***
Возвращение в Коноху получилось далеким от триумфального: шиноби ворчали на сорванный этап, несостоявшиеся поединки и гадали, насколько теперь отложат экзамен. Неджи слышал, как кто-то всерьез утверждал, что во время прошлого экзамена Орочимару применил какую-то запрещенную технику, и теперь все они будут срываться. — В следующий раз и до второго этапа не дойдем! — Не хочу всю жизнь генином провести… Хьюга не слишком прислушивался к отдельным выкрикам: взгляд его то и дело концентрировался на напряженной спине напарницы, а в голове снова всплывали обрывки недавнего разговора. — У этого шиноби… Хоичи необычная система чакры, — стоило прибыть в форт, как их ненавязчиво попросили пройти в отведенное для отдыха помещение и избегать лишних контактов. Неджи этому был только рад: лишние люди сейчас могли только мешать и раздражать. Несмотря на демонстрируемую легкость, на него волнами накатывала усталость, а спрятать подрагивающие пальцы удавалось только с помощью широких рукавов. Не каждый может похвастаться тем, что за один раз смог перекрыть ток чакры у двух джинчуурики. Пусть и с их прямого согласия. — Технику он применял тоже очень необычную, — Кин определенно радовалась возможности посидеть в тишине. Не сколько тяжелый, сколько выматывающий с точки зрения напряжения и концентрации бой сказался на ней не лучшим образом. На мгновение в голову Хьюга даже закралась малодушное желание дать им обоим как следует отдохнуть, но все же ответы он хотел получить здесь и сейчас. Слишком много странностей вокруг этого боя. — Я заметил. А еще заметил, что деформация тенкецу у него очень… знакомая, — Неджи испытывающе смотрел на напарницу, даже не пытаясь сейчас применить бьякуган: при всех своих достоинствах техника белых глаз совершенно не подходила для того, чтобы разобраться в чьих-то эмоциях. Впрочем, у ее носителей не очень часто возникала подобная потребность. — Если я понял верно, то это последствие быстрого перегона большого объема чакры через каналы. Чего еще я не знаю о тебе, Кин? Каждый шиноби имеет право на свои тайны, каждый из них скрывает в своей голове столько демонов, что для них не хватит масок на празднике Сэцубун. Но как только это начинает влиять на миссию — тайны перестают быть личным делом шиноби. Неджи вслушивался в звенящую тишину маленькой комнаты, в едва доносившиеся сквозь толстые стены звуки, которыми жила крепость, и ждал. — Мне казалось, работа в команде подразумевает некоторое доверие. Хотелось бы знать заранее, в какой момент я не смогу надеяться на тебя, — Хьюга слишком отчетливо помнил мгновение колебания, расширяющуюся пустоту за спиной, когда он едва не поверил в том, что следующий шаг придется делать в одиночку. — Это не помешает миссии. Просто… воспоминания. Странно встречать знакомые вещи в совершенно незнакомых местах, — Кин все-таки заговорила: в конце концов, она задолжала Неджи небольшую историю. — Я хороший сенсор, ты знаешь. Но любая способность ограничена. Расстоянием, объемом информации, тонкостью восприятия… много чем. Ни один сенсор сам по себе не может показать полную достоверную картину. Не может показывать ее постоянно с одинаковой точностью. Всегда есть некий потолок. И всегда есть желание разбить ограничения. Шагнуть дальше. И когда это не получается естественным путем, в ход идут искусственные методы. Кин говорила медленно и монотонно, сидела, рефлекторно обхватив себя руками, и, Неджи в этом не сомневался, если бы могла — уже спряталась бы за тяжелую занавесь волос. — Препараты, способные «раскачать» разовый выброс чакры, позволить покрыть территорию намного большую, чем заложено природой. Ускорить восприятие до предела. Но все это всегда — временно. Крайние меры, годящиеся для крайних ситуаций и совершенно не подходящие для постоянной работы. Если, конечно, рассчитывать на хоть какую-то ее продолжительность. — Для дальней связи и чего-то подобного используют специальные установки. Хиаши-сама рассказывал, что в войну для связи между подразделениями сенсоры тоже пользовались устройствами. Но я пока не вижу связи, — Неджи слушал внимательно, но пока все сказанное казалось лишь отвлеченными рассуждениями о том, что известно любому шиноби. — Да, там, где шиноби не справляются, можно использовать технику. Но она не способна полностью заменить человека. В центре любой установки всегда будет кто-нибудь живой. Орочимару всегда чрезвычайно заботил вопрос безопасности его убежищ. Возможность своевременно заметить гостей и успеть подготовиться. И возможность проследить, что происходит внутри. Сложно, когда приходиться сохранять бдительность на два фронта и ни к кому нельзя поворачиваться спиной. Он придумал прекрасную систему наблюдения и оповещения, способную работать постоянно: система печатей собирала чакру подопытных, перегоняла ее к установки, поддерживая определенный уровень мощности, вторая система передавала сигнал на поверхность и принимала его. — И даже такая система будет требовать центра. Того, кто сможет обработать и интерпретировать сигналы. Выровнять и синхронизировать разную чакру, — Неджи осторожно протянул руку, медленно поднимая вверх рукав рубашки Кин, и по-новому рассматривая едва заметные многочисленные отметины: тонкая сетка их уходила вверх, сливалась в виденье бьякугана узором по всему телу. Ожоги-отметины, которые оставляет чакра после сильных техник. Только обычно они быстро пропадают. — Неужели у тебя и правда получилось что-то подобное? — Какое-то время получалось. Я хороший сенсор, — по тону, которым Кин повторила эти слова, невозможно было понять, радуется она этому факту или все же сожалеет. — Это закончилось, — вокруг пальцев Неджи возникло слабое зеленоватое свечение медицинской чакры. Он провел ладонью по запястью Кин, убирая повреждения и выравнивая кожу. Ирьенины почти никогда не заморачивались выведением шрамов, но иногда это было важнее самого исцеление ран. Некоторой памяти лучше исчезнуть. — Но это не все… ты ведь уже слышала мелодию этой запечатывающей техники, верно, Кин? — пальцы резко сжались, улавливая суматошное биение в раз ускорившегося пульса. Появление Какаши-сенсея тогда помешало закончить разговор, а за время путешествия из Суны в Коноху продолжить его так и не удалось: Кин, когда хотела, проявляла чудесные способности в искусстве пропадать на ровном месте. Но Неджи прекрасно умел ждать. Впрочем, сейчас следовало сосредоточиться не на внутрикомандных странностях, а на предстоящем отчете о миссии. Объяснять придется слишком много. И подходящих слов у Хьюга пока не было.***
— В благородство поиграть решили? — Цунаде приподнялась, опираясь ладонями на стол, и смерила мрачным взглядом застывших навытяжку шиноби. И Неджи, и Кин хватило совести напустить на себя виноватый вид и изобразить раскаяние, но ни в то, ни в другое сама Пятая Хокаге не верила: пятнадцать лет для шиноби тот самый возраст, когда уже глупо оправдываться порывами и случайностями, и если уж они делают глупости, то глупости эти тщательно продуманные и спланированные. — Вашей задачей было наблюдать, спокойно проходить экзамен и не привлекать к себе лишнего внимания. Вместо этого я была вынуждена оправдываться перед Казекаге за действия своих шиноби, и поверьте, убедить его в том, что это была личная инициатива, а не спланированная акция Конохи, оказалось весьма непросто. И он очень интересовался, что это за техники у генинов, способные остановить джинчуурики. Цунаде замолчала, гневно раздувая ноздри и переводя дыхание. Прийти на помощь шиноби из другой деревни, даже если с ней заключен союз — в ее время это было бы совершенно невозможной сказкой, не годящейся даже для вечерних посиделок у костра. Но все же что-то во всем этом мире сдвинулось и изменилось, раз сказка стала реальностью. Она изучала отчеты о действиях команд во время экзаменов и видела, что случай этот далеко не единичный: команды Конохи не сражались друг против друга, а оказавшись в критических ситуациях, даже объединялись с командами других деревень, шиноби Суны поддерживали своих не менее активно. Этот экзамен, в отличие от всех других, что помнила Цунаде, намного больше напоминал соревнование, чем маленькую войну. Будто бесконечный круг ненависти, сковавший их всех, самую чуточку дал слабину, едва заметную трещинку, в которую тут же просочились простые человеческие чувства. Невозможность стоять в стороне, когда рядом сражается кто-то, кого ты ты хорошо знаешь. Достаточно ли будет этих трещинок, чтобы отсрочить очередную большую войну? В это Цунаде не верила — не когда все прогнозы говорят об обратном, а подаренное двумя пережитыми войнами чутье буквально кричит о надвигающейся буре. Но все же им хотелось верить самую чуточку больше, чем всем здравым рассуждениям. Разве не в этих трещинах был весь смысл того, что делал ее великий дед? Разве не с протянутой во время боя руки начался большой путь к миру? Пусть хрупкому и ненадежному, но способному дать хотя бы несколько глотков тишины. И говорить сейчас все нужные, логичные и рациональные слова, говорить, не чувствуя веры в них, казалось откровенно неправильным. — Ладно. Что сделано — то сделано. Надеюсь, вы хотя бы о следящих маячках позаботились? Если мы правы насчет наблюдателей от Акацуки, то у них будет отличный шанс попробовать добиться своего, пока команда Водопада возвращается в деревню. — Да, Хокаге-сама. Все данные у Какаши-сенсея. — Свободны, — Цунаде едва заметно усмехнулась, наблюдая за тем, как генины, настороженно переглядываясь, покидают ее кабинет — они определенно не верили, что буря миновала так быстро.