18

Тсуне скоро 18 и он чувствует, что проёбывает жизнь. А ещё он чувствует, что без малейшего понятия, как жить дальше и кем быть в такой страшной и неизвестной ему самостоятельной жизни. И, кажется, Тсуна знает один выход. Этот выход не безумный, этот выход лёгкий и быстрый. Тсунаёши берёт нож в руки и, хорошенько заточив его, идёт в ванную. Ему до жути интересно, как так можно умереть. И ему безумно жаль маму. Но желание умереть сильнее. Раз-два, на чуть загорелой коже появляется неровная длинная царапина, из которой тут же хлещет кровь. Три-четыре, появляется ещё рана, более глубокая. Пять-шесть, домашняя майка пачкается кровью, а в глазах мутнеет. Ноги становятся ватными, заставляя сесть Тсуну на бортик ванной. Семь-восемь, Тсуна вспоминает, что есть Вонгола, что есть отец, что есть Реборн… И ему хочется умереть ещё сильнее, поэтому он режет вены ещё и ещё, оставляя больше полос: прямые, кривые, по вертикали, горизонтали… линии совершенно разные и Тсуна вдруг понимает, что места не осталось и рука уже онемела. Девять-десять, ему надоедает эта долгая смерть. И он нашёл ещё один выход: режет себе горло. А потом, не ожидая этого, начинает захлебываться кровью. Его тянет блевать от этого привкуса железа, но он терпит и, удобно расположившись на полу, теряет сознание. В Вальхаллу, Хельхейм, Рай, Ад или ещё куда — без разницы. Тсуна просто устал. Он больше не может терпеть. Но на следующее утро он просыпается с дикой головной болью, с шрамами и почти с кристально белой кожей. Ответ приходит сам: Тсуна, блять, бессмертный. И, поняв эту простую мысль, Тсуна решает сходить сегодня в школу, но перед этим выпить какой-нибудь отравы. Хлорки там в большом количестве, или ещё чего (ртуть ещё на ум приходит). И даже после падения с крыши, съев целый ртутный градусник вместе со стеклом, Тсуна остаётся жить. Будто назло самому себе. Ну и, возможно, Вонголе. И Реборну. Хуй вообще их знает, этих мафиози. Тем временем Боги в ужасе смотрят на того, кто должен сохранять этот мир от неминуемой смерти и бесконечного хаоса.