Зелёный свет

      Зелёные глаза. Эш смотрит на меня своими прекрасными зелёными глазами через толщину линз. Его взъерошенные волосы и улыбка, такая родная, что по сердцу разливается тепло, как только чувствую её присутствие в голосе. Да, это мой Эш. Да, у него глупый курносый нос — он совсем не изменился со времён нашего выпуска. Мы друзья. Уже больше пятнадцати лет друзья.       — ...Так, как ты думаешь? — переспросил он, и я словно очнулась.       — ...Да, да, хорошая идея.       Эш оживился и принялся что-то писать на листочке. Мы с ним гниём в этой лаборатории уже без малого три года, наши исследования спонсирует государство. Знало бы государство кому отдаёт деньги. Я доела сандвич, нужно было подготовить отчёт. Эш уже надел свой белый халат.       — Благодаря нашему газу человечество сможет улучшить свой генотип, — сказал он в миллионный раз и подмигнул мне, перед тем как автоматическая дверь закрылась за его спиной. У нас и так много официальной работы, а Эш ещё и занимается какими-то своими исследованиями, не безрезультатно, конечно, но тогда бы я и не терпела этого беспорядка в нашей лаборатории. Вчерашние крысы, которые надышались газом, с удовольствием съели своих здоровых собратьев. Я вздохнула, а ещё у них выпала шерсть и на коже появился странные ороговелости. Я старалась об этом не думать, это не то, что входило в мои обязанности. Но Эш говорил о них постоянно, утром и вечером, он совсем забил на свою официальную работу.       Наша абсолютно белая лаборатория с ярким светом, который слишком сильно бьёт по вискам. Семь тридцать вечера. Скоро домой.       — Да, да, — я дописываю отчёт и попиваю горячий кофе, второй мой друг в этом помещении. Эш открывает огромную холодильную камеру с реагентами, ёжусь от холода.       — И вздумалось тебе газ свой хранить в морозилке.       Эш тащит большой баллон к столу и начинает проверять клапаны.       — Ты знаешь, мистер Ро часто заходит, а прятать баллон некуда, — в своей манере пожимает плечами Эш. Мне нечего сказать, устала с ним ругаться. Рука тянется к кружке горячего кофе, но стакан ускользает из пальцев.       — Эш!       Мужчина, ребячась, отпрыгивает от моего стола, попивая трофейный кофе.       — У тебя слишком замедленная реакция, — он проходит к стеклянным контейнерам с крысами, ставит чашку на стол. — Ты знаешь, что они не выносят воду? — все мысли его направлены только на его эксперименты, только они занимают его ум и сердце.       Стук.       Оглядываюсь, он опрокинул кофе. Я недовольно гримасничаю, наблюдая за его попытками чем-то вытереть горячую жидкость.       Странный треск. Мои глаза расширяются. Эш тоже это видит. Горячий кофе стекает по ледяному баллону. Он ничего бы не успел сделать, его последний взгляд на меня. Зелёные глаза обжигают любовью, а моё сердце прекращает биться. Взрыв.       Звенит в ушах и ничего не видно, в нос ударяет запах газа, я вдыхаю его, отчаянно пытаюсь откашляться. Лицо заляпано чем-то липким и тёплым. По щекам стекает жидкость, а я в панике пытаюсь промыть глаза. Губы шепчут его имя, а белый халат становится красным буквально за мгновение. А я всё тру и тру глаза в надежде оттереть, она повсюду... Кровь. Не моя. ***       Я касаюсь гладкой поверхности, влажной железной стены. Капли проступают везде. Ещё немного и укрыться мне будет некуда. Да разве я стала бы пытаться. Смотрю на свою ладонь. Кожу нещадно щиплет. Там, где влажные капли смочили поверхность, уже пошла реакция. Отвожу взгляд, смотреть всё ещё жутко. Кажется, даже хуже с каждым разом. Хотя я никогда не забуду первый. Когда всё началось. Когда я впервые встала под душ, после того неудавшегося, обернувшегося трагедией эксперимента. Как я, ещё не осознавая, казалось бы, не пришедшая в себя, не понявшая радостных возгласов родных, что обошлось без потерь, для меня. Ступаю на пол душевой кабинки. Как я ещё не знаю, что будет, стоит мне включить воду. Душ взрывается обжигающим теплом при нажатии, и я кричу. Словно оттуда льётся кислота. Первый миг, выбираясь оттуда, с ужасом наблюдая, как кожа растворяется на костяшках, превращаясь в редкие ошмётки, падаю на пол. У меня шок. Я правда уверена, что это была кислота. Как иначе объяснить, что вместо матовой эластичной эпителиальной ткани, мои конечности представляют собой обрывки мяса, с начинающими огрубевать чешуйками. Мои глаза закрываются, теряю сознание, не знаю на сколько, да это и не важно. Прихожу в себя от холода кафельной плитки, упирающейся мне в бок.       Кое-как заставляю себя собраться и забиваюсь в угол. Ещё какое-то время боюсь смотреть на свои ладони. Но они совершенно ничем не примечательны. Трогаю шеки, рёбра, всё совершенно невредимо. Я безусловно получила нервное расстройство, ох, стресс выходит боком. Смеюсь, глядя в зеркало, на свою всклокоченную физиономию. Опираюсь о раковину руками и смотрю в свои глаза, наполненные облегчением.       Картинка сливается с нынешним отражением, возвращая к реальности.       Вскидываюсь. Слышу, как меня зовут. Я тону. А история каждый раз повторяется.       Заправляю короткие пряди, хаотически стараясь убрать с лица. Снова всматриваюсь в своё отражение. Вижу, как всё большей становится брешь на потолке, сглатываю, стараюсь туда не смотреть, но невидимая вода капает мне за шиворот, на плечи, стекает по позвонкам, оставляя рваный разрыв под каждой каплей. Ужасные последствия того дня.       До меня долетают звуки извне, голоса. Они ищут меня. А им не стоило бы этого делать. Я опасна. Ищут дорогу ко мне. Но я лишь снова замираю у стены, что отделяет меня от мира. Я знаю одно — я не должна показываться. Этот эксперимент не должен быть продолжен. Снова касаюсь рукой железной влажной стены. Смотрю на себя, не узнаю. Я монстр. Глаза покрасневшие, а зрачки расширены, так исхудала, касаюсь скулы. Всё ещё иногда хочется смеяться, кладу ладонь на диафрагму, но я вспоминаю, что им не нужно этого слышать, замолкаю, тихо покачиваясь у стены.       Проходит какое-то время. Шаги стихают.       Вытираю невидимые капли со стекла. Облизываю пальцы. Жду, пока вернутся в прежнее состояние, и снова опускаю в воду. Морщусь, воды с каждой минутой прибывает. А я всё больше теряю человеческое обличье.       Впервые я почувствовала себя чудовищем в тот день, когда взорвался баллон с газом в лаборатории. Я убила Эштона. На моих глазах он превратился в розовое суфле. Это не покинет меня до конца жизни. Мой Эш. Незаметно растираю влагу по ключицам. Капает уже со всех сторон.       Мистер Ро передал психиатру папку с документами. Он смотрел через стекло на женщину и качал головой. Худую и истощённую, с белой как снег чистой кожей, она что-то бормотала в пустоту.       — Ещё неделю назад она была одним из лучших ученных в нашем центре.       Доктор цокнул языком и, кажется, морщинки вокруг глаз стали у него чуть более глубокими. - Порой, болезни разума, сложнее вылечить, чем болезни тела.       — Есть шанс, что она поправится?        Психиатр хотел отрицательно покачать головой, но только горько пожал плечами.