***
Св-ка, 9В, сладкое мороженое специально для тебя. Свалка, девять вечера, не опаздывай. Я никогда не понимал, зачем все эти шифры вообще нужны, но никогда не спрашивал — у всех свои причуды. Причуды Мороженщика особенно сложны и влезать в них не стоит. Со славными парнями всегда так — они как памперс с нарисованными цветочками. Кажутся простыми и милыми, но в глубине обязательно какое-нибудь дерьмо. Дерьмо Мороженщика можно было увидеть на свалке, с девяти до одиннадцати, каждый понедельник и четверг. Метафорически, конечно. Возможно, буквально тоже — я не искал, не фанат таких штук. — Хэй, Пентс! Я вздрагиваю. Руки в карманах куртки сжимаются в кулаки — я почти слышу, как на ладонях выделяется пот. Прямо как из испорченного крана — маленькими каплями. Кап-кап. — Брэтти, Кэтти. Сейчас, наверное, стоит притвориться крутым, но губы сами непроизвольно растягиваются в дебильной улыбке. Чтобы это скрыть, я достаю сигарету и закуриваю. Пытаюсь закурить. Зажигалка отказывается выполнять заложенную в себя функцию. Не зажигается, короче. В самый подходящий момент. Это само собой разумеется. — Тоже за сладким мороженым? Сигарета, зажатая в зубах, мешает говорить. Попытки её поджечь становятся смешными — спасает Кэтти, доставшая из кармана коробок спичек. Хуй знает, почему она пользуется спичками. Наверное потому, что так всегда ясно, когда они заканчиваются. Я наклоняюсь ближе к огоньку, который Кэтти держит в ладони, и киваю. — Ага, Пентс, мы, типа, за мороженным, — Брэтти гыгыкает, будто действительно находит эту игру в шпионов забавной. — Да-а, за мороженным, — вторит ей Кэтти. Будто родные сестры. Брэтти и Кэтти. Подружки-поблядужки. Чип и Дейл. Тимон и Пумба. Пинки и Брэйн. — А ты что, мебель себе присматриваешь? Хотя, пожалуй, Пинки и Пинки. После того, как мы все умудрились выбраться в мир людей, они продолжили торговать мусором. Теперь, правда, они называют свой магазин «ломбардом». — Нет, Брэтти, — я выдыхаю дым. Никотин, кажется, единственная вещь, которая удерживает меня от петли. Или нервного срыва. Знаете, когда резьбу срывает начисто. Про них потом в новостях говорят — «простой офисный клерк учинил в офисе резьбу, жестоко убив своего начальника и нескольких коллег с помощью принтера, а затем застрелился, используя степлер». Хочу быть этим клерком. На самом деле я соврал. От петли и убийств меня удерживает не только никотин. Еще есть сладкое мороженое. — Я здесь затем же, зачем и вы, — у меня интонация человека, который уже устал пытаться объяснять своему сыну-имбецилу, почему засовывать кота в микроволновку — плохая идея. Уж я-то знаю. Он заказывает у меня гламбургеры каждые выходные. — Тогда нам бы, наверн, стоит пойти к тому милахе? — Кэтти машет рукой куда-то за мою спину. Я оборачиваюсь. Знаете, я не первый раз вижу Мороженщика без рабочей формы — в обычных, простолюдинских джинсах и толстовке, но все равно никак не могу привыкнуть. В моем мозгу он уже прочно ассоциируется в той желтой рубашкой и синими брюками, и тот, нарядный Мороженщик с этим ничего общего не имеет. Интересно, так ли меня видят остальные, когда я не ношу шляпу с логотипом МТТ? — Ага, — я беру сигарету и сбиваю пепел. — Стоит пойти к тому милахе.***
Брэтти слизнула с носа Кэтти остатки сладкого мороженого и возобновила поцелуй. Мы втроем сидели на притащенном местными бомжами диванчике, а напротив, расположившись в позе лотоса на своем тележке, улыбался Мороженщик, покручивая в руках желто-красный зонтик. Десятиграммовый пакетик того, что мы в наших кругах называем «сладким мороженым», казался значительно тяжелее названного веса. Настолько тяжелым, что удержать его в пальцах казалось чем-то невозможным. Брэтти с Кэтти уже полчаса как ловили свой кайф, лобызаясь совсем рядом со мной. Брэтти обхватывала руками талию Кэтти, её пальцы проваливались в складки на её боках. Чтобы скрыть эрекцию я закинул ногу на ногу и еще раз сомневаясь взглянул на наркотик. — Что не так, Пентс, стесняешься? Мороженщик спрыгнул с тележки, поставив зонтик на место. Он всегда заметно веселел после того, как ему отваливали бабла за товар. Я его не винил. Прожить на деньги с продажи обычного мороженого на поверхности сложнее, чем под землей. Приходится расширять ассортимент. Я его не винил, но свою сотку мне тоже было жалко, так что я решил с ним не разговаривать. — Да ладно тебе, все свои. Вот, возьми еще мороженого. За счет заведения. Мороженщик улыбнулся и вытащил из тележки еще упаковку. В этот раз мороженое было настоящее. Я даже обрадовался — на долю секунды. Подвох я понял, когда Мороженщик снял и выбросил упаковку. Фруктовый лёд. Это как твой друг-извращенец, везде видящий члены, только в виде мороженого. И сейчас Мороженщик протягивал мне кислотно-синюю (как и его шерсть) аллюзию на член, держа деревянную палочку, на которой был заморожен сам лёд, так, чтобы я не могу её перехватить, не испачкавшись. Конечно, он и не собирался давать мороженое мне в руки. Больной ублюдок. — Что опять не так, Пентс? Оно вкусное, — Мороженщик изобразил замешательство, а его заячьи зубы сверкали в самой невинной улыбке в мире. — Окей, давай тогда так, — он наклоняется вперед. На лице ни капли ехидства, но я слишком хорошо его знаю, — ты скушаешь мою мороженку, а я в следующий раз дам тебе скидку, как постоянному клиенту? Тут он меня поимел. Я торчок и денег у меня много не бывает, мы оба это знаем. Внутренний конфликт я изображаю разве что для вида, прежде чем открыть рот и позволить холодному, сладкому мороженому проскользнуть внутрь. Чем лучше ты сосешь, тем быстрее все закончится — универсальное правило. Я же очень стараюсь, водя круги языком, стараясь растопить лёд как можно быстрее. Давлюсь фруктовым сиропом и слюной, не успевая сглотнуть — они скатываются по подбородку и капают на джинсы. Липко и мерзко, но Мороженщик продолжает протакливать свой синий ствол мне в глотку. Я даже уверен, что могу в это втянуться. В конце концов, мороженое довольно вкусное. Стоит мне в это поверить и я слышу звук расстегиваемой ширинки. Знаете, такой характерный и резкий. Будто говорящий «а ты, пидор, уже решил что будет легко?». Хуй тебе. В буквальном смысле. Он достал свой стоячий член, без всяких метафор, прямо перед моим лицом, и ждал, пока я возьму его вместо мороженого. Я помотал головой. Ни за что. — Знаешь, я даже думаю о том, чтобы дать тебе еще десятиграммовку бесплатно. Ладно. Сто американских долларов — за столько я готов отсосать чужой член. Нужно будет добавить в меню МТТ этот пункт. Я раскрыл пошире рот, ожидая, что он вытащил из него мороженое — он не стал. Больной ублюдок хотел от меня двойной минет. В два ствола меня отжарить, мать его. Хозяин — барин. Его хуец проскользнул внутрь с удивительной легкостью — уже подрастаявшее мороженое не занимало у меня во рту много места. Сладкое смешалось с соленым. Меня затошнило. Нужно абстрагироваться. Представь, что вместо одного фруктового льда ты ешь два. Один из них со вкусом кальмара. Правда, разве тогда он не будет кальмарным льдом, а не фруктовым? — Фак нормавно? — с набитым ртом разговаривать неприлично, но сейчас меня беспокоит только удовольствие ушастого парня. В конце концов, на кону мои бабки. — Ага, очень даже, — ответ следует не от того, кого я ожидал. Справа из наркотически-романтического транса вышли Брэтти и Кэтти, теперь наблюдающие за шоу. Я бросаю взгляд в их сторону. Они, кажется, весьма увлечены. Брэтти уже засунула руку себе в штаны. — Ну нет, блядь, так не пойдет. Отсосать дилеру за наркоту — одно дело. Делать это на глазах у знакомых — совсем другое. Даже если знакомым это вставляет. Я вскакиваю с дивана и прячу пакетик в карман. Вымазанный в синем сиропе член Мороженщика упирается мне в джинсы. Блядь. — Я заебался тусить с вами, объебосами, это последняя капля. Пропусти меня. Мороженщик не двигается с места, продолжая пачкать мне штаны. Ну отойди ты уже. — И куда же ты собрался? — заячьи уши затряслись у меня перед лицом. Этот пидор рассмеялся. — Будешь сидеть в своей конуре, пока ломать не начнет? Если свалишь сейчас — я больше тебе ничего не продам. Вот мразь. — Похуй, я слезу. — Лол, Пентс, мы оба знаем, что ты пиздишь. Скорее Кэтти сбросит жир. — Хэй! — Кэтти машет ногой в его сторону, надеясь его достать. Ладно. Мороженщик прав, я пизжу. Но гордость у меня все равно есть. Не так давно я обменял был готов обменять её на сотку баксов, все-таки. — В общем, слушай, Пентс, — Мороженщик примирительно развел руки, — если останешься и закончишь, что начал, то мы про твой короткий психоз забудем — договорились? Теперь он кладет руку мне на шею — приобнимает, но по-хозяйски. Справедливо. Я же его сучка. Его лицо близко — я чувствую его дыхание губами. Брэтти сейчас, наверное, дрочит как никогда в жизни. — Будешь хорошим котиком? Фу, блять. — Конечно, дружище, — в первый раз за долгое время я улыбаюсь искренне и бьют его коленом в живот. Он сгибается пополам, пытаясь восстановить перехваченное дыхание. Я выхватываю из руки многострадальное мороженое, валю и вдавливаю своим телом в старым, начинающих гнить диван. Он упирается членом в спинку, в том месте, где торчит стальная пружина. Наверняка это больно. Одной рукой я хватаю его за длинные уши и заставляю выгнуть шею, а другой стягиваю с него брюки. Смотри внимательно, Брэтти. Только не обкончайся раньше времени. — Какого хуя ты делаешь, Пентс? — Мороженщик пытается вырваться — не слишком сильно, больше мешает, чем сопротивляется. Извращенный псих. Я перехватываю фруктовый лёд поудобнее и подставляю к его заднице. — А ты не чувствуешь? Кормлю тебя твоим же лакомством, дружище. Конечно, чувствует. Его очко сжимается от холодного прикосновения, но мороженое уже достаточно подтаявшее для того, чтобы проскользнуть внутрь без особого сопротивления. А может этот пидор уже все себе разработал. — Ну как, вкусно? Я медленно ввожу в его дрожащую задницу палочку от мороженного, чувствуя, как он подается то вперед, то назад. Сказать честно — стояк у меня уже распирает штаны. — Нихуя, — Мороженщик говорил сквозь зубы, прерывисто. Его колотило то ли от холода, то ли от отвращения. Да ладно. Я знаю, что ему это нравится. — О, ну тогда, я думаю, мне стоит перестать, — я достаю из его зада фруктовый лёд, думая поиграть в эту самую игру. Знаете, когда тебе хочется, чтобы тебя просили о том, о чем просить не позволяет гордость. Только вот облом, на палочке совсем не осталось фруктового льда — так что я отбросил уже бесполезный кусочек пластика. Из задницы Мороженщика вытекал уже подтаявший, полупрозрачный сироп — а он сам ждал, пока я в него что-нибудь вставлю. Я взял его руками за булки, потянул в разные стороны, заставляя раскрыть отверстие — мороженое стекало по его жопе, по яйцам и дальше, к головке члена, с неё капая уже на диван. Брэтти умудрилась подползти снизу и принялась слизывать с его хуя сладкую жижу — не вынимая руку из штанов. Ебанутая нимфоманка. Джинсы с меня слезли будто бы самостоятельно. Мороженщик протяжно стонет, когда я в него вхожу. Я тоже — но больше из-за все еще холодного, ебучего мороженого. По крайней мере, из него получается неплохая смазка. С каждым моим движением Мороженщик толкается в хлюпающий, зубастый рот Брэтти и прерывисто, по-девичьи выдыхает. Я чувствую, как лобком и яйцами прилипаю к его заду, когда касаюсь его. Блядское мороженое. Блядский Мороженщик. — Что, тебе нравится, когда тебя порят на ебаной свалке, да? — я наваливаюсь на него сверху, прижимаюсь грудью к его спине, вставляю пальцы в рот. — Нравится, когда ебут как дешевую шлюху? Мороженщик только стонет мне в руку. — Отвечай, нормально, я знаю, что ты хочешь нам об этом рассказать, — я вдалбливаюсь в него все глубже, заставляя упираться в спинку дивана. Брэтти под ним вряд ли захотела бы оставаться, не будь она обдолбанной в край. — Ва, — теперь уже я мешал Мороженщику говорить нормально. — Скажи это, пидор! — он стонет все громче колеблющимся в такт моим толчкам голосом. — Мве нвавитса, когва меня ебвут как швюху! Ну все. Я не пидор, но для меня это слишком. Я вжимаюсь, проталкиваю член в его зад по самые яйца — и кончаю так ярко, как никогда в жизни. Судя по всему, ушастый уебок тоже оргазмирует в ротешник Брэтти — ритмично сжимается вокруг моего набухшего ствола и облизывает мои пальцы. Блядь. Пожалуй, я все-таки пидор. Я выхожу из него, с обмякшим хуем, покрытым синим и белым, и валюсь на диван рядом. Брэтти в это время поднимается выше, слизывая с яиц Мороженщика мою сперму, и в конце концов запускает язык ему в зад. Его ноги подрагивают, но сам он, кажется, уже слабо понимает, что сейчас происходит. Говорят, оргазм от анального секса у мужчин гораздо ярче обычного. Я готов поверить. Я ищу Кэтти — я и забыл про неё — и вижу, что она сидит рядом и смотрит на Брэтти с обидой и похотью. — Ну не, типа, я на такое не согласна, — она скрещивает ноги и взмахивает руками. Я замечаю, что шерсть у неё на пальцах влажная. Видимо, не одной Брэтти доставляет наблюдать. Брэтти и Кэтти. Подружки-вуайеристки. — Весь фан каким-то пидорам достался, я, тип, считаю, что одним веселиться нельзя. Я достаю из кармана джинсов пакетик с белым порошком. — Точнее не скажешь, Кэтти. Мне 20 лет и я уже потратил всю свою жизнь.