Многогранник

      «Давай, Стивен, ты сможешь!» — убеждал себя паренёк, глубоко и часто дыша. С тихим хлопком он проскользнул в храм, а спустя несколько минут уже достиг своей цели — комнаты с запузыренными самоцветами. Здесь он собирался провести секретную операцию. Попытаться исцелить Джаспер.       Найти заветный пузырь сиреневого цвета не составило труда: он весьма символически парил под потолком выше остальных. Стивен осторожно обхватил прах своего злейшего врага, почувствовав, как затрепетало сердце. Две половинки оранжевой пирамиды мгновенно сместились в сторону от рук мальчика.       «Как же это похоже на Джаспер!» — пронеслось в голове Стивена, когда он тщательно облизывал ладони, пока там не образовались капельки. Глубоко вздохнув, он лопнул пузырь, и осколки мгновенно попытались отлететь. Мальчик едва успел поймать их между рук, как ловят комара. Изнутри сразу же полилось слабое, едва заметное рыжее свечение, как от светлячка, сжатого в кулаке.       «Кажется, получается…» — улыбнулся парень, но, спохватившись, стиснул зубы и сосредоточил всю свою энергию на осколках Джаспер.       Капли пота градом скатывались по вискам Стивена, и он уже начал терять надежду, когда половинки в его руках задрожали. Спустя секунду всё пространство озарила ярчайшая вспышка, и целый самоцвет, выскользнув из рук мальчика, звеня, как монетка, упал на пол.       Когда Стивен открыл ослеплённые вспышкой глаза, перед ним уже, пальцами расправляя волосы, по центру комнаты стояла воскресшая гроза Кристальных Самоцветов.       — Человечишка?! Где я? Что произошло? — воскликнула Джаспер, инстинктивно ощупывая пирамиду самоцвета на лице и в недоумении подняв брови.       — Я тебя исцелил. Вроде… — замявшись, пробормотал Стивен, глубоко в душе жалея о содеянном. Он уже и забыл, какая она огромная и устрашающая. И какой суеверный страх внушает всем своим видом.       Джаспер же тем временем буравила парнишку взглядом, изредка потирая самоцвет. Камень источал тупую, ноющую боль, отдававшуюся стуком в висках. Перед глазами всё плыло, голова тоже болела. Джаспер понимала, что жить ей осталось не долго, поэтому решила не церемониться. В конце концов, если жизнь даёт тебе второй шанс глупо его упускать.       — Эй ты… Стивен, — окликнула самоцвет мальчика, с трудом вспомнив его имя, — мне нужна Перидот. Хочу её увидеть… — слегка покраснев и путаясь в словах изрекла Джаспер.       Стивен призадумался: стоит ли выполнять её просьбу и сообщать Перидот о её воскрешении? Во-первых, он ведь сделал это тайно, и вряд ли его за это погладят по головке. А, во-вторых, они ведь могут вспомнить былое, уничтожить Землю и всё в таком духе!       «Возможно, это не лучшая идея. Но это не мне решать», — убедил себя мальчик и под пристальным взором Джаспер вышел из храма.       Найти Перидот не составило труда — она копалась в старом ящике с металлоломом, ища детали для своего изобретения.       — Есть минутка? — стараясь скрыть волнение, нарочито радостно воскликнул Стивен, хлопнув подругу по плечу.       Перидот молча кивнула, не отрываясь от ящика с деталями и не подавая виду, что заметила фальшь в голосе друга. Она ещё не знала, что её ждёт. Стивен медленно вдохнул и выдохнул, в последний раз колеблясь: сказать или не сказать?       «Будь что будет», — шепнул парень и зачем-то скрестил пальцы за спиной.       — Перидот… Ты нужна Джаспер… — едва совладав с языком, выпалил парень. Гаечный ключ со звоном выпал из рук самоцвета.       Перидот облокотилась на стенки ящика, замерев в одном положении. Она сначала покраснела, затем побледнела, на её лбу выступили бисеринки пота. Но все эмоции читались в её глазах…       Ничего не спрашивая, Перидот сломя голову понеслась в храм, сбив с ног Стивена. Сердце бешено стучало, а вместе с пульсом в голове отдавалось: «Джаспер… Джаспер…». Долг призывал мальчика отправится следом, но он решил не идти, понимая, что им предстоит тяжелый разговор.       — Удачи, — зачем-то шепнул Стивен, глядя вслед подруге.

***

      Спустя несколько секунд Перидот уже ворвалась в храм. Шаги отдавались гулким эхо, выведшим Джаспер из оцепенения. Даже она волновалась из-за встречи.       — Я здесь, — выкрикнула запыхавшаяся Перидот, опершись на колени и судорожно дыша, — Ты хотела мне что-то сказать?       Джаспер окинула взглядом бывшую напарницу и горько усмехнулась. Каждый изгиб её тела, намертво врезавшийся в память, теперь предстал перед ней. Сердце забилось чаще, кровь шумела в висках, перекрывая боль. Медленно подойдя поближе, Джаспер робко положила широкую ладонь на плечо знакомой, чувствуя, как по руке пробежали мурашки.       Взгляды двух самоцветов встретились, и между ними пробежала искра. Глубоко в душе обе уже всё поняли. Джаспер опустила глаза, и охрипшим от долгого молчания голосом изрекла:       — Знаешь, Пери, иногда ты понимаешь, что ничего уже не имеет значения. И ты просто делаешь то, что ты хочешь. И тебе на всё наплевать… — самоцвет замолчала, словно собираясь с силами, и снова поймала взгляд Перидот, вопрошающий в ожидании продолжения. У неё такие красивые глаза…       «Сейчас или никогда, — решилась, наконец, Джаспер, стукнув рука об руку, — сейчас или никогда».       — Перидот, я люблю тебя. Всегда любила… — прошептала надломившимся голосом Джаспер, и, то ли всхлипнув, то ли выдохнув, скрестила руки на груди. Перидот не могла не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Как рыба, открывая и закрывая рот, самоцвет застыла в одном положении. Только руки, нервно сжимающиеся и разжимающиеся, дрожали. Джаспер продолжила:       — Знаешь, я считала любовь слабостью. А я ведь Джаспер, у меня не может быть слабостей, — самоцвет прервалась, опустив взгляд в пол. На секунду Перидот показалось, что в уголках до боли знакомых янтарных глаз блеснули слёзы. Джаспер нервно тряхнула головой, убирая чёлку с лица. Потом снова перевела взгляд на свою возлюбленную, как-то судорожно сжав ноги и начав кусать прижатую ко рту ладонь.       — Ты не представляешь, как я хочу тебя, Пери. Хочу чувствовать вкус твоих губ, хочу доставить тебе удовольствие, хочу… слиться с тобой. Я совершила ужасную ошибку… — выпалив чистосердечное признание, Джаспер отвела взгляд и сжала губы. Взгляд Перидот, полный осуждения и ненависти говорил сам за себя. Наивно, видимо, зная ответ, слуга Родного Мира спросила, — Ты простишь меня?       Перидот судорожно облизала пересохшие губы и до побеления костяшек сжала кулаки. А в голове был только мысленный ответ Джаспер: «Это ты, скотина, не представляешь, как я тебя хотела!».       В сердце самоцвета бушевала нестерпимая буря. Любовь и страсть, сдерживаемые всё это время и распиравшие душу Перидот куда-то бесследно испарились, оставив лишь ненависть и обиду.       «Почему она молчала раньше?! До того, как разбилась?» — стучало вместе с участившимся пульсом в голове Перидот. Ненависть к Джаспер клеточка за клеточкой наполняли её тело. Если раньше воображение рисовало Перидот сцены страстных поцелуев с нею, то теперь они сменились на пытки и чуть ли не убийство последней. Верно говорят, от любви до ненависти один шаг. Или одно признание.       Здравый смысл исчез напрочь, и Перидот, подчиняясь лишь эмоциям, закричала что есть силы:       — Мразь, почему ты молчала раньше! Тварь бессердечная! — с этими словами самоцвет замахнулась и что есть силы дала пощёчину Джаспер. Видимо, ярость усилила способности Перидот, так как на лице её возлюбленной появилось красноватое пятно на всё щёку. Янтарно-жёлтые глаза жестокой воительницы сощурились, а брови сползли к переносице.       — Ненавидишь меня, Пери? — дрожащим голосом спросила Джаспер, болезненно сжав губы и наполовину отвернувшись после кивка. Скрестив руки на груди, почти до крови впиваясь ногтями в кожу, гроза всех самоцветов, обречённо добавила:       — Так мне и надо. Я — бессердечная тварь. А в груди болит и разрывается на части что-то другое…       Прошептав это, Джаспер закрыла лицо руками. Её ноги подкосились, и она упала на колени, сев на пятки и ссутулившись. Перед глазами стояли бесчисленные крики, унижения, пощёчины, которые она не жалея раздавала Пери, в попытках заглушить страсть. Как заевшая пластинка в голове прокручивалось: «Ненавидишь меня?»       Прозрачная слеза равномерно с тихим стуком упала на пол. Хотя, зная Джаспер, это скорее была капля пота. Но сколько же было в этом мгновенье боли! Сердце Перидот наполнилась не то жалостью, не то раскаянием, а на глаза навернулись слёзы.       — Джаспер, я… Ты… Мы не… — пролепетала нечто бессвязное Перидот и опустилась на колени перед возлюбленной. Дрожащая от избытка чувств рука самоцвета опасливо потянулась к щеке Джаспер.       Время словно замерло на секунду, и взгляды самоцветов встретились. Ярко-жёлтые глаза бессердечной убийцы и изумрудные глаза её напарницы, возлюбленной и противницы одновременно. Перидот почувствовала, как что-то разгорается в груди, распространяя тепло по всему телу. Кажется, былая любовь вернулась. Против воли самоцвет улыбнулась, свободной ладонью смахнув выступившую слезу.       — Пери, — внезапно произнесла Джаспер охрипшим от долгого молчания голосом, — я знаю, ты ненавидишь меня. Как и я сама. Просто знай, всё что мне нужно — это ты…       Повисла драматическая пауза. Оба самоцвета, не сговариваясь, отвели глаза. Перидот прикусила губу, в ожидании продолжения, а Джаспер нахмурила брови, словно решаясь на что-то. Наконец, судорожно вздохнув, она снова заговорила:       — Знаешь, я верю, что ты меня простишь, — перейдя на шёпот, Джаспер зажала рукой рот Перидот, порывавшейся извиниться, и продолжила, — Не ври, что уже простила. Просто не ври. А я… Я искуплю свою вину.       Джаспер обхватила мощными руками спину возлюбленной, практически разрывая комбинезон острыми ногтями. Перидот, имеющая немаленький опыт, подозревала, что они, наконец, сольются. Закрыв глаза, она прильнула к груди Джаспер, вдыхая горький аромат её волос. Перидот уже знала, какое у них будет великолепное слияние.       Внезапно, Перидот услышала лязг застёжки и почувствовала, как с неё стягивают одежду. Рывком открыв глаза, она увидела перед собой испещрённое мышцами плечо Джаспер и копну растрёпанных нежно-персиковых волос. Спустя мгновение комбинезон вместе с нижним бельём оказались на полу, а Перидот — лежа на них под громадой тела Джаспер.       — Что ты творишь?! — закричала Перидот, опомнившись, и наивно попыталась оттолкнуть возлюбленную.       — Я искупляю вину, Пери. Тебе понравится… — неоднозначно улыбнувшись и подмигнув, шепнула Джаспер, через голову сняв свой костюм. Пронизанное венами и мышцами, полосатое тело с грудью четвёртого размера предстало перед Перидот во всей красе.       — Я люблю тебя, Пери, и я покажу насколько… — шепнула Джаспер и, зажав стройные ноги возлюбленной между своими, сводя их вместе, нежно прикоснулась к её губам. Перидот испытывала такой шок, что не могла даже пошевелиться. Вот так?!       Однако, скорее инстинктивно, она всё же ответила на поцелуй. У Джаспер были очень шершавые и сухие, словно обветренные, губы и раздвоенный на кончике язык, что в корне меняло ощущения от поцелуя. Доминантка яростно толкалась языком в горло Перидот, вызывая одновременно дискомфорт и наслаждение. Острые зубы Джаспер также добавляли перчинки, царапая язык любовницы. Перидот даже начала получать удовольствие, когда внезапно её возлюбленная резко отпрянула от её губ, эротично втянув ниточку слюны.       Но не позволяя доминантке отойти, Перидот подалась вперёд и впилась в губы грубым поцелуем. Джаспер подхватила ласку и прошлась языком по нёбу, вырывая сладкий стон, руками обхватила взмокшее тельце партнёрши. Перидот же непривычно грубо обхватила скулы напарницы, практически царапая ногтями. Взгляды самоцветов встретились, и внезапно всё озарила вспышка.

***

      Поднявшаяся с пола Гелиотроп рукой пригладила не в меру пышную копну волос, доставшуюся от Джаспер. Это было особенное, самое нежное, сотканное из самой искренней, прошедшей испытание временем и смертью, любви.       Гелиотроп была сбалансированным сочетанием пропорций Джаспер и Перидот; в меру накаченным двум парам огненно-рыжих рук, покрытых зелёными полосами и округлым бёдрам позавидовала бы любая модель. В массивной шее и квадратном подбородке также угадывались черты слуги Родного Мира, а треугольная причёска была копией причёски Перидот.       Дополняла образ одна янтарно-жёлтая, но округлая пара глаз. Без сомнения, Гелиотроп была идеальным слиянием. Но в природе идеального не существует. Немой крик боли и отчаяния был последним, что почувствовало слияние, когда самоцвет-пирамида на месте носа треснул на множество частей       Обеих самоцвет после разделения отшвырнуло в стороны. С ужасом Перидот наблюдала, как тело Джаспер окутало поволокой и слабым сиянием. Исцелённый самоцвет взорвался резкой болью. Пальцы, инстинктивно ринувшиеся к пирамиде, нащупали несколько трещинку.       «Вот и всё. Я умираю», — пронеслось в голове Джаспер, осевшей на пол и обхватив виски руками. Самоцвет закашлялась, её тело сковывали судороги. Кажется, это называют «агонией».       — Джаспер! — как в тумане прокричала Перидот, подхватив возлюбленную за плечи и усадив её на пол. Из её глаз ручьями потекли слёзы. В голове стучало неизбежное: Джаспер сейчас умрёт. Навсегда.       — Джаспер! Я всегда тебя любила! Всё это время я думала лишь о тебе! — Перидот обнимала любовницу, в последний раз прижимаясь к её груди и вдыхая сладкий аромат её волос. Она то и дело захлебывалась слезами, лицо опухло, а голос ломался.       — Всё, всё, что я говорила грубого и дерзкого это было… от обиды. Мне просто было больно от твоего отношения… Я такая дура! — ни на секунду не умолкая, шептала Перидот в ухо возлюбленной, всё, что когда-то хотела, но никогда не осмеливалась сказать. Джаспер тоже прижималась к напарнице, нежно целую в шею. Даже их сердца бились одновременно, отбивая вместе последние удары.       Джаспер чувствовала, как её тело становится всё более призрачным, а трещины в самоцвете всё глубже. Мягко прислонив палец к губам неумолкающей Перидот, она шепнула:       — Я люблю тебя, Пери. И я всегда буду с тобой, ты только услышь меня. Услышь мой шёпот в темноте…       Тело Джаспер засияло ярче, а самоцвет с громким треском раскололся окончательно. Доминантка прикусила губу от боли и устремила взгляд вверх, готовая принять смерть.       — Я простила тебя, Джаспер! И я всегда буду тебя любить! — надрываясь в истерике, прокричала Перидот исчезающей возлюбленной и в следующую секунда она разбилась окончательно.       Осколки рыжего тетраэдра со звоном упали в мокрые от слёз ладони Перидот. Громкие всхлипы и рыдания траурным реквиемом витали в воздухе. Реквиемом по навеки утраченной любви.