Удержаться

«Как же хочется и впредь закрывать на всё глаза, не опасаясь, что однажды они разучатся видеть. Лучше ослепнуть... но какой толк от слепоты, если даже незрячему будет понятно, что его больше не любят? Просто ты разучился смотреть, забыл нужный взгляд, который всегда волновал, заставлял дышать чаще, невольно прикладывая руку к груди, опасаясь, что из неё вот-вот выпрыгнет сердце. Но что же теперь? Ты смотришь на меня, но, будто, сквозь меня, не замечая, не задерживаясь, не любуясь». То, что Мукуро ему изменяет, Тсуна узнал уже давно. И дело даже не в запахе чужого одеколона, который всегда оставался на воротнике чёрного плаща, не в банальных отмазках и глупых историях, про задержки после работы... хотя, разве лишь этого недостаточно, чтобы всё понять? Нет же, Савада хотел быть сильным и твердил себе одно и то же, день ото дня, что его драгоценный хранитель просто не может так поступить! Наивный... думаешь, красивые мужчины не осведомлены о своей красоте? Думаешь, им не позволено выбирать себе новых партнёров, оставляя предыдущих в безразличном прошлом, выбрасывая их на помойку ненужных воспоминаний? «Да что же это такое, возьми себя в руки! Не будь тряпкой! Сколько времени прошло, а внутри ты всё тот же жалкий ребёнок-плакса!» Какое, во истину, редкое зрелище. Десятый босс семьи Вонгола стоит в ванной перед зеркалом и пытается унять внезапную истерику. Просто слишком долго копилось. Он наполнился этой безобидной злобой и беспомощностью, а теперь пытается избавиться от удушающего чувства горя. А слёзы текут, обжигают щёки горячими дорожками и капают в раковину, в которой шумит вода. Он не хочет, чтобы Мукуро слышал эти жалкие всхлипы, только и всего. Савада протерпел бы ещё, но в этот раз он не смог не заметить, что его хранитель был с кем-то другим. Порой, целуя бледную шею, трудно не разглядеть на ней ярко-бардового пятнышка любовной метки. Вот Тсуна и заметил. Прикусил губу, чуть ли не до крови, и ушёл в ванную. — Ты скоро, Тсунаёши-кун? – донёсся голос из-за двери. — Да, уже иду, — поспешил ответить Савада, тут же подхватывая бегущую воду руками и топя в ней своё лицо. Смыть слёзы, спрятать, соврать. Соврать, что он ничего не понял и в этот раз. А может, Мукуро всё давно уже знает? Просто продолжает пользоваться, пока дают? «Хочется съесть пару пачек снотворного и лечь спать. Обрести спасение. Ты продолжаешь мне изменять, а я не могу больше терпеть! Порой хочется отчаянно закричать, расцарапать горло руками, или с размаху ударить кулаком в стену... так поступают те, кому удалось сломаться. Но я не такой. Я же Десятый. Я должен подавать пример, а не быть убогим ничтожеством. Что же скажут остальные, узнай они об этом? Мне не по силам решиться порвать отношения со своим партнёром, куда там заниматься важными вопросами мафии. А порой это так отвлекает от дел, особенно теперь, когда ты действительно принадлежишь не мне. Можно было бы уйти в запой, но такие вещи, обычно, не остаются незамеченными. Можете считать меня слабаком, не буду отрицать очевидного. Просто, порой, за свою мечту хочется удержаться капельку дольше. Ведь так она ещё будет казаться реальной... чем потом, когда превратится в размытое видение собственной фантазии...» — Ну, я пошёл, — холодные объятия, равнодушный поцелуй. Мукуро улыбнулся в своей привычной манере и подождал, когда Тсуна отпустит его. Но парень так и остался стоять, сжимая руками его стройное тело, не в силах даже отстраниться, пускай он и чувствовал, что Рокудо для него уже давно безнадёжно потерян. — Чего ты? Что-то случилось? – голос и вправду кажется обеспокоенным, но это игра. И оба это знают. Поэтому не стоит нарушать сценария и Савада, тепло улыбаясь, спокойно отвечает: — Всё в порядке. Возвращайся скорее...