Мне нужен…
«Шаги разрезают тишину. Волнение перехватывает дыхание. Сердце словно выпрыгивает, а пульс взрывает виски. Мелкая дрожь пробирает тело, которое повинуется приказу, а вовсе не собственному разуму. Легкое дуновение ветерка, песня неизвестных птиц и спешные взмахи крылышек множества насекомых, оживших с приходом ночной прохлады. Шуршание юрких ящериц пустыни, перебегающих от одного укрытия ко второму, в надежде остаться незамеченными от пылкого взора совы. Где-то невдалеке заливаются воем подлые шакалы и бесстыдно лают серые лисы. Жизнь за пределами стен тренировочного лагеря вернулась. Эти звуки ласкают слух, но волнение сильнее. Свет бледной луны и бесчисленного множества ярких, огромных звезд и созвездий падает косой дорожкой, освещая мой путь. Шаг за шагом, отдаляясь от казармы, я приближаюсь к комнате теперь уже своего командира. Длинный коридор с аркообразными проемами подходит к концу... Что я делаю? Зачем? Для меня так важно услышать ответ?» Стук в дверь. Находящийся в комнате мужчина мгновенно отозвался, позволил войти. Эрен пробрался внутрь и неловко застыл у порога, когда в полумраке, облокотившись о стол и сложив на груди руки, его встретил невысокий сероглазый брюнет. Лунная белизна заставляла его и без того бледную кожу искриться. Тонкие и ровные черты лица делали его идеальным, красивым. Свободным шагом мужчина направился к большому окну, что выходило на плац. Йегер не мог представить что холодность, суровость, жестокость, могут так гармонировать с легкостью, воздушностью и грациозностью, которой позавидует любая из девушек. Как в одном человеке может соединиться все это — одновременная грубость и женственность мужской линии тела, пока оно скрыто под слоем тканей. Как такое возможно? — Хм, ты пришел, Эрен? Его непоколебимость, ум и отвага никому не подвластны. И он, понимая это, давит на плененного собой человека, ждет, пока тот ослабнет и сдастся. А может быть, наберется мужества и силы, чтобы противостоять? Вторых ничтожно мало. Не каждому дано вынести все круги ада, повторяющиеся день за днем: бесконечность, пустота, тьма. — У меня лишь один вопрос…Плоский юмор
— Подъем, бойцы! Живее, живее! Что вы шевелитесь как сонные мухи? — брызжал слюной Шадис. Это мужчина средних лет, инструктор кадетского корпуса, подготовляющий бойцов в ряды гвардии. — Ну, девочки, двигайтесь! — Интересно, когда он входит в женскую казарму, что кричит? Живее мальчики? — злобно отозвался бритоголовый парень. — Если ты хотел пошутить, то неудачно, Конни. У тебя шутки плоские, как у меня… — Йегер! У тебя есть время трепаться? Значит, полоса препятствий сможет узреть твою рожу дважды, — усмешка заиграла на смуглом, исписанном морщинами лице. — Как тебе моя шутка? — Отличная шутка, сэр! — выровнявшись «по струнке», громко и четко ответил шатен. Когда мужчина развернулся и направился обратно, парень отвесил подзатыльник ухмыляющемуся Спрингеру. Хлопок влажной ладоши о коротко остриженную голову разнесся по всей комнате, отдавая эхом. Кит даже не собирался оборачиваться, ибо сразу понял в чем дело. Правда, особых догадок строить не нужно было — это ежедневная процедура, когда Йегер прописывал подзатыльник Конни. И чтобы умерить вспыльчивость мальчишки, за его проделками всегда следовало наказание. Капитан хотел привить Эрену терпеливость, умерить его пыл. Но тот продолжал вестись на все уловки сокурсников, как идиот. Благо сие хотя бы не настраивало его против товарищей по оружию, которое они видели только на плакате или в виде макета. Что из себя представлял Йегер в целом — он считался счастливчиком. Ему необычайно повезло, ибо обладал уникальными способностями. Наверное, из-за этого инструктор и давал парню больше нагрузки, нежели остальным. Видимо, он хотел узнать лимит, пределы возможностей — не каждый человек может выносить часовые физические нагрузки на раскаленном лучами солнца тренировочном полигоне. И только Эрену это не составляло особого труда. Невзирая на погодные условия — солнцепек, дождь, снег, мороз — все сносилось с легкостью и улыбкой. И когда последних явлений природы в принципе не могло быть в этой стороне, то неоднократные учебные вылазки за пределы территории лагеря могли порадовать и такой погодкой. Еще удалось заметить, что, наравне с выносливостью, тело Йегера имело свойство быстро восстанавливаться. Не то что бы у него могли отрастать утраченные конечности — но кожа, сухожилия, накол и растяжения регенерировали довольно быстро. Ежели остальным требовалось на полное восстановление длительный срок, то для Эрена, в зависимости от степени тяжести повреждений, от нескольких часов до пары дней. Быстрее тело возвращало свои показатели в период сна, когда вся энергия работала на излечение, а не тратилась в пустом шатании по казарме или плацу. — Три раза! — Да, сэр, — скривился Йегер, вздохнув про себя. Заправив кровати, умывшись и одевшись, ребята выстроились в два ряда. Неспешной пробежкой, в одну ногу, покинули казарму, отправились на плац. После построения и легкой разминки вся дружная компания подалась в столовую. Прием пищи всегда проходил весело, если рядом не было никого старшего по званию, иначе дело могло обрести печальный поворот. Веселье заключалось не только в смешных историях и травке басней, но и в созерцании на то, как Конни пытался подрулить к вечно жующей Саше Браус, Бертольд краснел и давился от дружеского похлопывания между лопаток Райнером, коий все подначивал парня признаться в своих чувствах Энни Леонхардт, хотя сам кругом да около ходил у Кристы, которая находилась под пылким взором Имир. У Эрена была такая же проблема, только наоборот — не он бегал, а за ним. Микаса, его сводная сестра, не приняла семейных уз. Она хотела видеть в Йегере не брата, а возлюбленного. Но сильно опекаясь над ним, сама же отдаляла парнишку от себя. Однако в этом деле не все так просто… Последнее время шатен избегал всяческого контакта с девушкой азиатской внешности, а та допустила еще одну ошибку, правда, уже для себя. Думая, что заставит Эрена ревновать, она позволила Жану Кирштейну, не менее бравому кадету, чем Йегер, влюбиться в себя по уши. Хоть это и льстило самолюбию, временами раздражало. После завтрака девушки и парни были объединены в одну группу, ибо требовалось идти на занятия: разработка планов и стратегий, изучение карт местности и языка врага, шифровка текста, теория выживания в разных условиях и применение различных видов боевых искусств, что тщательно оттачивались на практике. И после этого снова полигон с всевозможными препятствиями в виде шин, канатов, лестниц и траншей с грязью, водой и колючей проволокой — и так до самого вечера. *** — Сэр! Упражнение выполнено, сэр! — выпятив грудь вперед, пятки вместе, носки врозь и приставив кулак правой руки тыльной стороной к сердцу, рапортовал шатен. На смуглом лице не читалась усталость, оно было довольным и свежим от пробежки, несмотря на все еще стоявшую жару. — Самое лучшее средство избавления от дурных мыслей — физические упражнения: и для тела полезно, и мозг очищается от лишнего сора, — довольно прохрипел Кит. — Да ты прям Титан, Йегер. Хорошо! Вольно, боец, — отерев лысину, Шадис побрел в свой кабинет, чтобы посидеть под обдувающим потоком прохладного воздуха, исходящего от вентилятора. — Звучит красиво, — усмехнулся Арлерт, похлопав друга по плечу, что посмотрел на него полными недоумения глазами. — Говорю, позывной «Титан» звучит неплохо. Правда, Аккерман? — Скажешь тоже… — фыркнул Жан. Он не мог сдержать себя, свой язык, когда видел Микасу рядом, как он всегда утверждал, с выскочкой. Ревность туманила его разум, самолюбие давило на гордость, а та вырубала левое полушарие, отвечающее за дебильные речи и несмешные шутки. Ну а вообще, Кирштейн был парнем ничего: неплох внешне, хоть и носил кличку «конь» из-за удлиненного лица. Соображалка тоже работала, только если рядом не было Йегера или Микасы. Отзывчивый, внимательный, чувствительный — все это было присуще Жану, но он старательно прятал сии качества, записав все вышеперечисленное в недостатки, а не в достоинства. Полагаясь на слова Шадиса, о том, что солдат не должен походить на сопливую бабу, кареглазый начал отрекаться от своего истинного «я». — Лошадиную морду мнения не спрашивали, — рыкнул шатен, потерев шею. Понимая, что фраза Кирштейна не несла в себе никакого подтекста, Эрена все же злили его слова. — Ладно, я в казарму. Итак, еще один день был благополучно пережит.Идущие на возможную смерть
Не всегда все идет гладко. А как иначе? Без проблем не будет веселья. Вот и сейчас... Парни решали кто круче, применяя все разученные приемы рукопашной. И все могло выглядеть как тренировка, если бы дело не было у казармы, просто под навесом, на дощатом полу. Безвинная игра уже вышла за рамки дозволенного, и на лицах некоторых участников поединка по вольной борьбе красовались кровавые дорожки, шишки и намечающиеся яркими красками фингалы. «Гулянье» было в самом разгаре, когда не принимающие участия, зрители, замерли с перекошенными физиономиями. Капитан Кит, прогуливаясь по аллее, не смог пройти мимо смеха и кряхтения, разносящихся по всему двору. Шадис приближался размеренными шагами, давая парням возможность вовремя все прекратить и привести себя в надлежащий вид. В принципе, все так и было. Когда инструктор поравнялся с кадетами, то те уже стояли в шеренге, отдавая честь. Что мог сказать мужчина, смотря на этих размалеванных красавцев? Ничего. Сам был таким — не признавал поражение и слабость, шел до последнего, а потом сидел на гауптвахте, а днем пахал в нарядах не в очереди — молодость, глупость, ветреность и вспыльчивость. Да-а, чтобы добиться высот, его ребятишкам придется через многое пройти, позволить судьбе показать все прелести и ужасы жизненного пути. — Так, бойцы! С сегодняшнего дня мы перестаем валять дурака и беремся за дело. По данным физподготовки, большинство из вас справились, ну, так скажем, на четверочку с минусом. Что касается знаний теории, то здесь — темный лес... кроме Арлерта. Правда, есть и отличившиеся в целом. Самый высокий бал в сумме получил, — мужчина недовольно хмыкнул в сторону строя, — Эрен Йегер! — Да, сэр! — шатен выпятил грудь вперед, наполнив легкие воздухом под завязку, что казалось, можно было умереть, захлебнувшись им. — Молодец, боец! Стать в строй! — скомандовал Шадис, продолжая свою мысль. — Есть стать в строй, сэр! — все так же продолжая следовать уставу, Йегер приставным шагом вернулся на исходную позицию. Ох, завистники скрипели зубами, ведь нашлись и такие, кто облажался и в учебе, и на тренировках. Теперь Эрен для них был словно бельмо на глазу. Здесь не райский уголочек — это то место, где ведется борьба за свое будущее, и недоброжелателей всегда хватает... с лихвой. —Я вообще-то хотел поговорить о другом. Думал «обрадовать» вас завтра, но смотрю, вы полны энергии и рветесь в бой. Кулаки чешутся, как зубы у щенков. Ну так я предоставлю возможность испытать себя. Вам выпал уникальный шанс выйти за пределы лагеря без сопровождения. Выберите себе «экскурсовода» по дюнам да барханам и вперед. Говорят, что образ жизни отпечатывается на лице. Отсюда невольно напрашивается вопрос — что же нужно делать, чтобы так стремно выглядеть? Шадис особой красотой не блистал, да что там говорить, мумии фараонов и то красивей будут, несмотря на проведенные века в закрытых саркофагах. Так вот, мужчина состроил такое лицо, что у Браус свело желудок. *** Время, выделенное на переговоры, истекло — Кит ждал ответа. Как не рассматривалась кандидатура Йегера, за старшего в вылазке был избран Армин, ибо не являлся таким вспыльчивым и мог здраво рассуждать. Имея отличные познания в картах, он запросто ориентировался на любых видах местности и, следовательно, не водил бы за собой толпу, как Моисей по пустыне. Эрена это решение вовсе не огорчило, даже наоборот, избавило от лишних терок с Кирштейном, цепляющимся ко всем действиям и высказываниям юноши по поводу и без. — Так, вот вам все необходимое, — инструктор ткнул пальцем в сторону собранных спецсумок, которые с самого утра лежали под стеной казармы в тени. Понимая, что содержимое ничем в них не отличается, ребята спокойным шагом двинулись в сторону вещей, чтобы проверить, ознакомиться с содержимым. — Что? Сухпаек лишь на один день? — раздался голос Браус. Девушка была на грани "Ща помру! Что за несправедливость?". Она поджала дрожащую нижнюю губу, готовясь то ли зареветь, то ли пасть в обморок, причем голодный. — Дерьмо, воды только фляга, а в сих условиях нереально выжить с этой каплей, — прохрипел Райнер, высказывая свое недовольство Гуверу, молча копающемуся в вещмешке. — Плащ-палатка? Вы что, реально издеваетесь? На кой эта дрянь нужна в таком пекле? Только тащи ее в надежде, что тебя намочит дождь, которого я ни разу не наблюдала за два года пребывания в этих стенах, — скалилась долговязая, отбросив свою сумку в пыль, подымающуюся из-под берц. — Тише, не хватало, чтобы тебя Шадис услышал, — прошипела миниатюрная, напоминающая фарфоровую статуэтку, голубоглазая девушка. — Между прочим, эта штука может укрыть нас от внезапно поднявшихся песчаных бурь. Да и ночи здесь холодны, несмотря на невыносимую температуру днем. — Криста, ты такая милая, — Имир схватила светловолосую за плечи и прижала к своей груди. Сильнее обхватывая и тиская подругу, лисий взгляд янтарных глаз был брошен в сторону Брауна, готового раздавить флягу без всяких усилий. — Когда все закончится, выходи за меня! — Чертова сучка... — злость парня зашкаливала, и он невольно выпустил из рук свой паек. В эту же секунду карие глаза вечно голодающего ребенка наполнились невиданной яростью. Неожиданно для Райнера, ему по лицу прилетела пощечина. — Как ты посмел разбрасываться едой?.. — Саша негодовала во всю. — Господи, что мне делать? — мышцу бледного лица тянуло, заставляя одну сторону дергаться в нервном тике. Арлерт посмотрел на отрешенный вид подруги, затем на довольного находкой Йегера. — Командовать, — усмехнулся парень, ощутив облегчение, что не он будет успокаивать весь этот балаган. — Я нож нашел! — Радости… — тяжелый вздох заложил уши, создавая ощущения вакуума. Требовалось найти нужные слова, чтобы образумить ребят, временно попутавших армию с цирком. Да-а, то, что произошло через мгновение, даже Шадиса чуть не заставило принять стойку «смирно», но потом... Решительно настроенный голос, отдавший четкую и громкую команду, заставивший обратить внимание на его обладателя, до ныне еле слышного и робкого парня, начал дрожать и стихать, выражая испуг от проделанного на перекошенном лице. Это вызвало двоякую реакцию сокурсников. Впрочем, они и пары с уст не пустили, покосившись в сторону довольного физиономией Кита. — Так держать, Арлерт! — обтерев вспотевшую лысину, усмехнулся мужчина. — А теперь собирай своих людей и проваливай уже — время не ждет. Большие ворота были отворены постовыми, которые криво улыбались в след идущим на возможную смерть.Краски каньона
— Ага, приблизительно мы находимся здесь, — ткнув пальцем в карту, задумчиво протянул блондинистый. Ему срочно требовалось что-нибудь да предпринять, ибо вся группа кадетов могла превратиться в недогоревшие угли: солнце палило беспощадно, сухой ветер обжигал, подымая мелкие песчинки и бросая их прямиком в лица обступивших Арлерта ребят. — Здесь указан каньон. На дне ущелья имеется река, а значит — вода и еда. — И сколько нам еще топать? — нетерпеливо отозвалась Саша, лишь к ее слуху донеслось слово «еда». Девушка уже исходила слюной, поливая ею воротник формы Жана. Парень заметил это не сразу, а когда почувствовал, как к шее прикоснулось что-то влажное и скользкое, был в ярости. Но желание показать себя истинным джентльменом по отношению к девушкам вынудило сдержать весь бурлящий в нем поток эмоций. Полагал, что обратит на себя внимание Микасы? Ага, сейчас... — К вечеру хоть доберемся? — перебив возгласы ребят, поинтересовался шатен. Он взглянул на карту, потом на солнце и остановился, потупившись на вынутые из кармана часы, подаренные отцом. Циферблат указывал полдень, и оставшегося к ночи времени с лихвой хватало, чтобы успеть добраться к каньону, обустроить укрытие и еще раздобыть какие-нибудь припасы. Из оружия у них были только ножи, так что подстрелить ласку, енота или белоголового орла не представляло возможности. Может, в рыбалке повезет... без удочек? — Думаю, ты прав, Эрен. Нужно поторопиться, — кивнул Армин, аккуратно сложив и спрятав карту в рюкзак за спиной. — Выдвигаемся! *** Длина самого каньона составляла 246 километров, ширина в верхней части – до 19. У дна ущелье сужалось до километра, где вовсю неслась река. По обе ее стороны возвышались причудливо источенные красновато-оранжевые стены и пики. Они создавали впечатление полотна, измазанного остатками краски с кистей художника, что не являлось каким-то убожеством, а смотрелось поистине захватывающе. — Ну и жарень, — фыркнул Йегер, окинув мокрого, точно мышь, товарища косым взглядом. Снова натянул на нос платок, повязанный на шее, что защищал от временами подымающихся небольших порывов ветра, несущих песок. — Ага, — кивок, выражающий согласие. — А знаешь, погода в каньоне зависит от высоты: наверху зимой снежные завалы, внизу и дождь редкость. Вот сейчас, когда на дне, среди раскаленных камней, палит сорокаградусный зной, наверху температура может быть всего плюс пятнадцать. — Неплохо... — Угу. — Да ну его все на хрен! Пешие походы по аду — дело для выносливых, — рыкнула Имир. Ее не волновали крутые, скалистые тропы, жгучее солнце. Долговязая беспокоилась о своей подруге, которая могла получить тепловой удар, что очень досаждало и обременяло. Итак, спустя несколько часов медленной, словно мухи после спячки, ходьбы, перед изумрудным взором открылись слоистые стены каньона вблизи. Эрен обернулся к плетущимся позади. — Давайте поживее. Мы дошли, — но все продолжили идти, не меняя темп, как будто и не слышали ничего такого. Парень повернул голову в сторону заката — невероятное зрелище: розовые скалы таяли в жарком мареве, а над поблескивающей бирюзовыми переливами рекой, расправив могучие крылья, парил кондор. Эрен не смог удержаться, чтобы не провести пальцами по обточенным годами глинистым стенам, которые стали не только частью живого уголка беспросветной пустыни, но и были созерцателями формирования истории на этих, ныне пустующих от поселений, землях. — Неужели... Боже, тень! — практически на четвереньках заполз в ущелье Конни. — Мы должны успеть пробраться вглубь, пока солнце совсем не спряталось, — подавая руку Спрингеру, прошипел шатен. Даже он почувствовал дрожь усталости в коленях, что тогда говорить об остальных. Йегер окинул взглядом отряд, который имел страшный вид: словно они, израненные в неравном бою, сползались со всего поля в одно место, готовы принять свою кончину, испустить свой дух. — Нужно осмотреться, — Армин, облокотившись о стену, сполз прямо на остывшую от холодка почву. Голубоглазый расстегнул предварительно сброшенный с плеч армейский рюкзак, вытащил бинокль. — Гувер, ты выше всех, полезай вон на тот обломок глыбы и возьми подними Ленц… — Облезешь, — закрывая собой Кристу, фыркнула Имир. — Ищи другую. Вон, Леонхардт поднимай. — Давай, только живее, — попутно захватив протянутый Армином бинокль, Энни подошла к мнущемуся парню, что как статуя стоял на камне и отражал на себе красное зарево уходящего солнца. Бертольд подал девушке руку, помог взобраться на плечи, коль Имир, знающая о его чувствах, ехидно хихикнула в сторону. Увеличительные стекла показали светловолосой руины поселения, находящегося в нескольких километрах за небольшой возвышенностью. — Деревня, точнее развалины, недалеко. — Успеем? — Если легонькой пробежкой, — кивнув в сторону "командира", Энни похлопала парня, державшего ее на своих плечах. Дала понять, что он может опускать, — Давай. Собравшись с последними силами, кадеты двинулись в глубь каньона. Ровный строй, нога в ногу, выбивающий столб пыли, держал средний темп. Небосвод еще был алым, предвещая ветреную погоду на завтра. Тени глинистых пик росли, подымались ввысь. *** Добравшись к месту, ребята осматривали поселок, состоящий из нескольких разрушенных бунгало. Не найдя ничего полезного и интересного, кроме как дощечек, которые могли пригодиться для разведения костра, они начали подготовку к вечерней трапезе и обустрой спальных мест, что происходил уже в сумерках. Пламя огня охватывало ветки саксаула и верблюжьей колючки, заставляя их гореть ярким пламенем, вздыматься вверх разлетающимися искрами и хлопьями, отпугивая стервятников, обсевших каменистые выступы стен. Тишина: странная, гнетущая, вызывающая тревожные чувства. Эрен встал с места. Не принимая во внимание вопросы друзей, подошел к четко прочерченной линии света от костра и ночной тьмы. Ему казалось, что за ним кто-то наблюдает — такой тяжелый взгляд. Не увидев ничего и никого, Йегер собрался идти обратно, но замер в полуобороте — его сокурсники были окружены людьми с повязками, скрывающими лица. — Что за... — тупая боль в затылке, и парня, рухнувшего в песчаную землю, схватили за шиворот, поволокли к грузовым машинам, что подъезжали к месту несостоявшейся ночлежки. Эрен прошипел от удара о борт. Хотел подняться, но руки были связаны, а глаза слепил яркий свет фар. Неизвестные, с оружием через плечо и в арафатка-шемаг, тяжелыми берцами избивали, а после забрасывали своих пленных в крытые брезентом грузовики. Йегеру оставалось только созерцать, как вдруг все вмиг потемнело — новый удар настиг шатена, отключив его на длительный срок.Добро пожаловать в Ад
— Эй, очнись, — нога мужчины, стоящего напротив Йегера, подпирала его обмякшее тело. Зеленые глаза открылись. Кости ломило, руки затекли, а колени онемели. Косой взгляд пробежался по остальным ребятам, которые находились в таком же положении. — Кто из вас главный? — Этот вопрос эхом разнесся к слуху пленных, осев страхом в их глазах. Дыхание сбилось, сердце отдавало ударами в висках, коль испарина взмочила лоб и верхнюю губу. Кадеты прекрасно понимали, что все удары придется принять на себя «командиру», отвечающему за вылазку. Армин Арлерт — отличник, гений в плане разработок, оценки и поиске выхода, даже в самых безнадежных случаях; мастер стратегий и уловок — мозговой центр, но далеко не лучший боец. Да и силой с мышечной массой обладал убогой. Создавалось впечатление, что его побьет любая девчонка. Разве он сможет вынести все предстоящие мучения? — Мне долго еще ждать? — мужчина кивнул в сторону высокого парня, также скрытого под тканью. Человек в форме, солдат, по всей видимости, сразу понял, что ему следует делать — подошел к первой попавшейся цели, схватил за волосы и приставил дуло пистолета ко лбу. Ужас замер в глазах Жана — он должен что-то предпринять! Но что? Как ему спасти Микасу? И выдать Арлерта он тоже не мог. Эрен, оценив обстановку, перевел взгляд на сталеглазого, продолжающего подпирать его грудь. — Я... Я отвечаю за этих ребят. Я главный. — Ты дурак? — все еще находясь под угрозой жизни, закричала азиатка. Ее вид заставил буквально почернеть всех лицом, так устрашающе она смотрелась. — Завали... Тц, не люблю, когда меня перебивают, — хрип вырвался из-под повязки. — Выбирайте кого хотите и допрашивайте. Мне нужна информация: кто они, откуда, что забыли в наших землях... — брови нахмурились сильнее, нога перестала вдавливать ребра, опустилась на деревянный настил. — Этим щенком займусь я лично. Всем все ясно? — не дождавшись ответа от своих людей, добавил, — Вперед. Сильная рука подхватила шатена за шиворот, поставив его на ноги ловко и быстро. Сжатый кулак обладателя серых глаз прошел под связанными за спиной парня кистями, остановившись в районе лопаток. Тяжелая, уже ладонь, надавила, заставив корпус податься вперед, тем самым дав вытянутым рукам подняться и упереться веревкой, обматывающей запястья Эрена, в плечо мужчины. Заломив таким образом руки пленного, солдат пихнул его под колено, показав — пора двигаться. Прогнувшийся, с опущенной головой, ощущающий цепкую хватку пальцев на затылке, что перешли от лопаток к шее, парень шагал на полусогнутых. Войдя во внутренний двор людей в форме, что походили на военных, солдат, а не на повстанцев, выходцев из каких-нибудь местных аборигенов, взору Йегера открылось множество строений. Все они имели навесы, спасающие от палящих лучей, и были выстроены вокруг приличного размера площадки, которая не имела ни клаптика тени. Хотя... Посреди этой площадки возвышалось несколько столбов и размещались небольшие клети, омываемые мелкими песчинками, что их перегонял ветер, создавая немалую пыль — выходит, тень все же имелась. — Добро пожаловать в Ад! — мужчина пихнул замершего на месте Эрена. — Двигай... Рука сильнее обхватила шею, поворачивая ею голову в нужное направление. Военный продолжал «управлять» Йегером, пока они не очутились в длинном коридоре с множеством дверей. — Нам сюда, — рывок назад чуть не заставил молодого человека пасть лицом на дощатый пол. — Занозы любишь собирать? — зажатые в кулак волосы были оттянуты до поблескиваний слез на глазах. Шипи не шипи, ойкай не ойкай — это тебе не дом, и даже не казарма со старым придурком Шадисом — здесь все зависит от твоих действий, выбора, которого тебе так любезно не предоставляют. Пока мальчишка пребывал в раздумьях, он не заметил, как они спустились на нижний этаж, к подвалу, тоже деленного на несколько комнат. Одна из них предназначалась и для бесед с парнем. Не церемонясь, сероглазый отворил дверь ногой, втолкнул в комнату Йегера, коий споткнулся и вмиг растянулся по полу, собирая пыль одеждой. Это вызвало усмешку у скрывавшегося под арафаткой. — Тебе не надоело ползать вверх задницей? — Лишь бы вам нравилось, — попытка встать на ноги увенчалась провалом. Новый удар в спину, потом под живот, заставили шатена хватать воздух и носом, и ртом. Мужчина схватил парня за ворот, приподняв, усадил на стул, стоящий около стола по центру небольшой камеры пыток, и завел кисти пленного за спинку. Через мутную пелену Эрену удалось разглядеть стены, «украшенные» разными приспособлениями, изделиями, что могли приносить человеку физические страдания. Это оказывало устрашающий эффект, но не на Йегера, строящего безразличный вид. — Поговорим? — Ответом послужила тишина и взгляд исподлобья. — Ну, хорошо, тогда сделаем так! — стул, вместе с сидящим на нем непокорным юношей, был опрокинут, ударив и придавив тому предплечья. Тупая боль пронзила травмированные руки, вырвав протяжный стон. Нога солдата ступила на грудь кадета, сильнее прижимая его к полу. — Я хотел по-нормальному, по-человечески, а ты... — треск ребер не останавливал мужчину. — Имя!? Подразделение!? Как узнали местоположение!? — Да пошел ты, урод! — слова, отпущенные в сопровождении плевка в сторону склонившегося над ним военного, вывели того из себя. Когда секунды назад серый взгляд выражал пустоту и холодность, то сейчас он потемнел и был взбешен выходкой своего пленного. Ответка, в виде кулаком в нос, дала парню понять — дело начало набирать оборотов, быстрых и резких. Удары были сильными и точными, метко перепадали в одно и то же место. Кожа на животе покрылась сплошным бардовым пятном, а когда со рта мученика потекла кровь, вся забава резко оборвалась. Мужчина цыкнул, развернулся и вышел прочь, оставив шатена в таком положении. Эрен же, отхаркав багровые сгустки, закрыл веки, уперся лбом в пол и судорожно вздохнул. Мальчишка и сам не понял, уснул ли он или потерял сознание, но когда снова пришел в себя, то чувствовал легкую бодрость. Сколько же он пробыл в отключке? *** «Уже неделя прошла... Я надеюсь, этот тупоголовый додумается, что мы нашли приключение на свои задницы и снарядит розыскную группу, пока наши кости не обглодают стервятники...А?» — вопрос подсознанию, не имеющий ответа. Эрен понимал, что от Шадиса мало что зависит, и для поиска пропавших кадетов понадобится собрать много бумажек, а также людей и провизию — все это время и деньги. Оставалось только надеяться и ждать.Красные тона
«Все, что происходило за дверью той комнаты, было ужасным сном наяву. Мое тело уже не испытывало боли при очередных избиениях. Тот урод наслаждался процессом нанесения новых отметин на мою кожу. Но одно я заметил точно — силу он сдерживал. Интересно, если бы он этого не делал, я, наверное, точно загнулся бы. Может, ему нравилось растягивать удовольствие? Или он действительно считал, что я сдам координаты местоположения корпуса? Только через мой труп! Правда, насчет урода я погорячился». Скрип двери. Снова знакомый незнакомец созерцал на Йегера, давил своим злобным видом. — Продолжим с того момента, где остановились вчера? — голос выражал спокойствие. — Твое имя… — Я не разговариваю с незнакомыми мне людьми, скрывающими свое лицо и издевающимися над пленными. — Тц, походу, ты попутал чет, дружок… Это тебе не клуб знакомств. — И все же… — Наглости тебе не занимать. Невзирая на свое положение, ты еще умудряешься устанавливать свои правила, — послышался смешок с хрипотцой. Солдат отдернул шатена, усадив его поудобнее. Приблизившись лицом к лицу, что должно было подействовать на парня как устрашение, завел кисти за затылок и ослабил узел. Платок спал, открывая лицо мужчины. — Доволен? А теперь… Имя!? «Тонкие и строгие черты, выбившиеся смолянистые пряди волос, бледная кожа... Он был так близко, так неосторожно близко». — Эрен, — широкие брови изогнулись, всматриваясь в лицо мучителя. Странно так выходит, мозг отказывается соображать трезво, когда в игру вступает сердце. Бред! Одного взгляда не может хватить для искры, чтобы разжечь пока незаметный, маленький костер желания. «Я не сильно… Я вообще не горел желанием идти не то что в армию, а проходить спец.обучение в одном из кадетских корпусов и подавно. Все произошло случайно и в короткий срок. Это важное решение было принято моим отцом, притом единолично. Если углубиться в этот вопрос, то все просто — отец заметил во мне изменения, точнее, мой странный интерес к лицам своего же пола. Разговор был не из приятных: чтение морали, взывания к разуму и совести. Итог — меня отправили в армию. Но я не понимал, как сие могло мне помочь, ведь там полно парней... Тем не менее отец был непоколебим и уже поговорил с матерью, повергнув ее в шок. Как бы то ни было, перечить супругу она не стала. План по воспитанию во мне мужчины осуществился через неделю. И действительно: постоянные нагрузки, обучения, изматывающие тренировки выбили всю дурь из головы, но обращать внимание на девушек я не начал. Микаса, которая увязалась за мной и в пекло, так и не смогла добиться ответа. Мне жаль ее, ибо она не понимает, что причина далеко не в ней, а во мне. Два года прошли быстро, и никаких признаков голубизны не наблюдалось. До последних дней, до последней встречи. Я осознал, что не могу противостоять своей сущности. Я — самый натуральный гей. И вот сейчас я тону в темном омуте глаз человека, который унижает меня, избивает и с каждым разом ужесточает свои методы». — Поехали? Только с приходом в голову военного изощренных пыток, парень узнал предназначения стола с поднимающейся средней частью, что находился в этом же помещении. Руки и ноги Йегера были привязаны к краям, таким образом растягивая измученное тело, позволяя палачу приступать к работе. Через воронку, насильно вставленную в рот, его заливали большим количеством воды, затем били по надутому и выгнутому от приподнятой крышки стола животу. Но иногда это проделывали и на полу, просто нанося удары лежащему и беспомощному с ноги. Тем не менее молчание продолжалось. Посчитав эту пытку недейственной, неэффективной, парня подвергли новым «развлечениям», которые происходили при помощи так званной «дыбы», состоящей из двух столбов, вкопанных в землю и соединенных перекладиной: руки были, как всегда, связаны за спиной, к ним привязывали крепкую веревку и, натягивая ее, подымали пленного. Правда, чтобы не повредить связки или вывихнуть суставы, парня подтягивали так, чтоб он мог касаться земли кончиками пальцев ног. Стойка на носочках под солнцем длилась часами. После к этой процедуре добавилась и кошка-девятихвостка, которая впивалась в плоть Йегера своими плетеными «когтями» с повязанными узлами, оставляя глубокие раны, взбрызгиваемые спиртом или соленой водой, что разъедало, но в то же время и обеззараживало лопнувшие участки кожи. Неоднократные окунания головой в емкость с водой, пока легкие не набирались ею, а в ушах не стоял противный шелест. Резкие рывки за схваченные на затылке волосы заставляли покидать водную гладь, разбрызгивая капли воды, и громко хватать воздух ртом, готовясь к новому, очередному заплыву. «Имя — это первое и единственное, что я позволил себе вымолвить. Минутная слабость отступила. Я не мог пойти на поводу у желаний, выложить всю информацию. А он, словно разгадав меня, продолжал свою жесткую игру. Не буду распинаться об обычных избиениях — разве они могут заставить человека сознаться в чем-либо? Дела обстояли намного хуже — в красных тонах и с привкусом металла на губах. Боль, невыносимая боль. Хотелось рыдать, кричать, убивать... Но я был не в состоянии что-либо сделать. Я терпел, превозмогая все, не желая показать свою слабость, пасть в его серых глазах. С каждой минутой моего молчания, стальной взгляд загорался — я видел это. Его интерес ко мне не угасал, а наоборот — сие позволяло чаще наблюдать тонкие черты хмурого лица, которое мгновенно скрывались под покров, когда кто-то стучал в дверь. Может, мне только казалось, но он явно не хотел, чтобы кто-либо знал об этом. Это был наш секрет, за который я расплачивался». — К столбу его! Двое крепких парней схватили безвольное тело Эрена под руки и поволокли, подымая пыль за следом волочения. Теперь шатену стало известно и предназначение столба, возвышающегося на самом солнцепеке. Йегера притащили, поставили на колени, под которые положили металлическую пластину, что нагревалась и жалила кожу колен даже через плотные штаны. В итоге руки и ноги были связаны, тело примотано к деревянной балке — практически мумия. И снова тихий довольный смешок: — Воды не давать! Вскоре одиночество было разбавлено Райнером и Бертольдом, которых, не менее избитых, заперли в рядом стоящие с Йегером клети. Каким образом солдатам удалось это сделать, осталось загадкой. Ведь парни имели внушительные размеры, а поместились в эти раскаленные решетки-гриль, в коих даже Ленц было бы трудновато сидеть. Разговаривать не представлялось возможности — за ними пристально следили. Да и толку, если его сокурсники находились здесь — значит, они тоже молчат, и их пытаются расколоть. Непреодолимая жажда. Всматриваясь в подымающиеся от ветра песчинки, можно было удивить мираж, что играл, придавая картинке расплывчатости и вызывая рябь в глазах, которые заволакивала пелена бессилия. Справа по двору располагалась конюшня и колодец. Парни в банданах и арафатках выводили лошадей, чистили их, щедро обливали водой, что даже не растекалась, а мгновенно впитывалась, не оставляя и следа. Эрен с завистью смотрел на довольные морды мощных животных, выбивающих чечетку подкованными копытами. Гривы их и крутые шеи лоснились, переливались на солнце, отражая радужки в каждой стекающей по груди капельке. После водных процедур, коие в большей степени послужили очередной психологической пыткой, давлением, тела кобыл и жеребцов запрягали в снаряжение, используемое для верховой езды. В этом месте, вызывающем бесчисленное количество вопросов, лошади всегда стояли в полной готовности. Это могло значительно сэкономить время при отступлении или погоне — тут уже зависело от ситуации. Солнце продолжало обжигать кожу, железки шипели словно змеи, пот не успевал выступить, был высушен жарким ветром. Пленники выбились из сил, из реальности. Они просто отключились. Без воды, голодные, истерзанные, они ждали своей смерти. Время от времени к слуху доносились крики о помощи, всхлипы их товарищей, которые подвергались насилию. Отрешенные лица троих парней уже не выражали ни жалости, ни сочувствия — слезы лить бесполезно. Вечер наступил незаметно, ибо Эрен потерял сознание. Очнулся он только от бодрящей до мозга кости прохлады — все тот же его мучитель вылил на парная ведро ледяной воды, присел перед ним. — Хорошо поспал? — смешок вздымал ткань в области рта, оттопыривая ее при каждом слове. — Ночи здесь холодны. Ты, наверное, это знаешь. Я тут подумал: чтобы было в самый раз, полить тебя водичкой — «теплее» будет. — Очень мило с вашей стороны, — рык шатена пробудил огонек в тусклых глазах. — Вот, ты снова начал обзываться. Несомненно, я на верном пути, — мужчина встал и сильнее приблизился к Йегеру, испепеляя его взглядом и дыханием, что прорывалось сквозь клетчатый платок. — А это... подарок. Лично для тебя сделан — «ожерелье». Когда придет рассвет, ты поймешь и почувствуешь всю прелесть этого украшения на твоей тонкой шее. — Солдат провел пальцами по кадыку, не доходя до грудной клетки, остановил их у V-образной впадинке. Темные глаза наблюдали за поведением юноши, переменившегося в лице от слов своего медлительного палача, охочего позабавиться на славу. — Я могу рассказать тебе, что это такое. Но боюсь испортить все впечатление и предвкушение незабываемых ощущений, — черноволосый повязал свой подарок на шею парня. — Спокойной ночи, Эрен. Силуэт невысокого мужчины отдалялся в закат, что скоро разбавился черными и темно-синими оттенками. Ночное небо было так низко. Казалось, если протянуть руку, то можно прикоснуться к холодным светлячкам, однако кисти были связаны, натерты до крови, а тело затекло, болело и немело. Холод пробирал до костей. Мокрая насквозь одежда не просохла и не могла ни дать, ни сохранить тепло, выделяемое молодым телом. Зубы не попадали друг на друга, губы тряслись. Впрочем, с приходом рассвета подоспела другая беда: повязанная на шее плотная выйная часть шкуры освежеванного верблюда начала усыхать под лучами солнца, сжимая да сдавливая горло. Медленно и уверенно, она заставляла замирать сердце, задыхаться. И когда зеленые глаза закатились, оставив лишь белки, кто-то прикоснулся к плечу парня, а над ухом его послышался звук лезвия выкидного ножа.Груша страданий
После ночной прохлады, тело, успевшее остыть, принялось трещать от поднимающейся температуры, но между тем дышать стало легче. И резкое перенасыщение кислородом вскружило голову шатена, обрушив его на плечи мужчины. Очнулся Эрен опять-таки в стенах своей камеры, успевшей стать родной. Кисти были перебинтованы и обвязаны веревкой. По-прежнему хотелось пить: во рту вторые сутки не было воды и неизвестно какие подряд — еды. Когда мутная пелена рассеялась, окружение начало набирать свою тональность. На стуле, закинув нога на ногу, перед самым носом Йегера сидел брюнет. Он хитро улыбался уголками тонких губ, собрав несколько лучиков у прищуренных глаз. Довольный. — Ну, может, пришло время раскрыть все карты? Не думаешь? — закругленный носок ботинка подцепил подбородок парня, приподняв его. — Еще пара дней, и ты подохнешь. — Вы же все равно нас не отпустите… Так какая к черту разница: подохну я через два дня или сразу после того, как вы узнаете координаты? Да и что-то мне не верится, что вы не осведомлены о месторасположении. Вы больше напоминаете сформированное подразделение, нежели шайку или повстанцев: у вас все четко определено и поставлено, — першение в глотке глушило слова, не давало вымолвить все свои предположения и выводы, исходящие от длительного периода наблюдений. — Да и вы не похож на местного — уж больно бледны кожей. Хотите сказать, я не прав? — Наблюдательный, — смешок с хрипотцой. Солдат встал со своего места и присел у самого Эрена. Он заприметил за парнем нечто интересное — кадет терялся, когда мужчина приближался к нему настолько близко, насколько это было возможно. И вот сейчас этот перепуганный, взволнованный взгляд цвета молодой листвы, переполненный гаммой непонятных чувств и эмоций, обращен на него. Рука черноволосого потянулась к фляге — очередная пытка. Брюнет собирался дразнить Йегера водой, которую планировал испить прямо на глазах у него, жаждущего. Мужчина принялся отстегивать от пояса небольшой сосуд, когда ненароком зазвенел связкой ключей, что болталась на ремне. Это не обошло ни взгляда, ни слуха шатена, у коего начал вырисовываться план побега. Для осуществления задуманного требовалось всеми правдами и неправдами добыть эти проклятые ключи. — Воды не желаешь? — смоченное горлышко фляги прошлось по пересохшим губам парня и сразу же было отстранено. Мужчина усмехнулся и начал глотать воду, слегка запрокинув голову. Юноша мог наблюдать, как под бледной и тонкой кожей ходит острый кадык, опускаясь и подымаясь, сильнее вызывая сухость во рту. А нечаянно пролитые капли стекали по подбородку к шее, теряясь в ткани белой футболки. Зрачки темно-серебряных глаз сузились. Рука дрогнула. Такого мужчина никак не ожидал — вытянувший шею, шатен принялся слизывать дорожки воды с кожи военного, начиная от подбородка, переходя ниже. Пухлые губы обхватили выпиравший кадык, обсасывая его, потом опустились к надгрудной впадине, в которой задержались капельки воды, собирая ее своим широким шершавым языком, причмокивая. — Что ты себе позволяешь? — Это испуг закрался в глаза и голос черноволосого? Неужто его повергли одним лишь прикосновением мягких, слегка потрескавшихся от жажды губ; губ парня? Что делать? Здравый смысл дал трещину. Пока ситуация не обострилась, солдат решил свалить подальше, хотя бы до конца вечера. Передать шефство над парнем он тоже не мог — это означало проигрыш. А такого ни в коем случае не можно было допускать. Вот так пришел черед рушиться и планам Йегера. Шатен потерпел крах, когда мужчина отверг его, встал и ушел прочь. Эрен понимал, что вряд ли у него могло получиться что-то путное с этой дурной затеи — добыть ключи, пожертвовав задом, и тем самым притупить бдительность своего «надзирателя». Но попробовать стояло — на кону жизни его товарищей. Следующее утро не отличалось от предыдущих: сталеглазый продолжал избивать, топтать, унижать. Местами казалось, что он сгоняет все свое зло на Йегере, хотел что-то доказать, потому и бесился. — Даю тебе последний шанс. Говори! — Я уже все сказал. — Не хочешь... Ну хорошо. — Подойдя к двери, мужчина постучал костяшками о косяк, — Эй... — Держите, — стоящий в коридоре, смотритель толкнул избитую и покрытую алыми пятнами Ленц. Девушка упала на колени, шипя от боли в каждой клеточке тела, и подняла свои огромные голубые глаза, что были наполнены страхом и слезами, на Йегера. — Ну, поговорим по-другому, Эрен? — нож покинул кожаные ножны, прикоснулся острым лезвием к горлу светловолосой. — Последний шанс. — Нет... нет! — более сильное нажатие на рукоять, и сталь прорезала кожу, окрашивая ее красной дорожкой. — Я... я скажу, все скажу. Отпустите! — Показывай, — кивок в сторону лежащей на столе карты и ручки. — Хорошо, — Эрен встал, подошел к столу, к которому не так давно был привязан, взял ручку в рот зубами, изначально повернув стержнем вниз, поставил кривой крестик недалеко от месторасположения каньона, ближе к центру. Он знал, все должны были указать одинаковое положение, ведь на последних занятиях Шадис учил их тому, что: «Полезным является дезориентация врага. Мы можем указать ложное место, выиграть немного времени. Главное, чтобы все указанные вами координаты совпадали между собой». Исходной точкой находилась база, от которой отсчитывалось приличное количество километров в сторону нужного им направления, точнее, к месту их поимки. Таким образом, число возможных мест расположения было как минимум три — все предельно ясно. — Молодец, — мужчина снова постучал в дверь и, выталкивая Кристу обратно в коридор, окликнул какого-то парня. — Все дали инфу. На рассвете покончим с этим делом — всех в расход. — Что? Нет! Я же сказал вам все... — Тц, раздражаешь... — брюнет подошел к парню и взглянул на карту, но не обнаружил вторую отметку — постовые точки. — Издеваешься? Где остальное? Или ты и вправду хочешь распрощаться с жизнью сегодня, а не завтра? — черноволосый зашел за спину парня, обжигая дыханием затылок. — Или мне продолжить пытки? Если думаешь, что мой лимит исчерпан, то глубоко ошибаешься! Как ты уже заметил, по некоторым из этих приспособлений, я являюсь поклонником средневековых ордалий. У меня еще много чего в запасе, и я способен тебя удивить. —... — Хотя у меня имеется кое-что поинтереснее каленного металла. Например, ты знаешь, что это? Это «Груша страданий» — жестокий инструмент. Он использовался для наказания женщин, сделавших аборт, лжецов и гомосексуалистов, — все ударение пало на последнее слово, заставив парня перемениться в лице. — Думал, я не заметил за тобой ничего подобного? А твоя выходка только подтвердила мои догадки. Так ты хочешь, чтобы я запихнул ее в твою задницу? Только учти, приятного будет мало, особенно если прокручу вот этот винт, — изогнутая красивым и причудливым узором, рукоять-винт крупным планом мелькнула перед распахнувшимися глазами шатена. Металлический предмет не выглядел так устрашающе, пока стоящий позади юноши не продемонстрировал всю прелесть этого изобретения. — Инструмент, состоящий из заостренных листовидных сегментов грушевидной формы, засовывается клиенту в нужное отверстие тела. Затем следует помаленьку крутить винт на верхушке груши, распуская сегменты внутри мученика — адская боль, внутренние повреждения, несовместимые с жизнью. Если ты не впал в беспамятство, то умрешь в ужасных муках, — просипел брюнет, стянув платок. Опаляя дыханием кожу пленника, он придавил его к столу, заставляя прогнуться сильнее. Руки Эрена, связанные за спиной, прикоснулись к изнывающему от желания, заветному месту мужчины, ежели запрокинутая назад голова легла на крепкое плечо, а лопатки уперлись в широкую грудь. Дыхание обоих было прерывистым, рваным. — Может, можно обойтись без нее? Как думаете? — пальцы смело потянулись к ремню военного, расстегивая его. Опертые о край стола руки черноволосого стала пробирать дрожь, с которой он не мог совладать. А когда ладонь парня накрыла его налитый член, он был не в состоянии контролировать что-либо. Тем временем Йегер не только ублажал сероглазого, но и потихоньку продвигал связку ключей, снимая их с ремня. Зажав ключи в руке, чтобы они не зазвенели, ударяясь друг о друга, он дернул плечом, повернул корпус вполоборота. Солдат открыл зажмуренные глаза и столкнулся с зелеными радужками Эрена, легонько оттолкнувшего его назад, дабы развернуться в полной мере и приблизиться к мужчине. Юрким языком юноша прошелся по знакомой ему шее, потом, жалящими поцелуями, начал опускаться все ниже и ниже, пока не очутился на коленях. Зубы схватили язычок молнии форменных штанов, оттягивая его вниз, коль пальцы связанных рук подтягивали свою, давно валявшуюся на полу, подранную куртку, что была снята с парня при пытках. Лукавый огонек поблескивал в бесовских очах, когда язык прошелся по возбужденной плоти, освобожденной от тугих боксеров. Подобрав удачный момент, шатен спрятал связку в одежду, предвкушая вкус победы с терпким привкусом спермы своего мучителя у себя во рту. К черту гордость, нравы — он спасает друзей. Или эта благородная цель — только оправдание развращенной мысли гея? Неужели он правда получал удовольствие от пыток? Больной ублюдок. Мужчина вогнал пальцы в непослушные жесткие волосы зеленоглазого, отстранил его, а после потянул на себя и повалил на стол. Уже нависнув над парнем, он замер, ибо в голову пришла неплохая идея. Что ж, улыбка растянула линию губ, настораживая Йегера. — Пойдем, живо! — Пререкаться было самоубийством. Застегнув штаны и ремень, военный не обратил внимание на отсутствие ключей, что так волновало мальчишку. Открыв дверь ногой, брюнет, как и при первом их знакомстве, обхватил затянутую на запястьях Йегера веревку, толкая вперед мальчишку и давая ему указки, куда следует идти. Путь пролегал через коридор со стоящими на посту несколькими вооруженными людьми, которые охраняли остальных пленных, сидящих в других камерах. Проходя надсмотрщиков, Эрен увидел, как они выравнивались и отдавали честь мимоидущему. Это дало понять, что мужчину не только боятся, но и уважают — значит, он в звании, возможно, что-то не доходя до майора, но точно старшей лейтенанта. Пройдя еще пару метров и свернув за угол, парни предстали перед дверью, за которой располагался общий душ. Йегеру это место было знакомо, ведь именно здесь его окунали головой в ведро, подвергали «массажу» леденящей водой из шланга, что под напором пробивала насквозь. Интересно, где они только и брали такую холодную воду, ежели это место напоминало самый настоящий котел с кипящей смолой? Теперь Эрен мог свободно осмотреться по сторонам: все было в белых тонах, чистым и скользким от небольших лужиц, разбегающихся от падающих капель с длинных гусаков вдоль стены. Наверное, это единственная комната, что была отделана небольшой керамической плиткой, ибо все остальные находились сугубо из дерева. — Раздевайся, — послышалось за спиной, а руки почувствовали свободу, что правда, ненадолго. Как только вся одежда парня была снята и сложена на лавку под стеной, на одном из запястий сомкнулся браслет наручников, приковав его к тонкой нержавеющей трубке излива. Эрен хмыкнул, повернулся в сторону солдата, что так же оголял свое тело, подобно Аполлону. Спина и плечи мужчины напоминали карту звездного неба — были исписаны страшными шрамами: видимо, он на себе испытал то все, что проделывал с кадетом. Пожалуй, это наложило свой отпечаток и на поведении, и на плоти солдата. Казалось, что, если провести пальцами по глубоким, загрубевшим от времени рубцам, можно добраться до костей. Хоть картина и находилась жутковатой, все же она не вызывала отвращения у Йегера, который был не прочь изучить каждый сантиметр бледной кожи.Побег
Шум воды приглушал тяжелое дыхание, томные стоны, сипение, что эхом разносились по пустой комнате. Прохлада, стекающая по раскаленной, словно сталь в горне кузни, коже, не могла сбавить температуру, зашкаливающую от каждого соприкосновения тел друг к другу. — Что, Эрен, перед смертью не надышишься? — разворачивая зеленоглазого к себе лицом, мужчина отозвался более мягким, несвойственным его грубости голосом. Сильнее впечатывая парнишку в стену, он подхватил его за бедра, позволяя разработанной мышце без всяких проблем вобрать головку налившегося кровью члена. Эрен зажмурился, закусил губу до ран от острых зубов. Он мог ощущать в себе пульсирующую плоть мужчины, наращивающего темп, почувствовав свободу; его плавные движения, перешедшие в рывки, что каждый раз создавали пошлый шлепок при слияний двух влажных от воды тел. Щеки загорелись легким румянцем, губы припухли от поцелуев-укусов. Свободная рука Йегера притягивала брюнета ближе, не давая тому отстраниться, отвлечься от ласки вытянутой шеи, зарываясь израненными пальцами в густоту черных волос. — Это неизвестно еще, кто из нас умрет первым, — далеко не противясь происходящему, промычал шатен, склонив отяжелевшую голову к уху капитана. Одно другому не мешало: час спасения все приближался, и если Эрену удастся провернуть задуманное, то он хотел запомнить этого человека, разбавившего его жизнь черными тонами боли, красными — животной страсти. А если не сможет, будет что вспомнить перед смертью. — Я не собираюсь прощаться с этим миром, — насаживая двигающегося навстречу парня, в полустоне протянул мужчина. Глаза прикрылись, губы слились в очередном влажном поцелуе, коль ладони скользили по всему телу. Наслаждение продлилось недолго — послышался подозрительный грохот. Дверь стала прогибаться под тяжелыми ударами, а женский голос окликать черноволосого. Наконец-то Эрен узнал имя своего «палача-любовника» — Леви. — Леви! Леви! Повстанцы... Они прорвали оборону... Они в лагере...— голос дрожал, был наполнен страхом, безвыходностью. — Тц... — сероглазый отстранился от мальчишки, что опустился на свои ноги и оперся о стенку. «Выходит, мои догадки оказались верны, они не повстанцы... Но кто?» — Эрен наблюдал за быстрыми сборами мужчины, который ни капли не растерялся, а только стал еще более грознее на вид. — Иду. Надеюсь, ты предприняла меры? — Да, конечно, как иначе? Все в полной боевой готовности, — разговор так и продолжал вестись через закрытую дверь. — Хорошо, — капитан перевел свой хмурый взгляд на Йегера, бросил ему его одежду, но отстегивать наручники не стал. — Не беспокойся, вы доживете до рассвета. Когда силуэт мужчины скрылся за преградой, юноша перекрыл кран с падающим потоком воды, мозгуя над услышанным. С улицы, через маленькое окошко, доносилось ржание лошадей, выстрелы и тянулся запах дыма. А дыма без огня, как известно, не бывает — в такую погоду, да и весь лагерь из дерева... Нужно было действовать быстро и решительно. Обхватив гусак руками, Эрен начал его расшатывать, кренить в разные стороны, пытаясь согнуть или выломать. В конечном счете Йегеру удалось — под весом парня трубка вырвалась из креплений, позволив снять браслет через верх, с которого был отбит рассеиватель воды. Наскоро одевшись, шатен бросился к выходу из душа. Коридор был пуст, ибо все солдаты держали оборону. Хотя нет — невысокая девушка с заведенными прядями рыжеватых волос за уши, спешно подымалась по лестнице, растворяясь в дыму, что проникал сквозь все щели. Она, зажав рот и нос, направилась в сторону душа, где должен был сидеть Эрен. Парень понял это, посему притаился в темном углу постройки. Рыжая прошла мимо, не заметила силуэт, погруженный в молочную пелену отягощенного воздуха. Когда она скрылась из виду, юнец бросился к камерам — пусто. Видимо, ребят успели куда-то перевести. Ничего не оставалось, как решиться проследовать той же дорогой, что и незнакомка, поднявшаяся из подвала, только в обратном направлении. Однако перед этим Эрену следовало забрать спрятанную в своей куртке под столом связку ключей, которую умыкнул у Леви — мало ли, пригодятся. Спустившись по лестнице, беглец столкнулся носом с дверьми, благо те оказались незаперты. А проникнув в глубь дальше, попал в подземные катакомбы. Извилистая туннель вела к разветвлению дорог, но снятый со стены факел не дал скрыться многочисленным следам, направляющимся, как оказалось, в нужном шатену направлении. Еще несколько десятков метров, еще одна дверь — ключи прихвачены не зря. Итак, перед взором предстало просторное подземное помещение: по одну сторону камеры с его товарищами, по вторую — напоминающая пункт сбора и обработки информации комната. — Эй, ребята? Вы здесь? — в сыроватом воздухе приглушенно раздался голос парня. — Эрен? Что ты?.. Как ты тут оказался? — Арлерт не знал, как ему реагировать на такой подарок судьбы, который стоял и держал в руках ключ к свободе, улыбаясь, что правда, уже не на все тридцать два, ибо зубов стало порядком меньше от парочки приложенных к его лицу подошв тяжелых армейских ботинок. — Я рад встрече... — Я тоже, — связка зазвенела, пальцы перебирали ключи в поисках подходящего. Руки начали предательски дрожать: из всей связки остался лишь один ключ — последняя надежда. Затаив дыхание, в попытке предотвратить дрожь в судорожно покореженных пальцах, зеленоглазый еле попал в замочную скважину. — Да-а! Да! Да! — щелчок, преграда пала. Вылетевшая Микаса повисла на шее шатена, стискивая его в своих объятьях. Остальные радовались не меньше. Времени оставалось в обрез, а еще предстояло выбраться из этих гнетущих стен. Пока все обследовали каждый сантиметр комнаты в поисках намека на запасной выход, Эрен и Арлерт прошли в комнату, изначально заинтересовавшую Йегера. На доске, стоящей на подставке, была растянута карта местности с имеющимся на ней множеством аккуратных и точных пометок, среди которых было указано и расположение кадетского корпуса. "Зачем нас пытали, выспрашивали, дознавались то, что им и так известно?" — Рассуждая про себя, парень схватил со стола кальку, что так удачно валялась среди бумажек, приложил к карте, принялся прорисовывать местоположение корпуса и лагеря, где они пребывали: реку, каньон и прочие, хорошо видимые объекты, что могло облегчить сопоставление рисунка с картой меньшего масштаба. Шарканье карандаша прервал радостный взвизг Саши, оповестивший всех об обнаружении еле приметного отверстия на потолке, в темном углу — ну не зря же на полу лежала лестница, которая и была благополучно приставлена к стене. Райнер влез на ступени, осмотрел замочную скважину. И снова задействована связка, только ключ был правильно выбран с первого раза — небольшой винтовой. Между тем крышка оказалась тяжелой даже для Брауна. Парень поднялся на еще одну ступень, уперся спиной в ляду, коль Бертольд, стоящий на первой ступени от земли, свободно доставал и помогал товарищу расчистить путь. Так вскоре выяснилось, проход вел на улицу, за конюшню, что не могло не радовать. — Как удачно, — улыбнулся Жан, подавая руку Микасе. — Все просчитано, вплоть до мелочей, — добавил Арлерт, собираясь покинуть это проклятое место. Парень поставил ногу на ступень, когда оглянулся на Йегера, коий замер в раздумьях. Светловолосому такой вид друга не понравился — тот явно что-то недоговаривал или затевал. — Эрен? — Оставьте одну лошадь, я догоню, — взгляд ушел в сторону, скрываясь от столкновения с дрожащими зеницами Армина. — Ничего не спрашивай и не говори. Просто уходи. Слышишь? — Ты же догонишь? Правда? — ком подошел к горлу, обхватил его, сдавливая. Веки прикрылись, отпуская наплывшую слезу. — Правда, — неуверенный кивок взлохмаченной головой. А после добавил, — Обещаю! Голубоглазый слабо улыбнулся, понимая, что сказанное другом — вранье, но все же он послушался и влез наверх. — Оставьте одного коня, Эрен задержится, — скомандовал Арлерт, принимая руку помощи Конни. Парень не знал что творится с Йегером, что в его дурной голове с отшибленным на хрен мозгом. — Что? Нет, я останусь с ним! — Микаса рванула к подвалу, но Энни перехватила ее по просьбе Армина. Девушка захватила азиатку за шею, заломив руку и блокировав опорную ногу. — Аккерман! Живо закрыла рот и села на коня... — создалось впечатление, будто внутри светловолосого что-то треснуло, разорвалось, разлетелось. Эти недели выдались тяжелыми для него, слишком тяжелыми. Все накопившееся криком вырвалось наружу. Такой пугающий вид парня угомонил девушку, которая, утерев слезы и не проронив ни звука, взобралась на коня, подъехавшего к ней Кирштейна. К этому времени стрельба улеглась, очаги пожара стали тушить, подымая клубы дыма и пара вверх. Кадеты отдалялись от строения, возвышающегося в глубине ущелья, что еще мерцало от языков угасающего пламени. Арлерт посмотрел на обернувшуюся назад Микасу, ему стало не по себе. Парень захотел окликнуть черноволосую, но был ослеплен ярким светом прожекторов на внедорожниках. Лошади испугались, начали брыкаться и сбрасывать своих наездников из сёдел, мели длинными хвостами, подымая пыль. И только свист знакомого им человека успокоил животных.Стальной клинок
Йегер, проводив товарищей, вернулся к карте и прочим документам. Прошерстив полки, он обратил внимание на коробку с какими-то бумажками, спрятанными в файлы. Рука, будто завороженная, сама потянулась к источнику истины. Папки пролистывались одна за другой, и вдруг: — Что это? Эти фото?.. За нами следили с самого начала дороги? А это... наши данные? Собранные на всех и каждого, с полной информацией, вплоть до пеленок предков родителей. Все проанализировано и выведено в отдельную строку. Раскрыты все наши уязвимые места. Черт! Кто же они такие? — парень ударил кулаком по столу, опрокинув еще одну коробку, из которой выпала верхняя папка и открылась на первой страничке, предоставляя фото непосредственного носителя указанных на листках данных: рыжеволосая девушка с пробором посредине и заведенными прядями за уши. — Петра Рал... Знакомое лицо, такое ощущение, будто я видел ее недавно. Стоп! Не может быть. Файлы начали опустошаться и разлетаться в стороны, покрывая весь пол. Эрен желал отыскать информацию о пытавшем его человеке. Но ничего — ни фотографии, ни надписи с именем «Леви». Да и не одной подсказки, намека на название, структуру, принадлежность к одной из сторон конфликта этого формирования не имелось. Тайна и мрак. Уйти и бросить все бумажки с адресами, фамилиями и прочими данными своих друзей Йегер не мог — кто знает, чем может обернуться их побег. Хорошенько осмотревшись, Эрен схватил стоявшее в дальнем углу комнаты оцинкованное ведро, что подходило в качестве тары для верного уничтожения документов. Источником же огня служил настенный факел, ибо снятый в подземелье исчерпал свой лимит. Сгребая бумажки в ведро, парень не услышал открывшейся двери, потому продолжал спокойно шуршать, скрипя зубами. Но когда он потянулся за факелом, дабы расправиться с обнаруженной писаниной, заметил дрожание пламени — сквозняк. Шатен опустил руку, слегка повернув голову назад, кинул косой взгляд. — Ну, чего остановился-то? Продолжай, я подожду, — ухмылка растягивала тонкие губы. Мужчина подпирал стену, скрестив руки и ноги. Тонкие пальцы отбивали ритм вальса о предплечье, а изогнутая бровь выдавала нетерпение. — Тц, не думал я, что ты такой грязный, бесстыдный ублюдок... — Скажите еще, что я причинил вам боль, — парень снова потянулся к факелу, вытянул его из держателя. Однако поджигать или поворачиваться к военному он не спешил. Вопросы. Йегера тревожили вопросы, ответы на которые мог дать только стоящий за его плечами. — Зачем мы вам? Если у вас есть координаты, да черт бы их побрал, у вас досье на каждого из нас... Зачем? Почему? Кто вы такие? Что вам нужно? — голос, что начинал тихо и спокойно, сорвался на крик. Глаза наполнились отчаяньем, непонятностью. — Эрен, — Леви подошел и развернул к себе шатена. Сведенные брови парня собрали складочки на переносице, нижняя губа стала тонкой линией, будучи закушенной верхними зубами, а ресницы уронили слезинку, что покатилась по щеке. — Игры окончены. «В тот момент я ощутил всю перенесенную доныне боль. Мне было тяжело дышать — сдавливало грудь. Я не хотел, чтобы этот человек увидел мои слезы, мое отчаяние, беспомощность. И его прикосновение окончательно разбило мое понимание всего происходящего. Я думал, мой час настал. Но сдаваться, а тем более умирать, я не был готов». — Нет! — Все твои друзья у нас — им не удалось сбежать. Все кончено, Эрен. — Нет! Ничего не кончено, пока мое сердце бьется... — Йегер ударил черноволосого и, бросив факел в ведро, толкнул его к мужчине. Выиграв долю секунды, юноша рванул к лестнице, попытался взобраться. Кадет отказывался верить в слова Леви о поимке отряда, он хотел верить в то, что ребятам удалось сбежать. Между тем подняться на последние ступеньки не удалось — мужчина оказался проворным да прытким, нагнал парня и, схватив за ногу, потянул на себя. Словно стальные клешни, пальцы сероглазого обхватили голень, сдавливая сухожилия. Эрен сорвался, упал сам и повалил капитана. Столкновение глаз не погасило их пыл, а наоборот, только разожгло битву. Пыль, листки и все, что попадало под руку, летело вслед за парнями, решающими свои проблемы с помощью кулаков. Точнее, один решал, ежели второй ощущал тягость решений на себе, но не собирался сдаваться. Тяжелое дыхание брюнета, его голос, стали раздражать — воспоминания о близости ослабляли противостояние Йегера. Он ничего не мог сделать. Помимо того силы были далеко неравны — Эрен явно уступал, и это злило его, заставляло спешить, действовать необдуманно. Удар. Еще один. Промах... Острый взгляд нанес глубокую рану, будто лезвием клинка распахал плоть, которая в скором времени должна была охладеть. «Так близко, снова...» — последняя мысль шатена перед тем, как он повалился на пол от сильного удара, что кипятком обдал с головы до кончиков пальцев. *** — На колени! — пинок, и пленный покорно выполняет приказ. Внешний вид хуже прежнего: новые раны и ссадины покрывали практически все тело. Повязка с глаз спала, открывая взору таких же, стоящих на коленях, всех до единого, его товарищей. Позади каждого из них находился вооруженный солдат, готовый выполнить любой приказ командира незамедлительно. — Смотри, сейчас все закончится, как я и говорил, — склонившись к самому уху Йегера, прошептал мужчина в арафатке, — Твое сердце не вечное и надежды больше нет. — Леви выровнялся, взял мушкет и зашел за спину парня. — Тебе выпала честь умереть от моей руки... Огонь! «Резкая боль. Темнота. Падение или парение в невесомости? Странно, а где же белый свет? Переходы по туннелям, напоминающими галерею с изображениями прожитых тобой дней, на которых запечатлены все победы и поражения, грехи и благие дела? Где это все? А может, я не в раю? Однако для ада здесь слишком холодно и тихо. Как же кипящая смола с варящейся в ней грешной человеческой плотью и душой? Что же я такого натворил, что все миры отказались от меня?»Сон или реальность?
— Подъем! Живее... — до боли знакомый голос разрезал тишину казармы. Шадис прошел вглубь комнаты, в нетерпении ударяя ногой по железным ножкам двухъярусной кровати. — Вы что, в край обнаглели? «Я умер? Хм... не думаю, что в свой предсмертный час я хотел бы видеть рожу инструктора. Ну раз особого выбора нет, то ладно. Все-таки мужик он классный, наверное». — Мысли мальчишки были прерваны огненным дыханием в лицо и резким выкриком на ухо. — Йегер, черт бы тебя побрал, ты долго дрыхнуть собираешься?! — терпение лысоголового явно исчерпало свой лимит: от такого даже мертвый встанет. Зеленые глаза распахнулись. Непонятное состояние, все перевернуто. Взору открылась комната, погруженная в серость отходящей восвояси ночи. Первые лучи солнца, только озаряющего небосвод, играли на верхушке крыши сторожевой башни, которая виднелась из окна. Голова поднялась с подушки, облаченной в слепяще белую наволочку. — Доброе утро! — рык, сопровождающийся легким подзатыльником, окончательно пробудил парня, что недоумевающе взмахивал ресницами, даже не почувствовав боль, ибо пребывал в состоянии шока. — На сборы две минуты. — Мы вернулись? Это был сон? — всматриваясь в затылок уходящего мужчины, крикнул Эрен. Ответа не последовало. — Не сказал бы, — протянул Жан, хватаясь за ребра, скрытые под слой туго затянутых бинтов. — Иначе у нас ничего не болело бы. — Да, ты прав, — дослушивая слова Кирштейна сквозь тупую боль, что заставила потемнеть перед глазами, прошипел шатен. Резкая попытка встать на ноги оказалась провальной — вот он и узнал предел своих возможностей. Делать было нечего. Парни вставали со своих постелей и, сипя от боли, натягивали чистую одежду на изувеченные тела. Впрочем, на этом сюрпризы не закончились — выстроившихся ребят ожидали на плацу двое мужчин в офицерской форме. Одним из них был Шадис, который разговаривал с незнакомцем, смеялся, а после пожал тому руку. Когда кадеты узнали, кем же оказался второй мужчина и что означало это рукопожатие, то находились в недоумении и ярости. Как им реагировать на произошедшее? Что им делать? Между тем инструктор добивал ребят каждым произнесенным им словом. — Ну, что бойцы? Вы молодцы! Не ожидал я от вас такого, не ожидал, — наверное, впервые на злобного вида с темными кругами вокруг глаз лице проскочила искренняя ухмылка, адресована кадетам. — Вы не подвели меня, оправдали мои надежды, ожидания. «О чем он распинается? Лучше бы объяснил, как мы здесь очутились снова...», — мысли не давали сосредоточиться на речи Кита. Боковым зрением Эрен окинул товарищей, стоящих по правую руку. По напряженным физиономиям шатену удалось догадаться, что не один он сейчас находится в замешательстве и желает ответов на чреду вопросов, заполонивших всю голову. Но вдруг за спиной Йегера раздались шаги: твердые, уверенные, размеренные. Парень не мог обернуться, впрочем, по отчетливому звуку, доносящемуся к его уху, он был уверен, что знает, кому они принадлежат. Однако этого не могло быть. Эрен попал в ступор в то время, как шаги утихли, а его затылок покрылся морозом от настойчивого дыхания в шею, виднеющуюся из-за выложенного воротничка формы. Взгляд находящегося позади прожигал насквозь. Юноша чувствовал напряжение, дискомфорт, и все же продолжал стоять, не шевелясь. — Вы прошли испытание, гордо приняв все пытки, которым вас подвергали. Вы так и не выдали позиции лагеря, к тому же совершили побег. Между прочим, вы бы смогли покинуть вражескую территорию, не будь вашим противником элитный спецотряд легиона, умеющий вовремя и точно реагировать в экстренных ситуациях. «Стоп! Что он сейчас сказал? Это все была подстава? Враг, плен, допросы — вымышлены? Обман? Фикция? Не-е-ет, не может быть... Это чушь! Бред чистой воды! Но как тогда объяснить тот факт, что мы снова в стенах корпуса? Дерьмо! Как тогда можно было так издеваться над людьми? Мы переносили адскую боль, мучения, страх... Неужели, чтобы пройти посвящение, необходимо столько человеческого страдания?» — И хочу вас поздравить с зачислением в ряды гвардии, а также в разведкорпус — некоторым лицам удалось добиться, заслужить это место. «Выходит, все это игра, испытание. Только сейчас я понял, почему нас просто избивали, запугивали, но не лишали жизни или резали на куски. Реалистичная показуха. Черт бы их побрал!» — Я не буду спрашивать о подробностях, сразу передам слово полковнику легиона Эрвину Смиту, — кивнул Кит, отступая немного назад. Высокий и статный мужчина сделал шаг вперед, приблизив себя к выпускникам кадетского корпуса. — Ну, для начала хочу присоединиться ко всем вышесказанным словам капитана Шадиса. Особо расходиться не буду — мое имя вы слышали, а ваши я знаю на зубок. Примкнете ли к нашим рядам или нет, решать вам. Но мне очень бы хотелось, чтобы такие отважные бойцы как Йегер, Леонхардт, Имир, Гувер и Браун пополнили наш отряд. Что скажите, солдаты? — на строгом лице заиграла улыбка, сопровождающаяся хитрым прищуром. — Если готовы, то сделайте шаг вперед, шаг навстречу будущему. «Я хотел этого с того самого момента, как простился с гражданкой и углубился в суету армейских будней. Я бредил о нечто подобном, но никогда не думал, что этот день настанет. Мечты сбываются. Хоть я никогда и не слышал об этом легионе разведки, пожалуй, соглашусь. У меня большие планы на жизнь. А патрулировать улицы в поисках мелких воришек и малолетних хулиганов, орудующих в городе, или протирать штаны в участке, особого желания нет — эти перспективы не для меня. Но как быть с тем, что произошло? Я хоть и не из обидчивых, но все же... Черт! Эх, была не была». Ответ был дан — шаг сделан. Правда, не всеми: Имир отказалась из-за Ленц, хоть после и отрицала, мол, довольно распускать слухи, орудуя лишь домыслами. Остальные согласились, но выглядело это как-то странно. Создавалось впечатление, будто оставшаяся троица, не считая Йегера, решилась вступить в ряды ради мести. Но кто знает, как оно сложится. — Отлично! А теперь позвольте вам представить непосредственного командира элитного отряда разведкорпуса, которому вы и будете подчинены — капитан Ривай Аккерман, — широкобровый вскинул голову. В этот миг незнакомец, стоящий за спиной шатена, ожил. Йегер ужаснулся, когда из-за его плеч показался невысокий мужчина, направляющийся в сторону полковника и Шадиса.Солдат
— Так, что у нас здесь? — за длинным, ничем не покрытым столом, сидело четверо человек — трое молодых мужчин и примерно их возраста женщина. Серьезный разговор сопровождался серьезным видом, правда, не у всех. Как говорят — в семье не без урода. Военная камуфляжная форма была заменена на черную, без опознавательных знаков, что делало невозможным вычисление организации или причастность к той или иной группировке данных лиц. Еще их фишкой являлись характерные повязанные на шеях и головах платки — арафатка-шемаг, что использовались как маскировка в местных поселениях, ближайшие из которых находились в n-количестве километров; да и при песчаных бурях выручали не раз. Новосформированная элитная ветвь армии, занимающаяся разведкой, выявлением внутренних и внешних врагов, вербованием и шпионажем. При надобности брали участие и в подавлении повстанческого движения. Существование такого подразделения, носившего наименование «Крылья свободы» либо просто — Легион разведки, было засекречено и не проходило ни в одном деле, как и не было указано ни в одной предназначенной для общественного созерцания бумажке. Каждый, кто имели хоть какой-нибудь контакт с членами формирования, обязывался составить расписку, запрещающую открывать свой рот на эту тему. Так как организация только начинала свой путь, командующий легиона полковник Эрвин Смит заключил заключил договор с кадетским корпусом. Новоиспеченные товарищи обязывались друг перед другом в обмене опыта и содействии в пополнении своих рядов новыми кадрами. Для выполнения последнего пункта, желторотикам следовало пройти испытание, подвластно далеко не каждому. И даже если таких все же оказывалось достаточное количество, отбор проходили единицы — избранные. Вот и сейчас, четверка, возглавляемая Эрвином, перебирала личные дела каждого неощипанного курсанта, делилась мыслями. — По бумажкам тяжело сказать, кто окажется среди нас. Может так получится, что таких вообще не найдется, — Захариус протянул папку с очередными заломленными скрепкой листами формата «А4». Будучи майором, как и сидящая напротив его Ханджи, являющаяся, помимо ведения боя, калечащей «скорой помощью», обладал неимоверным чутьем. Смит всегда мог положиться на него, довериться, ведь все предположения Майка оказывались точны. А вот капитан Аккерман не любил предполагать и строить догадки. Офицер предпочитал точность и чистоту исполнения, причем чистоту не только в деле, но и в окружающем его пространстве. Каждый имеет свои странности и причуды. И как оказалось, этот несносный, вечно недовольный недоросток не был исключением — истинный чистоплюй. Когда он находил общий язык с Майком и командором, то Зоэ выводила его из себя: во-первых — безбашенные выходки; во-вторых — вечный шум; ну и последнее — мусор. Она была неспособна убраться за собой, потому, зачастую, Ривай убирал саму женщину, нарушающую все его устои. Что касается службы, то это отдельная история. В свои тридцать Аккерман успел повоевать, где только можно. Но последние три года выдались тяжелыми и мужчина решил временно осесть. И тут его знакомый, Эрвин Смит, сделал ему предложение, от которого грех было отказываться. Хоть командор и не понаслышке знал, что жесткости и безразличия Риваю не занимать, а эта работа требовала большей деликатности, все же взял его — и не пожалел. За пережитые лета в постоянных боях, «Леви» огрубел эмоционально. Но все же иногда мог отпустить язвительные шуточки и странную перекошенную ухмылку. Скольких он свел в могилу, не только через прицел автомата, но и во время допросов? Кровавыми сгустками скольких сотен человек омываются его бледные, обшарпанные руки? Даже официальная цифра ужасает. А что уже говорить о тех, кто оказался у него на пути по случайности. — Я возьму этого, — прохрипел Аккерман, открыв папку с надписью «Личное дело — Эрен Йегер». — Что-то приглянулось Риваю в этом парне, смотрящем на него огромными зелеными глазищами с небольшой фотографии. — Хорошо, только без фанатизма. Нам люди нужны, а не их трупы. Китс говорил, что парень не так прост, как кажется на первый взгляд. Хочешь сломать его? — Смит оторвал взгляд от краткого отчета Шадиса, посмотрел на капитана. — Ты это очкастой скажи. Кто, как не она — угроза человечеству? Экологическое и психологическое бедствие. — За что ты меня так не любишь? — очки блеснули на фоне садящегося солнца, проникающего вглубь помещения размытыми лучами. — Тц... — только и послышалось. На этом разговор двоих был окончен. — Зоэ — займешься девушками. Ты как бы тоже женщина и все такое... — продолжил голубоглазый, когда его перебил Ривай, не удержавшийся, чтобы не съязвить. — Именно — «как бы»... — ответа не последовало: то ли Ханджи прослушала, то ли не поняла тончайшего юмора черноволосого. Этот факт явно обрадовал Эрвина, избавил его от лишних криков и споров, не касающихся дела. — Разберемся с этим потом. Следует собрать и предупредить бойцов, дабы не натворили глупостей. Через неделю наши кадеты выдвинутся в сторону каньона. Если у этой мелочи мозгов хватит, то они проследуют к руинам старого поселения. Скорее всего, это произойдет ближе к темному времени суток. Мы подберемся к ним под покровом ночи и окружим: застанем их врасплох, подопрем, заставим сдаться. Машины подгоним позже, чтобы не спугнуть детишек раньше срока. *** Все шло по плану, как и говорил Смит. Отряд «светлячков» полз по раскаленным, выжженным солнцем песчаным просторам, не имеющим ни малейшего укрытия в виде тени. Они брели подобно стаду овец, следующим за своим пастухом, не догадываясь об установленной за ними слежке. На удивление, ребята оказались слишком дружны: помогали друг другу, старались держать строй, не давали отставать. Это вызывало усмешку у наблюдающего через бинокль Аккермана: «Посмотрю я, куда подевается вся дружба, когда вашей личной шкуре будет угрожать опасность... Лицемеры». На вершине уступа каньона наблюдались уже вбитые колья с протянутыми веревками, крепящимися к ремням для безопасного спуска нескольких солдат. Все должно было быть тихо и организовано, ну и, наконец, реалистично. Когда стемнело, Ривай дал команду своим людям — план захвата начал воплощаться. Но вот черт, это отродье действительно особенный: высокий парень, с играющими бликами от костра, что еще охватывал левую скулу, стоял и всматривался в темноту. Он не мог ничего разглядеть, но чувствовал на себе чей-то пристальный, тяжелый взгляд — взгляд хищника. Когда человеческому глазу не дано видеть сквозь кромешную тьму, то прибору ночного видения подвластно созерцать ночной мир, пусть и в приторно-зеленых тонах. Капитан видел Йегера — глубокий взор мальчишки был направлен прямиком на него. Это вызывало необычное ощущение — наблюдать за невозможным. Однако вскоре все закончилось. Бесшумно спустившиеся по веревкам, подобравшиеся из темноты ущелья и вольно идущий напролом Аккерман — дело сделано. Оказавшие сопротивление были наказаны сразу же. Пока пересчитали цыплят, прибыли грузовые машины. Ребят, связанных и проученных, погружали в кузова, увозили в неизвестность.Любой ценой
Самое интересное только начиналось — кто и как долго продержится, не сломается под калейдоскопом пыток. — Ривай, не слишком ли ты увлекся? Я уже начинаю побаиваться за парня, — подставляя лицо ближе к защищенным решеточкой лопастям вентилятора, протянула шатенка. — Боюсь, ты не дух упрямца сломаешь, а все его тело. — Не стоит беспокоиться, я рассчитываю свою силу и возможности этого парня. Просто хочу узнать его предел, — терпкий вкус чая вязал во рту, а онемевший язык отказывался повиноваться. — И ты лучше за своими пленными следи. Что ты там им делаешь — орут как резанные? — Много чего... Господи, Ривай, как ты можешь пить кипяток в такую жару? — усмехнулась женщина, резко меняя направление темы, не желая углубляться в подробности своих занятий. — Я заставлю говорить этого «Титана»... Любой ценой! — не менее ужасающая улыбка посетила и лицо капитана. — Чёртово отродье... Кстати, очкастая, сколько раз тебе говорить: в этих стенах используются только позывные. И мой — «Леви». Как бы то ни было, планы Аккермана рушились один за другим — Йегер держался крепко. Это не могло не радовать, но офицер бесился, ибо впервые за все время ему противятся. И не какой-нибудь там закоренелый вояка с огромным жизненным опытом за плечами, а какой-то сопляк, бросивший ему вызов. Все пытки, испробованные и неоднократно проверенные, не давали нужных результатов. Ужесточить меры он тоже не мог — если бы Смит узнал, то было бы плохо всем. Нет, Аккерман не боялся командора, он просто уважал его и сказанное им слово. А здесь еще и эта непонятная выходка со стороны пленного. «Я замечал в этом мелком засранце странность, но не думал, что... Может, этому щенку башку напекло, или он настолько хотел пить, что решился на такой отчаянный поступок?» — в голове Ривая не возникало ни одной здравой мысли, ответа на произошедшее. Но черт бы его побрал, если бы не «работа», он бы позволил этому паршивцу зайти дальше? Подобное не должно интересовать человека, находящегося при исполнении. Безусловно, дела отвлекают от дурных суждений. Но стоило Аккерману только прикрыть глаза, как в его памяти всплывал образ смуглого лица с ясным взором, приоткрытыми пухлыми губами со стекающей по ним слюной. Телом, содрогающимся лишь от одной мысли, овладевало желание прикоснуться к сладким устам. Так дальше продолжаться не могло. Впрочем, мужчина не перестал наведываться и добиваться ответов на ранее поставленные вопросы. Пока Ривай возился с Йегером, у остальных дела тоже складывались не очень-то и хорошо. Таких как Эрен, обладателей высоких физических показателей, было еще два парня и две девушки. Но в конце концов одна из представительниц слабого пола указала координаты ради спасения своей близкой подруги, как и долговязый парень, что поддался на провокацию — защитил возлюбленную. Данные этих двоих, а еще ребят послабее, совпадали. Итак, в игре осталось трое. Между тем финал не близился. Хоть уловка «Леви» и подействовала на Йегера, и он получил лже-координаты, ситуация окончательно вышла из-под контроля. Что произошло в тот миг в голове его и парня, мужчине было непонятно до последнего момента. Волна накрыла их, они утонули друг в друге. Если сказать точнее — один потопал, а второй спасался сам и пытался вытянуть своих товарищей. Жертвовать собой ради спасения остальных — капитан впервые увидел искренность в этом сволочном мире. Все кадеты были готовы отдать жизнь друг за друга, надеясь на то, что выручили или хотя бы облегчили страдания товарища. Но Йегер был не таким. Он искал решение, пытаясь спасти всех. И нашел его. А Ривай оказался слепым дураком, которого обвели вокруг пальца. *** Конфликт с местными еще не обострялся до таких решительных действий с их стороны. Почему они напали на лагерь? Коренные жители этих барханов и дюн утверждали, что земли, на которых возводились тренировочные лагеря чужаков, являются священными. И они не могут позволить каким-то пришедшим завладеть этой территорией. Потому и бунтовали, высказывали протесты. Между тем их движение подавляли до того самого вечера. Сумерки позволили повстанцам обойти часовых, пробраться к стенам. Дабы создать панику, они закинули во двор зажигательные смеси с горящими фитилями — разумный ход, если учесть, что все строения были из высохшего на ухнарь дерева. Дым, жар, пламя. Кошки выстреливали, хватаясь крюками за верхушки стен, а наездники оттягивали прогоревшие балки, пытаясь проникнуть внутрь. Видно, что план разрабатывали долго, но они прошибли в одном — своем командире, который и в подметки не годился Аккерману. «Леви», невзирая на то, что званием младше Зоэ, которая осталась во главе вместо уехавшего по делам Смита, что прихватил с собой еще и Майка, правил бал вовсю, и весьма удачно: четко расставив одних бойцов по позициям, вторым приказал включить насосы для подачи воды, чтобы затушить пламя, также он послал Рал и Гюнтера перевести детишек в подвал. Так как девушка не сразу поняла, где находится Йегер, она поднялась из катакомб следом за Шульцом. Парень как раз выбегал обратно во двор, когда его окликнула напарница, уточняя местонахождение мальчишки. Тот, поморщившись, ответил, что видел, как капитан вел Эрена на водные процедуры. Ну что же, этих слов было вполне достаточно, дабы сложилось хотя бы общее представление о предстоящем маршруте. Петра, преодолев ступеньки, рванула в сторону душевых, проскочив мимо затаившегося в темноте шатена. Не найдя никого, она вовремя сообразила и доложила Аккерману об исчезновении парня. Здесь рука мужчины невольно потянулась к ремню — ключей не было. Смех на грани истерики? Или как сие назвать? Ривай перепугал всех выдохшихся солдат, которые были вынуждены перехватить сбежавших кадетов, и это после тяжелого противостояния врагу. Пока вызвавшиеся помочь в поимке грузились во внедорожники, капитана прямо потянуло в подземелье. Предчувствие, что он встретит там зеленоглазого, не подвело его. И вправду, парень пытался уничтожить документы, полагая, что сможет таким образом защитить своих товарищей, мчащих в это самое время ночной пустыней. Что интересно, Аккерман мог рассказать всю правду еще там, в подвале, но передумал — времени до рассвета оставалось не так уж и много, ничего не случится, если несколько часиков шатен помучается от мысли, что все его действия да жертвы были напрасны. И вот Йегер стоял перед Риваем на коленях, как и весь отряд кадетов. Плотная повязка на глазах заставляла дрожать все внутри, и сие не скрылось от стального взора. Последние минуты, прощальные слова и холостые выстрелы над ухом с молниеносным ударом рукоятью, что лишал тело чувств. Все было разыграно как по нотам. Но этого Аккерману показалось никчемно мало. Ну да ладно, минута возмездия наступит скоро, он уверен в этом — поимел раз, поимеет и второй.Еще один шанс
Представ перед всеми, черноволосый церемониться, а также подбирать слова и выражения не стал: — Говорю все, как есть — я вам не мать и не отец — сопли утирать не буду. Не спорю, вы вынесли все испытания, но не более. Если бы вас медленно и неспешно резали на куски или это же проделывали с вашими друзьями у вас на глазах — вы сдали бы все и вся... К чему я это веду — ежели не уверены в своих силах, то не стоит лезть на рожон, выпячиваясь вперед всех. Вы не в детском саду, а я не ваша нянька, — глухой голос разливался холодным потоком, остужая горячие сердца и ум. Офицер давал возможность обдумать все трезво. Впрочем, принятое решение не было изменено. — Ну, не хотите — как хотите. Капитан удовлетворенно кивнул в сторону Шадиса, скомандовавшего бойцам разойтись. Приказ был выполнен не всеми: Йегер, пропустив команду мимо ушей, продолжал стоять и смотреть на Аккермана, который внимательно слушал командора, дающего дальнейшие распоряжения. Видимо, взгляд изумрудного цвета очей был настолько тяжелым, что вынудил обратить на себя посмотреть. Хм, зря. Косой, но пристальный взор Ривая одернул парня, быстро отступившего и скрывшегося с глаз долой. А немного погодя Йегер узнал, что командиры разведкорпуса решили остаться на территории лагеря на ночь, дабы проконтролировать сборы новобранцев. Специально для этого под ночлег офицерам были выделены две комнаты, находящиеся в другом крыле постройки. Жара спала. Внутренний двор завоевала тень, в борьбе с палящими лучами солнца. Время близилось к ужину. Йегер подгадывал удачный момент для разборок со своим мучителем, находясь при этом как на иголках. Потому отвлекал себя проработкой плана по перехвату мужчины, а также неоднократно обдумал все слова, которые хотелось высказать тому в лицо, выплеснув накопившиеся эмоции. Теперь представьте, в каком напряжении прошел прием пищи для парня, ежели наискось стоящие столы, хоть и на приличном расстоянии, давали возможность лицезреть «врагам» друг друга. Эрен встал, взяв свой поднос с посудой, направился к дежурному по кухне. — Томас, у тебя, случаем, крысиного яда не найдется? — поинтересовался парень, ставя утварь на полку стеллажа. — Эрен, о чем ты? У меня нет яда! Да и крыс, — не поняв шутки с приличной долей правды, замахал руками тот. — Повезло тебе, — вздох сквозь ухмылку. — А у меня есть. Завелась одна... недавно. На этих словах Йегер криво улыбнулся и направился к выходу. Он притаился в тени еще молодых сандаловых деревьев, у малозаметного закоулка. Нервно теребя ремень от незнания, куда пристроить дрожащие руки, шатен поджидал свою цель. Наблюдая за тем, как все покидают столовую, предвкушая тихие и спокойные минуты, Эрен начал ловить себя на мысли, что ему не удастся совершить задуманное. Но на этих рассуждениях на пороге нарисовалось двое мужчин. Они быстро о чем-то переговорили и пожали ладони. Это и были те, кого высматривал Йегер. Опять же, мальчишка хотел поговорить только с Аккерманом, посему и ждал, пока Смит не свалит куда-нибудь подальше. Ривай вздохнул, достал пачку сигарет и зажигалку. Кивнув вслед отдаляющемуся Эрвину, мужчина зажал губами фильтр, коль ко второй стороне сигареты поднес играющее пламя и сделал затяжку — можно отдохнуть. Да не тут-то было. За спиной раздался неимоверный треск, что был слышен невооруженным ухом во всей округе — это всего-навсего Эрен пробирался сквозь мешающие ему ветки. На эту супер-скрытность Ривай только ухмыльнулся, выпуская кольцо сизого дыма с ароматом ментола. — Господи, от тебя столько шума, — голос с хрипотцой дрогнул от закравшихся ноток смеха, с которым брюнет удачно совладал. — Вы знали, что я буду вас ждать? — широкая бровь изогнулась в ожидании ответа. — Допустим. Что хотел? — Нужно поговорить о произошедшем, — уверенность мальчишки таяла на глазах. И этого не мог не заметить капитан, коий стоял и наслаждался растерянным видом своего подчиненного, притом во всех смыслах этого слова. — А что? Ты сам пожертвовал своим задом. Я-то тут при чем? — ухмылка заиграла на тонких устах, а наполненный презрения взгляд обошел тело парня с ног до головы. — Уйди с дороги. — Урод! — негодование и ярость захватили, затмили весь разум шатена, коий неожиданно схватил черноволосого за предплечье и, развернув его к себе резким движением, впечатал в стену. Но стоило Эрену посмотреть в серебристого цвета глаза, как на миг проснувшаяся уверенность вновь покинула его. Хватка сомкнутых на запястье пальцев ослабла, а убегающий взгляд не мог отыскать за что бы зацепиться. Извиниться бы и поспешно убраться, так все слова пропали вместе с пересохшей от подобной выходки слюной. — Воу, воу...что мы делаем? Мы смелые, однако. Но, видимо, не до конца, — голос, наполненный издевкой и сарказма, резал слух. — Ежели собирался высказаться или же чем-либо поинтересоваться — научись для начала формулировать мысль, а уже потом набрасывайся на людей из засады. Усек? — Я...эм… — Так уж и быть, дам тебе еще один шанс, — Аккерман высвободил свою руку, одарив горячим дыханием скулу парня. Он говорил медленно, шипя, точь-в-точь кобра, обвившая все тело Йегера. — Если хочешь, то я выслушаю тебя этой ночью. Выбор за тобой. Отстранившись от зеленоглазого и оттолкнув его кончиками пальцев в грудь, невысокий мужчина скрылся в тени аллеи, оставив растерянного Йегера наедине с самим собой. Парень наблюдал очертания отдаляющейся спины, растворяющуюся в опускавшейся желтоватой мгле, между тем понимая, что его ожидает не просто беседа. Готов ли?… ответ
… — Ну, и каков он? — Аккерман опустил жалюзи, оставив только небольшие щелки, пропускающие лунную пыльцу. А опосля направился в сторону смельчака, который, переминаясь с ноги на ногу, наконец-то соизволил задать важный для себя вопрос. — То, что произошло между нами — вы с каждым такое проделывали? — собрав весь дух в кулак, молвил парень. Боясь услышать «да», он прикрыл веки и склонил голову, когда почувствовал легкое прикосновение грубой руки. — Тц... Мальчишка. Ты ревнуешь? — широкая улыбка обнажила белые зубы. Пальцы прошлись по скуле, спустились на подбородок, коий тут же был обхвачен и приближен к бледному лицу командира. — Просто хочу знать, — резкий и сдержанный ответ, никаких указок на возможные чувства. — Желаешь повторить? — говоря прямо в губы, поинтересовался Ривай. — Вы не ответили, — настойчивость и решительность не уступали напору мужчины до поры до времени. Прекрасно осознавая, что после совершившегося бессмысленно действовать, негодовать, с опозданием пытаться изменить то, что сделано, когда уже ничего изменить нельзя. — Нет. Да и ты первый, кто решился на такой отчаянный поступок. Но не стоит говорить, что тебе было неприятно, что терпел все это ради своих товарищей... — А я этого и не говорил, — голос Эрена приутих, прерываясь тяжелым дыханием и шелестом одежды со звонкими ремешками, начавшими медленно расстегиваться, оголяя тела, искрящиеся белым сиянием, пролитым из полуоткрытого окна. «Что я здесь делаю? Что забыл? Вытерпев все унижения, пройдя сквозь пытки тела и разума, я снова стою перед ним, снова с поднятой головой, но обломанными крыльями. Неужели мое место около него? Да! И я готов идти за этим человеком, невзирая на произошедшее». _________________________________________________________