Сделка

— Забини? Какого дракла ты в нашей спальне забыл?! Как ты вообще сюда ночью попал? — Гарри яростно шипел на слизеринца, разбудившего его тычком в плечо. Спустя почти год после окончания войны он все так же ненавидел, когда его трогали во время сна. Было одно исключение, лишь подтверждающее правило, и это был явно не Блейз. — Поттер, держи себя в руках, ведёшь себя как перепуганная хаффлпаффка. Вот уж не думал, что Драко выберет истеричку вместо нормального парня. — Забини, а я тебя сейчас прокляну, и мне за это ничего не будет, знаешь? — Заметно успокоившись Поттер с интересом смотрел на струхнувшего от этих слов Блейза. Несколько месяцев с Малфоем не прошли даром — Гарри научился слёту понимать слабые места противника и знал, как воспользоваться этой информацией. Хотя и природные данные исключать нельзя, не просто же так Распределяющая шляпа выбирала между Слизерином и Гриффиндором. — Естественно, Национального героя оправдают по всем статьям, а с сына приспешницы того-кого-нельзя-называть даже заклятье снять забудут. Все так, Поттер, все так. Блейз грустно усмехнулся, но, вспомнив, зачем так рисковал, пробираясь в башню львиного факультета, продолжил. — Дело есть. Заглушающие поставь, разговор может затянуться. Как бы этих придурков не разбудить. — Кивнул в сторону всхрапывющих временами Рона, Дина и Симуса, которых не разбудил бы и пушечный выстрел. — Или боишься? — Я? Мечтай! — Гарри быстро сотворил Заглушающее заклятье, но палочку из рук после этого не выпустил. — Ну, что за дело? Забини ловким, как у заправского магловского карточного шуллера, движением достал пачку колдографий из рукава своей мантии и бросил на кровать Гарри. — Вот, можешь полюбоваться. На всех колдографиях Поттер был с Малфоем. Вот Гарри смотрел на Драко так, что хотелось отвернуться и не подсматривать — столько нежности было у него во взгляде. Вот гладил того по щеке, невесомо касаясь пальцами. На следующей уже Драко держал Гарри за подбородок, а после, будто не сдержавшись, тянулся губами к его губам. На колдографии с поцелуем Гарри задержал взгляд. Вот, значит, как они смотрятся со стороны... Будто впаиваются друг в друга каждой клеточкой, не в силах оторваться... Словно весь мир вокруг может рухнуть, а им дела до этого не будет. Еще бы, столько лет оба считали, что влюблены безответно и без всякой надежды на взаимность. Когда случился их первый поцелуй, Гарри думал, с ума сойдет от счастья. Может, и сошёл бы, если бы не увидел неверящие, восторженные глаза Драко. Тогда Гарри решил, что с ума сойти он всегда успеет, а вот наверстать упущенное за долгие годы нужно сейчас. Они задолжали друг другу миллион поцелуев. С трудом отводя глаза от колдографии, Поттер посмотрел на следующий снимок. Там Малфой прижимал его к стене явно не в драке. И эта рука под его мантией... Гарри представлял, что могла вытворять рука Драко, скрытая черной тканью. Не раз Малфой искушал и провоцировал гриффиндорца в безлюдных коридорах Хогвартса, когда оба думали, что их никто не увидит. Драко обожал смотреть, как темнели от возбуждения глаза Гарри, как приоткрывались его губы, потому что воздуха резко переставало хватать. И все это ровно до первого стона. Стоны Гарри напрочь сносили крышу самому Драко, и парни судорожно начинали искать место, где их точно никто не застукает. Не всегда находили и тогда доводили дело до конца прямо в коридоре, запуская руки друг другу в штаны, неловко прикрываясь мантиями и бесконечно целуясь, чтобы заглушать стоны. Как-то раз Драко оторвался от губ Поттера, чтобы опустить глаза и увидеть, как они ласкают друг друга, но Гарри тут же застонал так громко, что привлек внимание Пивза. Так они и кончили тогда — перед наглым свидетелем. Хорошо хоть, что под мантиями вредный полтергейст не сумел ничего разглядеть. Они потом сказали, что подрались в очередной раз, но Пивз, кажется, не поверил. Если бы его не припугнули Кровавым Бароном, весть о том, что Поттер с Малфоем зажимаются, разнеслась бы по замку в считанные часы. Картинки, возникшие в голове Гарри, вызвали закономерную реакцию в его теле, и он быстро перевернул колдографии и подтянул одеяло, маскируя последствия воспоминаний. — И? Что ты хочешь за снимки, Забини? Ты же не по доброте душевной мне их принес? — Нет, Поттер, я не настолько мил, как может показаться на первый взгляд. Мне нужно, чтобы ты помог моей матери выбраться из Азкабана. — голос Блейза зазвучал глуше. Ему явно нелегко было об этом говорить. — Она ни в чем не виновата. В тот единственный раз, когда она наставила палочку на магла, она была под Империо. И если бы авроры потрудились взять у нее воспоминания... Веритасерум ей нельзя, у нее аллергия на ингредиенты, задохнуться может. А аврорам это и на руку, мороки меньше. Признали виновной и все. Забини говорил горячо, а Гарри и не думал его прерывать. — Так что, Поттер? Сделка? Я тебе колдографии, а ты просто попросишь заново открыть дело моей матери и собрать дополнительные улики? Я точно знаю, что она невиновна! — Ладно, Забини, Мордред тебя побери, я поговорю с министром. Обойдёмся без непреложного обета, в конце концов, нам обоим это выгодно. Только оставь мне несколько снимков, вымогатель, для дополнительной мотивации, так сказать. Можешь выбрать самые невинные, у тебя их все равно целая пачка останется. Забини с сомнением посмотрел на Гарри, но, рассудив, что гриффы настолько честны, насколько и глупы, а, значит, никакого подвоха ждать не приходится, дал Поттеру несколько колдографий, бережно припрятав остальные в рукаве. После этого он незаметной тенью выскользнул из спальни выпускников Гриффиндора. На следующее утро, когда слизеринцы поднялись из своих поземелий на завтрак, Большой зал гудел, как улей. Нет, как тысяча ульев. Студенты всех четырех факультетов ошарашенно смотрели на Драко Малфоя и громко шептались, когда он шел мимо них. По столам из рук в руки переходили колдографии и, то тут, то там, раздавались удивлённые девичьи возгласы, некоторые из которых были крайне расстроенными или раздосадованными. Разговоры не смолкали ни на секунду. — Поттер и Малфой? Не может быть! — Да ты только посмотри, как они друг на друга смотрят на этих снимках! — Да уж... На меня бы кто с такой любовью посмотрел... — Ну, Поттер даёт, кто бы мог подумать, что ему не нравятся девушки... После Чанг и Уизли-то... — Бывает и так, нравились девушки, а влюбился в парня. — А Малфой-то какой нежный, оказывается. Никакой чопорности и высокомерия. Вот тебе и Ледяной принц. — Да-а-а, от Хорька такого никто не ожидал. — Кроме Гарри. Поттер же его за что-то выбрал. — Смотрите, Уизли и будущая Уизли совсем не выглядят удивлёнными. Знать, Золотое трио друг от друга секретов не имеет. — С чего это вдруг "будущая Уизли"? Может, Грейнджер и будущий мистер Грейнджер? — Ой, пошутил. Ха-ха. — А что теперь-то? Последний вопрос волновал всех от мала до велика. Малфой, Забини, Панси и Гойл проследовали к своему столу под прицелом сотен любопытных глаз. Лицо Драко абсолютно не выражало никакого интереса к происходящему. Когда слизеринцы расселись и попытались начать есть, давясь от такого пристального внимания (все, кроме Драко), Гарри Поттер встал из-за стола и подошёл к ним. В зале мгновенно установилась мертвая тишина. Замолчали все, включая преподавателей и призраков. Даже портреты и незаметные, но вездесущие домовые эльфы прислушались. — Драко Люциус Малфой, согласишься ли ты вступить со мной в брак, чтобы прожить со мной всю оставшуюся жизнь? — Поттер, ты чем с утра объелся? Скажи мне сразу, не хочу отравиться тем же. — Малфой продолжал невозмутимо намазывать тост вишнёвым джемом, но пальцы, сжимавшие нож, побелели от напряжения. — Я серьезно, Малфой. Ты боялся, что скажут мои друзья и все другие, если узнают. Но шила в мешке не утаишь, смотри, ничего страшного не произошло. Про нас все в курсе теперь, а небо на землю так и не грохнулось. Поэтому я повторю свой вопрос. Драко Люциус Малфой, согласишься ли ты вступить со мной в брак? Когда Гарри начинал говорить, он был спокоен, но к концу начал волноваться, что все испортил, и зря он сегодня отдал те колдографии другим студентам. Поэтому Гарри начал слегка запинаться, а его речь звучала все тише и тише. Бесполезно. Все в зале ловили каждое его слово. Руки Гарри непроизвольно начали мять мантию, выдавая его волнение. Глядя на эти руки и не поднимая глаз на лицо, Малфой задумчиво ответил: — Думаю, Национальный Герой и Надежда всея магической Британии, прости, Поттер, не помню всех твоих титулов, достоин того, чтобы называть мужем самого Малфоя. — Драко, я не понял, ты согласен?! — Поттер, сейчас я подумаю, что все твои заслуги не перекрывают твоего тугодумия, и возьму свои слова обратно. — Малфой! — Гарри подскочил к Драко, схватил в охапку, оторвал того от лавки, а после и от пола. Еще чуть-чуть и он закружил бы его в восторге, но Драко взглянул на него с непередаваемым малфоевским презрением, и парень быстро взял себя в руки и поставил теперь уже официального жениха на пол. Малфой в одну секунду наклонился к уху Гарри и шепнул: — Какой же ты придурок, Поттер, и за что я тебя люблю? После этого его лицо снова стало непроницаемо-равнодушным, и он громко сказал: — Могу я уже нормально позавтракать? Поттер, возвращался к гриффиндорцам невозможно счастливый, получивший все, что хотел и о чем мечтал. Он и не заметил, что Малфой о чем-то шепчется с Забини за его спиной. — Драко, спасибо, что пароль от львятниковской башни сказал. — Забини, колдографии мне потом отдай, они нам с Поттером для семейного архива еще пригодятся. И только попробуй хоть одну прикарманить. — Обижаешь, Драко! Уговор помню. Только и ты не забудь, когда станешь мужем героя, что обещал матери моей помочь. А вообще -- мое уважение, Малфой. И как тебе все это в голову пришло? -- Честно говоря, я ожидал, что Поттер возмутится и пошлет тебя к Мерлину с твоим шантажом, но вышло даже лучше. Когда Гарри уселся за стол и почти удачно отбился от всех объятий друзей, желающих его поздравить, он внезапно крикнул через весь зал: — Забини! За мной должок! Сделаю все, что обещал!