Герой с последней парты

Ну вот и первое сентября. Каникулы пролетели незаметно. Я ученик одиннадцатого класса, обычной, питерской школы. Сегодня на линейке я узнал, что в классе пополнение. Пришёл парень по имени Глеб. Он оказался неразговорчив. После классного часа он куда-то исчез. А мы с друзьями пошли в ресторан. Вот уже третий год мы ходим в этот ресторан первого сентября. После ресторана я пошёл домой и весь оставшийся день просмотрел аниме. Второе сентября оказалось субботой, у меня не получилось погулять со знакомыми, поэтому я снова смотрел аниме. Воскресенье я провёл на даче. В понедельник у нас начались уроки. Новенький ни с кем не разговаривал, а только сидел на последней парте и что-то читал в телефоне. Я попытался посмотреть на экран его телефона, но Глеб быстро спрятал телефон и достал учебник. В среду Глеб также ни с кем не говорил. После уроков я спросил его: “Откуда ты?”. На что он лишь ответил: “Издалека”. Я понял, что завести с ним разговор не удастся. В четверг у нас наконец-то открыли столовую. Глеб сел в углу, я подсел к нему, надеясь на разговор. Но Новичок ел ни проронив ни слова. После того, как он закончил есть, он, наконец, произнес: “У вас вкусно кормят”. Я улыбнулся и сказал: “Ты ещё наш расстегай не пробовал”. Но ответа от него не последовало. Далее учеба пошла своим чередом. Глеб был круглым отличником: лучше всех делал тесты, лучше всех отжимался, а на английском говорил как на родном. Но он всё также сидел на последней парте и отвергал мои попытки поговорить. Глеб никогда не ходил на внеклассные мероприятия, иногда и вовсе не приходил в школу, бывало, что он делал домашку прямо перед уроком. И всё-таки он не выглядел как лентяй. Тело у него было мускулистое,подтянутое. Не буду лукавить, в этом я завидую ему. Я конечно не дрищ, но до него мне далеко. Время шло, дни сменяли недели и всё было обыденно, до сегодняшнего дня. Четырнадцатое октября. Я решил съездить за комиксами на своём мотоцикле. Мне подарили его на восемнадцатилетие, я всё лето учился на нём ездить, и к сентябрю получил права. Я доехал до магазина и купил пару томов комикса “ Витя и Кавказ”. Я уже хотел завёл мотоцикл, но тут я увидел Глеба. Выглядел он мягко говоря хреново: разорванная куртка, руки в синяках, из виска идёт кровь, рюкзак а спиной был подозрительно цел. Я слез с мотоцикла и подбежал к Глебу. Он, держась за стену здания, шёл вперёд. Подбежав к нему я спросил: “С тобой всё впорядке? Может скорую вызвать?”. Глеб посмотрел на меня, сплюнул кровь и сказал: “Не надо скорую. Мне бы домой”. Я понимающе ответил: “Я подвезу тебя. Где ты живешь?”. Он назвал адрес и мы поехали. Я старался ехать не слишком быстро, боялся, что он не удержится и вывалится. Через пятнадцать минут езды я нашел его дом. Это было обычное двухэтажное здание, с магазинчиками на первом этаже. Я слез с мотоцикла и помог Глебу сделать тоже самое. Глеб оперся на моё плечо и мы пошли вперед. Найти вход не составило труда. Поднявшись по лестнице мы подошли к квартире номер 4. Глеб начал доставать ключи из кармана штанов, но обронил их. Я поднял ключи и открыл дверь. Мы вошли в тёмный коридор. Закрыв дверь я осмотрелся. Ничего примечательного: вешалка, на которой висит несколько курток, впрочем ни одной женской; тумба для обуви, на которой стояли туфли и кроссовки, и вновь ничего женского; старые обои в цветочек; и коврик заляпанный, видимо, кровью. Глеб перестал опираться на меня, и, держась за стену, прошёл комнату. Я зашёл за ним. По-видимому это была спальня. Большая кровать советских времён, старый дубовый шкаф и тёмно-тёмно коричневые шторы, не дающие солнечному свету пройти. Глеб обессиленный упал на кровать. И из последних сил промолвил: “Аптечка… В шкафу… При…”. Он замолчал, видимо потеряв сознание. Я ринулся к шкафу. Футболки, штаны, костюмы, а вот и аптечка. Я долго обрабатывал его раны, спасибо ОБЖ за полученные знания, а за окном тем временем начало темнеть. Мне нужно было домой, но я не мог бросить Глеба. Я позвонил маме и сказал, что буду ночевать у Серёги, она была не против. Потом я позвонил Серому и сказал, чтобы он прикрыл. К счастью, завтра воскресенье и не надо в школу. Я не мог понять, откуда у Глеба такие раны. На его теле было много шрамов и всё-ещё не заживших ран. Моей первой мыслью было, что над ним издеваются родители, но всё указывало на то, что он живет один. Да и логики никакой в этом не было. Погружаясь в эти раздумья я уснул на стуле у кровати. Проснулся я рано, в 10. Глеб всё ещё спал, но, по-видимому, ему стало лучше. Жар спал, гримаса боли ушла с его лица. Я решил порыться в его вещах, чтобы хоть что-то понять. И начать я решил с рюкзака Глеба. В рюкзаке были спортивные штаны, странная маска, и небольшая стальная палочка, около 30 сантиметров в длину. Я начал осматривать маску, она была чем-то средним между футуристическим шлемом и маской Хищника. Линзы, из закалённого стекла, дорогой материал, аккуратная работа с деталями - видна работа мастера. Я отложил маску в сторону и взял стальную палочку. “Довольно тяжелая” - подумал я. Примерно в середине оказалась кнопка, на которую я без раздумий нажал. Палка почти мгновенно стала удлиняться с огромной скоростью. В итоге эта палка превратилась в посох, размером чуть более полутора метров. Сказать, что я офигел - ничего не сказать. опомнившись я ещё раз нажал на кнопку и посох вернулся к изначальному размеру. Тут я услышал, что Глеб, кажется, начинает просыпаться. Я спешно сложив вещи обратно в рюкзак, и сел на стул. И действительно, едва я присел, Глеб открыл глаза. Я спросил у него, как он себя чувствует. На что он ответил: “Вроде ничего не сломано”. А затем, выправляя плечо, он добавил: “Кстати, который час?”. “Пол одиннадцатого” - ответил я. “Ко мне скоро придут гости. Поэтому, думаю, что тебе пора”. “Какие гости, выглядишь ты совсем хреново. Может всё-таки в больницу?”- сказал я, глядя на его раны. “Да всё со мной впорядке будет. Ну вообщем, спасибо, и пока. Думаю, выход сам найдёшь” - не вставая с постели сказал Глеб. “Увидимся в школе” - сказал я. Всю дорогу домой я думал, что же это было. Побитый Глеб, магический посох и странная маска, а ещё какие-то гости - всё это не выходило у меня из головы. Вернувшись домой я ещё долго думал над всем этим, а вечером сел за уроки. В понедельник Глеб так и не пришёл, а ещё Серёга теперь думает, что у меня есть девушка, о которой я ничего не рассказываю. Даже и не знаю, что обо всём этом думать. Во вторник пришёл Глеб, ничего в его поведении не изменилось. Он всё так же сидел за последней партой и получал хорошие оценки, так же сидел в одиночестве на переменах и игнорировал мои попытки завести диалог. Выглядело всё так, будто тех выходных и не было. Единственное напоминание о вечере субботы - пластырь на виске у Глеба. Ещё неделя прошла как обычно, но в среду нам сказали, что мы скоро мы всем классом идём в музей. Позже, на классном часу мы решили, что пойдём в музей 23 октября. Глеб был против такой даты, но никто не стал его слушать. В пятницу, после уроков Глеб подошёл ко мне и молча отдал записку. Я очень удивился, но прочитав записку, я удивился ещё больше. В ней говорилось следующее: “Прошу тебя, не приходи в музей в понедельник. Делай что хочешь, но не ходи туда в понедельник. Если хочешь, то во вторник я отвечу на все твои вопросы. Просто поверь мне” Сначала Глеб предлагал классу перенести экскурсию на другой день, а теперь он открытым текстом просит меня не ходить на неё. Всё это казалось мне слишком странным. Но думаю, раз Глеб так противится, значит, на то есть свои причины. Все выходные я сомневался должен ли я слушать Глеба, или лучше сходить в музей с остальными. В итоге в воскресенье вечером я позвонил нашей классной и сказал: “Я плохо себя чувствую. Думаю, что не смогу завтра прийти”. Она подумала, что я отмазываюсь, но сказала, что экскурсия - дело добровольное, и никто меня за уши не тянул. После этого я со спокойной душой лёг спать. В понедельник я всё утро проиграл в Стальные сердца. Благо мамы небыло дома. Часов в пять я снова захотел поесть. Я зашёл на кухню и включил телевизор, чтобы он работал на фоне, пока я готовлю. Сегодня на ужин будут макароны, ведь мне лень чистить картошку. Пока я ставил воду и раскрывал пакет с макаронами, по телевизору начались новости. Сначала рассказывали про ВВП Зимбабве, но мне было по барабану. Но потом новости экономики прервали из-за срочных новостей. Там говорилось о том, что в Кунсткамере произошёл взрыв. Я раскрыв рот начал слушать. Говорили, что количество жертв пока не известно. “Черт! Наш класс же пошёл именно туда. Что за хрень тут творится, и откуда Глеб знал про взрыв” - думал я. Репортаж продолжался, но я его уже не слушал. Я думал о Серёге, о Тёме, да и о Насте, в конце то концов. Они ведь все были там, и я мог там быть. Весь вечер я сидел как на иголках, и постоянно скроллил ленту новостей. “Количество жертв около 50 человек. Имена пока не уточняются” - это было написано на всех сайтах. Но вот, в полдесятого у меня зазвонил телефон. На экране высветилось имя: Тёма. Моё сердце начало биться быстрее, руки задрожали и я потянулся к телефону. Я нажал принять вызов, но не мог выдавить не слова. И тут я услышал голос Артёма, испуганный, но живой. Он сказал: “Чувак, ты жив? Хорошо, что ты сегодня не пришёл. Это было ужасно”. “Артём, я видел новости. Как ты? Как остальные?” - с напором начал я. “Со мной всё впорядке, остальные тоже живы. Только вот Жене камень на ногу упал. Перелом” - успокоившись отвечает Артём. “Что случилось? Вы были в музее, когда это произошло?” - аккуратно спросил я. “Мы были на первом этаже, взрыв произошёл на третьем” - проговорил он. “Ладно. Отдыхай” - сказал я, отключаясь. Ночью я почти не спал, я всё думал о Глебе и о записке. Утром я пришёл в школу. Пришли почти все одноклассники. Все были какими-то нервными, но это и не мудрено, ведь они могли умереть. Глеб выглядел уставшим, я решил не нападать на него с вопросами с утра, а подождать окончания уроков. После уроков, в раздевалке я подошёл к Глебу и сказал: “Теперь ты на все вопросы ответишь”. Он лишь тихо произнёс: “Не здесь. Иди за мной”. Глеб надел куртку и вышел из школы. Я последовал за ним. Шли мы минут двадцать, всю дорогу молчали. Потом Глеб зашёл в трамвай, я решил не отставать. Проехав несколько станций Глеб окликнул меня, и мы вышли. Потом мы шли ещё 15 минут. В итоге мы пришли к нему домой. Поднявшись в свою квартиру, он вошёл в комнату. Не в спальню, а в соседнюю. Гостиной это можно было назвать с натяжкой, это скорее был уголок какого-то электрика. Такие же тёмные шторы на окнах, компьютер с тремя мониторами, стол с кучей непонятных проводков и микросхем, старое кресло на колёсиках и ещё более старый, красный диван. Я сел на диван и начал засыпать Глеба вопросами: “Откуда ты узнал про взрыв? Почему не сказал остальным? Ты террорист?”. Глеб неспешно сел на кресло и ответил: “Ну во-первых я не террорист, кто угодно, но не террорист. Во-вторых даже если бы я прямым текстом сказал про взрыв, мне бы никто не поверил. Ну а в-третьих, наш класс ведь не пострадал”. “Но ты не ответил на главный вопрос - откуда ты узнал про взрыв?” - нервно сказал я. “Помнишь тот день, когда ты нашёл меня побитым? Что ты думаешь, я делал в тот день?” - спросил меня Глеб, запуская компьютер. “Искал неприятности” - не задумываясь ответил я. “Нет. Не неприятности, а информацию” - спокойно продолжал Глеб. “ А вот сейчас поподробнее. Теперь я вообще нифига не понимаю” - промолвил я. “Хорошо. Я начну с самого начала. Я секретный агент группы экстренного реагирования, которая борется с одной компанией, стремящейся захватить мир” - начал Глеб. “Как они себя называют?” - спросил я. “Это не важно. Как зло не назови, оно остаётся злом” - начал рассуждать Глеб. “А откуда мне знать, что это они плохие, а не вы?” - серьёзно спросил я. “Они взрывают здания, убивают людей и создают вирусы, а мы с ними боремся. Думаю тут ответ очевиден” - повернувшись ко мне сказал Глеб. Посмотрев в мои глаза он сказал: “Позволь мне закончить”. Я кивнул. Глеб повернулся ко мне спиной и продолжил: “Так вот: я тут, чтобы бороться с этой организацией. И в тот день, когда ты перевязывал мои раны, если точнее, то несколькими часами ранее. Я нашёл одну из их баз. И скачал оттуда кучу информации, прежде чем меня заметили. Среди этой информации были и данные о взрыве Кунсткамеры. И как на зло эта дата совпадала с датой нашей экскурсии по Кунсткамере. В понедельник я был там, и обезвредил четыре из пяти бомб, но не успел обезвредить последнюю. Я виноват в гибели всех этих людей”. Глеб задумался, тем самым дав мне возможность задать вопрос. Я спросил: “А где остальные члены вашей группы? Почему ты всё делаешь один?”. Для Глеба этот вопрос был как ледяной душ в шесть утра, и я заметил это. Наконец, собравшись он ответил: “Все где-то прячутся. Эти сволочи как-то проникли в наши ряды, и стали убивать нас по одному. Когда мы это поняли, то очистили все данные с базы и взяв немного снаряжения и денег уехали кто куда. Было лишь одно условие - мы не связываемся друг с другом, пока не найдём доказательства на крысу. Так что я не знаю кто где. А эта долбанная организация имеет свои ячейке по всей России”. Я открыл рот от удивления и не знал, что сказать. Наконец я сказал: “Ты не можешь бороться один. Я должен тебе помочь”. Глеб посмотрел на меня глазами, полными вселенской грусти, и ответил: “Слушай, ты хороший человек, и я не хочу чтобы ты погиб в чужой войне”. “ Нет, это ты послушай. Ты не должен делать это один. Если на улицах умирают люди, а я могу что-то сделать с этим, но бездействую, то это я виноват в их смерти. Хочешь ты того или нет, я буду помогать тебе” - почти крича проговорил я. Глеб ответил: “Мой учитель однажды сказал - если хочешь чего-то достичь то никогда не делай это один. Теперь я понимаю эти слова. Но не думай, что всё будет легко. В таком виде тебя просто убьют, я буду тренировать тебя”. Я лишь улыбнулся. После этого мы начали говорить обо всём. Он рассказывал как работает его посох и зачем ему маска. Так мы проговорили до вечера. А уже с утра я начал новую жизнь. И зачем я всё это пишу - спросите вы? Мы не знаем, сколько ещё героев сидит за последними партами в одиночестве. И им нужно помогать, ведь они спасают наши жизни каждый день. Нет, не нужно наряжаться в цветастые костюмы и прыгать по крышам, но нужно поддерживать одиноких людей. И кстати, меня зовут Данил.