***
По традиции все торжества и пиршества проходили в главном особняке рода Хиираги. И свадьба не стала исключением. Многочисленные гости, преподнося подарки, выкрикивали поздравления молодым. Сотни незнакомых лиц. Их фамилии и должности сливались в одну ненужную информационную массу — местные политики, директора банков, главные казначеи, и даже сам мэр города пожаловал на такое важное событие. Его сыновья-омеги уныло стояли за спиной отца, и кисло рассматривали молодого мужа альфы. Каждый из них считал себя в разы привлекательнее, а, значит, и более достойным носить такую громкую фамилию, чем этот нищеброд. Даже те, кто в глаза не видел и ухом не слышал, кто таков Сугияма Томоэ, теперь был в курсе даже самых интимных подробностей жизни усопшего неудачника. А яблоко от яблони… Одни, косясь на, пока еще плоский живот омеги, уже ставили ставки, как скоро родится первенец, другие же — как быстро распадется неравный брак. Лживые пожелания, притворные улыбки. Этим людям можно высшую кинопремию дать за их искусно сыгранные роли. «Неужели сливки общества все такие?», — Шинья бесцельно провел взглядом сквозь толпу. Единственный человек, которого он пригласил, так и не приехал. За окном давно стемнело, и некоторые гости стали расходиться. Чувство одиночества, что с самой церемонии не покидало его, стало ещё сильнее. Прощаясь, альфы и их пары в основном обращались к Курэто, демонстративно игнорируя Шинью. А пустоголовые молодые омеги, которые всё ещё не могли поверить, что такая удача, как Хиираги, достался непонятно кому, даже руки не протягивали. А ведь, не будь его отец заядлым игроком, который пустил по ветру немалые статки родителей, сейчас бы эти расфуфыренные чучела преклонялись бы перед Шиньей и набивались в лучшие друзья-подруги. Деньги решают не всё, но многое. Ближе к полуночи, гости, наконец, решили отпустить молодых. Первая брачная ночь. Слегка пошлые советы и пожелания нашептывали на ухо Курэто. Он сдержанно улыбался, пытаясь не послать высокоуважаемых господ куда подальше. Кто-то бесцеремонно взял его под руку, и только прирожденное воспитание не дало ему одернуть руку нахала или нахалки. Пожилая дама, что еле стояла, опираясь на деревянную трость, по-хозяйски висела на руке Курэто. Госпожа Эйко была женой бывшего мэра и дальней родственницей Тэнри. Будучи бездетной, раньше она часто навещала Хиираги и баловала всех детей. После смерти мужа, утратив остатки здоровья, она редко выходила на люди, и приглашение на свадьбу Курэто стало чуть ли не самым важным событием за последние десять лет её жизни. －Курэто, мальчик мой, прими мои искренние поздравления, －дама увлекла его в сторону, подальше от толпы. －Госпожа Эйко, я рад, что, несмотря на слабое здоровье, вы приехали. －Курэто, к чему эти формальности? Зови меня, как в детстве: «Бабуля Эй»! — женщина слабо похлопала по широкой руке «внука». －Так зачем вы меня звали? －учтиво спросил он, зная, что бабуля Эй так просто не отстанет, и надо идти напролом. －Твой муж, дитя Томоэ, очень красивый мальчик, и очень юный. Может, я уже стара и немного глуха, но не глупа. Ты еще молод, и много, может, не замечаешь, но эти стервятники открыто насмехаются над мальчиком. －Госпожа Эйко, я не дам в обиду… －Выслушай меня до конца и не перебивай. Он сирота. Те, кто постарше, еще помнят его покойных родителей и обязательно заденут мальчика. Посмотри на него, －Курэто обернулся в сторону Шиньи, －он словно хрупкий колокольчик, что, под натиском ветров, казалось бы, вот-вот согнется и сломается, но, нет, он стойко выдерживает все ненастья. Стань для него опорой, той плодородной почвой, что не даст ему сломаться и упасть. Слова пожилой женщины странным эхом звучали в голове альфы. Уже час, как он проводил бабулю Эй, но сердце никак не могло успокоиться. Всё это время он думал лишь о себе, сетуя на отца и деда, а ведь, по сравнению с ним, Шинья был в более незавидном положении. Естественно, что бабуля не знала о контракте, но от её замечаний стало стыдно. И сейчас, глядя на то, как его молодой муж устало снимает пиджак, Курэто захотелось его обнять. Просто обнять. －Давай помогу, －предложил альфа, увидев, как безрезультатно омега пытается расстегнуть запонки.－Ты обстриг волосы. －Не нравится? －Не знаю. Необычно видеть тебя без конской гривы. －Конской? Пф, ну и сравнения, －улыбаясь, парень тряхнул головой, откидывая косую челку с переносицы. Их глаза были почти на одном уровне, а губы вызывающе приоткрылись. За сегодняшний день они целовались раз десять. И это не были формальные поцелуи — Курэто нарочно целовал его по-настоящему. －Ты очень красивый, －хрипота в голосе выдала возбуждение альфы. Ловкие пальцы легко расправились с непосильной задачей, и вот он уже расстегивает не только пуговицы на манжетах, но и саму рубашку Шиньи. Смутившись от такой внезапной заботы, омега остановил мужа и пошел в гардеробную сам. Будь они настоящей парой, они бы уже начали страстно целоваться, жадно терзая губы друг друга, и Шинья с радостью дал бы себя раздеть, но не сегодня. Пока он ещё не был готов к внезапному порыву альфы. Всё должно идти своим чередом. Возможно, Курэто еще под действием гона, и та нежность и страсть с его стороны — только импульс. Пройдет несколько дней и всё вернется в норму. Вот тогда и начнет свою игру Шинья.Глава 10
25 ноября 2017 г. в 22:32
25 ноября 2017
Гомон в торжественном зале старого храма стал тише. Приглашенные дамы и господа, сбавив тон, перешептывались между собой. Свадьба года. Старший сын Тэнри Хиираги, Курэто, сегодня берет в мужья единственного сына Томоэ Сугиями－Шинью. Пожилые омеги и некоторые альфы, недовольно покачивая поседевшими головами, осуждали скоропостижность такого важного события. Никто из высшего общества не был знаком с женихом. Немногие, что еще помнили покойного Томоэ, скептически косились в сторону Курэто. Небось, такая спешка, дабы прикрыть постыдную связь. Иначе, как объяснить то, что такой знатный род, как Хиираги, наплевав на все приличия, скрыл помолвку сына? Да и была ли она вообще?
Курэто, который всё это время отчетливо слышал, как треклятые пенсионеры перемывали кости его семье, делал вид, что ему плевать на мнение окружающих. По-большому счету так оно и было. Это всего лишь их старческие фантазии — правды им никогда не узнать. Тэнри, кажется, тоже не замечал потоков сплетен. Оно и неудивительно. Всего пару часов назад его акции выросли втрое, и улыбка, которой он щедро одаривал каждого, имела иной смысл. Что, между прочим, играло на руку молодым. Пусть все считают, что этот старый жмот искренне радуется за сына.
Одернув руку от зачесанных назад волос, Курэто в который раз покосился на закрытую дверь храма. С минуты на минуту из-за нее должен показаться его будущий муж. Они не репетировали церемонию и не готовили вечных клятв. Точнее, альфа её точно не готовил — последние несколько дней он плохо спал и много думал. Незаметно прокручивая на безымянном пальце чужое платиновое кольцо, он вновь и вновь возвращался к тревожащему его вопросу: «Как же мне быть?»
Черный классический костюм тройка, что еще утром как влитой сидел на альфе, сейчас казался ужасно неудобным, а галстук-бабочка, подобно удавке, туго стягивал широкую шею. Нарастало раздражение. Хотелось поскорее закончить этот спектакль и забыть этот день, как страшный сон.
Тихий скрип открывающейся парадной двери и в зале, как по-волшебству, заиграла церемониальная музыка. Трогательные звуки скрипки и флейты вызвали волну воспоминаний в сердцах приглашенных господ. Многие припомнили свой заветный день. Ведь не у каждого он был столь торжественным и далеко не таким счастливым. Завороженные звучанием знакомой мелодии, что навевала на них воспоминания, гости не заметили, как ещё мгновение назад спокойный и сдержанный альфа, дернулся, а плотно сжатые губы приоткрылись с застывшим на них вопросе.
В другом конце зала, пропуская впереди себя двух маленьких омег в кружевных нежно-персиковых нарядах, не спеша шел невероятной красоты юноша. Курэто, который последние два месяца лицезрел Шинью каждый день, казалось, привык к виду этого мальчишки, но сейчас к нему навстречу шел незнакомец. Облаченный в черный костюм, что с точностью копировал его собственный, Шинья шагал мягко, но уверенно. Короткие светло-пепельные волосы, что еле скрывали маленькие ушки, соблазнительно обнажали белоснежную шею, а косая, спадающая на один бок челка, добавляла хулиганскую нотку в строгий наряд парня. Яркие аквамариновые глаза смотрели спокойно, без доли смущения и тревоги, на бледно-розовых губах играла дерзкая полуулыбка. От мысли, что за пару дней в обществе Ферида Шинья так кардинально изменился, альфа невольно сглотнул.
Разговоры стихли. Гости во все глаза рассматривали вошедшего жениха. Альфы, что до этого не особо вслушивались в болтовню омег, понимающе кивали своим супругам. Если Шинья, как говорят в простонародье, и выходит замуж за Хиираги «по-залету», то понятно, почему Курэто не смог устоять перед такой красотой. Каждому свое, но этот парень, что больше похож на сильного бету, чем на хрупкую омегу, вызывал неодолимое желание.
Шинья бесшумно встал на первую ступень перед алтарем. Курэто, заботливо взяв жениха за руку, поднялся с ним еще на две ступени и встал перед священником. Зал погрузился в трепещущую тишину. Монотонные слова священника переплетались с глубоким, звучным голосом альфы. Повторяя клятвенную речь, Курэто, не отрываясь, смотрел в очи жениха.
Как только альфа надел на его палец обручальное кольцо, холодное прикосновение металла вмиг вернуло Шинью в действительность. Это всего лишь игра, и не стоит принимать фальшивую речь Курэто так близко к сердцу. Ферид прекрасно осведомил его, как надо себя вести с этими напыщенными снобами, и как скрывать свои истинные чувства. Следуя эмоциям, далеко не уйдешь. Даже заманив своим запахом альфу в постель, одним телом его не удержишь. Шинья прекрасно помнит провальный брак родителей, и слова о вечной любви, что так легко сейчас слетели с губ Курэто, на самом деле ничего не значат.
Положив руку на святое писание, Шинья дал знак, что он приготовил свою клятвенную речь:
－Я, Сугияма Шинья, беру тебя, Хиираги Курэто, в мужья. Я обещаю перед Богом и всеми, кто здесь присутствует, быть твоим любимым и верным мужем, до нашего последнего издыхания. Я буду относиться к тебе с нежностью и уважением, и вдохновлять тебя развивать в себе таланты. Я люблю тебя, и я знаю, что эта любовь была предопределена свыше. Поэтому, несмотря на трудности настоящего и неизвестность будущего, я обещаю быть верным тебе, и я хочу быть твоим мужем.
Неожиданное признание омеги, что в корне отличалось от сухой клятвы альфы, тронуло даже самые черствые сердца, и только сам Шинья знал, чего ему стоило сказать их вслух. Взяв руку Курэто, парень застыл — на безымянном пальце альфы уже красовалось чужое обручальное кольцо. Кольцо, которого еще несколько дней назад не было. Он знал, что некоторые пары, которым не суждено быть вместе, обменивались кольцами в знак вечной любви, и, глядя на платиновую полоску на пальце жениха, Шинья догадался, что Курэто с Аой сделали также.
Укол ревности, что словно острый шип впился в сердце омеги, больно колол. Они — истинная пара по природе, но не в жизни. Надев обручальное кольцо Курэто, Шинья тут же отпустил его руку. Стало неприятно.
Священник торжественно объявил их мужьями. Венчание закончилось. Курэто приподнял за подбородок лицо Шиньи и поцеловал в губы уже не жениха, а мужа. Стараясь не потерять остатки самообладания, омега пытался незаметно оттолкнуть от себя альфу, но, поддавшись вперёд, Курэто лишь крепче сжал парня в объятиях. Под натиском чужого языка, губы Шиньи пораженно приоткрылись. Этот поцелуй не был фальшивым, и, растерявшись, омега напрасно пытался повторить движения альфы.
Громкие возгласы и аплодисменты гостей напомнили Курэто, что они тут не одни. С трудом оторвавшись от припухших губ омеги, альфа неоднозначно провел пальцами по хребту мужа. Шинье уже был знаком этот жест, и, вздрогнув, он крепко схватил руку Курэто. «Черт возьми, что тут происходит?».
Покинув храм, молодожены, в окружении свидетелей и самых близких родственников, тут же отправились в муниципалитет, чтобы официально зарегистрировать брак. Тут всё оказалось намного быстрее и проще — незамысловатая речь регистратора, подписи двух парней, и вот они уже носят одну фамилию.
Шинья ещё раз посмотрел на новый глянцевый документ.
－Хиираги Шинья. Звучит, －хмыкнув, Ферид убрал свидетельство подальше.
После регистрации, на которой присутствовал адвокат, Ферид, не стесняясь, подсел в машину к молодоженам. Умостившись на переднее сидение возле водителя, омега внимательно изучал встревоженный вид своего недо-ученика. Рядом с альфой Шинья вновь терял контроль. «Неужели он настолько бестолков, чтобы в один миг испортить наши общие труды?».
－Курэто, прикажи водителю остановиться, －прошептал Шинья.
От волнения ему стало плохо. Свежий ноябрьский воздух слегка привел омегу в чувства. Обхватив себя руками, он молча стоял в нескольких метрах от авто. Курэто находился рядом и был готов поддержать мужа в любую минуту.
－Что случилось? －альфа крепко прижал парня к себе, но тот тут же его оттолкнул.
－Ничего. Отпусти меня, －тяжело дыша, вскипел Шинья. Гон Курэто только-только закончился — уникальный запах альфа-самца еще окутывал мужчину, а от выпитых утром подавителей подташнивало.
－Неужели мои прикосновения настолько противны? －поддразнивал его Курэто, видя, как к парню вновь вернулся здоровый румянец.
－Напротив, я считаю их достаточно приятными, но, боюсь, мой взбунтовавшийся завтрак может вырваться наружу и испортить костюм такого чистюли, как ты, －в тон ему отозвался Шинья.
Стоя посреди города на незнакомой улице, Курэто меньше всего заботили взгляды проходящих мимо зевак. Всё же он обнял парня и прошептал на ухо:
－Не бойся. Всё хорошо. Мне самому противно играть на публику, но у нас нет выбора. Теперь для всех ты мой муж, и я не дам тебя в обиду, －голос альфы звучал так уверенно, что Шинья был готов поверить каждому слову. Жаль только, что доселе Курэто не сильно заботили такие моменты, а, значит, нет уверенности в том, что сказанные им слова не были лишь для утешения.－Самое сложное позади. Остался только банкет.
Хмыкнув, омега скептически посмотрел в сторону адвоката. Что и следовало доказать. Курэто успокаивал его лишь для того, чтобы новоиспеченный муж не испоганил праздник. Сказав, что с ним уже всё хорошо, Шинья вернулся в машину.
Ферид не вмешивался в их разговор, и попросту молчал, дабы парень сам принимал важные в его жизни решения.