Утраченные иллюзии

Таня вернулась на паром только глубокой ночью, когда на темном небе таинственно перемигивались крупные звезды, такие близкие и, одновременно, безумно далекие. Замерев у поручней, девушка обхватила себя руками за плечи, стремясь унять непонятную дрожь, колючей волной скользнувшую по спине. -Таня? –тихий голос сзади заставил ее вздрогнуть. Нервно обернувшись, Гроттер увидела бесшумно приблизившегося Глеба. -Привет, -вымученно улыбнулась она, смотря куда – то поверх его плеча. Почему – то сейчас видеть бывшего некромага было невыносимо, душу терзало чувство вины, а горло сдавливали рыдания. Глубоко вздохнув, Таня прошла мимо него, и скользнула в коридор. Выбросив искру, она спиной вперед прошла в одну из запертых кают и нырнула под легкий теплый плед, свернувшись калачиком и пустыми глазами смотря в окно, за которым, где – то далеко, остался Ванька. Уткнувшись лицом в подушку, девушка дала волю слезам, не понимая, почему ей так плохо. Слезы текли и текли, и даже не было сил стереть со щек горячие капли, пропитывающие тонкий шелк наволочки, и оставляющие соленый привкус на губах… Сотрудники круглосуточного бутика «Сандерро» этим вечером просто сбились с ног, обслуживая одну богатую, но взбалмошную и капризную клиентку. Покупательница, одетая в короткий комбинезон из лазурной кожи и сапоги того же оттенка, посверкивая разными глазами, с удобством расположилась на диване и небрежным жестом велела продемонстрировать ей все! Громила с мутным взглядом, сопровождающий клиентку, плюхнулся в кресло и захрапел, заставляя продавщиц нервно вздрагивать. -Так, мне вот эту маечку, этот топичек, вон те сапожки, сумочку и диванчик, уж очень удобный! –велела Гробыня, на коленях у которой спал Барсан. -Но диван… Он не продается! –пискнула одна из продавщиц. Гробка изогнула левую бровь и повернулась к Гуне: -Дорогой, диван не продается… -капризно протянула она. Гломов встрепенулся: -Что?! Кто?! Убью!!! В общем, диван в счет включили немедленно, а Склепова продолжала затариваться шмотками. В этот момент в бутик зашла Ирис, решившая развеяться и передохнуть, так как после кошачьего нашествия находиться дома ей не очень хотелось. На беду, выбранное ей платье приглянулось Гробыне. Делиться Ирис, ясное дело, не собиралась. Склепова же, в свою очередь, сдавать позиции тоже не хотела, и началось… Барсан лаял, Гуня похрапывал, продавщицы в ужасе смотрели на клиенток, которые пронзали друг друга мрачными взлядами. -Оно мое! –топнула ногой Ирис. –Я постоянная клиентка, и куплю именно это платье! -Размечталась! –фыркнула Гробыня. –Оно мне нужнее! -С чего это вдруг?! –визгливо осведомилась Ирис. -У меня фигура лучше! –подбоченилась мадам Гломова. -Ха! –отозвалась Ирис. –Да у тебя не фигура, а куриные запчасти! -Что? –прищурилась Гунина женушка. –Ты себя – то давно видела?! -Девочки, не ссорьтесь, у нас таких платьев целая коллекция! –вклинилась менеджер. –Они же одинаковые, ну зачем вам одно и то же? -Надо! –хором рявкнули девушки. –Оно мое! -Почему это твое?! Продавщицы нервно обмахивались платочками, охранник забился в угол, Барсан с радостным лаем носился взад – вперед, Гломов спокойно спал и видел во сне жареную свинину. Неизвестно, чем бы все закончилось, но тут появился еще один покупатель – весьма симпатичный молодой человек, одетый дорого и со вкусом. Ирис и Гробка, не сговариваясь, забыли о платье и нацелились на него. Присутствие Гломова, разумеется, Склепову нимало не смутило. -Молодой человек, -прочирикала Ирис, подлетая к нему. –Вы мне не поможете донести сумочку? -Не поможет! -Гробыня оттолкнула оппонентку бедром и картинно рухнула в обморок. Растерявшийся парень по инерции ее подхватил. На его беду, тут очнулся Гломов. Заметив свою жену в объятиях какого – то, извините, придурка, Гуня с ревом ринулся к сопернику. В общем, если подвести итоги, то в счет Гробыни были включены помимо шмоток и дивана: -разбитая витрина; -лечение директора «Сандерро», которому ревнивый Глом сломал челюсть и правую ногу; -погрызенные Барсаном брюки того же директора; -Замечательно! –довольно потянулась Гробыня, выходя из бутика. –Обожаю ходить по магазинам! Гломов, нагруженный помимо дивана еще и кучей пакетов, только вздохнул... Медузия, прижимая к груди книгу по кулинарии, поджав под себя ноги, сидела на кровати и пасмурно смотрела в окно, за которым царила красивая ночь. Искрились звезды, теплый ветерок, принесший с собой запах ландышей, слегка колыхал длинные золотистые занавески, а где – то в Заповедной роще пели соловьи. В общем – прекрасный летний вечер, но Горгоновой было не до красот острова Буяна. Медузия хандрила – ее совершенно ничего не радовало. -Звездоська моя, милая клеветочка, Расцветаес ты, словно лозы веточка! - заголосили под дверью. Меди раздраженно швырнула в дверь книгой, но Клоппика это не остановило – серенада грянула с новой силой: -Класотою затмеваес, пилоги печес умело! Осень я тебя люблю, я плизнаюсь смело! Пилозок в окно влетел, вылубил Пельменника, У Настулции от зависти насялась истелика! В люстлу пилозок влетел, сбил он все подвески, Академик с голя плакал в занавески! -Клоппик, мне надоели серенады!- вслед за книгой в дверь впечаталась подушка. –Смени жанр! -Как сказес! -отозвался из – за двери юный влюбленный. –Сто зелает моя кололева? Меди призадумалась: -Частушки сможешь? –коварно предложила она. -Заплосто! –заверил ее бывший профессор, побрякал струнами мандолины и затянул: -Я Косееву сказу, сто люблю Медузию, Не послусает меня – плименю олузие! Горгонова поперхнулась, а из – за двери неслось: -Я глифона как поймаю, Пелья все поотлываю! Стобы знал, глифона мать, Как к моей Меди плиставать! Медузия соскочила на пол и принялась нервно бегать по комнате, а малютка все не унимался. В общем, через десять минут на куплеты все про того же грифона примчался, собственно, сам грифон и началось! Мандолина вылетела в окно, а юное дарование вприпрыжку мчалось куда подальше – разозленный грифон, скажу сразу, это вам не чашка чая с лимоном. -Вы мой спаситель! –из комнаты выскользнула Меди, которой порядком надоел балаган, устроенный малюткой. –Как это мужественно! -Вы так считаете? –смутился Кощеев. –Как насчет прогулки по острову? Медузия благосклонно кивнула, и они удалились, оставив выглядывающего из – за угла Клоппика сгорать от ревности. Гробка вольготно развалилась в гостиной Бейбарсова на новеньком диване и откровенно скучала. Гломов поужинал и отправился спать, а Склепова, устав примерять купленные шмотки, плюхнулась на диван и бросила взгляд в окно, отметив, что ночка сегодня очень даже красивая – столько звезд нечасто увидишь, да и луна была как – то по – особенному таинственна и романтична. -Так, Барсанчик, а не рвануть ли мне в клубешник? –задумчиво протянула мадам Гломова, наматывая на палец прядь платиновых волос. –К утру вернусь, а супружнику записку оставлю… Решено! –соскочив с дивана, она натянула на себя отвоеванное платье – короткое, из черного и белого шелка с бретельками из черных кристалликов, нацепила босоножки из белой замши с черной вышивкой, накинула на плечи короткую курточку из красной кожи и подскочила к зеркалу. Щелкнула пальцами и спустя секунду ее платиновая грива вилась мелким бесом, придавая лицу Склеповой крайне милое выражение. Подмигнув своему отражению, Гробыня подхватила Барсана, чмокнула щенка в нос и телепортировала в неизвестном направлении. Едва она исчезла, как на журнальный столик мягко спланировала записка, в которой жена сообщала Гуне, что ушла за хлебушком. Оказавшись в ночном клубе с крайне интересным названием «Рык леопарда», Гробка быстро огляделась и двинулась к танцполу, где в окружении поклонников под ритмичные и заводные звуки музыки бесновалась какая – то девчонка, точнее из – за практически отсутствующего освещения Гробыня разглядеть не смогла. -Ха, -тряхнув головой, Склепова уверенно двинулась туда. –Сейчас я покажу, кто здесь звезда танцпола! Проскользнув сквозь скопление народа, Гробыня взглянула на девчонку и впервые в жизни потеряла дар речи, узнав Медузию Горгонову… Настурция и малютка, словно партизаны в засаде, забрались под стол в Зале Двух Стихий и совещались, как же им привлечь к своей персоне внимание возлюбленных. Варианты были до невозможности разнообразные. Тетушка всерьез порывалась надеть свой самый убойно – откровенный наряд и подкараулить Кощеева в каком- нибудь темном уголке, а вот малютка хотел тоже встретиться с грифоном, только не в пеньюаре, а с дубиной Тарараха. -Ладно, мы что – нибудь придумаем, -зевнула тетушка. –Но с утра, я спать хочу! -Утлом будет поздно, -непреклонно заявил бывший профессор. –Надо действовать сейсяс! -И как? –без особого воодушевления поинтересовалась тетушка. -Наснем с психической атаки, –принял решение Клоппик, шустро выползая из – под стола. Настурция со вздохом направилась следом. Таня практически спала, когда тишину нарушил тихий стук. Приподняв голову, девушка стерла со щек следы слез и, мягко ступая по пушистому ковру, приблизилась к двери, коснувшись дерева ладонью. -Кто? –негромко поинтересовалась она, зная ответ. -Танюш, это я, -голос Бейбарсова звучал непривычно встревоженно. –С тобой все в порядке? Таня прислонилась лбом к двери, не зная, что ответить. Вроде, все было как обычно, но одновременно и совсем не так, как должно быть. Странное ощущение неправильности происходящего смешивалось с чувством вины, заставляя Гроттер кусать губы, чтобы не разрыдаться. -Да, все хорошо, -отозвалась она, надеясь, что голос звучит непринужденно. Однако, тотчас губы тронула горькая усмешка: интонацией можно было обмануть Ваньку, но не Глеба, который еще в Тибидохсе изучил ее до малейших деталей и прекрасно понимал полутона, желания и настроение. -Иди ко мне, -прошептал бывший некромаг. Глубоко вздохнув, девушка выбросила искру и спиной вперед покинула каюту. Тут же Гротттер почувствовала руки Бейбарсова, сомкнувшиеся вокруг ее талии и жаркое дыхание парня на шее. -Пусти, -она повернулась к нему лицом, старательно избегая взгляда карих глаз. -Никогда, -Глеб крепче прижал ее к себе. Вздохнув, девушка прикрыла глаза и внезапно разрыдалась. Чувство было такое, что душа просто горит, опаляемая пламенем собственной глупости. -Что с тобой? – Бейбарсов с тревогой вгляделся ей в лицо. –Танюш, что случилось? Девочка моя, успокойся! -Все нормально, -прошептала Таня, смахивая со щек соленые капли. –Просто… - она осеклась, не зная, что ему сказать. -Что? –Глеб успокаивающе коснулся губами ее виска. –Ванька? Он тебя обидел? -Нет, все совсем не так, -Таня медленно выдохнула, старательно загоняя рыдания вглубь себя. –Глеб, все нормально, не обращай внимания… -Нормально? –недоверчиво прищурился парень, но от дальнейших расспросов благоразумно воздержался, лишь в глазах мелькнул оттенок грусти. Таня уверенно кивнула и выскользнула из его рук. -Все просто отлично, -заверила она бывшего некромага, прекрасно зная, что эти слова его не обманут, но подспудно все же на это надеялась. «Нормально? –мысленно усмехнулся Бейбарсов, беря ее за руку. –Ну кому ты врешь, девочка? Я же тебя прекрасно знаю и уверен, что все далеко не нормально, хотя ты и пытаешься меня разуверить! – он притянул Гроттер к себе и губами коснулся заплаканных глаз. В душе зрела почти забытая темная злость. Злость некромага. –Валялкин, если ты посмел ее обидеть, то я отомщу, рано или поздно, я не забуду…». -Глеб? –теперь уже Таня встревоженно смотрела на него, вглядываясь во внезапно потемневшие глаза. На какое – то мгновение взгляд Бейбарсова сделался прежним – холодным и ненавистным – взглядом некромага. -Я с тобой, -улыбнулся парень и секундное наваждение исчезло, заставив Гроттер задуматься, а не пригрезилось ли ей? -Идем купаться? –немного успокоившись, предложила девушка. Вода всегда помогала ей расслабиться, тогда как полеты помогали обрести утраченную уверенность и забыться. -Ночью? –насмешливо прищурился бывший некромаг. –Мадам, а вы затейница… -Сейчас подсвечником по голове получишь, -пригрозила Гроттер, ненавязчиво кивая на прикрепленный к стене канделябр с пятью свечами. -Не хочу, -покосившись на массивное изделие из темного металла, рассмеялся парень. -Тогда пошли в бассейн, -фыркнула Таня, и добавила вполголоса. –Я там вроде тоже видела что – то тяжелое… -Медузия Зевсовна? –ошарашенно прошептала Гробыня, облокачиваясь на какого – то парня, чтобы не упасть. –Я фигею без баяна! Из –за грохота музыки фраза девушки осталась без ответа, да и сама Гробка была вынуждена отвлечься, чтобы приложить сумочкой наглеца, к которому прислонилась – парень уверенно прижал мадам Гломову к себе и попытался поцеловать. Наступив для надежности «кавалеру» на ногу каблуком –шпилькой, платинововолосая бестия увела у кого – то бокал мохито и чуть его не выронила, так как Горгоновой надоело отрываться на танцполе и она уверенно взгромоздилась на барную стойку. -Жесть! -с восторгом взвизгнула Склепова и, залпом влив в себя коктейль, присоединилась к Медузии. Такого клуб еще не видел –две беснующиеся ведьмы, одной из которых было едва двадцать, а второй го-ораздо больше, веселились так, словно последний раз в жизни. Грохот музыки, свист парней, звон бокалов и хаотичное мелькание цветных огней раззадоривали все больше и больше, кровь просто кипела, все казалось простым и понятным, и Гробыне это нравилось. Два часа спустя, очень нетрезвые преподавательница и ее бывшая ученица сидели в баре и, допивая уже не первую бутылку элитного пятизвездочного арманьяка, жаловались друг другу на нелегкую женскую долю. -Он меня не лю –юбит, -закинув ноги на дрыхнущего на полу какого – то своего поклонника, всхлипнула Медузия. –Совсе-ем! -Сарданапал? –уточнила Гробыня, делая резкое движение рукой с бокалом. Арманьяк выплеснулся прямо на проходящую мимо девчонку. -Сдурела?! –взвизгнула та подозрительно знакомым голосом. -О, Ромашка, -обрадовалась Склепова. –А ты тут откуда? Белокурая соседка смерила Гунину жену откровенно враждебным взглядом: -Ты испортила мою лучшую юбку! -Эту, что ли? –ткнула пальцем Гробыня в короткую юбочку из розовой джинсовой ткани, на которой расплылось безобразное пятно. -А какую? –прищурилась Ирис. –У тебя не только криворукость, а еще и слабоумие? -Гроб, -громким шепотом произнесла Горгонова, склоняясь к бывшей ученице. –Давай я ее того, в хмыря…. Никто не увидит! Нам свидетели не нужны, только тс-с! – она пошатнулась на высоком табурете и хихикнула. -Не, в хмыря глупо… -отмахнулась Склепова. –Ирис, ты хочешь стать бабочкой? -Сумасшедшие, -скривилась Ирис. –А за юбку ты мне заплатишь! – и направилась подальше, опасаясь( и небезосновательно, надо признать) активных действий со стороны ненавистной платинововолосой нахалки. -Ушла, -констатировала Медузия. –Эх, а какой бы из не хмырь вышел, прелесть! И Бес бы оценил… -Кто? –непонимающе уставилась на нее собутыл… собеседница, наливая еще по одной. -Кощеев, -поникла головой Меди. –Он такой… -она мечтательно воззрилась куда – то в пространство, но тут же пожаловалась: -Он меня совсем не понимает, не ценит, не любит, не уважает! Самовлюбленный грифон! В смысле, болван! Еще Клоппик с ума сходит, ты представляешь, он мне поет серенады! Настурция борщи варит, люстру вот разбили, а Сарданапал ее люби-ил! Гробка, погребенная под лавиной информации, потрясла головой. Ничего умного, чтобы утешить преподавательницу ей в голову не пришло, но нашлись слова, которые объединяют всех женщин. -Не парься, все мужики козлы! –она пнула ногой поклонника Горгоновой, на что тот даже не прореагировал. –Вот мой муж, думаешь, не такой? Такой! Один бокс на уме! -А я замуж хочу, -сникла Медузия. –Вот только Бессмертик меня не любит, ему все равно! Ты представляешь, мы гуляли по берегу океана, а он… В общем, мы поссорились! Далее последовал бессвязный рассказ, суть которого была проста, как табуретка – они не сошлись с грифоном во мнениях! По какому именно вопросу, Горгонова не уточнила, однако это было и неважно. Обидевшись, она телепортировала в первое попавшееся место и вот теперь развлекается, стараясь забыть этот глупый детский спор. Гробыня, которая слушала Медузию не особо внимательно, уловила только одно –Горгонова хочет замуж, но объект ее страсти об этом и не догадывается. Подумав, Склепова пальцем поманила к себе Медузию и принялась ее инструктировать, как завоевать внимание мужчины. Окончив урок обольщения, ведьмы выпили за успех предприятия и отправились восвояси… Утро наступило на Буяне такое радостно –солнечное, что его испортить не могли даже крики гарпий, дерущихся где – то на побережье. Сарданапал, решивший прогуляться по школе перед завтраком, вышел из своего кабинета, по привычке бросил взгляд на парадный портрет Древнира и онемел – изображение величайшего белого мага было… изрисовано жирным черным маркером! Залихвастские усы, наполеоновская треуголка, сдвинутая набекрень, и шикарные ослиные уши… -Клоппик! –сразу понял академик, но тут же призадумался. Портрет висел довольно высоко, малютке было до него попросту не дотянуться, поэтому вроде как и обвинять Клоппика было безосновательно (то, что автором безобразия являлась Настурция, Сарданапалу даже в голову не пришло, однако над Древниром поиздевалась именно тетушка, причем, маркер был несмываемым). Грозно нахмурившись, академик повернулся к своему сфинксу, который допустил такое безобразие, и онемел вторично –его неприступный, гордый и свирепый охранник жалобно смотрел на хозяина, пытаясь стянуть с морды широкую шелковую ленту, завязанную кокетливым бантиком. Освободив сфинкса, Сарданапал, полыхая праведным гневом, направился на поиски виновника безобразия и наткнулся на грифона, который в полном обалдении сидел на полу и таращился на стену, исписанную стихами, восхваляющими несравненную Медузию. Дальше –больше. Быстрая пробежка по школе выявила следующее: -везде все исписано и изрисовано, тематика одна –Медузия; -во всех коридорах и помещениях полно ваз с цветами; -все хмыри Медузии украшены бантиками; -везде парят воздушные шарики; -на завтрак исключительно блюда из греческой кухни; -откуда- то слышится греческая музыка; -учащиеся одеты в стиле Древней Греции; -вместо берез и дубов в Заповедной роще растут оливковые деревья; -надпись «Школа для трудновоспитуемых волшебников Тибидохс. Белое и черное отделения» изменена на «Учебное заведение имени Медузии Горгоновой» -отныне Гоярын не Гоярын, а Галактион; Академик обессилено прислонился к стене, на которой висел шикарный портрет Медузии, на котором она держала на ладони купидона, подозрительно смахивающего на одного юного вредителя. Сарданапал собрался с духом и двинулся было на поиски Клоппика, но тут был вынужден замереть соляным столбом –ему навстречу двигалась сама мадам Горгонова, но выглядела и вела себя доцент весьма и весьма странно…