Нас двое

      Дни для неё теперь пролетали, как в каком-то коматозе. Диана старалась не думать. То есть — вообще. Иначе, свихнулась бы. Ненавистный ей грязный секс, лекции, снова тот самый секс, работа, дом, сон — всё повторялось снова и снова, как один жуткий, бесконечный День Сурка. Арбенина словно застыла в одной и той же точке, безумно боясь сделать хотя бы один шаг в сторону и всё окончательно испортить. Она сжала зубы и каждый раз твердила себе, как мантру, что всё это обязательно переживёт, со всем справится. Нужно только потерпеть. Никто ведь и не обещал, что будет легко. У неё есть цель, и она её добьётся. Обязательно. Любой ценой…       Самое парадоксальное — это вполне получалось, видимо, мозги к сорока годам ко многому уже привыкли, её сложно было хоть чем-то вышибить из колеи настолько, что захотелось бы, например, свести счёты с жизнью. Да, всё херовенько, но всё же получалось, если бы не одно весомое «но». Она не могла больше заставить себя набрать номер Светы, хотя денег теперь на это было предостаточно. Ни копейки из заработной платы она так и не потратила. Каждый раз, когда она брала трубку, руки начинали безбожно дрожать, дыхание чуть ли не останавливалось. Диана понимала, что не сможет теперь разговаривать с ней по-прежнему легко и беззаботно, как раньше. В груди всё сжималось. Чувство вины давило на плечи с такой силой, что порой не было сил даже вздохнуть. И Диана не звонила. Скучала. Тосковала. Чуть ли не выла волком, но упорно не звонила…       Светка объявилась сама. Мама, привычно скривившись, сунула ей трубку.       — Динь, привет! — сквозь тысячи километров долетел до ушей родной голосок. — Как ты там? Жива, здорова?       — Салют, — глухо буркнула Диана. — Сойдёт.       — Сойдёт? — осторожно переспросила Сурганова, мгновенно словив напряжение в голосе. — Диан, у тебя что-то случилось?       — Нет, с чего ты взяла? — заставила себя встряхнуться Арбенина и, переступив через все заморочки, добавила немного оптимизма в голос. — Всё нормально. Устаю просто и всё…       — Ааа, ну ладно, — отозвалась Света. — Дин, может, не надо тебе так надрываться, а? Я уже вполне сносно хожу с тросточкой, могу снова работать и сама тебе звонить буду, не стоит так изводить себя…       — Нормально всё, Свет! — непроизвольно повысила голос Диана. — Я же сказала, у меня всё хорошо! — как же противно было врать родному человеку! На самом деле ей отчаянно хотелось закричать в трубку: «Светка, родненькая, приезжай и забери меня отсюда!» Но она не могла. Никак не могла позволить себе это. Хотя бы потому, что Светику банально не на что было ехать, наверное…       — Ладно, ладно, прости… — совсем потерянно проговорила Сурик. — Давай, я позвоню тогда в воскресенье, раз ты там очень сильно устала. Я всё понимаю, правда, извини…       В трубке раздались короткие гудки, а Диане захотелось стукнуть ею себя по голове. Молодец! Сорвала злость на Свете, и теперь она ещё и виноватой чувствует себя там! Блеск!       В воскресенье, однако, поговорить им так и не удалось. Когда уже поздно вечером она вернулась едва живая от Аллы, мама недовольно сообщила ей, что ЭТА звонила аж четыре раза, а её — непутёвую дочь — весь день носит не пойми где…       Диана только равнодушно кивнула и молча ушла в ванную. Правда, горячая вода совсем не спасала последнее время. Мало того, что расслабиться не получалось, так ещё и оставалось каждый раз мерзкое ощущение грязи. Чего только не делала Диана: исступлённо оттирала себя колючей мочалкой, использовала весь нехилый мамин запас всяческих пен для ванны и гелей, нашла в шкафу какую-то жёсткую с металлическими щетинками губку для мытья посуды, раздиравшую кожу до уродливых кровоподтёков — ничего не спасало. Ей постоянно казалось, что её вываляли в какой-то совершенно несмываемой, вонючей херне…       — Перестань, — тихонько проговорил Ангел, материализовавшийся на бордюре и с тоской наблюдавший за её тщетными попытками отмыться. — Оставь тело уже в покое и глянь сюда, — Хранитель расправил крылья, и Диана ошарашенно ахнула. За столь короткое время пёрышки стали пепельно серыми! Господи, когда они только вернулись сюда, Арбенина, не переставая, всё хихикала над своим Ангелочком, когда он, как маленький ребёнок, любовался в зеркале своим белоснежным опереньем… И вот, пожалуйста! Не одно, оба крыла Ангела стремительно темнели!       — Это душа твоя ломается, страдает и… Не отмывается, Диан… — грустный голосок совсем добил.       — Но, я же… Как же так?! — не мигая, смотрела на него Диана. — Я же только хочу вернуть её! Что я не так делаю, а? Господи, ну не подпишет же Алка мне обходной! Что мне делать?!       — Не знаю, — горестно вздохнул серокрылый Хранитель. — Надо было сразу меня слушать, а сейчас ты ничего уже, наверное, не сможешь поделать. Терпи пока что… У меня какое-то предчувствие, что тебе и не надо будет ничего делать, всё решится без твоего участия. Просто терпи и… Будь помягче со Светой! Она-то уж точно ни в чём не виновата…       — Я постараюсь, — кивнула Диана. — Попробую в следующий раз, когда она позвонит, убрать колючки, правда-правда…       — Ну, вот и хорошо…       Однако Света теперь почему-то не спешила звонить, а через неделю Диану ожидал приятный сюрприз. На ноябрьские праздники Алла свалила на какую-то научную конференцию, оставив наконец-то гитаристку в покое. Арбенина облегчённо выдохнула. Несколько дней без ненавистной ей женщины были теперь самым настоящим праздником! Кто бы мог подумать, что она, прошедшая огонь и воду, будет радоваться такому странному обстоятельству, но факт оставался фактом. При одном только взгляде на своего «любимого» декана, у Дианы мгновенно начинался жуткий приступ мигрени, девушку потрясывало, а к горлу стремительно подкатывала тошнота…       Впервые за последний месяц вздохнув полной грудью, Диана в чудесном настроении чуть ли не порхала дома, взявшись добровольно помочь маме с приготовлением праздничного ужина. Не сказать, что её семья считала седьмое ноября таким уж праздником, скорее, как и для многих, это был очередной повод провести вечер за столом в хорошей компании с друзьями. Под мерный стук ножей о разделочные доски разговор в кухне вдруг зашёл о Питере. Диана что-то безмятежно болтала, с восторгом вспоминая всякие достопримечательности и просто красивые старинные дома, рассказывала услышанные от Светы интересные истории и легенды. Мама долго слушала, почти не перебивая и лишь изредка вставляя пару слов, а потом вдруг выдала:       — Ты собралась уехать туда насовсем?       — Что? — заморгала Диана. — Я… А… Эм… Можно? — затаив дыхание и опустив глаза в миску с салатом, закинула удочку девушка.       — Ну… А почему нет? — пожала плечом Галина Анисимовна. — Если продолжишь там учиться, езжай… Я всё равно не смогу тебя здесь удержать, коли уж решишь. Лучше так, чем совсем потерять дочь…       Слова прозвучали настолько неожиданно, что Диана замерла, впав в полный ступор. Она отлично помнила, каким грандиозным скандалом закончилось всё в прошлый раз…       Охренеть! Такого не могло быть, но сейчас мама отпускала её! Вот так запросто, без истерик и упрёков! Нет, ну она, скорее всего, не думала, что дочь сделает это не будущим летом, а как только, так сразу… Но факт оставался фактом. Мама была не против!       На душе значительно посветлело. Бросив нож, Диана бросилась на шею к матери.       — Ну ладно, ладно тебе… — тихонько рассмеялась Галина Анисимовна. — Чего ж ты плачешь-то, глупая? Я долго думала тут… Отец прав, держать тебя рядом со своей юбкой нет никакого смысла, ты давно выросла, так что, ладно уж, езжай…       А Диана и правда не могла никак успокоиться. Слёзы градом катились по щекам. Надо же, мама отпустила, а одной-единственной заветной подписи в обходном листе у неё всё ещё не было! Арбенина задрожала, вспомнив так ненавистную ей особу, и, прижавшись к маме, благополучно продолжила смачивать слезами ворот её халата, когда услышала совсем уже невероятные слова:       — Надеюсь, эта твоя… — маленькая заминка, но мама всё же договорила, впервые назвав её по имени: — Света тебя там одну не оставит…       Сразу после праздников настроение Дианы мгновенно рухнуло вниз. Утро добрым не бывает, особенно, если это утро понедельника, где первой же парой стоит лекция по зарубежной литературе. Зайдя в аудиторию, мрачная, как грозовая туча, девушка молча, не поднимая глаз, плюхнулась на своё место. Диане было реально плохо. Ей казалось, что все её внутренние резервы попросту исчерпали себя, что она больше не выдержит и, наплевав на всё, сорвётся…       Прозвенел звонок, Диана так и не поднимала головы, но занятия проходили сегодня как-то очень уж странно. Алусик не сыпала острыми шуточками, говорила более чем сдержанно и как-то вяло, почти совсем не вставая со своего места. Студенты ближе к окончанию лекции возбуждённо перешёптывались и переглядывались.       — Видела? — хихикая, выдохнула на ухо неугомонная Ирка. — Нашей сучке кто-то носик знатно подправил! Видать, очередному любовничку чем-то не угодила, шалава!       — Чего? — не поняла витавшая в своих мрачных мыслях Диана.       — Блин, да ты оторвись от книжки-то! — фыркнула Соболева. — Нос у Алки заклеен телесным пластырем и огромное фингалище под глазом замалёвано! Клааассно она на конференцию-то съездила, — веселилась неугомонная Ира. Диана только хмыкнула. Да уж, нового декана не любила вся группа, это точно.       — Оказывается, Питер — суровый город! — хихикнула с соседней парты Карина Саркисян. — Хорошо её там отделали!       — Почему Питер? — непонимающе обернулась к ней Арбенина.       — Ой, Диан, ты вечно с луны сваливаешься, — махнула рукой староста группы, но великодушно объяснила: — Потому что она именно туда ездила на конференцию. Это там её так первоклассно разукрасили, что она вон теперь тише воды ниже травы стала…       — Эх! Знал бы кому, стопудово съездил бы туда и пожал руку, вот клянусь! — пробасил сидевший с Кариной Артём Самойлов. — Или лучше на памятник этому герою народ бы раскрутил!       Одногруппники, напрочь забив на лекцию и странно тихую сегодня Аллу Альбертовну, во всю перешёптывались и веселились, а по спине Дианы прошёл неприятный озноб.       Ну, нет-нет-нет! Питер — огромный город! Шанс всего лишь только один на миллион, что этот самый «герой» Светка!       «Не придумывай себе ничего! — успокаивала себя Диана. — Мало ли, кому эта тварь перешла дорогу…»       Прозвеневший звонок вывел её из задумчивости.       — Кулаченко, задержитесь на несколько минут, — услышала Диана до омерзения противный голос.       Убрав в сумку свои учебник и тетрадь, она совсем низко опустила голову, стараясь мысленно подготовить себя ко всему. Наверняка, сейчас Алла закроет дверь и…       Диана еле слышно простонала от накрывшей её с головой тупой безнадёги. Какой, нахер, новый год? Она точно уже не выдержит. Уже сейчас, кажется, наступил её личный предел!       Аудитория быстро опустела, оставляя их наедине…       — Где твой обходной? — услышала она странный вопрос, подошедшей к её парте Аллы Альбертовны.       — В сумке… — глухо выдавила Диана.       — Достань.       Уже через несколько секунд, Арбенина дрожащими пальцами вытащила изрядно смятый лист бумаги. Алла молча взяла его, развернула и поставила свою размашистую подпись. Диана тупо пялилась на свой полностью заполненный обходной лист, не в силах поверить…       Это что, всё?! Она свободна?! Совсем?!       — Вали, нахер, в свой Питер! — мило пожелала ей Алусик и, развернувшись, направилась к своему рабочему месту.       Диана вздрогнула, спрятала заветную бумажку и подорвалась с места. Но вдруг остановилась, не добежав до двери. Быстро обернувшись, девушка спросила:       — Почему?       — Что почему?       — Передумали почему? — пояснила Диана. Она и сама не знала, зачем спрашивает, а главное — хочет ли услышать ответ.       — Потому что вы с Сургановой настолько обе шизанутые и ёбнутые на всю голову, что обязательно должны быть вместе… Скройся с глаз моих, а? — машинально дотронувшись до пластыря на носу, раздражённо махнула рукой Алусик, давая понять, что разговор окончен…       Диана на негнущихся ногах вышла в коридор и без сил прислонилась к прохладной стене. Мимо стремительно бежали по своим делам люди, она не видела, не слышала…       Мамочка дорогая, это и правда Светка «постаралась»… Диану трясло так, что стучали, выбивая рваный ритм, зубы, в горле застрял какой-то комок, и не получалось даже нормально дышать.       Надо было, наверное, радоваться, что весь этот безумный кошмар для неё закончился, надо было бежать домой и паковать чемодан, но она не могла… Сердце в груди сжалось и противно кололо. Мысли варились в тягучем сиропе. А надо ли ей, вообще, теперь куда-то собираться и ехать? Ведь Света узнала правду…       Совершенно лишённая хоть каких-то эмоций Диана забила на оставшиеся пары и кое-как добралась до дома, тут же набрав номер Светы. Оставаться в неизвестности не было никаких сил.       — Алло? — трубку привычно взяла Лия Давыдовна.       — Здравствуйте… — глухо прошептала Диана. — Позовите, пожалуйста, Свету…       — Не могу, — вздохнула мама Сурика.       — Почему? Её нет? — замерев, поинтересовалась едва-едва соображавшая что-то девушка.       — Да, её нет…       — А когда она будет дома?       — Она сказала, что её нет дома… — бросила Лия Давыдовна странную фразу и через пару секунд совсем тихо добавила: — Я не знаю, Диан, что у вас произошло, но Света сказала, что для тебя её никогда больше нет дома…

***

      Светлана вернулась домой той ночью едва живая. Хорошо хоть мама была в гостях у кого-то на даче и не пришлось ничего объяснять. Не раздеваясь без сил рухнув на кровать, она сразу же провалилась в тревожный сон, вскрикивая порой и дёргаясь, словно ещё продолжала драться за глупую Динку и за свою такую беспокойную любовь.       Утро нового дня тоже не стало добрым. Костяшки правой руки болели так немилосердно, что было трудно держать чашку. Пришлось снова тащиться к врачу в травмпункт. Всё тот же пожилой доктор, едва увидев её, чуть ли не перекрестился.       — Опять вы?! И что на этот раз?       — Вот… Рука болит… — выдавила улыбку Света.       Сделав снимок, примерно через полчаса она выяснила, что с кистью, слава Богу, всё в порядке, просто обычный ушиб. Врач выписал очередную мазь и, велев беречь себя, отпустил домой. Что ж, настроения это обстоятельство не прибавило, но хотя бы и не появилось новых проблем.       Днём Светлана старалась загружать себя работой до такой степени, чтобы не было времени даже думать, но ночи всё равно никуда не девались. Выспаться совсем не получалось, мысли вновь и вновь возвращались к Диане, к тому, что умудрилась натворить эта странная взбалмошная девчонка. Любимая девчонка, как не отмахивайся…       И, вроде бы, мозг понимал, что она банально запуталась, что рвалась к ней и хотела сделать, как лучше, но сердце продолжало сжиматься от боли при воспоминании о тех мерзких кадрах. Светлана не понимала: неужто можно так сильно любить, что вот так решиться на всё? Скрипачка понимала, что Диана проделывала всё это только, чтобы поскорее приехать к ней в Питер, но ведь в то же время это по своей сути была банальная измена! А если она пойдёт в какой-нибудь бордель? И не важно, что фиг её туда возьмут. Дело не в этом, а в принципе… Как отнесётся к этому Диана? Тяжёлые мысли методично изводили сводящими с ума грубыми фактами, подушка каждую ночь насквозь пропитывалась слезами.       Рано утром, когда за окном ещё было совсем темно и хмуро, она убегала на одну работу, потом неслась на другую, возвращаясь домой ближе к полуночи. Это изматывало, совсем не оставляя сил, нога снова начала противно ныть. Свете порой казалось, что она даже не живёт, а будто тащит какое-то непосильное бремя, всё больше и больше с каждым новым днём сгибавшее её к земле. Она и сама уже не понимала, зачем так надрывается, что и кому хочет доказать?       Мама чувствовала, конечно, все её страдания и бесконечные ночные слёзы, видела, как дочка в попытке не думать и убежать от себя самой всё больше и больше загоняла себя же в угол, но долго молчала, давая ей время успокоиться. Однако, и у неё терпение было вовсе не безграничным.       — Свет, солнышко, что такого натворила эта девочка, что ты не хочешь даже поговорить с ней? — мама мягко погладила вздрагивающую от рыданий спину, когда не выдержала больше и часа в два ночи пришла к ней в комнату.       — Мааам… — всхлипнула Светлана, не оборачиваясь. — Я не могу рассказать… Прости меня, никак…       — Я и не прошу рассказать, что ты! Просто объясни, это можно простить или она что-то совсем уж эдакое совершила? Может быть, она просто запуталась?       — Да, наверное, можно, но какая разница?       — Большая, Свет. Тогда ей помощь твоя очень нужна, а ты тут лежишь и бестолково слёзы льёшь, — качнула головой Лия Давыдовна. — Ты, вроде бы, такая взрослая у меня, а банальных вещей не понимаешь.       — Да всё я понимаю, мам… — отмахнулась Света. — Только по телефону это не разговор, мне глаза её надо видеть, как ты не понимаешь…       — Так, чего же ты ждёшь? Поезжай к ней и поговори… И если нет ничего непоправимого, привози-ка сюда…       — Что?! — Светлане показалось, что она ослышалась. Скрипачка быстро села и во все глаза уставилась на мать. — Разве не ты говорила мне, что она странная и ещё совсем маленькая? Это же ты убеждала, что не надо мне с ней связываться!       — Говорила, — кивнула мама. — Но если тебе так плохо без неё, то это ведь не обычная влюблённость, Свет. И эта девочка тебя, наверное, так сильно любит, раз наделала каких-то там глупостей. Поэтому и говорю: езжай, разберись и забери её…       Света с минуту в полном ступоре смотрела на маму, а потом разрыдалась ещё сильнее, бросив быстрый безнадёжный взгляд на сервант, где она хранила деньги.       — Много не хватает? — без слов поняла мама.       — Я только на один билет сумела накопить… — тяжело вздохнула Светлана и тут же стукнула себя по лбу. — Ну конечно! Мам, ты гений! Зачем ехать, я ей просто вышлю деньги…       — Нет, Светуля, лучше поезжай… — снова качнула головой мама. — Ты опять забываешь, она ещё маленькая, да мало ли, какие проблемы могут возникнуть, что в университете, что с родителями…       — Но…       — Сейчас подожди, — мама вышла из комнаты и вскоре вернулась с деньгами. — Вот, возьми…       — Нет-нет! Я не могу, мам… — опешила Светлана.       — Можешь. Ещё как можешь! Бери и поезжай за ней.       — Но откуда деньги? — всё ещё упиралась Света. Сколько платили преподавателям в универе, она представляла неплохо.       — На дачу начала потихоньку копить… Думала, как выйду на пенсию, буду цветы в теплице всякие экзотические выращивать… — улыбнулась Лия Давыдовна. — Но до пенсии мне ещё далеко, а тебе нужнее, возьми, моя хорошая…       — Мааам… Спасибо тебе, — не сдержавшись, снова заплакала Света, прижавшись лицом к маминым рукам. — Какая же я счастливая, что ты из сотни детей в интернате выбрала именно меня…       — Ну что ты, что ты? Выбрала и не ошиблась. Ты же у меня золото!       — Я? Да ты что? От меня ж одни проблемы тебе всегда были… — засомневалась Светлана.       — Хватит глупости говорить и разводить тут сырость, утром завтра беги в кассу за билетами и поезжай! — улыбалась Лия Давыдовна.       — Хорошо, спасибо тебе, — Света снова крепко обняла мать. — А знаешь, я тебе обязательно куплю дачу, правда-правда! Вот кааак разбогатеем с Динкой, и сразу куплю!       — Господи, Света! Ну и фантазёрка же ты! — мама чмокнула зарёванное лицо дочери и заставила лечь. — А теперь живо засыпай: крепко и сладко…

***

      Диане после того телефонного разговора с Лией Давыдовной казалось, что это полный и окончательный провал, что смысла оставаться здесь больше нет.       — Давай возвращаться, — угрюмо сказала она Ангелу, устроившись в местном сквере на стволе старого дерева, поваленного недавно пронёсшимся над городом тайфуном. — Чего тут высиживать, она меня знать даже не хочет…       — Диана, давай ещё подождём, прошу тебя, — упорно повторял уже раз пятый одну и ту же фразу Хранитель.       — Да, блять, чего ждать? — не выдержала бараньего упорства пернатого Диана. — Глянь! — Арбенина вытащила из-за пазухи заветный кулон цвета горького шоколада.— Чего тут ещё ждать? Ну не умею я правильно поступать, не судьба, наверное, — девушка вскочила и раздражённо пнула ствол ногой. — Мне запросто можно титул давать: «Главный косячник года!» Ооо, я бы его ежегодно с чистой совестью получала, ей Богу!       — Не поминай Бога всуе, — машинально поправил Ангел и тут же отлетел подальше на безопасное расстояние от разозлённой подопечной.       — Блин, Диана, не должен я тебе это говорить…       — Пиздец! — скривилась та. — Да ты только и делаешь последнее время то, что не должен делать, так что не выпендривайся! Вещай уже давай…       — Конечно! А что мне ещё с тобой такой…косячной делать, как тоже не косячить! — обиделся Хранитель, но быстро взял с себя в свои ангельские ручки. — В общем, я там иногда общаюсь в своих кругах и… Ну короче, её Ангел там на ушах весь стоит, пытаясь вывести Светлану из жуткой депрессии. Видишь ли, твоя драгоценная скрипачка жить не хотела после общения с Аллой… И, судя по его словам, вроде бы, у него это пока что получается. Так что, заткнись, сядь на свою неугомонную попу и жди, поняла?!       Арбенина нервно сглотнула. Господи Боже! Светка жить не хотела?! Да ладно? Капец-капец-капец! И опять это ведь она во всём виновата!       Подхватив сумку, она застегнула молнию куртки и решительно направилась домой, но вдруг резко обернулась:       — А если она того… Ну, не отойдёт?       — Справится, — отозвался парящий за её плечом Ангел. — Она самый настоящий боец по-жизни… — и помолчав, добавил: — В отличии от некоторых!       Диана промолчала. Спорить с очевидным смысла не было. Он в который раз уже оказался совершенно прав. Светка — истинный воин…       Муторные дни в бесцветном калейдоскопе сменяли один другой. Диана продолжала посещать универ, но старательно прогуливала теперь зарубежную литературу. Видеть Аллу было выше её сил. Даже угрозы жутко правильной старосты не подействовали, ходить на занятия этой гадины она никак не хотела.       — Привет, прогульщикам, — нарисовалась за её столиком в местной столовке Соболева. — Аллочка места себе не находит без тебя, ты в курсе? Так и рыщет глазищами по аудитории, а как не обнаруживает тебя, так сразу садится на своё место и бурчит оттуда свою лекцию…       — Да пусть хоть сдохнет от тоски, — хмыкнула Арбенина. — Плакать не буду.       — Ой, какая ты злая, Диан! Она к тебе с таким вниманием и заботой…       — Пошла она нахер со своей…«заботой», понятно?! — не выдержав, заорала на всю столовку Диана, обращая на себя полсотни любопытно-внимательных взглядов. — Чтоб она провалилась к херам собачьим, ясно тебе?!       Вылетев в коридор, взбешённая девушка плюнула на оставшуюся пару и направилась домой. Ирка не знала ничего, вот и приставала со своими тупыми шуточками, даже не осознавая, насколько ей больно и трудно всё это слышать.       — Ты чего так рано, Диан? — выглянула из кухни мама. Диана угрюмо промолчала. — Ну отдохни пока, сейчас отец придёт и будем ужинать…       Диана тихой мышкой юркнула в свою комнату и вытащила давно позабытую гитару, тронув старенькие струны. До одури, до потери сознания хотелось услышать голос Светки, но она знала — звонить бесполезно…       Через час мама позвала её ужинать. Есть не хотелось, но и нарываться на очередной скандал тоже. Девушка послушно помыла руки и уселась со всеми вместе за стол, когда вдруг раздался звонок в дверь.       — Ну как же вовремя-то! — недовольно качнула головой Галина Анисимовна, а отец поднялся, отправившись открывать.       — Дин, достань ещё одну тарелку, — попросила она дочку и, обернувшись к мужу, прокричала вслед: — Зови к столу, кто бы там ни пришёл! Сперва ужин, а потом дела… — строго предупредила супруга мама, получив кивок в ответ.       Диана достала тарелку и приборы, села на своё место. В прихожей было странно тихо, доносились только совсем приглушённые голоса. Семейство, заинтригованно поглядывало в коридор. Наконец, в кухню вошёл отец и отступил в сторону, пропуская припозднившуюся гостью. Диана ахнула, неприлично открыв рот. На пороге стояла Светка!       Сурганова, белоснежно улыбаясь во все тридцать два, спокойно прошла внутрь, вручила матери Дианы шикарный букет хризантем и, метнув на Диану хитроватый взгляд, наконец поздоровалась:       — Добрый всем вечер!       Диана замерла, хлопая глазами и тупо не понимая, что ей делать: прыгать от радости, что Сурик всё-таки приехала или вскакивать и бежать спасать её от смертоубийства, которое сейчас тут непременно произойдёт!       Каково же было её удивление, когда ошарашенная мама вдруг вполне искренне и тепло улыбнулась, пригласила Свету отужинать с ними (!), бережно поставив огромный букет в воду. Несколько минут за большим столом царила суета. Мама наполнила тарелку гостьи едой, налила чая и всё время спрашивала «не нужно ли ей что-то ещё?»       Диане казалось, что она стала участницей какого-то спектакля в стиле сюр… Настолько всё было не так! Неправильно и не «как-должно-было-бы-быть», что в голове никак не укладывалось. А мама спустя минут десять совсем уж добила контрольным выстрелом:       — Света, ты же у нас останешься погостить? Не на один же ты вечер приехала?       — Если приглашаете, то немного задержусь, — мило улыбнулась Сурганова. — Обратный рейс только через четыре дня…       — Да, разумеется, оставайся. Диана так ждала тебя… — кивнула мама, ввергнув дочь в краску. Арбенина мысленно ахнула. Это что ещё за странные реакции организма-то? А хотя, ей же тут девятнадцать, вот и вспыхивает, как помидорка, блин!       — Галина Анисимовна, — когда ужин подходил к концу, Света отложила вилку и подождала пока мать Дианы сделает то же самое. Женщины несколько секунд молча вглядывались в глаза друг друга. — Вообще-то, я приехала не совсем в гости, а за Дианой…       Арбенина сжалась, представляя, какой взрыв сейчас последует!       — Ух ты! Дин, ты поедешь жить в Питер? — встрял Тошка. — Прямо сейчас, да? — Мааам, а почему я должен в школу ходить, а она нет? Я тоже туда хочу! — обернулся мальчик к замершей в напряжении матери.       — Ты… — Галина Анисимовна нервно сделала несколько глотков лимонада, проигнорировав болтовню сына. — Ты хочешь забрать её прямо сейчас, посреди учебного года?       — Так Диана же перевод оформила, она не бросит учёбу, а продолжит ходить на занятия там… — спокойно пожала плечами Светлана.       — Чего… Диана сделала? — захлопала глазами мама, обернувшись к опустившей плечи и будто совсем уж сжавшейся дочери. — Перевод оформила? И давно?       — Нет, пару недель назад только подписи собрала все, — глухо, не поднимая глаз от тарелки, отозвалась Арбенина.       — Угу, — буркнула мама, а Диана почувствовала, как родительница начала молниеносно закипать. — А мне ты сказать, когда собиралась, а? Почему я это от…посторонних людей узнаю?!       — Я… Я не знала, поеду или… нет… — честно пролепетала девушка, так и не смея взглянуть ни на Свету, ни на разозлённую маму.       — Не поняла! Ты отправила запрос, получила ответ, обошла всех в универе и не знала, поедешь или нет? Это как? — допытывалась мама, а Диане хотелось провалиться. Вот прямо сейчас. Господи, что ей говорить, как объяснять?       — Галина Анисимовна, не ругайте её, пожалуйста, — долетел до ушей родной голосок. — Это я во всём виновата, понимаете? Я уговорила вашу дочь переехать в Питер, она упиралась, правда-правда, — не моргнув глазом, соврала Света, выгораживая её глупую задницу. — А потом, когда уже все документы были готовы, мы… Мы немного повздорили, вот Диана и растерялась. — Светка помолчала несколько секунд, а Диана ахнула. Сурик не просто выгораживала, брала всю её вину на себя! — Но… Вы же понимаете, без ссор не бывает в жизни, поэтому я сама и решила приехать за ней…       За столом на несколько минут повисло тяжёлое молчание. Антон, получив от отца лёгкий подзатыльник, теперь помалкивал, уткнувшись в свою тарелку. Сам отец тоже предпочёл не вмешиваться, сделав вид, что недоеденная котлета его интересует гораздо больше, чем предполагаемый отъезд падчерицы в Санкт-Петербург. Наконец, мама подняла голову и уставилась в глаза Светы, теперь в свою очередь добиваясь полного внимания от неё.       — Света, Диане только девятнадцать… — Сурганова открыла рот, желая что-то сказать. — Подожди! — не дала этого сделать мама. — Я понимаю, для меня она всегда будет ребёнком… Я не об этом. Ты можешь мне пообещать, что… Что не оставишь там мою дочь одну? Что… Даже, несмотря на эти ваши размолвки, ты будешь её поддерживать, что всегда будешь рядом?       Диана совсем застыла, забывая, как дышать. Всё происходящее сейчас дико напоминало… Сватовство! Но, чёрт возьми, мама же не думает… Она не может… Или может? Она поняла и тогда и сейчас всё раньше её самой, что ли? Вот это да! Только в том девяносто третьем мать принялась всячески мешать, а сейчас… Сейчас, кажется, готова отпустить её со Светой?!       — Да, я обещаю вам, — просто, тихо, но очень твёрдо ответила Светлана. — Я буду о ней заботиться, как только смогу, клянусь…       Мама кивнула, поднялась из-за стола и отошла к мойке, отвернувшись ото всех. Диана бросила на неё быстрый взгляд исподлобья. Плечи матери чуть заметно вздрагивали. Отпуская от себя дочку, она тихонько плакала украдкой…       — Не надо, ну что вы… — все растерялись, а Светка подошла сзади и обняла за плечи. — Я её никому-никому не дам в обиду, и сама никогда не обижу, не плачьте, пожалуйста…       — Хорошо, — хлюпнула носом мама. — Я… Я верю тебе… Спасибо…       Через час, постелив Свете постель на раскладном кресле в комнате Дианы, мама наконец-то оставила их одних.       — Свет… Я… — Арбенина так и сидела всю дорогу с ногами на своей узкой кушетке, не в силах поднять глаз. — Я д-должна объяснить…       — Нет, — отрезала Света. — Не надо. Не сейчас. Давай отложим разговор до Питера, хорошо? Я очень устала и хочу спать, если ты не возражаешь…       Диане оставалось только послушно кивнуть в ответ и погасить люстру. Света кивнула и, вытащив из сумки домашнюю одежду, почему-то ушла переодеваться в ванную. Сама же Диана, тоже непонятно зачем зарывшись почти с головой под одеяло и чувствуя себя при этом полнейшей идиоткой, стащила с себя домашнюю кофту и потянулась за ночной футболкой, только тут сообразив, что в её укрытии как-то странно светло. Жаркое и тесное пространство освещалось каким-то непонятным розовым светом… То ли испугавшись, то ли от неожиданности Диана дёрнулась и сбросила с себя одеяло. Вся комната тут же наполнилась мягким розоватым свечением…       Арбенина, едва не подпрыгивая на кровати от восторга, завороженно смотрела на свой снова сиявший магический кулон, не заметив появления в комнате Светы…