I will waiting for you

Огни высоких фонарей освещали тёмный ночной город ярко-жёлтым светом, автомобили на большой скорости гнали по практически пустынным трассам, разрезая воздух громким шумом. Чёрный «Мерседес» на низкой посадке остановился на парковке ресторана, а его владелица непроизвольно глубоко вдохнула. Изнутри ресторана повеяло роскошью, покрывающей каждый миллиметр помещения, а красота чуть ли не заставила жмуриться от блеска и шика. Одни только балдахины и канделябры показывали ценник заведения для кошельков высшего общества. Не странно, что именно это место выпускники решили выбрать для празднования первого юбилея — десять лет со дня последнего звонка. Прошло каких-то десять лет с момента, как они выросли, как покинули родные стены своей школы, а преследующее ощущение того, будто это было только вчера, не покидало никого. Молодая учительница, поправляя свои короткие смольные волосы, осторожно ступила на сложный узор ковра, практически сливаясь со своими бывшими учениками. Туфли на тонкой шпильке вытягивали её в росте, а облегающее бардовое платье подчёркивало все прелести точёной фигуры. Скорее всего, никто из посетителей и не мог предположить, что эта женщина может оказаться старше веселившейся в центре зала компании на каких-то пару лет. Непреодолимая когда-то разница… Реджину уже не смущали бокалы, наполненные красной приторной жидкостью, не смущало и фамильярное обращение на «ты». Она спокойно слушала истории учеников, иногда чуть удивлялась тому, насколько сильно изменилась их жизнь. — Мисс Миллс! — за спиной послышался приятный и издали знакомый баритон, заставивший прямую спину покрыться тысячей мурашек. — Рад вас видеть! Преподавательница медленно обернулась и увидела статного мужчину в военной форме. Незнакомый человек, — нет, не так, — человек, чьи черты были ей так знакомы, зачем-то провёл рукой по своим коротко стриженым волосам, — тем самым, что когда-то были спутанными соломенными кудрями, — а его голубые глаза, всегда напоминавшие Реджине мирное небо над головой, всё так же продолжали излучать доброту и озорство. — Локсли, мисс Миллс, если вы такого помните, — улыбнулся Робин, а на его щеках заиграли глубокие смешные ямочки. Этого мальчишку было сложно не вспомнить, сложно не вспомнить его проказы, его регулярные походы к директору, его лучезарную улыбку. Сложно забыть… Вечер постепенно перевалил за полночь, когда шумная компания осталась в зале одна. Никто и не заметил исчезновения главного хулигана школьных деньков, лишь небольшая, потрепанная временем тетрадка, осталась в руках некогда строгой учительницы. Знакомый кривой почерк заполнял пожелтевшие страницы, заставляя вчитываться в неаккуратно выведенные буквы, а от разных клякс и пометок веяло необыкновенным теплом и нежностью, преднезначеных недоступному в те годы, занявшему значимое место в сердце юного мальчишки, человеку. Реджина Миллс, всегда спокойно выдерживавшая натиск любых эмоций, сейчас, водя по строчкам тонкими пальцами, еле сдерживала нахлынувшие слёзы, просматривая близкие сердцу слова. Конец отличался, почерк стал более аккуратным, понятным, но не менее родным. «Я буду ждать вас, как и все эти десять лет». Никто и не заметил исчезновения главного хулигана школьных деньков, лишь небольшая, потрепанная временем тетрадка, осталась в руках некогда строгой учительницы. Никто и не заметил исчезновения расчувствовавшейся брюнетки. Она, не глядя назад, спешила по роскошным коридорам, мчась в объятья тёмной ночи, где никто уже не мог её осудить.