Перья, саксофон и зайки мои

Джейк — хороший человек: платит налоги, помогает маме, через день звонит бабуле, снимает котят с деревьев и всё такое прочее. Крайне положительная и социально полезная личность. Джейк не заслужил всего этого. Нет-нет. Его карма чище улыбки младенца. Непонятная фигня началась очень рано. Мама объяснила, что в его голове звучит музыка, которую слушает его соулмейт — тот человек, который предназначен ему самой судьбой. Однажды они встретятся, и всё будет хорошо. Жизнь заиграет новыми красками, у них будет одно сердце на двоих, и дышать они всегда будут в унисон. Заманчивая перспектива, как ни крути. И всё же это никак не объясняло, какого чёрта соулмейт слушал музыку исключительно по ночам. Всё детство Джейк промучился бессонницей. Его даже к врачу водили. Тот пожал плечами, подарил леденец на палочке и выписал снотворное, от которого сохло во рту и голова кружилась по утрам. Годам к пятнадцати Джейк понял, что их с соулмейтом, по всей видимости, разделяют часовые пояса, потому что объяснить этот феномен иначе не получалось никак. Да, до него долго доходило. Да, он был талантливым, а не умным. В жизни или одно, или другое. А ещё к тем же пятнадцати Джейк осознал, что вкусы его родственной души весьма специфические. Он играл в школьном оркестре и собирался связать свою жизнь с джазом, а то, что регулярно звучало в его голове… было даже не плохой попсой (о нет, Бритни Спирс по сравнению с этим была Моцартом), это был какой-то совершенно феерический звездец, зловонная отрыжка музыкальной индустрии, изощрённейшая пытка для любого, у кого были зачатки музыкального слуха и вкуса. И ведь даже не на английском. То есть иногда Джейк верил в лучшее и думал, что возможно, в этих песнях, несмотря на музыкальную составляющую, заложен глубокий смысл. Но какова вероятность, скажите честно? Был какой-то период в жизни Джейка, когда он активно пытался приучить соулмейта к правильной музыке, ставил любимые треки, но всё было тщетно. С той стороны по-прежнему раздавался ужас, рвущий уши нахрен. И с таким упорством ведь, как будто специально, чтобы позлить. Иногда с помощью музыки он пытался заговорить со своей родственной душой, но скорее всего это было бесполезно. Он не понимал языка своего соулмейта, в обратную сторону это, наверное, тоже работало. Когда Джейку исполнилось девятнадцать, ночные приступы меломании закончились и начались дневные. На качестве песен это, конечно же, не отразилось. Стабильность вообще явно была одной из отличительных черт соулмейта, потому что столько лет слушать одни и те же песни может только очень постоянный человек. Или отбитый напрочь. Джейк уже не был уверен, что хочет одно сердце и дышать в унисон с ЭТИМ человеком. Всё, чего он хотел, это прожить выходные без привязчивой попсовой фигни в голове. Ну хоть одни? Ну пожалуйста! Нет? Окей, что поделать. Нет, Джейка так просто не сломить. Он ещё поборется за счастье. Он схватит эту мерзавку за грудки и заставит слушать саксофон часами, нет, днями напролёт, чтобы джаз из ушей полез, чтобы стереть ТО САМОЕ из их голов подчистую. Иногда в нём просыпался вот такой маньяк с ужасными мыслями, но винить в этом нужно было не его, а композитора и исполнителя попсового мракобесия. Казалось, что этой музыкой можно вызывать дьявола не хуже, чем заклинаниями на латыни. Ну или не дьявола, а какого-нибудь мелкого демона так точно. А потом программисты придумали приложение для смартфонов, которое позволяло напеть мелодию в микрофон и получить трек. Работало это не всегда, но попробовать стоило. Джейк даже нервничал немного, пока скачивал, настраивал и пел… Что удивительно, песня нашлась. Исполнителем значился некий Филипп Киркоров. Имя ничего не говорило, но вдруг это какой-то современный поэт. Джейк перевёл текст в гугл-переводчике. Знал, что лучше не надо. Знал ведь! Нет, он чего-то в этом духе и ожидал. К тому же гугл-переводчик знаменит своей неточностью. Но «зайка моя, я твой зайчик»? «Ручка моя, я твой пальчик»? Серьёзно? «Банька моя, я твой тазик»? Что за «банька» такая вообще? Поисковик показал фотографии потных мужчин крупного телосложения в странных шапках и какие-то веники из листьев. Джейк подвис. Чтобы всё-таки проявить сознательность, Джейк решил спросить у единственного своего знакомого русского, кто же такой этот одиозный Филипп Киркоров. В конце концов, могут быть у человека скелеты в шкафу и маленькие грязные секретики. Может, у его соулмейта вот такой скелет — двухметровый и в ярких перьях. Нужно быть терпимее к окружающим. Хороший человек, карма чиста, как улыбка младенца, — помните, да? — Ты знаешь Филиппа Киркорова? — спросил он у Есени с физфака. Умная и красивая девчонка, бывают же такие. И нет, чтобы им быть соулмейтами. Нет, Джейк обречён провести вечность с напрочь лишённым вкуса человеком. А Есеня и одевалась всегда стильно, в основном в лаконичный чёрный, и губы красила в вишнёвый, как Джейку нравилось, и каре на тёмных волосах носила такое, что казалось, порезаться можно. И слушает точно рок какой-нибудь, а не всё вот это вот. — Кого? — спросила она. — Ну… Сейчас, погоди, покажу. Джейк вытащил из рюкзака стратегически заготовленные записи с переводами сих шедевров и ткнул пальцем в имя исполнителя. Наверное, не смог правильно выговорить. Русский-то он не знал от слова «совсем». — А. О! — Есеня стремительно покраснела под своей светлой пудрой. — Нет, не знаю. Извини. Надо бежать. Странная какая-то. Может, у них Киркоров — запретная тема. Россия всё-таки. Мало ли что? Может, он против власти, типа оппозиционер? Или гей? Говорят, в России ненавидят геев. В таких-то перьях ничего удивительного, что нетрадиционной ориентации. Размышляя о сексуальных предпочтениях своего главного мучителя, Джейк чуть не забыл про концерт, на котором он должен был исполнять партию на саксофоне. Он стремглав бросился в зал, любовно прижимая чехол к груди. Сейчас он начнёт играть, и все Филиппы Киркорова на свете на время исчезнут, исчезнет вообще всё, кроме правильной музыки. Есеня уже сидела на стуле в компании своих друзей с физфака, которые и познакомили их с Джейком. Она выглядела напуганной, как взъерошенный воробей на ветке. Неужели её так взволновал этот короткий разговор? Он уже готов был приносить свои извинения вместе с коробкой шоколадных конфет, как вдруг… Джейк заиграл и услышал свою мелодию не только в ушах, но и в самой голове. Его соулмейт сейчас находился в зале! Смотрел на него своими бесстыжими глазами, слушал джаз и думал, как пить дать, о своём Киркорове! Нет, ну это уже слишком. Джейк начал дуть в мундштук так, как будто живёт на свете последний день. Потом ему сказали, что это было его лучшее исполнение, потому что самое эмоциональное. Да как же не будешь тут эмоциональным, когда такое средь бела дня происходит. Отдышавшись после концерта, Джейк вышел в полупустой коридор. Его планы были ну прямо-таки матримониальными. Найти и… Что? Да хоть что-нибудь, лишь бы объясниться и прояснить всё раз и навсегда. Сказать, что да, мол, ты долбанутая на всю голову, поехавшая, но это неважно, потому что поехавшая и долбанутая, но моя. Единственная, неповторимая, чокнутая. Есеня стояла к нему спиной и с ненавистью колотила по автомату со снеками. Из того сыпались сникерсы один за другим. Уже штук пять упало, не меньше. Будет вечером заедать горе и слушать свой срам срамной. Хотя нет, теперь уже не будет, планы резко изменились. Джейк подошёл к ней на цыпочках, боясь спугнуть, и прошептал на ушко: — Ну что, зайка моя, попалась.