***
POV Билан Подходил к концу прохладный майский день. Солнце, обворожительно покрывая последними лучами город, заходило за горизонт, а ветерок подхватывал легкие зеленые листочки, которые лежали на тротуарах и висели на деревьях, медленно погружая их в сладкий непробудный сон. Ребетня, у которой был закончен учебный день, наигравшись друг с другом на улице, разбежалась по домам, чтобы поужинать и провести хорошо остаток этого дня: поразговаривать с родителями, почитать книжки, посмотреть интересные фильмы, сериалы или же мультфильмы. Лишь в одной московской квартире не было атмосферы счастья. Счастья, что начинается лето. Мужчина, лет 35, сидел на подоконнике окна, попивая виски и смотря вдаль. Я думал, много думал. Думал о том, что происходит в моей гребаной жизни. Очень много произошло в моей жизни: я, наконец, встретил девушку, с которой хочу провести остаток своих лет, родить детишек, но для начала — пожениться. Но в последние 4 месяца что-то происходит не по плану: девушка, никто иная, как Пелагея, каждыми днями пропадает на работе. Наше с ней утро больше не начинается с нежного поцелуя, теплых утренних объятий, вкусного и аппетитного завтрака, который мы, естественно, готовили вместе. Наше утро похоже на шумное движение города: она куда-то торопится, спешно закидывая какие-то вещи в сумку, а вместо поцелуя, легкое касание губ щеки. Она говорит, что много работы, что скоро тур, надо работать. Она не понимает, чего мне не хватает. Физически и морально я умираю, когда ее нет рядом, поэтому тоже работаю днями на пролет, стараюсь это делать. Мои мысли прервал шум открывающейся двери, теплые ладошки, которые я почувствовал на своих плечах и тихий обжигающий шепот на ушко. — Привет, Дим, — прошептала она, целуя в щечку, заставляя повернуться к себе лицом. — Билан, я же просила тебя не пить, — так же тихо прошептала она, качая головой и смотря на меня. Я поставил стакан с недопитым виски около себя, потянулся к ней руками, обвивая ее тонкую талию и моментально притягивая к себе, утыкаясь в ее шею носом, вдыхаю сладкий аромат духов. — Я скучал по тебе, Польчонок, — сказал я, проводя носом по ее шее, оставляя на ней легкие поцелуи. Они никак не реагировала, совершенно. Не было табунов мурашек, которые раньше бегали по ее крохотному тельцу, ничего. Будто она охладела ко мне. Я оторвался от ее шеи, взглянув на нее. В ее глазах считался страх. Я не знал, как помочь ей, совершенно. — Поль, что происходит? — я снова заглянул в ее глаза. В темноте мало что можно было разглядеть, но я попытался это сделать и увидеть, как одинокая слезинка скатывается по щеке, капая на ключицы. — Пелагея, что такое, ты можешь мне объяснить? — но она продолжала молчать, а ее одинокая слезинка превратилась в море слез, которые одна за другой скатывались с ее щек, прошла секунда и я почувствовал родные руки на своих плечах и всхлипы около своего уха. — Дима, п-п-п-прости меня, пожалуйста, если сможешь, — тут я точно ничего не понял. За что ты извиняешься, дурочка моя? Я все понимаю, у нас профессия такая, — я хотел что-то сказать, но услышал тихий до боли родной голос. — Дим, я замуж выхожу.- сказала она на одном дыхании, сразу отрываясь от меня и смотря в глаза. Что, блять, это значит? Как она выходит замуж? Сука, не за меня. Я молчал. Просто молчал и смотрел ей в глаза. — Я хотела тебе раньше рассказать, правда, но не находила нужного момента. Думала, что это влюбленность, но поняла, что влюбилась серьезно и безвозвратно в него, Дим. Сейчас можешь думать, что хочешь, — тихонько всхлипывая. продолжала она. — Но я любила тебя, Димка, по-настоящему, но тот мужчина разыграл больше мое сердце, понимаешь. Да, я не работала это чертовы четыре месяца. Я все дни проводила с ним, Дим. И сейчас, когда я говорю тебе это, мне очень хуево. Понимаю, что тебе будет больно, человеку, по-своему мне дорогому, будет плохо, но в то же время — хорошо, потому что я не буду мучить не тебя, не себя. Прости, пожалуйста, и не молчи, — последние слова ей давались трудом, на последнем у нее началась истерика. Я ничего не сказав, молча притянул ее к себе и обнял. Вот они, последние касания к ее телу. Целую ее в щечку. И шепчу такое тихое и нежное: — Будь, счастлива и прощай, Полюшка. После этих слов, я выпустил ее из таких нужных ей объятий, и направился прямиком к выходу, схватил куртку, затормозил около дери. Вслушиваясь в громкие всхлипы, которые превращались в истерику, будто она захлебнется и умрет в собственных слезах. Я не повернулся, нет, предательство — выше моих сил. Меня здесь ничего не держало, совершенно. Я открыл входную дверь и переступил порог ее квартиры, понимая, что больше не вернусь сюда. <i>Настоящее время. Вспоминая момент нашего расставания, я закрыл лицо руками, томно выдыхая. Наверное, если бы она была бы счастлива, она не говорила бы эту фразу мне, а может это просто влечение. А, что, вы бы не повелись на сексуального мужчину? Тем более, если этот мужчина — Дима Билан. Ладно, пропустим эту тему. Первые дни после моего ухода, мне обрывали телефон Гагарина и Светлана Геннадьевна, пытаясь узнать, почему Пелагея ревет днями на пролет, а так же узнать, что за мужчина находится рядом с ней, но я отвечал, что не знал. Не хотел поднимать эту тему. Странно, ведь я ее бывший молодой человек, как я могу не знать, но этот ответ — был лучшим для меня. Вернемся к тому, что я стоял на вытянутой руке от Поли. Один шаг. Она оказывается около меня, впивается в мои губы, обвивая мою шею руками, с силой прижимая меня к себе. Сначала я опешил и замер, но потом понял, что это происходит со мной, опустил ладони на ее талию, с дикой страстью отвечая на поцелуй. Она кусает мои губы, с каждым новым укусом я чувствую вкус крови, но мне не больно, мне приятно. Скажите, что я мазохист, нет, я слишком долго этого ждал, чтобы что-то возразить. Я сильнее прижимаю ее к себе и прерываю поцелуй, так как у нас у обоих закончился воздух. Она смотрит на меня с дикой страстью, даже животной. Я подхватываю ее на руки, заставляя закинуть ноги на мои бедра, а руками обвить шею. Снова целую ее и забываюсь. Чувствую только ее мокрый язычок, который бесцеремонно обследует мой рот, проводя по нижней десне. Забираюсь руками под ее кофту, проводя ладонью по ее плоскому животику и удивляюсь: как можно было так быстро восстановиться после рождения ребенка. Но это мысль быстро улетучивается с моей головы, как только я чувствую вкус сладкой крови. Я веду вверх по ее животу, провожу по груди останавливаясь на ней, сжимаю. Спускаюсь с поцелуями на шею, покусывая нежную кожу, оставляя на ней фиолетово-красные засосы. Сильнее сжимаю грудь, уже осыпая поцелуями ключицы. Она вздрагивает при каждом прикосновении, каждом поцелуе. — Димочка, — сбивчиво шепчет она и пытается оторвать меня от себя. — Тебе не кажется, что наш первый раз после длительной разлуки, должен быть на мягкой кровати, а не около холодной стены, — усмехнулась, еще тише произнеся мне это на ушко. Не сказав ни слова, я, теснее прижимая ее к себе, несу ее в спальню. Коек-как открыв ее ногой, я заношу свое чудо туда, сразу кладя ее на большую двухместную кровать. Нависая над ней, стягиваю надоевшую кофту. Я пробегаюсь взглядом по ее телу. Оно осталось таким же привлекательным, сексуальным и до одури манящим. Припадаю губами к шее, покрываю поцелуями, не оставляя ни одного миллиметра кожи непоцелованным. От него пахло яблоком и корицей. Сносило голову еще больше. Я стал спускаться ниже. Моему пути, по ее телу, помешала вещь, которая была очень лишней, слишком. Я сорвал с Поли лифчик зубами, отбрасывая его в какой-то угол комнаты. Покрывая поцелуями грудь, я захватил один сосок зубами, слегка посасывая его. Пока я наслаждался ее грудью, не заметил, как ее руки пробрались к моим штанам. Резко отпрянув от нее, схватил ее за запястья и отвел руки за голову. — Нет, маленькая моя, я слишком долго этого ждал, чтобы быстро закончить, — проговорил я, срывая с себя галстук и завязывая руки девушки. Я усмехнулся, смотря на Полю: разгореченная, возбужденная и безоружная. Так хотелось поиздеваться над ней, чтобы она поняла, какую боль она принесла мне за все время. Я провел ладонью по ноге девушки, переходя на внутреннюю сторону бедра, нежно поглаживая. — Билан, сволочь, я тебя ненавижу, — простонала Пелагея, пытаясь выбраться из «оков». На это я лишь издал легкий смешок, пробираясь пальцам к промежности. Я провел рукой по клитору, слыша тихий всхлип девушки, которая изнемогала от моих прикосновений. Развязал галстук, припадая к манящим губам девушки, одновременно с этим входя в нее двумя пальчиками, начиная не быстро и аккуратно ими двигать, дабы не причинить ей боль. Поля впивается своими когтями в мою спину, проводя ими то вниз, то вверх, оставляя на ней очень заметные красные следы, которые будут очень долго напоминать о прекрасной ночи. Я ускоряя темп, переходя с поцелуями на шею, захватывая зубами молочную кожу, потом зализывая укус языком. Вскоре Пелагея сама начинает двигаться бедрами в сторону пальцев. Заметив, что она почти до грани долгожданного оргазма, я вынимаю пальцы, проводя ими от подбородка, по груди, спускаясь ниже к животу. - Хватит меня мучить, а, — прохныкала поля, цепляясь руками за мою шею и пододвигая меня ближе. Она впилась в мои губы страстным и сладким поцелуем, а дрожащими руками расстегивала каждую пуговичку на моей рубашке. Вскоре рубашка полетела куда-то в глубь комнаты. Мне уже не хотелось издеваться над девушкой, хотелось уже почувствовать ее полностью. Я, не медля, снял с себя штаны и боксеры, откинув их к рубашке. В эту же секунду, я резко вошел в Полю, чувствую, как она напряглась, но уже через пару толчков расслабилась, громко выкрикнув мое имя. Я притянул Полю к себе, удобно устроив ее в своих руках, продолжая двигаться в ней. Она выгибалась в моих руках, запуская свои крохотные пальчики в мои волосы, оттягивая их у корней. В комнате становилось жарко, все вокруг пахло сексом и неуловимой страстью. Я ускорял темп, придерживая девушку за талию: я входил то резко, то медленно, стараясь приносить и себе, и ей удовольствие. Я почувствовал, что наслаждение накрывает с головой, сделал пару резких толчков и кончил в девушку, забывая о том, что мы не предохранялись. Я рухнул на другую половину кровати, продолжая обнимать девушку за талию, она лишь положила голову мне на плечо и блаженно прикрыла глаза. — Знаешь, Дим, если бы тогда я не ушла, все могло бы быть по-другому, — водя рукой по моему прессу, сказала она, оставив трепетный поцелуй на моей щеке. — Все могло бы быть по-другому. — В смысле, Поль? — недоумевая, спросил я, поглаживая ее по по бедру, наслаждаясь таким уединением. Давно я не испытывал такого счастья. С того момента, как мы с Полей разошлись, у меня не было ни одной девушки, даже на одну ночь. Никого я не могу полюбить так, как люблю это солнышко, пусть даже не мое, но сейчас, лежа с ней в одной постели — я радовался тому, что имею. Пусть после этой ночи она вернется домой. Там, где ее ждет муж. — Помнишь, что было четырнадцатого июня? — Поля посмотрела на меня, а я лишь утвердительно кивнул головой. 14 июня, 2016 года. Знаете, когда я последний раз чувствовал себя так хуево? Тогда, когда ты ушла от меня, Поль. Ушла к тому, кто через два дня станет для тебя всем: опорой, надеждой, каменной стеной, а для тебя — я больше никто, совершенно. После того момента, когда мы расстались, тридцать первого мая, ты мне больше не звонила, я тоже не звонил, хотя очень хотелось. Я пару раз срывался к тебе, но уже почти доезжая для тебя, разворачивался. Боялся увидеть тебя с ним, очень. А сегодня, когда я получил пригласительный на свадьбу, я окончательно понял — не забыла, просто не смогла. Ты, наверное, очень счастлива, ведь сбывается твоя мечта. Ты всегда хотела красивую свадьбу: с белым платьем, фатой и любимым человеком, который бы ждал тебя около венца. Я хотел исполнить твою мечту, правда, но, видно, ты не хотела долго ждать. Хочешь я отвечу тебе, как мне живется? Хреново, моя дорогая. После твоего ухода, я ни разу не вышел из дома, я перестал отвечать на звонки: мне целыми днями обрывали телефоны все, кто знал меня: Гагарина, твоя мама, Рудковская, но я продолжал их игнорировать. Мне было, блять, настолько хуево, что хотелось сдохнуть. До сих пор не понимаю, почему я еще живу. Что-то держит меня на этой чертовой Земле. Вдруг раздался звонок в дверь. Я лениво поплелся к двери. Посмотрел в глазок. Я увидел там тебя, малышка. Промокшую, с потекший тушью и бутылкой коньяка в руках. Ты барабанила по моей двери. Я сдался, открыл. — Каким ветром тебя сюда занесло, дорогая моя? — с некоторой отвратностью пробубнил я. Ты лишь бесцеремонно влетела в мою квартиру, ставя бутылку на тумбочку и подходя ко мне. Я лишь смотрел в твоих глаза, пытаясь найти в них ответы на все вопросы, которые у меня были. Какого хуя ты не отвечал на мои звонки и смс-ки? Почему ты, блять, не отвечаешь на звонки вообще? Ты думаешь, я не волнуюсь за тебя? — тараторила Полька и била меня кулочками по спине. Ого, я даже не думал, что она обо мне помнит. — Ничего не говори, — прошептала она. Я все это время смотрел на ее губы. Я поддался вперед и захватил ее верхнюю губу, углубляя поцелуй. Дальше все было, как в тумане: темная комната, приглушенная музыка, которую я не выключил, возбужденная и, до чертиков своя, Поля. У нас был очень душераздерающий, даже животный секс. Но на следующие утро, пятнадцатого июня, Поля ушла. Навсегда.***
— Этим я хочу сказать, что Тася — твоя дочь, Дим, твоя, а не Ванина. — я увидел, что в уголках глаз начинали собираться слезы, а через пару секунд, они полились большим ручейком. Я сразу прижал ее к себе, стирая большим пальцев слезы, поглаживая ее по скулам. Сейчас я понял, вот оно — счастье. Осталось только не упустить его. — Господи, Полюш, почему же ты раньше мне ничего не рассказала? — опустил руки на ее талию, прижимая еще ближе и шепча на ушко. Она нервно всхлипывала, пыталась что-то сказать. Я поглаживал ее по спине, пытаясь успокоить, еще сильнее сжимая в своих, как я надеялся, теплых и успокаивающих, объятьях. Через какое-то количество времени, Поля наконец-то успокоилась, со всей силы прижимаясь ко мне. — Я тебя очень люблю, Дим, прости…-прошептала она. уткнувшись носом в мою шею, через 10 минут я услышал тихое сопение на мое ухо. Укрыл свое маленькое чудо одеялом и тоже провалился в царство Морфея. Сейчас я понял, что у нас все будет хорошо. Мы будет жить семьей. Вместе. <i>Год спустя. POW Автор. Наступил сентябрь. Все детишки пошли в школу, а взрослые люди — на работу. На асфальте уже лежали оранжево-желтые листочки, которые слетели с деревьев. Солнышко грело не сильно, но и этого хватало. Ведь осень не может быть жаркой, правильно? Что за осень без ветерка, моросящего дождика. На асфальте оставались маленькие лужицы, после дождя, который весь день лил. Из лужицы полетели брызги. Маленькая ножка девчушки, которая наступила в эту лужицу, заставила молекулы воды разлететься в разные стороны. Она уверенно бежала к одному мужчине, который присел на корточки, широко развел руки, чтобы поймать девочку в объятия. Она, спотыкаясь, бежала к нему. Минута. Миг. Он кружит ее на ручках и говорит, что она — только его принцесса. — Папочка-а-а-а. — пролепетала Тася, обняв папу за шею. — Тасюша, ну нельзя быть такой шустрой, — кряхтела мать малышки, которая медленно плелась за ней. Девушке было очень трудно передвигаться. Все-таки беременная женщина. Да, вы не ослышались, у Димы с Пелагеей скоро появится маленькое чудо. После того случайного секса, в жизни двоих влюбленных все изменилось: она развелась с Иваном и рассказала Диме правду. Почему она тогда ушла от него, почему вышла за другого? Через два месяца они поженились, а еще через месяц — узнали, что станут родителями прекрасного мальчишки. — Привет, Димон, — Поля широко улыбнулась и поцеловала супруга в щечку и потрепала дочь по темной макушке. — Привет, Полюш, как вы тут? — брюнет положил руку на пятимесяцный животик жены, слегка поглаживая. — Не буянит? Спокойно себя ведет? — обеспокоенным голос пробурчал Билан, прижимая дочь к себе. — Ты опять за свое, Дим? — засмеялась блондинка. — Александр Дмитриевич, — так назвали мальчика. — ведет себя хорошо, не буянит, — улыбнулась Поля, обняв одной рукой мужчину за торс, а второй — поглаживая ручку дочери. — Поль, зачем ты согласилась на седьмой голос, а? Тебе рожать через четыре месяца. На этот проект уйдет много твоих сил и нервов, ну не стоит, — Дима не раз поднимал эту тему. Он просто не понял, но его супруга отвечала, что она очень соскучилась по атмосфере, которая происходит на съемочной площадке. — Вдруг тебе плохо станет, или еще что-то. Все-таки не рискуй, Поль. — Дмитрий Николаевич, мы много раз разговаривали с тобой на эту тему. Если что-нибудь, не дай Бог, случится, то там всегда есть врачи. И перестань так волноваться обо мне. — сказала Пелагея, обижено посмотрела на мужа, отвернувшись от него. Тем временем на руках у брюнета сидела Тася, которая обидчиво смотрела на молодых людей, думая, что они про нее забыли, поэтому она решила напомнить людям, что она есть. — Папочка, опусти меня, — захныкала девчушка, наигранно ударила маленьким кулачком по плечу брюнета, на что он мило улыбнулся. Билан отпустил дочь на ноги и поправил на ней нежно-розовое платьице. — Пойдемте? — улыбнулся Билан и взял своих принцесс за ручки.Знай — любовь умеет долго ждать, Знай, любовь умеет побеждать, Пусть рухнут в бездну тьма и свет, Она — единственный обет, Она — закон для тех, кто ей принадлежит!