Амберские зарисовки-1. Божество

Вывеска на фасаде таверны заставила меня остановиться. «Безумный Бренд» значилось там. Непосредственно над надписью какой-то криворукий художник намалевал хитрую рожу с торчащими во все стороны морковными патлами, придавленными шутовским колпаком. Пожалуй, если бы братец узрел сие вопиющее безобразие, от означенного заведения не осталось бы камня на камне. Впрочем, с той же долей вероятности можно предположить, что он пропьянствовал бы здесь до утра, распевая песни и срывая поцелуи местных красоток. Да, ты был непредсказуем, безумный брат. И мне тебя по-прежнему не хватает, хотя я ни на секунду не забываю, к чему нас всех чуть не привели твои игры. Что ж, только в память о тебе я войду в эту забегаловку и скажу тост за того, чьим именем она названа. Привязав Дымка у коновязи (мой благородный скакун не выглядел особо счастливым, соседствуя с парой тощих старых кляч, вот только его мнением на этот счет никто не интересовался), я вошёл в заведение. В середине было довольно чисто. Мебель из светлого дерева, плотные зеленые шторы, ярко-оранжевые светильники. Интересно: магия, электричество или что-то ещё? За стойкой хозяйничает упитанный малый в зеленом же переднике. А на стене… Я чуть не задохнулся, увидев портрет братца в полный рост – точная копия портрета из галереи в Амбере. Пожалуй, если б ещё утром я не проходил мимо оригинала, подумал бы, что это он и есть. Интересная тень… Может, я забрёл в реальность, где Бренд победил и занял трон? Впрочем, вряд ли бы тогда в названии использовался бы эпитет «безумный». Как бы там ни было, шагнув от порога на освещенный участок, я позаботился о том, чтобы никто не смог признать во мне Корвина. Легкие чары иллюзии – спасибо, Дара, я многому у тебя научился – и моё лицо украшает борода, бровь пересёк кривой шрам, волосы припорошила седина, а одежда сменила цвет на коричневый. Грейсвандир, увы, магии не поддаётся, но под плащом не разглядишь. Бегло окинув взглядом полупустой зал, я направился к стойке. Троица добропорядочных горожан, расположившихся у окна, лениво мазнули по мне взглядом, и тут же потеряли всяческий интерес, вернувшись к прерванной трапезе и неспешной беседе. Трактирщик цепким взглядом прошёлся по моей фигуре, от спутанных ветром волос до высоких ездовых сапог, и расплылся в подобострастной улыбке. - Добрый день, благородный господин, чего изволите? - Вина. И поесть. На ваше усмотрение, только побыстрее. - Господин так голоден? – удивился трактирщик. - Господин пропустил завтрак, а время уже за полдень, - отозвался я, даже не пытаясь убрать из голоса раздражение. Обед организовали в течение пары минут, и я устроился за ближайшим к стойке столиком. С одной стороны, мой выбор продиктован желанием потолковать с трактирщиком, но отсюда так же великолепно просматривается вход, да и дверь кухни в пределах досягаемости. Не то, чтобы я ожидал неприятностей, но от выработанной за долгую жизнь привычки никуда не денешься. Пока я ел (кстати, кухня здесь вполне приличная), компания местных успела уйти, и мы остались вдвоём с трактирщиком. Тот крутился за стойкой и то и дело бросал на меня заинтересованные взгляды. Что ж, не грех воспользоваться его любопытством, чтобы удовлетворить своё. Я приподнял кувшин с вином и указал на свободный стул. Трактирщик тут же занял предложенное место. Вино потекло в бокалы, я провозгласил тост. - За твоё заведение, хозяин! Пусть «Безумный Бренд» процветает! - Твои слова, да Корвину в уши, – отозвался трактирщик, опрокидывая в себя напиток. - Корвин услышал, - хмыкнул я и тоже выпил. Интересный расклад получается… - Вы впервые в нашем городе, господин… - трактирщик сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня. - Клайв, - представился я именем, которое никогда не носил, - просто Клайв. Трактирщик понимающе хмыкнул. - Тогда я – просто Мэл. Но что-то мне подсказывает, что ты не так прост, Клайв… - Наблюдательность – штука хорошая. Но молчание зачастую полезнее. - Я полюбовался понимающим выражением, появившемся на его лице, и рассмеялся. – Брось. Я проездом в вашем городе, и вряд ли когда вернусь обратно. Так что не стоит воспринимать меня чересчур всерьёз. Мэл кривовато усмехнулся. Похоже, воспринимать меня не всерьёз, он уже не сможет. Не то, чтобы мне это было нужно, однако так мой собеседник поостережется расспрашивать, а говорить должен весьма активно. Я снова разлил вино. Трактирщик покосился на часы, задумчиво поскрёб бороду и, махнув рукой, пошёл к двери. Прицепив с наружной стороны табличку «закрыто», он решительно провернул ключ в замке и вернулся ко мне. - Всё равно в ближайшие пару часов торговли не будет. Все в храме Амбера, празднуют победу Порядка над Хаосом. - Храм Амбера? – уточнил я. – Вы поклоняетесь камню? Мэл снова рассмеялся, на этот раз искренне. - Откуда же ты взялся, Клайв, что ничего не знаешь? - Издалека, - туманно пояснил я. – На наши острова новости идут долго. Тот хмыкнул – мол, ладно, сделаем вид, что поверили. - Амбер – это не камень, - принялся рассказывать он. – Это небесный город, и в нём живут боги. - Боги? - Ну, да. Бесшабашный Рэндом, верный Бенедикт, мудрейшая Фиона… неужели не слыхал? Я отрицательно качнул головой. - Никогда. Кто там у вас ещё? Ах, да, Корвин. И, наверное, Бренд? – мой взгляд переместился к портрету. - Бесстрашный и благородный Корвин, спаситель вселенной, - закивал Мэл, - самый чтимый после Светлейшего Оберона, отдавшего жизнь за небесный Амбер. - Разве боги не бессмертны? - Убить можно любого, - пожал плечами Мэл, - даже бессмертного. А Бренд… он, конечно, бог, но и отступник. Его не чтят в храмах, а портрет давно убрали из иконостаса. Но ведь давно, до того, как повредился рассудком, Бренд был веселым богом, и люди помнят. - Расскажи мне эту историю. - Эх, не силён я в теологии, - посетовал трактирщик, - тебе бы в храм. - Не хочу в храм. В конце концов, мне не нужно знать всё писание. Просто стало интересно. - Хмм… - Мэл нахмурился, почесал маковку, - пожалуй, тут понадобится больше, чем пара кувшинов. - Тебе ещё работать, - напомнил я. - Вернется Брикс, его за стойку и поставлю. Справится, не впервой. Погоди, ещё закуски принесу. Мэл скрылся в кладовке, а я подошёл к портрету, который притягивал как магнитом. - Ну, здравствуй, брат. – сказал я изображенному на ней типу в зеленом, - знаешь, мне всё таки жаль, что так вышло. Не знаю, могло ли быть по-другому, но всё равно жаль. Он молчал, да и какой ответ можно ожидать от портрета?! Повинуясь импульсу, я протянул руку и прикоснулся к рукояти меча Бренда. В пальцы кольнуло знакомым холодком. Что за… ощущение, будто коснулся карты из фамильной колоды. Подумать над парадоксом не получилось – вернулся Мэл с подносом. Судя по количеству нагруженной снеди, накормить он собрался как минимум десяток человек. - Откуда у вас этот портрет? – спросил я, когда мы вернулись за стол. - Не помню, - пожал плечами Мэл, - кажется, он был здесь всегда. Таверна принадлежала ещё моему деду, и Бренд уже был тут. Странный портрет, вообще-то. Сколько лет, а он всё как новый. Наверное, потому что он – бог. - Наверное, - покивал я и разлил вино. - Ну что ж… как там говорится? Вначале был Хаос, - заговорил Мэл. – Но пришёл Дворкин и создал Огненный Путь. А сын его, Оберон, построил Амбер… Трактирщик говорил, прерываясь лишь на то, чтобы сделать очередной глоток из бокала, а перед моим внутренним взором вставали картины прошлого. Отец… братья… сестры… первая встреча с Огненным Путем, первая колода. Тени… бешеные скачки… сумасшедшие загулы. Земля… возвращение… Эрик… Блейз… заточение… побег… черная дорога… Ганелон… Дара… ружья Авалона… Нет, не надо, врут ваши писания. Я не герой. Я шёл убить Эрика, а не защищать Амбер. Спасибо тварям с Черной Дороги, я не стал братоубийцей. Вот только я не могу забыть правду. А потом были Бренд, и Дворкин, и повреждённый Путь. И героизм отца, и скачка наперегонки со смертью, нахальный ворон Хуги, отдавший жизнь, чтобы я смог начертить новый Путь. Владения Хаоса, финальная битва, выбор Единорога… И снова врут ваши писания, Мэл. В Амбере не было и не будет короля Корвина. И – нет, это не моя рука сразила Бренда. Не было никакого поединка чести. Просто виртуозный выстрел ещё одного забытого героя. Кейн. Хоть ты и спас нас всех тогда, я так и не смог простить тебе гибели Дейрдре. И в том, что твоё имя лишь вскользь упомянуто в местной мифологии, я вижу высшую справедливость. Потому что даже такая цель, как Амбер, не всегда оправдывает средства. Но прошлое давно мертво, и лишь призраки иногда тревожат сон. Правда, всё реже… - Так оно и было, - подвёл итог своему повествованию Мэл, и вытряхнул остатки вина в бокалы. – Демоны Хаоса вернулись в свою преисподнюю, а вечный Амбер и сейчас сияет на вершине Колвира. Религия учит, что души праведников непременно попадут в небесный город, и сам Корвин с молнией на груди встретит их у входа. - Сомневаюсь, - обронил я. - Вот и я не слишком верю, - вздыхает Мэл. – А ещё говорят, когда в небесах вновь случится война, Корвин спустится к нам, и заберет с собой лучших из лучших. Потому что даже боги иногда нуждаются в помощи смертных. Что ж, боги действительно иногда нуждаются. Точнее, бессовестно используют этих самых смертных в своих целях. Нет, я давно завязал с подобными играми (говорят, с возрастом умнеют), но если вдруг мне понадобится армия, я буду знать, где её взять. Если здесь есть, из кого набирать, конечно. - Для смертных же лучше, чтобы боги как можно реже о них всломинали, - сказал я вслух. - Наверное, - кивнул Мэл. - Но у нас верят в его пришествие... - В одной тени уже две тысячи лет верят во второе пришествие Мессии... А он не идёт. - Богам лучше знать, когда являть себя народу. - трактирщик поднялся из-за стола, пошатнулся, тяжело оперся рукой о столешницу. - Перебор, однако. Слушай, Клайв. Будешь выходить - захлопни дверь. - и, вновь опустившись на стул, Мэл тут же уронил голову на скрещенные руки и захрапел. Я потянулся к бокалу, потом отдернул руку - пить уже совсем не хотелось. Поднял голову и встретился с насмешливым взглядом братца. Показалось, Бренд подмигнул мне, но стоило моргнуть, как наваждение исчезло. Тряхнув головой, я встал из-за стола и направился к выходу. Улицы заполняли толпы нарядно одетых горожан. Всюду пестрели украшения из лент, цветов, флагов. То тут, то там встречались торгующие разнообразной снедью палатки, где-то играла музыка. Ведя Дымка за собой, я не торопясь пробирался к центру города, туда, где над крышами одноэтажных строений, взмывали к небу тонкие шпили храма. Вперёд меня гнало элементарное любопытство, а впрочем, почему бы и нет? Тем более, что под наложенной иллюзией меня и собственные братья не узнают. Путь до храма оказался не особо близким, и я с интересом рассматривал окружающие дома и вывески. Интересный городок, однако. Немного Амбер напоминает. Угадывалась какая-то общность в архитектуре, расположении улиц, площадей. Такое впечатление, что местный градостроитель то ли видел Амбер на не особо умелом рисунке, то ли слышал пересказ из третьих рук. Ну, ладно, человек старался. Да и горожане, похоже, были всем довольны. Попетляв по улочками, я наконец добрался до храмовой площади. Здесь народу было ещё больше, и все они толпились возле импровизированной сцены, на которой выступали местные рок-звезды. Я немного послушал, удивляясь тому факту, что музыка оказалась на удивление приятной. Потом пошёл дальше, обошёл огромный фонтан, извергавший в небеса разноцветные струи воды. При моём приближении высокие створки храмовых дверей распахнулись, и я шагнул в середину. Здесь горели свечи, толпились люди, а все стены были увешаны огромными портретами, с которых на меня смотрели родственники: отец, братья, сёстры. Я не успел подивиться мастерству неизвестного художника, сумевшего передать не только внешность, но и характер каждого из нас, как грянул торжественный хорал. Взгляды всех присутствующих обратились ко мне, а потом прихожане один за другим начали опускаться на колени. Я попятился, поймал своё отражение в оконном стекле и тихо выругался: иллюзия развеялась, как и не бывало, и вот он я, во всей красе: чёрный плащ, серебряная роза, латные перчатки и сияющий Грейсвандир у пояса. - Корвин! - возопил священник, воздев руки к небу, - Пресвятой Корвин!- и, не снеся такого счастья, старик повалился без чувств. - Твою мать! - высказался я, - то есть, вот и я, дети мои! Господи, что ж теперь делать-то?!