Слёзы на стекле

      Сегодня выдался сложный день. Магистр наказал переписать несколько страниц древнего писания. На подоконнике так и остались обветшалая запылённая книжка в кожаной обложке и полупустая чернильница. Огонёк свечки еле колебался от лёгкого дуновения ветра, просачивающегося сквозь щели окна. С башни открывался вид на прекрасный двор замка и огни спящего города.       Коннор отложил гусиное перо в сторону, размяв кисть. На сегодня хватит. Уже совсем стемнело.       «Тук», — раздался удар ко окну и тут же повторился. Капелька дождя, словно слеза, потекла по окну. Послышался шум набирающейся непогоды. По коже пробежались мурашки.       Коннор любил ветреную погоду, но хилое здоровье не позволяло ему полностью почувствовать эту стихию. Мальчик коснулся прохладного стекла. Почему-то стало так грустно и одиноко…       «Может потому что у меня нет друзей?», — спросил про себя мальчик.       Дождь начал хлыстать всё сильней, а порывы ветра постепенно доводили до стука зубов.       «У меня нет матери, может причина грусти и тоски в этом?».       Разразилась молния, до ужаса ярко сверкнув. Мальчик прикрыл холодными ладошками уши. Отец отругает его, если узнает, что тот открывал окно, ведь он заболеет. Но что если нет? Все считают его слабым, а мальчик просто хочет быть сильным.       Коннор убрал с подоконника книжку, исписанные листы и свечку в сторону, а после открыл окно. Ветер и дождь резко ударили в лицо. Несколько листочков сдуло ветром, а свечка моментально потушилась, и даже от ниточки дыма ничего не осталась... Свинцовые облака затянули всё небо.       «Маленький глупый мальчик», — повторил он вслух слова своего магистра, ведь это так, а суть грусти была лишь в одном.       «Я хочу снова любить и может быть там, далеко, за этим городом ты есть, тот человечек, который мне нужен. Или я вечно буду один? Кому сдался полукалека?», — Коннор встал на подоконник, посмотрев вниз со своей башни. Высота огромная. Упадёшь — не выживешь.       Ужасная мысль захватила сердце мальца…       Стоит только ступить в эту чёрную бездну и больше никакой боли и бессмысленной надежды. Всё будет кончено и не придётся плакать по ночам. Не придётся отцу его вечно переживать и жалеть своего хилого сына. Не придётся мечтать о невозможной любви. Одна уже была, но и та принесла лишь боль.       Рокот грозы уже не пугал Коннора. Морозный ветер с дождём стали тёплыми. И лишь сердце стучало, как бешеное.       — Коннор, — послышался голос позади.       Мальчик с ужасом обернулся. Всё вмиг обрушилось. В проходе стоял светловолосый юноша, его старый знакомый, с которым Коннор провёл всё детство. На его лице был невероятный ужас и боль, будто бы он вот-вот заплачет.       — Коннор… — повторил он, вздрогнув.       Свет молнии осветил его прекрасное лицо, заполонённое скрытым ужасом.       Мальчик спрыгнул…       Ветер больше не хлестал, только в спину. Он и заметить не успел, как его рубаха промокла, а уши надуло.       Он спрыгнул не вниз, а в свою комнату, запер окошко от непогоды. Арни подбежал и обнял его со всей силой, словно косточки хилого Коннора вот-вот бы треснули. Руки юноши дрожали, он еле стоял. Было слышно, как Арни плачет, тихо шепча: «Ты напугал меня, зачем ты так сделал? Зачем?».       Буря тут же утихла. Крепкие объятия нарушил отец, вошедший в комнату.