Отражение

- Я когда сказал, что везде тебя достану, я в буквальном смысле имел в виду. В буквальном, - слова, произнесённые обыденным тоном, оказались тяжелее наковальни. Они рухнули куда-то на уровень солнечного сплетения и застряли, мешали нормально дышать. Даже пошевелиться было больно, как будто разом свернули в трубочку все рёбра. Фаргус не удивился, если бы это было так. Нить телекинеза проходит здесь, проходит там, анатомически-выверенно гуляет по суставам. Какой выломать, вывернуть, вырвать? Любой каприз осуществим. Слова не были произнесены им самим, но оказались проглочены. Оцарапали глотку. И в ней встал этот судорожный глоток, повторение которого ничего не облегчает. - Фаргус, - наковальня сдвинулась с места и прибила к полу. Подошвы ботинок приклеило, притянуло, поднять ногу или сделать шаг — это что-то нереальное. Фар стоял и смотрел перед собой, он слушал и ничего не говорил. Позади медленно расползалась ленивой тучей тьма, способная при должном усердии поглотить мир. Этот сгусток бледного мрака, вселенской обиды, гениальности и беспощадности, жестокости, размеренного злодейства и каждого выверенного слова… он был так близко к нему, говорил с этим всеукрывающим злом, проводил рядом часы и дни. Как раньше не приходило в голову, что в один момент тьма обернётся и накроет его с головой, переварит и заставит слиться с собой, перемолов всю твою сущность и личность? «А была ли эта личность? Может и не было её вовсе...» - между делом думает он так отстранёно, будто, унеся свои мысли подальше, можно спастись. Но он по-прежнему стоит на месте, а взгляд холодных блестящих золотом глаз буравит спину. Вот-вот просверлит в груди сквозную дыру. И через неё выльется вся сущность Фаргуса — серая и густая, похожая на ртуть. Никакая. Ни-ка-ку-щая. Там и посмотрим, есть ли она вообще. Тогда, может, это всё совсем не страшно? Фар хмыкает, рассредоточенный взгляд скользит по небу, уронившему за горизонт блеклое солнце. Финитевус почти никогда не обращался к нему вот таким вот тоном, по имени. Поэтому слышать его было непривычно и... неприятно. Что это за тон такой? Фаргус. Что это за имя вообще? С таким же успехом можно произносить «убирайся прочь», «не хочу тебя больше видеть», «ты разочаровал меня», «большего я и не ждал». «Я не то, чтобы стремился сильно кого-то поразить...» - проверяя тело на онемение, Фар поводит плечом и устало прикрывает глаза. Интересно, сколько прошло времени? Наверное, всего ничего, но столько мыслей пролетает в голове. Столько событий проносится перед глазами. «Ясно...» - глухое и глупое осознание стучит в висок, перерастая в назойливую мигрень. - Понятно, - озвучивает он и решает не поворачиваться. Он думал, что если то, с чем ты работаешь, больше тобой не интересуется, то это очень плохо. А оказывается, что хуже, когда это нечто просто собирается растереть тебя в невзрачное пятно. «Но я уже был этим пятном, что с того?» - клык невольно прикусывает нижнюю губу. И Фаргус чувствует, как хмурятся брови. Быстрые вычисления мечутся в голове, стараясь успеть вывести итог до того, как всё оборвётся. Скорее. Следствие. Вывод. Что? Что?! … из всего этого следует. Нет, обидно будет не вот так вот всё закончить. Теперь до Фара дошло. Обидно будет не узнать, что там из него такое вытечет, когда в груди образуется сквозная дыра. Не увидеть и не иметь возможности разобраться, что ты носил с собой всё это время. Вот почему не будет никаких мук, боли и пыток. Потому что так — в никак — это худшее наказание.