Токио. Япония.
Намджун опустился на лежанку возле бассейна. В такое время тут почти никого не было, лишь какая-то семейная пара плескалась на другом конце. Маленькая девочка радостно визжала, когда ее опускали в воду, и пыталась плавать с большим утенком-кругом. Намджун, отпивая какой-то кислый коктейль, взятый в баре рядом, смотрел на девочку и остро чувствовал тоску по Кэти. Он так сильно хотел бы ее увидеть, свозить ее и Джина на остров, к морю, учить ее плавать и загорать с ней на солнце целый день. Наверное, сказывался тяжелый день, долгий концерт, потом странное поведение Юнги, который сразу, стоило его припереть к стенке, выдал новость о том, что они с Чимином встречаются. Но, будто этого мало, потом еще добил и Хосок с Тэхёном. Намджун видел, как Джин смотрел на эти парочки, но ничего не предпринимал. Какая-то глупая обида на то, что Сокджин забирает дочку и уезжает с ней в другой дом, до сих пор не отпускала. Намджун пытался думать здраво — их группе совсем не нужны новые скандалы, а у них уже образовались две гейские парочки. И это не есть хорошо. Надо было с этим что-то делать, как лидеру. Но все, что хотелось — это образовать третью пару. Виной всему проклятье или что-то еще, но они все слишком сильно изменились за последнее время. И как быть Намджун не знал. Он не мог разобраться с собой и своими отношениями, поэтому не пытался влезть и разрушить то, что было у других его мемберов. — Привет, — отвлек его от мыслей Сокджин. В его руках тоже был коктейль, только ядерно-розового цвета. Намджун даже не удивился. — Привет. Что не спишь? — Не спится. Решил искупаться, и тебя увидел. Тяжелый сегодня денек был, да? — Да. Они оба замолчали, и Намджун не спешил начать разговор, хотя кожей чувствовал присутствие Джина и его взгляд на себе. Сокджин хотел о чем-то поговорить, его что-то сильно тревожило, но Намджун старался не реагировать на это. За последнее время они уже извели друг другу все нервы, споря из-за любого пустяка, втягивая в это все и Кэти. Но то, как Сокджин в последнюю их ссору заявил, что Кэти — лишь его дочь, одновременно отрезвило и убило Намджуна. Ему нечего было на это ответить. Кэти, действительно, ему никто, и от этого еще обиднее. Это вообще было ненормально, он даже пару песен уже написал, совсем не в его стиле, совсем не мужественный рэп. Музыка, в которой слишком много света. Лирика, в которой так много чувств к маленькому человеку и его отцу. О семье и детях. И о маленьких туфельках в подарок. — Как Кэти? — не сдержался Намджун, хотя не хотел начинать разговор первым. — Ее уложили спать. Передавала тебе «спокойной ночи», — улыбнулся Сокджин. — Директор нашел хорошую няню. — Ты проверил ее резюме? — Намджун уже знал, что няня — хорошая девушка с опытом работы и рекомендациями, ведь в первую очередь сам ее проверил, но все равно спросил. — Только не делай вид, словно ты этого не сделал, — поморщился Джин. — Как только узнал имя, сразу побежал проверять. — Считаешь, что не нужно было? — сразу же ощетинился Намджун. — Ты собирался оставить ребенка с неизвестной женщиной? — Ты думаешь, я бы так поступил? — резко ответил ему Сокджин. — Нет. Ты был занят, я — проверил няню. Все, не о чем больше говорить, — грубо бросил Намджун. Ему хотелось уйти отсюда, подальше от Джина, чтобы снова не начать спорить о всякой ерунде. Он понимал, что Кэти нужна мама, и однажды Сокджин встретит хорошую девушку, женится на ней и у них будет настоящая семья. Правильная. От этих мыслей хотелось на стенку лезть. Намджун крепче сжал свой коктейль и сделал большой глоток, чтобы успокоиться. — Что будешь делать с группой? — спросил Сокджин миролюбиво спустя пару минут. — А что я должен делать? Они взрослые мальчики, сами понимают все. Хосок с Тэхёном и так официально встречаются. А у Юнги и Чимина, надеюсь, хватит мозгов не афишировать свои отношения, — признался Намджун. Он уже обдумал эту ситуацию, посмотрел на нее с разных сторон. — А что насчет нас? — прямо спросил Джун, повернувшись к застывшему вокалисту. — Продолжим делать вид, что ничего не изменилось? Сокджин отвел взгляд в сторону. — Просто ответь мне честно, и я отстану, — выпрямившись, произнес Намджун. — Ты что-нибудь чувствуешь ко мне? У нас с тобой может быть будущее? — Я не знаю, — обречено выдохнул Сокджин, подняв голову. — У меня дочь, Намджун. У меня нет права на ошибку. — Ты боишься, что Кэти не поймет? — предположил Намджун. — Я всего боюсь. Того, что она узнает и возненавидит меня. Того, что фанаты узнают, и меня выкинут из группы. Того, что ты отвернешься от меня, когда тебе надоест этот эксперимент. Намджун, пойми, пожалуйста. Мне некуда идти, у меня нет ничего, кроме смазливого личика, у меня ребенок, с которым нельзя просто прийти и поиграться, ее нужно растить и поднимать на ноги. Это не один год, и не два, — негромко, сдержанно объяснял Сокджин, словно уже давно обо всем этом подумал и решил. — Я и в своих чувствах не уверен. И мне страшно от того, что все это пройдет, что это ненормальная тяга к тебе — лишь последствия проклятия и то, что мы долго были вместе, как пара. Страшно от того, что и ты видишь во мне лишь внешнюю оболочку, что принимаешь привязанность за нечто большее. Так чего ты от меня хочешь, Намджун? Да, ты мне нравишься. Да, я не могу заснуть по ночам, каждый раз прокручивая все то, что успело произойти между нами. А когда вижу тебя на сцене, с ума сходить начинаю, ревнуя ко всем этим девчонкам в зале. Что еще ты хочешь от меня услышать? Намджун не ожидал такого ответа, ему внезапно захотелось утешить и погладить взволнованного парня. Он даже наклонился вперед, но остановился, вспомнив, что они тут не одни. Намджун решительно поднялся, отставил коктейль в сторону и схватил Джина за руку. — Идем. — Куда ты меня тащишь? Подожди! Намджун не слушал его, быстро направляясь в сторону душевых. Втолкнул Сокджина в одну из пустых кабинок и закрылся изнутри. — Что ты делаешь? — зашипел Джин, стараясь выбраться и оттолкнуть его. Но Намджун встряхнул парня и прижал его к кафельной стенке. — Я знаю, что нам нельзя. Знаю, что все неправильно, но ты нужен мне, Джин. Я не знаю, как это произошло и когда все это изменилось, но ты и Кэти… вы нужны мне. И я не собираюсь отступать. Ты можешь бояться и сомневаться, но я больше не отпущу тебя, я буду рядом, чтобы не случилось, — смотря прямо в глаза парня, со всей уверенностью и серьезностью, что у него была, произнес Намджун. — Я знаю, что ты привык во всем полагаться только на себя, но поверь в меня хоть немного. Что бы не случилось, я смогу защитить тебя и Кэти. — Джун, Боже, прекрати, — простонав, Сокджин уронил голову ему на плечо и прекратил вырываться. — Ты больше не один, — поглаживая парня по спине, пообещал Намджун. — И почему это парням можно встречаться, а лидеру — нет? — попытался он разрядить атмосферу. — Ты — придурок, Джун. Подставляться так из-за меня. Близость Сокджина после долгого перерыва подействовала на него, как чиркнувшая спичка. Он нежно поцеловал парня в висок, стараясь не спугнуть, не давить, но внутри все начинало полыхать. Вот он, тот, кто не покидает мыслей, о ком все мечты и думы в последнее время, самый желанный, самый недоступный. В его руках, такой податливый, послушный, ранимый, но с железной силой воли. Намджун поднял его лицо, оставляя россыпь коротких поцелуев — в кончик носа, зажмуренные от удовольствия глаза, в краешек губ. Сокджин потянулся к нему, приоткрывал рот, немым жестом прося большего, но молчал. — Пойдем в номер? — предложил Намджун, чувствуя дрожь чужого тела. — А как же Гуки? — Он ушел гулять, — кладя руки на задницу парня, выдохнул Намджун на ухо. Сокджин тихо простонал, толкаясь в него. — Идем. — Но… — У меня все есть, — предупредил Намджун. Умалчивая то, что все нужное оставил Чонгук перед уходом, так небрежно хихикая и предлагая лидеру развлечься. Знал, засранец, чем сегодняшняя ночь закончится для его хёнов. — Идем, — жарко дыша ему на ухо, согласился Сокджин. **Токио. Кафе «Тэцу». Япония.
Чонгук, довольно насвистывая, вошел в ночное кафе. Ему нравилось бывать в Японии, здесь ночью его не так узнавали, как в Корее, хотя вероятность наткнуться на фанаток была высокой. Но оставаться в отеле он сегодня не хотел. В небольшом зале знакомого кафе было просторно и тихо. Все-таки большая часть молодежи ночью предпочитала отрываться в клубах, а не в маленьких круглосуточных кафешках, наподобие этой. — Гуки! — услышал он с дальней стороны зала. Обернувшись, он увидел улыбающуюся ему Чансу. Девушка сегодня была одета красиво — яркий полушубок, уложенный волос и густо накрашенные глаза. Чонгук махнул в ответ и направился к ее столику, на ходу замечая спину второй знакомой. — Привет, Чансу, — поздоровался он, подойдя ближе, и повернулся ко второй девушке. — Привет, Джиха. Блондинка подняла на него недовольные зеленые глаза и надула губки, изображая невинного ангела, но это не помешало ей заехать кулаком ему в живот. Чонгук зашипел сквозь зубы и согнулся пополам. Он улыбнулся сквозь кашель — ему всегда нравилась стервозная натура Джихи. — Это тебе за то, что выставил меня плохой. — Прости, — прохрипел Чонгук, когда девушка наступила ему каблуком на ногу. — Блин, Джи, хватит уже, — отскочил он от очередного удара. — У меня не так много времени, неужели ты будешь его тратить на ругань? — Ладно, — махнула она рукой, указывая на стул рядом с собой. — Я соскучилась, — потянулась она к нему. Чонгук, не опасаясь, что в этом зале их кто-то может увидеть, ответил на поцелуй девушке. — Я тоже, крошка. Как у вас дела? — повернулся он к Чансу, приобнимая Джиха за талию. — Это надо спрашивать у тебя, — Чансу стала потягивать коктейль через трубочку, так пошло и вызывающе, что это притягивало взгляд. — Это ты втянул нас в свою авантюру! — Ты заставил меня играть настоящую стерву, Гуки! — надула Джиха губки. — И из-за тебя я чуть не поссорилась с Советом, — напомнила Чансу. — Тебе придется заплатить за это. — Не сомневайтесь, вам понравится оплата, — хмыкнул Чонгук, откинувшись на спинку дивана. — Как твои хёны? Все сработало? — спросила Джиха, пристроившись рядом. — Да, — кивнул Чонгук, вспомнив о воссоединении пар одним днем. Все вышло даже лучше, чем он рассчитывал. — Это было жестоко. Они, правда, могли умереть от этого Проклятья, — сообщила Чансу. — Что, если бы они не сблизились? — Ты просто не знаешь парней, — отмахнулся Чонгук. — Зачем вообще тебе нужно было так над ними издеваться? — Джиха скользила наманикюрованным пальчиком по его ноге и это заводило. — Да. Может, ты нам уже расскажешь о своих мотивах? Ты нашел меня, Джиха, заставил нас наслать Проклятье Единения на своих друзей, которые даже геями не были, заставил Джиха копаться в прошлом мальчиков, чтобы поднять все грязное белье. Ты плохой парень, Гуки, — довольно улыбалась Чансу. — Я — бэд бой, — самодовольно произнес Чонгук, обнимая Джиха за талию. — И все же. Зачем так было издеваться над своими друзьями? — настаивала на ответе Чансу. — Им это было нужно. Я с ними двадцать четыре часа семь дней в неделю, кому как не мне знать, что с ними происходило, — пожал Чонгук плечами. — Мы становились все более популярными, но менее счастливыми. Чонгук задумался о прошлом. О том, сколько раз видел, как Джин уходит из общаги, о том, как возвращается с покрасневшими глазами. Видел, как Намджуна давит со всех сторон ответственность, как он затухает, перестает шутить и все время пропадает в студии, пытаясь создать новый хит. Видел, как Чимин сторонился людей, как избегал любых контактов с незнакомыми людьми, как вздрагивал, когда его касались стилисты. Видел, как Юнги задыхался от накапливающегося напряжения и все чаще срывался на других, как его песни становились все более депрессивными и темными. Видел, как Тэхён смотрел на Хосока, болезненно и влюблено одновременно, как провожал его взглядом, словно брошенная собака, видел эти его неуклюжие попытки начать встречаться с парнями, которые в конечном счете однажды привели бы к чему-то непоправимому. Видел, как Хосок равнодушно смотрел на Соён, думая о том, что влюблен в эту девушку, но на деле эта Соён вцепилась в него, не желая отставать от мембера из популярной группы. Чонгук видел намного больше, чем показывал. И не мог это оставить просто так, потому что его хёны страдали. — И как, теперь они стали более счастливыми? — спросила Джиха. — Это того стоило? Чонгук улыбнулся девушке, вспоминая о Юнги и Чимине, которые так по-дурацки мило и наивно вели себя друг с другом, бросая пламенные взгляды, пока никто не видит. Как Чимин теперь спокойно реагировал на прикосновения и перестал зажиматься, как Юнги стал улыбаться, открывая душу миру. Вспомнил о Тэхёне и Хосоке, о том, каким решительным, наконец, стал Хосок, увидев то, что так долго лежало у него под носом. О том, как изменилось лицо Тэхёна, когда Хоуп открылся ему. Вспомнил Сокджина, в котором теперь прибавилось уверенности в окружающем мире, который нашел свою опору. И Намджуна, у которого появилась новая цель, семья, ребенок. Ради них лидер теперь поднимет группу на новый уровень, о котором Бан Шинхёк и мечтать не мог. Определенно, его друзья стали счастливее. — Да, Джиха. Это того стоило. — Надо было тебя с кем-то соединить, — пожаловалась Чансу. — Чтобы сделать счастливым. — Я не настолько ограниченный, как мои хёны, — хмыкнул Чонгук. — Может, снимем номер в отеле? — предложил он. — Должен же я вам оплатить за вашу черную магию. — Это магия любви, придурок, — возмутилась Джиха. — Но от оплаты мы не откажемся, да, Чансу? — Конечно, — пожирая его взглядом, согласилась вторая девушка. Чонгук был только «за».