Я люблю тебя, Кощей...

      – Говорят, ты любишь обниматься, Тета?–вкрадчивый голос Кощея буквально заполнил маленькую комнатку в дальнем закоулке Академии, и Сигма вздрогнул, смаргивая слёзы, навернувшиеся на глаза. Нельзя плакать. Нельзя, если не Тета не хочет получить двойную порцию боли.--Что же будет, если тебя обниму я?       – Не надо, Кощ... Прошу... Я же...–прикусив губу, Тета проглотил почти сорвавшееся с губ признание в любви. ЭТОТ Кощей ненавидел, когда Сигма упоминал про свою любовь. И бил ещё больнее, чем обычно.–Кощей, пожалуйста... Не начинай снова... Дай хоть день отдохнуть...       – Нет, малыш, ну ты чего? Я ведь всего лишь хочу тебя обнять!–нехорошо усмехнувшись, Кощей подошёл ближе к связанному и избитому Сигме и нежно, казалось бы, обнял его, нарочно давя на все порезы и раны, тем самым заставляя Тету закусить губу и взвыть от боли, пытаясь вырваться из объятий и тем самым невольно причиняя себе ещё большую боль.–Какой милый... Так мило скулишь от боли, будто специально хочешь доставить мне как можно больше удовольствия...       – Кощей... Умоляю... Я люблю тебя... Отпусти...–Кощ вздрогнул всем телом и оттолкнул Сигму на холодный каменный пол.       – Сколько раз я тебе говорил: ненавижу эти слова. Хочешь сдохнуть тут куском мяса?–Тета сжался в комочек, стараясь занимать как можно меньше места. Его светлые волосы давно уже запеклись от крови, и учителя уже свыклись с тем, что он постоянно пропускает уроки: Кощей с милой улыбочкой отвечал им, что Тета вновь ушёл в загул, а сам прятал в кармане нож, которым только что резал Сигму.       – Прости... Я больше не буду... Обещаю...–в ледяном взгляде Коща блеснуло удовлетворение.       – Конечно же не будешь. Ты же послушный мальчик, ты же не хочешь снова...–грубо схватив Тету за отросшие волосы, Кощей притянул его к себе, приставляя к ключице острейшее лезвие ножа. Замерев от страха, Сигма прикрыл глаза и нервно сглотнул, понимая, что его ждёт...       – Срочно, палату реанимации! Мальчишка не выдержит долго!       – Аппарат вентиляции лёгких! Запустите второе сердце!       – Мы его теряем!–отдельные фразы просачивались в замутнённое сознание Теты, когда он с трудом разлепил глаза. Боль отдалась тянущими спазмами во всех органах, когда он рискнул повернуть голову. Впрочем, польза от этого всё же была: со странным чувством свободы внутри Сигма понял, что больше не связан. На стуле возле кровати, оказавшейся в больничной палате, лежала какая-то куча тряпья. Сигма с трудом пошевелил пальцами, чувствуя, что губы ему не подчиняются. То, что показалось вначале кучей тряпья, шевельнулось, и Тета со страхом в глазах увидел заплаканное лицо Кощея.       – Тета... Милый... Прости меня... Я не хотел...–дрожа и всхлипывая, Кощ перебрался на кровать мальчишки, садясь на самый край и ловя взгляд заплывших зелёных глаз Сигмы.–Пожалуйста, малыш... Ты же знаешь, это всё они... Барабаны... Сигма, Сигмушка, маленький мой... Я постараюсь их сдерживать... Только выживи... Умоляю тебя, любимый... Не умирай...–Кощей уронил голову на руки и бессильно заплакал, не в силах взглянуть на избитого, изломанного Тету. Сам же Сигма, не в силах вымолвить ни слова, с трудом протянул к нему руку, касаясь плеча дрожащими пальцами. В этот момент в палату всунулась лохматая голова врача. Кощей, точно придя в себе, поднялся на ноги и подскочил к нему.       – Вы бы оставили мальчика, ему и так нелегко пришлось...       – Он будет жить? Мой Тета, мой малыш Сигма, он выживет?–Кощ схватил молодого докторишку за халат и вжал в стену.– Вы его спасёте?       – Не могу ничего гарантировать. Его жизнь всецело зависит от аппарата, к которому он подключён. Если хотите ему помочь–следите, чтобы прозрачная сфера находилась на своём месте,–поникнув головой, Кощей кивнул и вернулся в палату. Тета поднял на него взгляд, полный надежды, как вдруг понял, что что-то не то. Кощ сразу же направился к прозрачной, парящей в воздухе сфере. Из горла Сигмы вырвался тихий хрип, когда он осознал, что Кощей снова не может себя контролировать. Быстрым движением руки безумный парень сбил сферу, и та покатилась по полу. В ту же секунду сердца Сигмы сошли со своего ритма. Чувствуя, что Кощей убивает его, Тета попытался вновь протянуть руку, но не смог: силы уже покинули его. Кощ присел рядом с ним и осторожно взял за руку, гладя по изломанным пальцам и глядя в потухающие глаза, точно наслаждаясь последними рваными вздохами, слезами и конвульсиями Сигмы. Только когда Тета затих и перестал дышать, Кощей вдруг пришёл в себя.       – Чёрт... Тета, нет... Пожалуйста, не надо...       – Я люблю тебя... Кощей...–губы Теты дрогнули в последний раз, и он с трудом перевёл затухший взгляд на того, кого любил больше жизни. В зелёных глазах ещё блеснул прежний огонёк, точно в забитом и умирающем мальчишке вдруг очнулся тот, прежний Тета: весёлый и радующийся жизни. В последнюю секунду Сигма попытался улыбнуться, не обращая внимания на давно уже текущие по щекам слёзы. Мгновение спустя Кощей, отошедший от панического оцепенения, метнулся и попытался приладить сферу на место. Она вновь воспарила над аппаратом и Кощ, задыхаясь от боли, прижал к себе бездыханное тело мальчишки, который был ему дороже всех на свете. Которого было уже не вернуть.