бег уже не было. Обогнув очередное дерево, парень старался смотреть под ноги. Хотя нихуя он не видел. Тело уже билось в судорогах. От боли. От ужаса. Впереди уже была дорога. Томми надеялся, что тот ублюдок потерял его. Легкие загнанно гоняли кислород туда и обратно, давая возможность Джарвису жить. А конечности почти не передвигались. Он был измучен и истощен до крайности. Усталость и страх нещадно давили на мозги. Почему он не может подохнуть уже?! Нужно было передохнуть. Но попасть в руки очередного монстра не было никакого желания. Последний рубеж. Горка, на которой дорога. Собрав оставшиеся силы в кулак он начал забираться вверх. Схватиться за уступ, сделать всего несколько шагов. Что может быть проще? Но не для измученного человека. Лишь какое-то отчаянное чувство, скорее животный инстинкт, не давал опускать руки на финише этой кошмарной полосы препятствий. Спустя пару метров Томми был наконец на дороге. Согнувшись почти втрое он пытался побороть одышку. Пока не получалось. И все же он дошел. Он тут. Он смог. Делать вожделенные шаги домой, вот это счастье. Понимание, что этот ужас закончился. Кажется он никогда не был так счастлив. Но на седьмом шаге Томми ударился обо что-то невидимое. Это «что-то» с силой оттолкнуло от себя парня. Ватные ноги не удержали его, и он упал на задницу, прямо на копчик! Замерев в шоке, Том пытался осознать произошедшее. Подскочив на ноги, он попытался снова пройти вперед, но так же ударился о что-то невидимое. Встав ещё один раз он подошёл к этой стене и для проверки сжал кулак и со всей силы долбанул воздух. Но ожидаемого воздуха он так и не ударил. Зато кулак удачно встретился с чем-то твердым. В шоке посмотрев вперёд, он прекрасно видел что дальше идёт дорога и знакомый поворот где дальше шла развилка на шоссе и город. Неверяще он провел ладонью по невидимой преграде. Неужели он спит, а это очередной кошмар?! Долбанув ещё раз, он наткнулся ещё раз на твердость. Не сдерживая свою досаду и гнев он начал мутузить ничем неповинную преграду. Обе руки неустанно били стену. Она просто закрывала ему путь домой. Он не хотел ничего, просто домой, блять! В отчаянии он отошёл от стены и разбежавшись настолько насколько смог, врезался в стену. Та, будто была пластичной, сначала прогнулась под весом тела, а потом с силой снова оттолкнула человека. Кажется разум Томми окончательно потерял, раз не может черт возьми даже выйти на дорогу из-за какой-то невидимой хрени! Крыша окончательно съехала. — Нет, нет, нет! — громко кричал тот уперевшись в стену, словно хотел двигать ее собственным весом. — Хватит! Это уже нихуя не смешно! — обращался он непонятно к кому. Перед глазами — ничего. Знакомая, старая дорога. А руки ощущают стену. О да, теперь он прочувствовал то как чувствуют себя мухи бесполезно бьющиеся о стекло, желая свободы. Но это «стекло» стоит здесь и никуда не денется. Добрый человек не придёт и не откроет окно. Это невидимое нечто оставит парня в этом аду. — Нет! Пожалуйста! Кто-нибудь помогите! — в отчаянии хрипло крикнул он, голос уже охрип. Почему-то он знал — никто не поможет. Никто здесь не проедет. Никто не увезет его отсюда. Вмазав злополучному-невидимому-нечто кулаком он обессиленно упал на колени, лбом обречённо прижался к невидимке. — Это все не настоящее. Пожалуйста… — шепот становился все тише и тише. Его разум сломан? Ему больно. Синяки ноют. А царапины болезненно тянут кожу. Томми не был уверен, что так же находится, в «здравом уме и трезвой памяти». Все произошедшее — сон. Который закончится, как и любой сон, в любой момент. Но этот сон почему-то никак не заканчивался. Какой-то внутренний женский голос говорил с ним. Объяснял, как маленькому ребенку. Ему отсюда не выйти. Он не может. Ему не дозволено. Отчаянье било без предупреждения. Джарвис не понимал, что происходит. Это шутки его разума, который он потерял, или всё-таки реальность? Спину обдало холодом. Сзади раздались шаги. Это тот однорукий? Обернувшись через плечо, он увидел его. Спрашивать этого человека, кто он и что здесь за барьер, не было смысла. Это был не человек. И Джарвис чувствовал, знал, что оно хочет его убить. Растерзать душу, тело. И сожрать. Знаем, помним. Не в первый раз встречаем такую тварь. Существо теперь смотрело с каплей заинтересованности. Человек ещё не умер. Пока что. Отвлекшись на секунду это чудовище посмотрело на свою руку, где не было чертовой ладони с пальцами, и, словно ничего экстраординарного не происходит, стряхнул капли крови с обрубка. Заляпав алой жидкостью собственную одежду. Отвратительное хлюпанье, Том решил упрямо игнорировать. Мерзостей он насмотрелся. Но внутренности все равно похолодели. Сглотнув, Томми медленно начал двигаться обратно к домам. Шаг за шагом. Дело было даже не в банальном страхе. У Томми не было оружия, совершенно. Разве, что ножиком пырнуть это чудовище. Но подходить к нему не хотелось. В душе не гасла надежда. А вдруг помогут? Люди в домах должны быть. Старушка говорила, про какую-то семью Кливлундов. Мужчина снова лишь смотрел на него. Словно желал испепелить взглядом. Но посмотрев на холод возле него, можно было сказать — скорее заморозить. Сзади однорукого раздалось шипение. Та маленькая девочка с хвостиками злобно смотрела на существо. Ее ротик был приоткрыт. В нем виднелось множество длинных зубов. Прямо, как у пираний. Если укусит — отцепишь от себя только с куском мяса со своего же тела. Однорукий развернулся к ребенку и вытянул, здоровую, руку вперёд. Холод усилился. Взгляд ребенка вмиг стал пустым, а мужчина что-то бормотал про себя. По ее щекам полились слезы. Внезапно малявка дёрнулась и с визгом отпрыгнула от мужчины. И урвав момент когда эти двое отвлеклись друг на друга (вернее малявка выразительно выпячивала свои острые зубы, а однорукий безразлично на это смотрел), он снова побежал. А если сказать точнее – кубарем скатился с дороги и, моментально вскочив, рванул к ближайшему дому. Ноги словно сами несли его к невысокому строению. Буквально спустя пару секунд был слышен яростный вой девочки. Она словно гончая принюхалась к воздуху и издав воинственный крик бросилась за парнем. Джарвис знал, что если остановится, эта тварь его догонит. Это доказывала сама тварь. Бежав за ним, негромко топая. Ее визг раздавался на метры вокруг. Однорукий же, видимо, отстал от них. Или ему так казалось. До дома оставалось немного. Томми не знал, успеет ли. Фурия сзади его догоняла. Ноги с каждым мгновением тяжелели. «От ребенка не тяжело отбиться.» — Успокаивал он себя, но это не сильно работало. Листва под ногами словно специально стала скользкой, грозя Джарвису ещё одним болезненным падением. На этот раз смертельным. В своём сознании он уже видел эту картину: он поскальзывается и падает на землю, прямо на спину, сильно ударяясь затылком. Это происходит так быстро, что не успев среагировать, он даже не попытается сгруппироваться, чтобы компенсировать падение, а когда он только начнет очухиваться и делать попытки подняться на ноги, мелкая тварь, не теряя времени, запрыгнет ему на спину и вгрызется своими острыми зубищами прямо в глотку, выпивая его кровь или просто ловя последние выдохи жертвы. Эта картина так явственно предстала перед глазами, что добежал он до дома чисто на автопилоте. Схватив ручку двери и дернувшись со всех оставшихся сил на себя, он оказался в доме. Мгновенно закрыв дверь за собой он запер ее на замок. Обежав взглядом помещение, он искал чем мог бы припереть дверь. А потом уже начать продумывать остальные свои действия. Если в дверь сейчас вломятся, то прыжок в окно — не лучшая идея – как и в прошлом доме, окна тоже были забиты досками. Приближающаяся с визгом тварь со всей дури врезалась в дверь, пытаясь, возможно, вынести ее ко всем хуям, однако может ли 4-6-летний ребенок что-то против деревянной толстой двери. Какой бы тварью ни был бы этот ребенок, он оставался ребенком, а значит был слабее Томми. Но это совсем не точно. Он всё-таки не зря отошёл от двери подальше. С криком дитя врезалось в дверь ещё раз, не оставляя своих попыток попасть в дом, а потом Джарвис ещё раз спросил себя, не спятил ли он? Крохотные пальчики начали проходить сквозь твердое дерево. Словно нож режет масло. Спустя секунду уже прошли обе аккуратные ладошки. Сами руки малышки стали эфемерными. Прозрачными. Будто иллюзия исчезла. Показывая суть. Томми вздрогнул и попятился назад. Разве такая хрень есть не только у призраков, или?.. Но додумать он не успел. Руки девочки уже прошли дверь насквозь. На мгновение замешкавшись, он всё-таки решил побежать на второй этаж чужого дома. Где бы найти лестницу? В доме темно. Света совсем не было. Глаза, приспособившись, наконец заметили подъем на верх. Вот только уже пройдя по первым ступеням, он увидел на лестничной площадке, ждавший его сюрприз. В виде однорукого. Его, красные, глаза следили за каждым движением человека, но не более. К счастью, упырь ничего не делал. Не пытался подойти, или напасть. И вообще создавал вид декорации. Но тревожное чувство подсказывало. Подойдёшь ближе и тебе конец. Некуда теперь было бежать. Путь наверх был перекрыт, а выбежать на улицу, он бы не смог из-за мелкой твари. Неожиданно сзади Джарвиса раздались громкие стоны и шарканье по деревянному полу. Он отпрыгнул, переведя на ещё одну тварь взгляд. Она больше всего была похожа на Голума, но будто от того отрезали туловище и оставили перед Томми. Небольшое, ползающее нечто ярко-белого цвета. Точнее верхняя часть отсеченная от тела. По полу за ней волочились кишки, оставляя свой кровавый след. Туловище ползло по полу словно тряпка. Хотя можно ли назвать это туловищем? Позвонки натягивали кожу, готовые ее порвать. Тварь, не считая голову, была лишь не намного больше собаки. Словно она была отрезана не от взрослого человека, а от... ребенка. Затаив дыхание парень отошёл от твари ещё на пару шагов. А длинные руки-крюки, наверняка были созданы для хватания жертвы за ноги. Пальцы, переломанные, были неестественно длинными (как будто иметь только половину тела естественно) и не выглядели, как что-то опасное, способное унести в своей хватке жертву прямо в ад. Но то, как они уверенно шарились по полу, не давало сомневаться в их силе. Голова существа, была просто черепом. Ни глаз, носа или других органов на ней не было вовсе. Сплошной череп обтянутый тонкой кожей. Такое могло присниться только в кошмарах. Приподняв, на тонкой, хрупкой шее, голову над полом, она покачала ей, пытаясь уловить присутствие человека. Видимо, она была слепой и глухой, хотя может просто плохо слышала. Раз не напала, на парня, который был перед ее носом, но реагировала на пол, скрипящий под чужими шагами. Легкие сжались от страха. Воздуха стало катастрофически не хватать. Порывистые вдохи и выдохи могли привлечь тварь. Он не хотел чтобы это… нечто тронуло его. Причинило боль. Убило. Присев. Джарвис нащупал какой-то предмет на полу и с силой швырнул его, куда подальше. Тварь незамедлительно отреагировала, медленно перебирая своими руками, поползла на звук. Женский голос в голове говорил. Не подходи. Не давай ей подобраться слишком близко. Опасно. Хоть он и понимал, что возможно запросто справиться с ней. Подбежит. И с силой раскрошит голову. Наступив на нее со всей силы. Но предостережение голоса все же выполнил. Встав на ноги, парень, прижавшись к стене, отошёл ещё дальше от чудища. В панике оглядев помещение, он заметил несколько дверей. Оставалось надеяться, что одна из них была черным ходом. Стараясь идти вдоль стены и не шуметь, он подобрался к первой двери и судорожно задёргал ее ручку. Однорукий смотрел на действия человека с любопытством. Но сам не двигался, стоя камнем на лестнице, наблюдал за дерганьем жертвы, загнанную в ловушку. Капли падающие с обрубка его руки, будто отсчитывали время до его смерти. Небольшая лужица уже начала стекать вниз, на ступени. Слабая деревянная дверь проявила недюжинную волю к жизни. Даже оперевшись всем весом на нее, она также осталась на месте. Тварь сидевшая в углу закопошилась, среагировав на попытки Джарвиса. Она нарочито медленно, ощупывая каждый миллиметр пола, поползла в его сторону. Девочка прошла сквозь дверь уже наполовину. Тело ребенка словно превратилось в прозрачную дымку. Ее злобные глаза следили за каждым движением парня. Желая уничтожить. Это было очень похоже на иссушающую жажду. Как будто она не пила совсем ничего несколько дней и, вот, наконец, добралась до столь желанного оазиса с чистой, прохладной и свежей водой. Бездействие определенно его не спасёт. Нескончаемый страх резал, как бритвой, по нервам. Это точно скоро сведёт парня с ума. Или уже свело? Джарвис метнулся ко второй двери и остервенело дернул ее за ручку. Эта дверь, в отличии от первой, была открыта. Вздернув голову в сторону парня, ползун повернулся к нему всем телом и со сверхскоростью двинулся на него, передвигая руками быстрее бешеной кошки. Перебирая жуткими недоконечностями, он почти дополз до парня. Однако Том вовремя захлопнул дверь, чуть не прищемив пальцы чудовищу, в самый последний момент заметив, что их было слишком много для одной твари. Почувствовав перед собой преграду, гад начал биться о дверь, то ли головой, то ли руками. Но Томми знал, что он вряд ли быстро попадет сюда, без чьей-либо помощи. Если, конечно, однорукий не решиться действовать. За дверью была лестница вниз. Ну естественно это был подвал. Неужели он так просто позволит себе зайти в тупик? Остаться в ловушке и смиренно ждать свой убой? Ну уж нет. Однако, отбиваться от этой нечисти он бы не смог. А ломать доски, и прыгать в окно, и снова бежать, не было уже сил. Из глубины раздавалось громкое лязганье цепей. Словно кто-то ожесточенно пытался вырваться из них. Какое чудовище могло сидеть там? Выбора особо не было – либо твари наверху, либо очередная и, очевидно, малоприятная херня внизу. Ну же, Томми, не надо стесняться. Выбирай. Девочка снова раскрыла свою пасть, выкрикивая что-то непонятное, но Джарвис ее не слушал, все ещё борясь с нерешительностью. В подвалах всегда есть какие-нибудь инструменты. Он не сдастся без боя. Не сегодня, смерть. Парень уверенно зашагал вниз, предварительно подперев какой-то железякой дверь за собой, на ощупь выискивая во тьме выключатель. Если он есть. Лязг прекратился, будто запертое чудовище прислушивалось к чужим шагам. Спускаясь все ниже, он начал чувствовать не только запах сырости и затхлости. К ним примешивалась кровь. Ее запах он знает, как никто другой. Было слышно теперь только чужое, громкое, до боли знакомое дыхание. Крики мелкой стали слышны, как сквозь толщу воды. Слепо водя рукой вдоль стены, он наконец наткнулся кончиками пальцев на желанный выключатель. Щёлкнув тумблером, лампы зажужжали и лишь через пару секунд соизволили включиться и осветить ступени вниз. Подвал был, на удивление, большим. Высокие потолки и, наверняка, огромное помещение ниже. Вот только зачем кому-то иметь такой большой подвал? Томми заметил, что из потолка торчала, то ли колонна, то ли столб из бетона. Он выглядел достаточно хрупким, чтобы служить опорой. Тогда для чего он? Сплошные вопросы и никаких ответов. Заключенный же внизу замер, снова настороженно прислушиваясь к чужим для него шагам. Насторожившись, Том стал спускаться еще медленнее. Уже был виден конец лестницы. Но Джарвис смотрел только вниз, подсознательно боясь поднять взгляд. А, наконец, спустившись вниз был готов поседеть. И ещё истошно завизжать от ужаса, как какая-нибудь девчонка, из дурного ужастика.