Несчастный случай или шизофрения.

–Ну? Ты придумала желание? Мари и Акутагава сидели в гостиной, друг напротив друга в креслах, в то время как Дазай и Хикка, пристроившиеся на диване, с интересом наблюдали за этим. Мари в ответ лишь слегка прищурилась и обратилась к своей сестре. –У тебя же остался костюм Рэм? * –Остался. — вполне довольно кивнула Хики, уже понимая суть желания. –Чудесно! — воскликнула младшая и обратилась к Акутагаве, — ты будешь горничной, эм, так уж и быть, три дня! –Я?! Горничной?! Ты с ума сошла? –Пф, радуйся что три дня, а не неделю, а тем более месяц. Кстати, за формой зайдешь к Хикке завтра утром! Если что, на завтрак я хочу клубничные пирожные! Мари, хохоча, ели успела увернуться от летящей в неё подушки и начала подниматься к себе в комнату. Акутагава перевёл взгляд на Дазая, ели сдерживающего смех, и возмущению его не было предела. –Да ржи ты уже, идиот проклятый! *на следующее утро* **пол седьмого утра** В дверь Хикки постучали. Акутагава думал, что эта дура ещё спит, но как же он удивился, когда ему в лоб прилетела дверь, за которой стояла вполне бодрая и довольная Хикка, держащая в руках вешалку с одеждой для Акутагавы. –Вот! Я все постирала и погладила! А, и вот ещё, — девушка быстро подняла сумку, которая стояла рядом с ней, — все, что тебе понадобится! После девушка мило улыбнулась, а Рю одарил её презрительным взглядом. –Убью. –Мари уже пыталась. *восемь утра* Акутагава в костюме горничной стоял на кухне и, матерясь, готовил завтрак. –Да будьте вы прокляты, чертовы пирожные, чертов костюм, чёртова Мари. За его спиной раздался зевок, а после и раздражённый голос. –Матерись потише, спать мешаешь. –Да иди ты, Дазай. –Сам иди. Тебе ещё кстати Мари будить. У бедного Аку аж лопатка для готовки из рук выпала. –В смысле мне? –А кому ж ещё? — усмехнувшись, сказал Осаму. — ты уж прости, но я не хочу с утра пораньше от ножа уворачиваться. –Так вот как вы обо мне думаете, да? Дазай о-очень медленно повернулся на пятках к Мари, стоявшей в своей пижаме прямо за ним. Акутагава решил продолжить готовку. –Это обидно, знаете ли. — продолжила девушка, приподнимая голову. Она делала это рефлекторно, а люди говорили, что она выглядит устрашающе. Начинающуюся ссору прервал звонок печки, указывающий, что пирожные готовы. –Пока тебе повезло… — проходящая мимо Хикка похлопала Дазая по плечу и села за стол. Прямо за ней пошла Мари, уже просматривая ленту в телефоне, а за ней шел Дазай. Правда, на некотором расстоянии, а то мало ли что эта женщина устроит. –А что на завтрак? –*нецензурная брань* пирожные с *нецензурная брань* клубникой, которые я *нецензурная брань* приготовил. –Акутагава, а ты не маленький ещё, так материться?! — удивлённо вопрошала Хикка. На что Рю лишь закатил глаза, бурча себе под нос что-то о мелких школьницах. –Если тебе что-то не нравится, остался бы у тех. — хмыкнула Мари, пробуя пирожное. — Хм, а довольно неплохо. Когда все, включая Акутагаву, поели, сестры начали собираться на занятия. –А я с вами? — протянул Дазай, сидя в кресле. –Как хочешь. Рю, пока мы в универе, уберешься, ок? — сказала Хикка, спускаясь со второго этажа. Рюноске лишь презрительно фыркнул, понимая, что тут не отвертишься. В это же время к Осаму подошла Мари, что-то тихо сказала ему и направилась к выходу. –Но я не хочу-у! — проныл Дазай. –А я хочу-у! — в тон ему ответила Мари, уже выходя из дома вслед за Хиккой и закрывая дверь на замок. Как только девушки ушли, Акутагава сразу же повернулся к Дазаю. –Что она сказала? –Проверить твою работу. Так, где там она сказала лежит камера? — бормотал недосуицидник, поднимаясь по лестнице. Но у Аку был довольно хороший слух. –Какая камера? Вот же *нецензурная брань* — сказал он, глядя в пустоту. *спустя три часа* Мари и Хикка недовольно завалились в дом, ведь именно сегодня им надо было сдать несколько курсовых, пересказать параграф по праву, написать пару контрольных и пережить зачёт по говорению на немецком. Это сущий ад, поверьте, проверено на личном опыте. И первое, что предстало взору недовольных сестёр, это лежащие на диване горничная и Осаму. –Дайте угадаю, обед не готов? — задала риторический вопрос облокотившаяся на косяк Хикка. Диванные оккупанты одновременно напряглись и со страхом посмотрели на Мари, перекатывающую в руке нож, и Хикку с верёвками в руке. –Если через пятнадцать минут не будет еды, мы съедим вас. Одна фраза подействовала на гостей лучше всяких запугиваний. Ведь они навряд ли шутят. Это же они. На эмоциях Рю и Дазай приготовили весь обед за 7 минут 58 секунд, если верить секундомеру в телефоне Хики. –Вот так бы сразу–протянула она же, лениво усаживаясь за стол. Мари в это время разговаривала по телефону в зале, но вскоре пришла и она, убирая телефон в задний карман джинс и потирая руки. –Дазай, тащи камеру! *спустя 20 минут поиска камеры и обеда* Наши герои уже сидели на диване, а Мари щелкала кнопками на пульте. –Вот оно, вот! — закричала Хики, указывая пальцем на экран. –Да, да, вижу. — пробормотала Мари, нажимая кнопку «play» Дазай и Акутагава сидели тут же, первый расслабленно, второй напряженно. Запись началась. На первом плане спустя уже минуту оказалась аппетитная задница Рюноске, и были немного слышны смешки на втором плане. Акутагава покраснел и прикрыл лицо рукой. –Боже, зачем? — промычал он, когда он же на записи решил наклониться вперёд и протереть пыль. Хикка откровенно залипала, а Мари странно поглядывала то на Аку, то на Осаму. –Ребя-ят, — протянула блондинка спустя секунд тридцать, — а вы геи, да? Сказать что ребята охренели, ничего не сказать. –С чего это такие выводы?! — озадаченно спросил Дазай. –Ну, натурал не будет так, — она многозначительно глянула на экран, — снимать задницу другого парня. –А так же натурал не будет так позировать перед камерой другого парня. — вставила своё слово Хикка. Потом сестры быстренько переглянулись и посмотрели на немного смущённых Осаму и горничную. –Ребя-ят, а поцелуетесь для нас, а? Вечер кончился тем, что Мари и Хикка, смеясь, убегали от взбешенных горничной и недосуицидника.