Спи

В темноте, где в окно ехидно улыбается полумесяц, я вижу твои черты. Ты дышишь глубоко и ровно, мне хочется положить руку тебе на грудь. Пусть ты и не почувствуешь. Спи, прошу тебя, спи. Не ходи на чертову работу, не открывай глаз до следующего вечера и забудь вчерашний. Ведь если ты встанешь на этот подоконник еще раз — я не выдержу. Если попробуешь еще раз — я умру по-настоящему. Я наклоняюсь к твоему уху, пытаюсь напеть колыбельную, которую мурлыкала нам мама. У тебя, наверное, вышло бы лучше, потому что из нас двоих именно тебе передался от нее слух. Ты шевелишься, морщишь нос, а я еще раз вижу, насколько ты на нее похож. Твои глаза — это ее глаза, Ал, и сколько бы я в них не глядел, всегда мало. Я пою тебе для того, чтобы ты знал: все будет хорошо. Не веришь мне, точно не веришь, потому что если бы верил, то не было бы тут этой пустой бутылки. Не лежал бы одетый, с опухшим от слез лицом. Меня называли гением, но это не правда. Поверхностные суждения, далекие от истины, потому что настоящий гений — это ты. Ты намного лучше меня. Я переступил черту реальности и оказался в зоне человеческих вымыслов, догадок и теорий. Образ я, или воспоминание, или сверхъестественная сущность — неясно. Здесь нет ничего абсолютного или хотя бы разумного и что будет дальше я понятия не имею, и, наверное, все равно. Возможно, что так происходит со всеми, но меня не интересуют «все» и их события, меня интересуешь ты и твои слипшиеся от соленой влаги ресницы. Спи, пожалуйста. Я же говорил, что все будет хорошо?.. Мама уже не плачет, дом укутался в тишину, а наши кровати напротив. Я не спал и знал, что ты тоже не спишь и притворяешься, но все становится очевидным, когда ее всхлипы сменяются твоими. А когда ты потерял возможность плакать… Помнишь Нину? Ее образ приходит к тебе во снах, с тех самых пор, как ты снова стал их видеть. Это тело больше не сталь, но ты никогда не забудешь стынущую кровь Марты. Ты видел столько страданий, впитал столько боли, и все это по вине одного единственного человека. Я расплатился с лихвой за свои ошибки, но за твою любовь мне пришлось отдавать другой долг. И не жалко, ни тела, ни духа, только бы ты не спешил вслед за мной. Ал, мой брат, мой друг, моя любовь. Горько и радостно от того, что я не мог повторять тебе это раньше. Но все же, наверное, к лучшему. Твой мир изменится, войдет в новую колею, моя тень не будет тяготеть над тобой, чувства сложенные в аморальные признания не помешают жить. Ты пережил столько из-за глупого старшего брата… Пережил и выжил, пережил и остался прекрасен. Видишь — все уже хорошо. Спи, мой брат, спи. Пусть солнце уже поднимается, это не имеет значения. Мама говорила нам, что во сне люди вырастают, помнишь? Меня это как-то не коснулось, но вот ты теперь совсем как отец. Но не слушай этот злобный ветер, зовущий и завывающий на все лады. Ты просто не закрыл треклятое окно, вот и все. Твои волосы — настоящая медь. Мне нравится этот блеск, я убираю их тебе со лба. И хорошо, что ты не почувствуешь. Ведь я стыжусь своих слез. Все еще бормочу тебе колыбельную. Фальшивлю, конечно. Если хочешь, приноси мне цветы, хотя лучше и не надо. Потеряй мой участок, забудь мой камень. Будь аккуратнее: дурацкий февраль устелил улицу гололедом, кругом обманчивый мерзлый снег. И затяни шарф потуже. Сбагри по дешевке соседям вторую кровать — все равно стоит застеленная. Хочу, чтобы ты улыбался, пусть даже и не мне. А помнишь, как нам чудился кто-то злой в сумраке детской? Я говорил, что не боюсь, а это, разумеется было настоящем враньем. Такая уж была и есть натура у твоего братца. Сейчас тебе не кажется — я действительно здесь. И никогда не уйду. Мне не страшно больше ничего, даже самые злобные монстры, таящиеся за шкафом. Я сверну им всем шеи. По-настоящему я боюсь только проклятого открытого окна.