Воспоминания.

Весна в этом году не заставила себя долго ждать. Здесь, в небольшой долине у подножья гор, пока еще не съеденной юным городом Республикой, природа пьянела от заливистого солнца и пронзительно-ясного неба. Сухая, выгоревшая, куцая поляна, едва освободившаяся от снега, теперь запестрела новой, свежей травой и сотнями робких, мелких, как пылинки, цветов. Резвый, теплый ветер носился по округе, как молодой конек, всюду разнося их пряный запах. В воздухе уже начала кружиться первая весенняя мошкара и упитанные мохнатые шмели; бабочки еще не появились. Две девочки разного роста и возраста медленно продирались сквозь разросшиеся кострецы, чертополохи и рябившие в глазах ромашки, неся в руках по большой корзине. Впрочем, высокую, смуглую, голубоглазую Каю с пышным хвостом каштановых волос, уже едва ли можно было назвать девочкой: это была ее шестнадцатая весна. Торопливо шагая впереди, небрежно приподнимая длинный подол голубой свободной юбки, она поминутно бросала раздраженные, упрекающие взгляды на устало перебирающую ногами, без конца чихающую от резких травяных запахов маленькую чумазую Лин, из глупого упрямства увязавшуюся за ней следом. Лин было одиннадцать лет, но несмотря на малый возраст девчушка уже обладала дерзким, настойчивым, даже излишне упорным характером и неоспоримым талантом в магии. Ее мать - Тоф Бейфонг, с раннего детства учила дочь всему, что умела сама и, пускай, навыки Лин в магии были значительно скромнее, чем у матери, она все же была на редкость достойной ученицей и вызывала этим к себе неподдельное уважение у взрослых - Сколько нам еще топтаться в этом поле? - Ворочала Лин, изнуренно. - Я есть хочу. Кая раздраженно закатила глаза и шумно втянула носом воздух. Она знала, что Лин на самом деле на редкость вынослива и устала она вовсе не от долгой дороги, а больше от скуки и это вызывало у Каи еще большее негодование, ведь Лин сама упорно просилась взять ее с собой. - Мы вернемся только когда наберем достаточно чистотела для маминой настойки. И если ты будешь поменьше жужжать и быстрее идти, то это произойдет значительно раньше. - Процедила Кая сквозь зубы. - Иначе зачем ты за мной поплелась? Лин лишь виновато вжала голову в плечи и стыдливо уперлась взглядом в землю. Кае вдруг стало совестно за свою резкость. Она очень любила Лин, ведь они дружили с первых же дней ее появления на свет. Еще будучи пятилетним ребенком, Кая постоянно вертелась и хлопотала возле маленькой колыбельки, в которой благотишно спали новорожденные Лин и Тензин. Когда Лин начала подрастать, Кае пришлось частенько присматривать за ней и за непоседливыми братьями. Отдающая себя работе без остатка, вечно занятая Тоф, уделяла дочери отнюдь не много времени, отчего юная Лин почти всегда оставалась на попечении старшей подруги и вскоре пристроилась за ней хвостиком, как утенок за своей мамой: куда Кая - туда и она. Бывали моменты, когда Лин действительно, в каком-то по-детски наивном, душевном порыве называла Каю мамой, а она в свою очередь не знала, чем на это ответить, но возражать не решалась. Конечно, те времена уже постепенно уходили в далекое прошлое, но греющая душу щепоть воспоминаний все же оставалась где-то глубоко в сердце. Теперь же Кая и Лин были почти что равноправные подруги, хоть разница в их возрасте иной раз давала о себе знать. Кая снисходительно вздохнула и, чуть замедлив шаг, поравнялась с Лин и заботливо положила руку на ее вороную макушку. - Ладно, извини. Я на самом деле рада, что ты пошла со мной. Вдвоем идти гораздо веселее. - Мягко, с примесью маленькой неловкости улыбнулась Кая. Лин, бросила на нее короткий, смущенный взгляд из под полуприкрытых век и лишь кивнула молча. Кая повнимательнее вгляделась в ее порозовевшее лицо: большие, миндалевидные, зеленые глаза смотрели куда-то сквозь пространство, очевидно наполняясь какими-то совершенно далекими от реальности образами, тонкие, слишком по-женственному изогнутые брови слегка подрагивали и хмурились от неясных мыслей, а по-детски пухлые щеки и острый вздернутый носик были перемазаны не то пылью, не то сажей. Родное, невинное, чуть наигранно-суровое лицо в какой-то мере зачаровывало ее. В нем было и что-то забавное, и милое, и серьезное и что-то очень глубокое и чуткое, но что именно - разгадать Кая никак не могла. Лин же никогда не смотрела на Каю, прямым, откровенным взглядом. Стараясь всячески скрывать свой интерес, она рассматривала лицо девушки лишь издалека, наивно полагая, что получается у нее совсем незаметно, и находила Каю необъяснимо красивой. Ей не нравилась чрезмерная, порой, опека Каи, но, сама не зная по-чему, Лин всей душой сама тянулась к ней. Вот и в этот раз ей вздумалось поплестись за подругой в поле без всякого весомого повода. - Остановись-ка. - Вдруг одернула подружку Кая. - Ты вся чумазая! Ну-ка не двигайся!- С этими словами, она схватила Лин за подбородок и достала из-за пояса чистый, белый носовой платок. Лин все же от неудобства и легкого стеснения попробовала вырвать лицо из чутких рук, но девушка, конечно, ей не позволила и, принялась ее старательно, будто маленького ребенка, умывать. Лин морщилась, краснела и вертелась в разные стороны, но вскоре уже была абсолютно чиста. Кая беззлобно усмехнулась, убрала платок и вдруг, словно на минуту, забыв, где находится, задумчиво огляделась. Поле простиралось на многие километры вокруг и бесконечностью своей так и манило раскинуться прямо средь него: в душистых травах, и не думать больше не о чем, только дышать, и дышать. - Давай передохнем. - Бросила Кая непринужденно, засмотревшись на заросли тысячелистника возле собственных колен. Лин, благосклонно пожав плечами, без лишних церемоний раскинула руки в стороны и без промедлений рухнула спиной на пряную травяную перину. Кая, хихикнув в умилении, плавно опустилась рядом. Время будто бы застыло, но кругом кипела жизнь: Букашки сновали в воздухе, издали доносились счастливые трели птиц, где-то рядом в траве слышалась возня полевых слоно-мышей, а две девочки валялись, блаженно прижавшись друг к другу, в ароматном тысячелистнике и кострецах и говорили о различных пустяках. Лин самозабвенно ластилась к Кае, как ни к кому другому. Терлась лицом о ее точеные плечи, об изящную, сильную талию, о высокую, теплую грудь и рьяно вдыхала ее родной, любимый, неописуемый, волнующий запах, принадлежащий только ей одной. Руки Каи бережно прижимали девочку ближе, щекотно пробегались острыми ноготками по оголенной спине под зеленой хлопковой рубахой, игрались с короткими прядями черных волос, вплетали в них цветы, и Лин, тая в ласковых руках и сходя с ума от пьянящего запаха травы и нежного, привычного, уже такого взрослого для нее тела, лишь сильнее зарывалась носом в складки голубой одежды племени воды. Ласковые, смуглые подушечки пальцев опустились на лицо Лин и она, пожалуй, впервые сознательно подняла влюбленные глаза на Каю и смотрела на нее, не отрывая взгляда, и не веря что достойна этой красоты. Кая, лукаво улыбнувшись, в порыве умиления и некого азарта, забылась в мыслях и чувствах, перестала беспокоиться о значимости происходящего и просто поддалась маленькой невинной шалости и опустилась рукой к завязкам на поясе девочки, и быстро расправившись с ними, проникла теплой ладонью под ткань штанов. Прикосновения были для Лин чересчур диковенными, волнительными и неловкими, но какой-то частичкой души она чувствовала, что хотела их и уже давно. По телу плавно и томно разливалось немного странное, неописуемое удовольствие. От мысли, что дарит это удовольствие именно Кая, сердце Лин билось горячо и часто. Дыхание становилось прерывистым и тяжелым. Хотелось извиваться и поддаваться навстречу прикосновениям. Лицо Лин залилось стыдливым румянцем; ей было тяжело смотреть в полные ласки и скрытой беззлобной усмешки глаза Каи, и она просто вжалась носом в ее ключицу, обдавая горячим дыханием нежную кожу груди, но осмелев немного, спустя минуту позволила себе сделать несколько неуверенных поцелуев в бархатные плечи и шею. Так они ласкались до тех пор, пока странное удовольствие друг не сделалось слишком острым, заставив Лин размашисто вздрогнуть с тихим вскриком и бессильно раскинуться на траве с чувством легкого, приятного дурмана и еще не стихшего томления где-то внизу. Кая нежно улыбнулась, глядя на довольно распластавшуюся Лин и хотела было что-то ей сказать, как вдруг где-то вдалеке послышался оклик Матери: "Кая... Лин... где вы?!" *** Сколько лет прошло с тех пор? Едва ли кто-то из них сейчас припомнит, однако и у Лин и у Каи тот день застыл в памяти так ясно, что сколько бы еще волос не поседело на их головах, Лин будет снова и снова краснеть при каждой их встрече. Они обе помнят, что произошло в тот день. Помнят даже сейчас на старости лет. Многое произошло между ними с тех пор. И вот сегодня, на дне посвящения Джиноры в мастера, они украдкой смотрят друг на друга после долгой разлуки, ощущая где-то глубоко в груди теплый, ластящийся комочек искренней радости и тоски по минувшим годам друг без друга. И, оставшись вдруг одни на маленьком балконе, и затеяв разговор, обе ясно чувствуют ту нежность, что играла в них в тот далекий-далекий день и обе знают, что вскоре произошедшее тогда вновь повторится.