Твоя любовь — это так красиво

На следующее утро Исак проснулся в объятиях Эвена и, наверно, был самым счастливым человеком в мире. Их окружала спокойная уютная атмосфера, напротив него в десяти сантиметрах он видел спокойное выражение лица своего спящего бойфренда. И казалось бы, о чем можно еще мечтать? Разве что убрать небольшую боль ниже поясницы… Он бы хотел встать и сходить в душ, хотел бы позавтракать, но продолжал лежать, потому как покинуть родное тепло любимого тела было выше его сил. Поэтому Вальтерсен тихо выдохнул, чуть сполз вниз, оказываясь лицом примерно на уровне живота старшего, и прижался тесно к нему, обнимая и утыкаясь носиком ему в пупок. Странно, но они вчера перешли ту грань, которая могла создать хоть малую неловкость между ними. Их акт доверия соединил их, просто спаял вместе. Потому что их любовь — самое красивое, что могло бы быть. Он даже не заметил, как заснул заново. Второе его пробуждение было приятнее. Исак проснулся от легких поглаживаний у него за ушком. Эвен перебирал прядки его волос, попутно немного массажируя, а сам смотрел куда-то вперед себя, задумавшись. Младший поднял на него свой взгляд и тепло улыбнулся, замечая, как тот приостановился и медленно в ответ посмотрел на него. — Доброе утро, — практически пропел Исак. — Доброе, — подтвердил Эвен, подтягивая того выше, чтобы они смотрели друг на друга на одном уровне. Исак придвинулся безмолвно ближе и, взяв того за подбородок, властно впился в его губы, терзая любящим поцелуем. Но Эвен снова отстранил его. — Я не… — Не почистил зубы, — прервал и закончил за него Исак, закатив глаза. — Мне похуй. Я хочу поцеловать своего парня прямо сейчас — я поцелую. И твоего мнения никто не спрашивает, — предупреждая протест, дополнил Вальтерсен. Эвен смиренно принял эту правду и сам приблизился к губам того, нежно обхватывая поочередно каждую и прикусывая тихонько. Без языка, без намека на пошлость, просто легкие прикосновения. Принимать душ вместе все же было немного неловко. Впрочем, когда Эвен, заглядывая ему в глаза, сказал, что они родственные души, Вальтерсен немного расслабился, отдаваясь ситуации и ловким пальцам старшего. Они же живут одним днем, поэтому смущение не входило в их планы. Завтрак готовил Эвен, отказываясь от любой помощи и аргументируя тем, что у Исака болит все ниже поясницы, чтобы активно двигаться. К тому же тот просто не умел готовить. Однако время от времени Найшейм подносил к его губам лопатку и, вскинув брови, просил попробовать. Очаровательно издавая нечленораздельные звуки восхищения, тот улыбался и иногда облизывал свои губы, что выглядело бы совершенно по-блядски, если бы не милые кудряшки обрамляющие его лицо. В конце завтрака Исак взял полароид и, приготовившись, нажал на кнопочку. Однако ничего не произошло. Фотографии не появилось. Ничего. — Эм… Эв? — рассматривая фотоаппарат с разных сторон, обратился к старшему, который расслабленно лежал на кровати с прикрытыми глазами. — М? — Я…бля, я, кажется, сломал это… — виновато произнес Исак, пристыженно глядя на Найшейма, быстро вскочившего с кровати. Тот подлетел к парню и выхватил из его рук полароид, немного безумно осматривая его. Ну, он был дорог ему, потому никто бы не осудил его. — Нет-нет-нет, — словно мантру повторял Эвен, этот аппарат у него с самого детства работал. Он не имел права его сломать. Исак стоял около него, заинтересованно и немного стыдливо смотрел за ним. Если это он виноват… Нет, он не мог же сломать, всего лишь нажав на кнопочку, в этом ничего нет. Так ведь? Вальтерсен не понимал, что старший делает, но в один момент тот просто рассмеялся. И парень надеялся, что это был не истерический смех. Но тот лишь притянул к себе его за талию и улыбнулся. — Он не сломан, — он кивнул на полароид. — Просто ему нужно сменить кассету с бумажными заготовками и картридж, — Эвен отпустил его, направляясь в другую комнату, что тому не оставалось ничего иного, кроме как пойти за ним. — Картридж? У них есть… — Ну, не такой, как в принтере, — посмеиваясь, сказал Найшейм. — Оу, ясно… — Ты слишком зависим от компьютера, — шуточно упрекнул Найшейм, доставая из сумки все необходимое и начиная менять картридж. — Ну, ноутбук фактически не компьютер… — Эвен лишь закатил глаза и похлопал рядом с собой на кровати, приглашая сесть к нему. Исак подчинился и увлеченно наблюдал за махинациями ловких пальцев. Он залипал на них. Обожал. — Значит… я не сломал ничего? — Не-а, — отмахнулся Эвен и закрыл крышечку на полароиде. — Он как новенький, — быстро встал и сфотографировал Исака, который сейчас мило улыбался. Может, и не так уж мило, но тот чертовски влюблен, а значит, что для него все, что делал Исак, красиво. — Бля, ну что ты делаешь? — прикрыл руками лицо, хотя уже было поздно. Эвен уже держал фотку в руках. — Знаешь, я люблю наблюдать за тем, как проявляются фотографии, — задумчиво глядя на черное изображение с еле различимыми очертаниями Исака. — Постепенно, никуда не спеша, изображение приобретает четкие черты. Так умиротворенно. Но в это же время предвкушение съедает, невозможность сразу увидеть фотографию. Она постепенно проявляется, как и все чувства наши. Моя любовь так же медленно пробуждалась во мне. И так же, как и фотографии, она мне нравится. — Ты такой романтик, — закатил глаза, но улыбнулся Исак. Он встал, направляясь к Найшейму, чтобы оценить ущербность фотографии. И не важно, что на всех фото он походил на божество, но именно на фотографиях Эвена он хотел выглядеть идеально. Впрочем, волнения его были напрасны, так как он довольно мило сидел на кровати, глядя влюбленными глазами на старшего, умел же Эвен выбирать момент… — Смотри, какой ты красивый. Мой красавец, — почти пропел Найшейм и подошел к своим фотографиям на стене, решая, куда ее повесить. — Эвен, мне придется вечером уйти, — нахмуренно глядя на дисплей телефона, сказал Исак. — Ты не против? — Я бы хотел, чтобы ты остался, но если надо уйти, то запрещать не буду, — Найшейм прикрепил фотку и подошел к Исаку, обнимая его за плечи. — Что случилось? — Отец написал, что зайдет вечером. — Тот самый отец, который избивает своих детей? — зло шикнул Найшейм и поджал гневно губы, отчего они сжались в две тоненькие полосочки. Старшему явно не нравился этот человек. — Нет, другой. Он не бил меня, правда. — А, значит это Леа? Хороший у нее удар, однако, — саркастично протянул Эвен и отвернулся. Просто не понимал, зачем защищать такого подонка, который посмел поднять руку на своего же ребенка. Никогда не понимал, не понимает и не поймет. Это глупо. И ему это не нравится. Ну вот нисколечко. — Эвен, — развернул к себе и прижался к груди своего парня, — это не мой отец. В тот день мы с Леа пошли в клуб и там кто-то к ней приставал. Я, естественно, начал защищать ее, вот и досталось, — медленно объяснил Исак. — С ней все в порядке? — Ну, она сильная девочка, справилась с шоком, — хохотнул младший и потерся носиком о ямочку между ключицами второго. Так приятно. Найшейм обнял его за плечи и держал рядом с собой, просто не мог отпустить, слишком приятно тепло чужого тела. Родного, любимого тела. Постояв так еще пару минут, он взял со стола фотоаппарат, развернул Вальтерсена, прижимая спиной в своей груди, обнял за плечи одной рукой, а вторую протянул вперед и сфотографировал их. Не разрывая объятий, взял фотографию в свои руки и ждал, пока она проявится. — Мне нравится это фото, — прошептал Исак, забирая ее в свои руки. — Можешь забрать ее себе. — Правда? — Правда, фотографии принадлежат не одному мне, это наши совместные воспоминания.

***

Вечером Исак собрался домой, а Эвен вызвался его проводить, аргументируя тем, что он все равно обязан зайти на почту, как и каждое воскресенье. Младший не стал возражать. Эвен долго выбирал фотографию из всех и все чаще засматривался на фото их первого поцелуя, желая рассказать маме о дорогом его сердцу человеке. Но одновременно он понимал, что не может этого сделать, потому как подобную новость стоит сообщать лично, не по почте какой-то фотографией. Это немного огорчало и заводило в тупик. Он точно знал, что расскажет маме, но боялся ее реакции, ведь она так часто говорила, мечтала, как Эвен бы нашел себе красавицу, которая будет ухаживать и заботиться о нем… Но на деле он нашел красавца. Впрочем, он же тоже любил, оберегал, ухаживал и заботился… Все же завернув в конверт именно их фото, он оделся и вместе с Исаком направился к остановке младшего. Тот видел его задумчивость, но свалил все на беспокойство об отце Исака, о котором тот мог солгать. Он не стал сильно волноваться, ведь он в конце концов может в любой момент написать ему, что бы ни случилось, они вместе. Только вот… зайдя в отделение почты, Эвен передумал отправлять фото и ушел.