Человек полюбивший тишину.

Если вы когда нибудь жили в деревне, в небольшом деревянном срубе. То вам скорее всего знакомы скрип и треск дома во время ветров. Вой что разносится с улиц и леса. Или же крик петуха, что встречает рассвет. Но в таких домах есть и иной звук. Звук, что так легко спутать с криком котов, что устроили драку на чердаке. Но не всегда то, что кажется объяснимым таким и является. В комнате царила полная тишина. Абсолютная, давящая на барабанные перепонки тишина. Тишина, что предвкушает своим молчанием действовать того, кто сидел склонив голову над печатной машинкой в ожидании идеи. Идеи, что сможет скрасить пару вечеров своей реализацией. Совсем недавно тишина боролась с едва слышимым треском свечи, но со временем и он был задушен. Задушен, как и все звуки в окружающем мире. Шли вековые минуты, и тишина накатывала все сильнее и сильнее. Было так тихо, что биение сердца отдавалось колебанием в комнате. Все билось в такт сердцу. Пламя свечи содрогалась от каждого удара и норовила потухнуть, но продолжало бороться за право жить. Время ее жизни подходило к концу все ближе и ближе. Восковые слезы продолжали стекать по ее основанию застывая на маленьком блюдце. Свеча все больше напоминала маяк, что окружен прибрежными скалами. Но разбиться о скалы было не суждено не одному кораблю. Плавными движениями пальцев, человек стирал с клавиш годовую пыль. Прошло много времени, как он писал на этой машинке в последний раз и она уже успела покрыться слоем пыли. В приемник уже вставлена бумага и заправлены чернила. Медленными движениями клавиши избавлялись от годовой пыли и показали свету свои буквы. Черные пластиковые клавиши все так же блестел на свете свечи и все так же поглощали его в себя. Они словно впитывали в себя весь свет комнаты и возвращали полной тишиной. Тишиной, что способна убивать. Пальцы человека прошлись по каждой клавише несколько раз. Придвинув ее поближе к себе, он по старой привычке сунул в зубы старый карандаш. Из-за времени и постоянных падений, грифеля в карандаше уже давно не было и благодаря постоянному контакту с его зубами, на нем образовались многочисленные следы. Оставив на карандаше еще два следа от верхнего и нижнего клыка, человек щелкнув пальцами опустил палец на клавишу печатной машинки. Звук разнесся по комнате словно щенок которого спустили впервые с цепи. Он отражался от каждой стены, потолка и пола. Влетал в пустой стакан опутанный проволокой, которой была подарена форма держателя для стакана. Он боролся с тишиной и побеждал ее. Совсем скоро ее не стало вовсе. Щелчки клавиш и удары рычажков развевали всю тишину в комнате и стремились на улицу, в ночную тьму, но отражаясь от окна возвращались в маленькую комнатку и блуждали по ней до конца свой жизни. Звуки печатной машинки стали уже привычными и не приносили никакого удовольствия. Хотелось новых звуков. Громких. Как стук в дверь. Стук во входную дверь средь ночи темной. На бумаге начали вырисовываться новые абзацы, листы клались в стопку рядом с машинкой и сразу же в приемник отправлялись новые. Главный герой, что остался на предыдущей странице, вновь ожил на новой. Ожил в ожидании открытия двери пред ним. Но на его стук так и не откликнулись. Блуждая от дома к дому он получал все больше и больше отказов. Остался только один дом, в который он мог постучать, в надежде на получение крова. Он медленно подошел к старой потрепанной двери и тихо постучался в нее. Так тихо, что и сам едва услышал. Так тихо, что тишина царившая на улицу даже не шелохнулась. Лист бумаги вновь подошел к концу и был отправлен в стопку с написанными листами. Человек уже заряжал новый лист, как услышал тихий стук в дверь. Такой тихий, словно и не стучали вовсе, а легонько похлопывали по двери. Он хотел пропустить его мимо ушей. Он пропустил его мимо ушей, но его взгляд упал на лист бумаги, что был написан только что. Главный герой медленно подошел к двери старого ветхого дома и легонько постучался. Настолько легонько, что его услышал и сам автор. Настойчивый и тихий стук давил на мозг. Машинка давно перестала клацать клавишами и стук был единственным звуком в тишине, что словно прилив вернулась в комнату. Аккуратно поднявшись со стула и взяв в руки импровизированный подсвечник, он направился в сторону входной двери. С каждым шагом стук становился все громче и громче. Отчетливее и отчетливее. Старая обшарпанная и местами проеденная жуками дверь легонько дрожала под ударами незваного гостя. Железная ручка и и крючок сделанный из ржавого гвоздя были откинуты почти одновременно. С оглушительным скрипом дверь начала открываться, впуская в дом холодный ночной воздух. Ночной воздух и непроглядную тьму, что поглотило собой свет свечи. Легонькое стучание в дверь прекратилось как только он открыл дверь и источник стука сразу был обнаружен. С облегчением выдохнув он поправил упавший с козырька деревянный цветочный горшок и закрыв дверь направился к печатной машинке. В полной тишине. Хоть стук и прекратился, но шума в доме меньше не стало. Мыши, что до этого мирно спали в своих норах в фундаменте дома, проснулись. Шуршание и писк грызунов наполнил дом и начал вытеснять тишину, заменяя собой. С приходом вышей стал различим треск свечи и звуки с улицы. Стало слышно: как стрекочет в траве сверчок, как воют псы, что сидят всю жизнь на цепи и то как завывает ветер. Ветер набирал все большую и большую силу. Старый сруб начинал легонько стонать под порывами ветра. Вой на улице становился все громче и громче. Настолько громким, что шум, что утроили мыши перестал быть слышимым. Человек вставил в приемник новый лист бумаги и продолжил писать рассказ, несмотря на ужасный шум и тоску по гнетущей тишине. Его пальцы вновь легли на клавиши печатной машинки и он начал продолжать историю героя. Его стук так и не привлек внимание людей в доме. Несмотря на то, что в окне был виден свет лампы, ему дверь так и не открыли. В дали уже стал слышен лай псов и топот лошадиных копыт. Он еще пару раз ударил в дверь и потеряв последнюю надежду на спасение направился прочь от двери. Он в последний раз посмотрел на дверь, что могла спасти его от неминуемой гибели и с горькой печалью швырнул в дверь окровавленный нож. Никогда не умел метать ножи и в этот раз ему не повезло и он упал на крыльцо. Вокруг него начал бушевать ветер. Сильный ветер переходящий в вой. Цепляя ногами землю он побрел со двора на дорогу. Проходя мимо окна он увидел удивленный взгляд старого деда и полный ненависти взгляд парня. Бросив прощальное " спасибо" он вышел на дорогу и пошел дальше по дороге. Топот копыт, лай псов и ветер усиливались, а он цепляя подошвами землю шел из деревни в сторону леса. Клацнула последняя клавиша и очередной лист бумаги ушел в стопку с написанным текстом. Заправляя очередной чистый лист он уловил едва слышимое шуршание над головой. Звук доносился с чердака и был скинут на грызунов. Вновь клацнула клавиша печатной машинки и шуршание начало набирать новые обороты. Со временем оно разрослось на только, что его запросто можно было спутать с тем как двигают мебель соседи с верха. Он вновь предпочел спихнуть все на грызунов и продолжил писать историю своего героя. Клавиши печатной машинки перебивали своим клацаньем звуки чердака, но треск свечи был в разы громче и вынуждал поспешить за новой свечой. Маяк, что стоял средь скал из воска постепенно провалился и стал намного ниже этих скал. Расплавленный воск трещал от контакта с ярким пламенем. От каждого щелчка пламя содрогалось и пускалось в пляс. Оно танцевало от каждого движения и звука в комнате и было ощущение, что воющий ветер на улице задавал одним им слышимый такт . Но танцу суждено было увидеть конец и пламя поглотил растопленный им же воск. В комнату влетел холод и мрак. Человек нажал завершающую предложение клавишу и взял свечу с импровизируем подсвечником в руки. Надев свои старые тапочки он в очередной раз зашаркал в сторону кухни. В доме вновь воцарилась полная тишина. Не было ни одного звука долгое время и он поспешно взял новую свечу. Сразу же поднес к фитилю горящую спичку и тьма на кухне моментально отступила назад. Бросив взгляд на люк чердака он вновь спихнул те звуки на грызунов и отправился к печатной машинке. С появлением треска воска, появилось и шуршание на чердаке. Сперва было легкое шуршание, затем оно понемногу начало усиливаться и прозвучал грохот падающих коробок. Взглянув в очередной раз на свечу и медленно переведя взгляд на люк ведущий на чердак, он шумно выдохнул и начал подниматься по лестнице вверх. Старые деревянные бруски, что были вставлены в два длинных квадратных бруса и общим видом создавали лестницу неимоверно громко стонали под ногами писателя. Пройдено пол пути и его рука начала поднимать первую доску перекрывающую путь на чердак, тем он убрал вторую доску и с небольшой неуверенностью убрал третью доску. Бруски все так же стонали и резали слух поднимающегося на верх человека. Два последних бруска отделяли ноги человека от лестницы до пола чердака. Свет свечи осветил большую часть маленького чердака. Все той же шаркающей походкой он вышел в центр пространства и начал осматривать все в поисках упавших коробок. Но поиски его удачно не увенчались. По спине пробежали мурашки, а в след за ними покатились капли холодного пота. Тишина наступившая после его прибытия на чердак прервалась режущим слух, стоном брусков лестницы. Страх сковал движения и он уставился в дальнюю часть стены, спиной к входу. Стон брусков уже прекратился и сменился быстрым топаньем в сторону спальни. Негромкий стук дверью показался громом в тишине. Страх окатывал все новыми и новыми волнами. Волн было настолько много, что человек не заметил как сел на пол и стал прислушиваться к звукам. Щелчки. Щелчки клавиш печатной машинки были едва различимы из-за обильного слоя досок и песка, но этот звук он не спутал бы ни с чем. Щелчок клавиши с точкой сопровождался скрипом и был похож на звук ломающейся палки. По этому он мог с уверенностью сказать, что его инструментом для воплощения идей в реальность, кто то пользовался. И то что он завершил свое предложение пугало еще больше. Страх вернулся с новыми ведрами себя любимого и продолжил окатывать седеющего на глазах писателя. Свет свечи с каждой минутой становился все тусклее и тусклее. Огонек вступал в вальс с пролетающим по чердаку сквозняком и с каждым новым движением танца готовился потухнуть с поклоном. Стук сердца заглушал звуки снизу и вскоре сменился на оглушительный вой в голове. Человек пригнулся к коленям и закрыл пламя свечи своим телом. На чердаке воцарился полный мрак. Вой в голове вскоре сменился вновь на биение сердца, затем на шум в ушах и вскоре превратился в полную тишину. Треск воска, что можно было различить, уже не был слышан и человек наконец открыл глаза и увидел пред собою полный мрак. Тишина и мрак. Еще теплый воск от свечи и рассыпанные по полу спички давали понять, что это был не сон и все происходит взаправду. Поиск коробка не увенчался успехом и страх бежал с очередным ведром к человеку. К человеку который полз в сторону спуска вниз. Ненавистные бруски все так же скрипели под ногами человека и вызывали легонькие брызги страха в сторону писателя. Шаг за шагом он спускался всё ниже и ниже. Каждый шаг бруски нещадно стонали и разносили этот звук на весь дом и вырывались на улицу тихими отголосками. Спустившись на пол, он вступил на твердые доски, что так же оповестили своим скрипом, на весь дом. Прозвучал очередной щелчок и писк, поставлена новая точка. С трудом сглотнув подступавший к горлу ком, человек подошел к шкафчику и достал от туда последний коробок спичек. Немного попыхтев с намокшей по неведомой причине свечой, ему все таки удалось поджечь нить. В доме вновь исчезли все звуки. Вновь наступила полная тишина с едва различимым стрекотанием сверчка в траве. Медленно и высоко поднимая ноги человек дошел до двери ведущей в комнату и стал прислушиваться задержав дыхание. Стрекот сверка дополнился кукованием кукушки и легонькими ударами веток по стеклу. Растущая возле дома яблоня перестала плодоносить несколько лет назад, но на предложения срубить потерявшее смысл дерево, человек продолжал обрубать новые ростки. Каждое утро он садился на против окна и считал листья на одном единственном живом суку. Каждый год после смерти дерева на нем росло все меньше и меньше листьев, с каждым годом короеды превращали ствол в труху и с каждым годом гнезда что делали прилетающие птицы опадали на землю вместе с ветвями. Те яйца что не успевали вылупиться оказывались в голодных желудках брошенных котов и собак. Дерево из которого он заказал себе гроб, погибло раньше его и это вызывало едва заметную улыбку на старом лице писателя. Поняв, что в комнате звуков нет, он в очередной раз спихнул всё на показалось и аккуратно взял дверную ручку в руку. Никогда еще не было столь сложно открыть эту дверь, но сейчас это оказалось ему не под силу и он медленно скатился по двери в низ и без видимой на то причины пустил слезы. Аккуратные кристальные капли падали на подставку свечи и легонько тормошили огонек. Каплю за каплей, с каждый щелчком слезинок по подставке свечи, пламя теряло свою силу и утрачивало свое величие в кромешной тьме. - Тук-тук-тук, за дверью кто-то есть? Пред человеком вновь встал страх с новыми ведрами и начал обливать собой человека. Голос, прозвучавший с обратной стороны двери лишь отдаленно напоминал человечий и то что сказал гость разобрать было довольно сложно. Он был похож на голос человека надевшего себе на голову ведро, предварительно замотав ту в пищевую пленку и залезшего в огромную пещеру. Словно за дверью находился целый хор гостей и каждый повторял одну и туже фразу. Раз за разом, всё громче и громче. Слезы сами по себе прекратили падать с его подбородка вниз и сменились громоподобным ударам сердца в голове. Гость сидевший по ту сторону двери все так же повторял одну и туже фразу и начал легонько постукивать по двери. - Тук-тук-тук, я тут есть. Тук-тук-тук, а хозяина нет. Тук-тук-тук, где же хозяин. Тук-тук-тук. Человек всем сердцем хотел закричать во всё горло просьбу, чтобы гость прекратил эти игры. Но из подступивший к горлу ком, позволил вывалить только звуки напоминающие отдаленно шипение змеи. После этих звуков за дверью наконец-то началось что то новое. Гость начал быстро топать по маленькой комнате и прыгать на кровати. Все это происходило под довольный и радостный крик, больше напоминающий вой. Продолжалось это веселье не долго и вскоре гость вновь начал стучать в дверь. - Тук-тук-тук, я нашел хозяина. Тук-тук-тук, а хозяин нашел меня? Тук-тук-тук, давай поиграем, хозяину всё равно скоро уходить. - Прекрати, хватит! Это очень плохая шутка. Хватит, умоляю. Это сон, точно сон, такого же не может быть. - Тук-тук. По ту сторону двери легонько налегли, но открыть не смогли. По щекам и седой бороде писателя вновь покатились слезы и руки начали метаться из стороны в сторону. Пламя свечи едва успевало за этими движениями и готовилось погаснуть в любой момент. Человек не смог побороть желание и оглушительно громко чихнул в сторону свечи. Моментально осознав что произошло он прижался к двери еще сильнее и начал вспоминать все молитвы, что заставляла учить в детстве мать. Но вспомнить ему их так и не удалось. Гость пробубнил что то не понятное и вновь начал молотить двери своими пальцами. Раз за разом удары становились все громче и громче, в один момент прозвучал громкий удар по двери и человек ощутил всю силу гостя. Дверь что не имела язычка как теплый нож в теплом масле открылась отправив хозяина дома под стол на котором все еще стояли немытые кружки. - Тук-тук, нашел. Быстрыми шажками гость подскочил к человеку и встал напротив него. Из-за темноты писатель увидеть этого не мог, но ощутил всеми нервами своего тела и скрутился калачиком под столом. Его трясло от всего чего только может трясти и слезы падающие на пол сопровождались тихим смехом и утверждениями, что это все был сон. Ужасный и такой неестественный сон. Сейчас он себя ущипнет или ударит пощечину и впадет в еще большую истерику. Ведь сны ему не снились последние несколько лет и снится не собирались. - Пиши историю дальше! Или пойдешь со мной. По неведомым ему причинам он вылез из под стола и шаркающей походкой побрел в комнату. Гость шел рядом и едва различимо хихикал. Словно ребенок получивший так желанную сладость. Он то и дело терся о руку писателя. Мягкое существо, на ощупь как шелк, но ужасно холодное, настолько холодное, что обжигает. Оно иногда урчало как кот или рычало как веселый пес. А один раз заверещало так, что у писателя волосы по всему телу дыбов встали, но он продолжал идти к своей машинке. Герой рассказа ведь должен узнать свою судьбу. Он достал из приемника бумагу на которой писал нечто непонятное гость и вставил чистый лист. Дополнил чернила и в кромешной тьме начал по памяти набирать текст. Единственное что он сейчас хотел, это не видеть своего гостя. Всей душой желал только этого. И он писал, писал только по памяти, угадывая каждую клавишу по памяти и рождая на бумаге неизвестный ему текст. Топот копыт становился всё ближе и ближе. А лес никак не собирался приближаться к герою и появлялось ощущение, что лес имел свою волю и намеренно отдалялся от человека. Повернувшись назад он уже увидел всадников вооруженных факелами и чем то отдаленно напоминающим кремневые пистолеты. Он слышал то как они кричали, что ему не спрятаться ни в лесу, ни под землей, что они ведьмака найдут в любом случае и придадут костру. Он в очередной раз вспомнил как вылечил своей смесью королевскую дочь и то как она его благодарила. То как король дал ему звание придворного лекаря и выделил земельный участок за стенами замка. И то как жених дочери короля обвинил его в колдовстве. То как он распинался о том, что невозможно вылечить недуг, что наложила на королеву ведьма. И то, как король поверил этим глупым доводам и приказал убить его. Жить хотелось, сильно. По этому он и бежал из города в деревню, потом в следующую и так продолжалось до этого поселка. Он услышал как один из всадников закричал что увидел его и то как всех всадников закрыла пелена дыма. Поднимающийся песок вокруг него и пролетающие в неприличной близости у его тела свинцовые дробинки говорили о том, что бежать теперь некуда. Но он побежал вновь в сторону леса и о чудо, лес пошел к нему на встречу. Он влетел в заросли репейника и его длинный белые волосы оставили свои небольшие пряди на этом зловредном кусте. Он пробежал мимо посаженых недавно молодых елей и выбежал на опушку леса. Небольшую опушку леса, изрытую норами вдоль и поперек. Очень громко остановившись, влетев к кучу веток и переломав их, он выдохнул с облегчением и позволил себе расслабиться, так как в лес ночью его искать не пойдут. - Хозяин, а вы знаете этого человека? - Нет. - А меня. Меня вы знаете ? - И тебя не знаю. - Я твой друг. - Я так не думаю.. - Но, я. Я даже косу оставил за дверью. - Ты. Ты смерть? - Почти... Писатель аккуратно перевел взгляд с печатной машинки на гостя и шумно сглотнул. Его тело машинально отодвинулось от машинки и он всем телом повернулся в сторону гостя. Его уже ничего не пугало, так как смерти он ждал всю свою жизнь. Единственное, что его насторожило, это то что косу гость оставил за дверью. И это печальное " почти ". Но кем бы гость не был, он заберет его с собой. И на щетинистом лице человека проступила улыбка. - Почему ты оставил косу за дверью? - А зачем она мне тут? - А как же моя душа и всё такое? - Она и так уйдет со мной, коса не нужна для этого. - А для чего она тебе ? - Дорога людей в мир, что вы называете загробным, за вашу жизнь успевает зарасти травой, и нам приходится ее скашивать время от времени. - Вот оно как. - Пиши дальше. И он повернулся обратно к печатной машинке и вновь начал писать. И вновь подарил герою неприятности. Опушка, где он решил сделать себе ночлег, была уже занята. Разбросав ветки из середины кучи, он забрался туда и завалил себя сверху парой больший палок и начал проваливаться в сон. Он уже видел начало сна, то как его изгоняют из замка и сжигают на костре, как вывел его из этого состояние треск веток справа. Медленно повернув голову в ту сторону он увидел две святящиеся точки между веток. Огромные блестящие в лунном свете клыки и огромное количество шерсти. Оно четко зная свою цель стремилось ее достать свой лапой. Треск веток и полная тишина со стороны зверя выводило человека из нормального состояния всё дальше и дальше. Он уже был готов бежать и кричать в надежде на то, что его крики отпугнет страшного зверя, но всё было тщетно. Попробовав сдвинуть увесистые ветки, что он накинул в надежде для свой защиты, стали его крышкой гроба. - Сделай это быстро, я устал бегать от всех. - Он произнес свои первые слова за долгое время и медленно закрыл глаза. Нет, ему не не было страшно, даже на оборот, он очень боялся смерти. Возможно даже больше чем тишины. Возможно это и было глупо, но для него всю жизнь тишина казалась самой страшной вещью в этом мире. Он изо дня в день издавал различные звуки, щелкал пальцами, насвистывал мелодии своего сочинения, топал когда сидел, всё чтобы не оставаться в тишине ни на секунду. Она давила на него и у него появлялось жесткое чувство паранойи. Он всем своим телом ощущал на себе взгляды тех, кого не видел и видеть не мог. - Ты ведь. Ты ведь то самое, что следило за мной в моменты тишины? Не молчи. Издай хоть звук! Он не открывал глаз и единственным звуком был треск веток. Не было слышно ни дыхания монстра, ни шума ветра, ничего. Он не слышал даже своего собственного дыхания, хотя грудью ощущал. Раздался самый громкий хруст веток и он почувствовал как что-то уперлось ему в живот. Перехватившее дыхание сменилось противным звоном в ушах и болью во всем теле. Звон усиливался с каждой секундой и всеми своими силами желал порвать барабанную перепонку человека. Человек протянул руку вперед в надежде коснуться то, что делает так больно и в тоже время приятно. Он чувствовал безопасность в этой звоне. Он ему нравился. По его щекам текли слезы и кровь. Боль в ушах была ужасной и очень пугающей. Она нарастала с каждой секундой и захватывала собою утихающий звон. - Спасибо. Гость потянул писателя за рукав и внимательно всматривался в его глаза. Его мягкая и теплая рука не вписывалась в привычный образ смерти и писатель легонько вздрогнул, но всё таки опустил взгляд на маленького гостя. Опуская взгляд, он достал последний лист бумаги и сложил в стопку с написанным текстом. Потянулся за новым листом, но безрезультатно, бумага подошла к концу. - Пошли, на уже пора. Пошли, пошли! - Гость всё еще тянул писателя за рукав и кричал одну фраза. - Пошли! Человек не хотел идти с гостем, так же как и сидеть на месте. Он хотел пойти на кухню и взять новый блок листов и рассказать конец истории, но гость нещадно тянул его к двери. Медленно встав со стула и потянувшись, он пошел вслед за гостем. - И всё таки. Зачем ты пришел ко мне ? - Разве это не очевидно? Чтобы забрать тебя с собой. - Зачем ? - Ты ответишь на этот вопрос сам. Они молча шли к двери. Они прошли мимо лестницы ведущей на второй этаж. Мимо печи, прямо к входной двери. Затем на улицу, мимо вновь упавшего цветочного горшка. Мимо стальной лавочки с прогнившими от времени досками. Мимо сгнившей и брошенной много лет назад собачьей будке. На табличке всё еще можно было прочитать слово из трех букв, "Дик". В будке кроме грызунов и насекомых жить больше никто не будет. Как и в доме. - Ты закрыл дверь за собой ? - Да. Для чего это? - Уходя из дома на длительное время, его закрывают, разве не так? - А почему ты заставил оставить рукопись? - Она тебе ни к чему. Туда, куда мы отправляемся, писать времени не будет. И возможности тоже. Либо она будет жить тут, либо сгорит в огне там. Что же ты выберешь ? - Сгореть вместе с ней.